infinity

Я же сделаю это, да? Сейчас соберусь, и сделаю. Тише. Мне не четырнадцать. Тут даже нечего бояться. В конце концов, они никогда и не расставались. У них всегда хватало всего: приключений, улыбок, верных друзей, любви. И сейчас, когда они бессовестно сворачивают по кривой дорожке, идут по ней, ровно, гладко, с достоинством, задрав голову. Она верит, что это будет длиться секунду, что они не проделали дыру в своих кровных связях, в своей многолетней дружбе, что еще можно вернуть все происходившее на пыльном чердаке. Неловкие опыты превратятся во взрослые, пафосные поцелуи, нераскрывшиеся бутоны — в пышные цветы, прямо там, в сердцах. Давно пожухлые, воскреснут, будто и не прошло тринадцати лет, будто им совсем не двадцать семь, будто они безрассудны, не скованы нормами морали. — Прошло же не так много времени? — шепчет ему в губы Мейбл, ожидая продолжения нежных объятий. — Достаточно, чтобы у меня в голове что-то переклинило, — все еще обхватывает ее талию он, — Тогда было проще. Они встретились через четыре года после университета, совершенно позабыв друг друга: она не помнила цвет его глаз, вечно мятой футболки, родных черт лица, а он ее атласных ободков, курносого носа, особенного запаха жвачки «Тутти-фрутти» и мешковатой одежды. Но сейчас, через четыре года, она стала другой: белая рубашка туго обтягивает совсем не подростковое тело, черная юбка-карандаш чрезмерно коротка и не болтается из-за худобы бедер, а балетки заменили лодочки на каблуке, даже волосы собраны в идеальный пучок. Единственное, что напоминает обыкновенную Мейбл — тату в виде падающей звезды на запястье, оставшееся после подростковой лихости. Он убирает манжет и проводит по нему большим пальцем. — Диппер, с того момента как мне исполнилось шестнадцать, у меня и в мыслях не было никаких парней кроме тебя, — она трется о его шею как брошенный давным-давно котенок. — Потому что очень глупо было все это скрывать, знаешь, от такого не убежишь, можно и жизнь себе сломать. Мейбл знает, что скрывается за «все это» и «такого»  — неординарные, необычные чувства, которых не бывает между близнецами. Он с шумом выпускает воздух из легких и прижимается своими губами к ее губам, не в силах наделать лишнего. Она вырывается: — Может быть, не здесь? — девушка окидывает взглядом кабинет. — Пожалуй, — соглашается он и подает ей пальто с вешалки, касаясь теплых ладоней и впиваясь в губы, — Здесь поблизости есть… Он не успевает прекратить поцелуй, когда в кабинет входит блондинка-секретарша, несшая чашку кофе. Чашка с грохотом падает на пол, разбивается на миллионы осколков, а Диппер продолжает затягивать Мейбл в поцелуй на глазах ошарашенной секретарши. — Здесь поблизости есть неплохое кафе, — спустя минуту продолжает он, не обращая на происходящее внимания. — Я попозже зайду, — оправдывается та и выбегает впопыхах. — Нехорошо получилось, — с улыбкой опирается на стол она. — Просто уволю ее, чтобы лишних вопросов не задавала.

***

Он вынимает шпильки из ее прически и распускает прямые волосы, а те спадают на спину, и он видит ту самую Мейбл, что он кутал в плед и целовал без остановки, за которую он делал математику, и ту, что дулась, если он не говорил с утра, как сильно ее любит, ту, которую нельзя назвать сестрой. Диппер запускает пальцы в ее волосы и прислоняет к стене. — Ты уверен? — спрашивает она, как будто это кого-то остановит. — Верь мне. — Верю. Мейбл запрокидывает голову навстречу мягким, бесконечным поцелуям.