Мы все - лишь разбитые стекла брошенные на пол, мы изначально не вечны. Попробуй подними меня, и ты поранишься.
Конечно, когда тебе двадцать, твой фитиль "Надежда на счастье" сгорает вместе с тем, что есть сейчас или будет дальше. Гарри Стайлс - обычный пекарь, который в свои двадцать видит лишь голубое небо. В его возрасте люди наверно уже женятся, а он достает новую партию булочек с корицей, которые, судя по запаху, сгорели. Иногда ему кажется, что его жизнь - черно белая фотография с оттенками голубого.***
- Друг, клиенты ждут, - краем глаза он замечает волосы, немного темнее серого, решив, что это Зейн, Гарри думает, что лучшее сейчас в его жизни - молчание. Стайлс аккуратно ставит булочки на стол, по классике обжигаясь о край противня, и истерично пытается попасть пальцем в рот, конечно же, через секунду слыша смешки. - Ужасно выглядишь в этом наряде, - в голосе Малика слышна насмешка, потому что да, он не видит ничего, кроме голубого цвета, и, кажется, он помнит себя таким все свои двадцать лет - болотные джинсы с фиолетовой джинсовкой, да ты самец. - Ты выглядишь так же, - хмыкает Гарри, разыгрывая сценку "я нашёл своего соулмейта, твои насмешки не актуальны, как и моё несчастье", начиная разглядывать Зейна, и победно улыбается, замечая, как глаза напротив раскрываются все шире - дебил. - Вали уже, - бормочет Зейн, и Стайлс победно прихрюкивает, обнажая зубы, а минутами позже решает и вовсе наплевать на это, как и на все остальное, что происходило в его жизни. Малик нашёл своего соулмейта в восемнадцать, кем оказался владелец этой пекарни - Лиам Пейн. Изначально он просто подрабатывал здесь, а затем его подработка длится вот уже четвертый год, и Гарри не скрывает того, что завидует парням, потому что, ну, кто не хочет такого же счастья, которое приносил бы любимый человек. Направляясь к кассе, кудрявый парень чуть ли не падает, путаясь в своих собственных мыслях, ногах, отчего слышит смешки клиентов. Подходя к одному из них, Гарри сефорит красными щеками, смотря на монитор. И даже если бы Стайлс не хотел этого делать, ему прийдется спросить, чего тот желает. Работа такая. Он слышит теплый смех, после чего следует необычный голос, который просит булочку с корицей и два латте, черт бы его побрал. Несколько раз ударив пальцами по кассе, Стайлс молит Бога не упасть, и спешит взять несчастную булку, судорожно готовя латте, немного проливая на себя. Быстро отдав заказ, он говорит что-то похожее на "второе за мой счёт". "Ты забавный" - последнее, что слышит Гарри, так и не подняв взгляд на обладателя, теперь уже булочки с корицей и латте, и такого звучного голоса. Отходя от кассы, он решает взглянуть на парня, но видит лишь его спину, что разочаровывает, но, опустив взгляд ниже, ему кажется, что температура становится слишком высокой даже для тех чертовых булок, которые пекутся в духовке. Он просто откровенно пялится на зад другого парня, который, слава небесам, этого не видит.***
Я не могу убежать из этого ада: Я пытался много раз. Но я по-прежнему заперт внутри. Кто-нибудь, заберите меня из этого кошмара.
Следующий день начинается так же дерьмово, как и вся его жизнь. Сначала он проливает на себя кофе, затем, спеша на работу падает в лужу, которая такая же серая, как и все, потому что сегодня идёт дождь, и голубого неба он точно не увидит, и, если честно, его это радует, потому что он устал от этого, откровенно ненавидя голубой цвет. Рабочая смена начинается по расписанию, он делает заготовки, а затем достает чертовы булки, вновь обжигаясь о противень, и тихонько матерится, потому что ему больно. И он считает это смешным, потому что ему так же больно, когда мир ограничивает его в сером и голубом. Направляясь к кассе, он несёт печенья, вновь спотыкаясь о тот самый порог, о который спотыкался все это время, роняя все печенья к чертям, и Гарри думает, что жизнь его ничему не научила. И ему правда кажется, что он сошёл с ума, потому что вновь слышит голос, который спрашивает его, "все ли в порядке", и решает думать, что он окончательно свихнулся.***
Спустя несколько часов, или лет (как думал Стайлс), стрелка на циферблате уже перевалила за шесть, а он все так же стоял у кассы, подсчитывая деньги. Все было бы не так плохо, если бы парень не влетел в булочную так резко, напугав Гарри. Стайлс определённо слышал грохот, а теперь он не только слышит, но и видит разбитый горшок из под его любимого цветка. - Какого черта, - шипит Гарри - Я, - парень оглядывается, глубоко вздыхая, - извини. - Ты серьезно? - Что? - Извиняешься за это? - Стайлс вскидывает руки от возмущения, - может ты ещё витрину разьебешь, чтоб наверняка. Если бы они играли в игру "определи эмоцию человека", то Гарри точно бы был победителем, потому что этот, который стоит перед ним, в точности растерян, а ещё ему, видимо, стыдно, что он такой вот родился и испортил Гарри жизнь. - Ты буквально разбил меня вместе с этим, - обводя взглядом цветок, произносит Гарри, массажируя переносицу, на что парень отводит взгляд. - Может, это склеит тебя? - Стайлсу даже стремно стало, что ли, потому что ещё никто так не улыбался ему прежде - держи - он даёт ему скомканный клочок бумаги, пятясь назад - я Найл, кстати - кричит он выбегая из пекарни, оставив Гарри, вероятно, сходить с ума, а ещё со всем этим дерьмом на полу, которое нужно убирать. Работа такая.***
Люди - как планеты. Их удел взрываться, уничтожая все вокруг Оставляя яркую вспышку величия.
Первые несколько дней он не придавал значения не только тому клочку бумаги, который до сих пор валяется в его кармане «болотных»(по мнению Зейна) джинс, но и всему окружающему миру, как и всегда. Его совершенно не волновал тот странный парень, который передал ему это, и его даже не волнуют цветы, которые приносит курьер уже третий день подряд, и все попытки Гарри спросить "кто" - тщетны. Просто одним вечером Стайлс ломается, потому что он устал от насмешек Зейна, устал работать в этой пекарне, устал обжигаться каждый раз, устал спотыкаться и носить одежду разных цветов, заставляя людей жмуриться при виде него, он устал от этой жизни Устал жить. И это точно не та значительная причина того, почему сейчас, в три часа ночи, он стоит на мосту, а по его щекам текут жгучие слезы. Точно не причина того, почему он хочет покончить с этим дерьмом. Гарри перечитал много книг, и в них жизнь неудачника - становится невероятной сказкой. Но может, в его сказке другой конец? Или те сказки совсем не правильные? это лишь формальности Онемевшими руками он достаёт тот самый клочок бумаги, и он думает, что они с ним похожи: мятый, на грани того, чтобы разорваться на части. Аккуратно разворачивая, он видит номер, или воображение решает поиграть с ним, на телефоне всего лишь 4%, но ему хватит, чтобы сказать предсмертные слова незнакомому ему человеку. Набирая последние цифры ему становится не по себе, но разве есть другой выход? - Да? - отлично, и что ты ему скажешь "привет, я хочу сброситься с моста и решил позвонить тебе", кусок ты кретина. - Молчишь. - А если меня успокаивает это? - Молчание? - Мог бы помолчать и без меня. - А если я сейчас стою на краю моста, пытаясь покончить с жизнью из-за того, что мне двадцать лет, а я до сих пор живу на черно-белой фотографии, раскрашенной голубыми красками неба? - Мне двадцать три, я не пытался спрыгнуть с моста, и я никогда не видел голубой цвет. - Мне надоело видеть каждый день небо, я практически ненавижу его. - А мне не нравится зелёная трава. - Ну да, на вкус она не очень. - Ты совсем идиот? - Так значит, зеленый? - А ты - голубой, - Гарри смеётся, не зная почему, может, он просто сошёл с ума. - Так где ты? - На мосту. - Отлично, если этот мост вообще в моем городе. - Ну, я вроде в своём городе. - Так шутит моя бабушка. - Значит, я твоя бабушка. - О господи, эта шутка ещё хуже, - и на этот раз смеются они оба. Гарри хочет сказать что-то ещё, но его оглушает противная сирена, и он понимает, что это легавые. - Черт, - шипит Стайлс, пятясь назад. - Нет, меня зовут Луи, - и Гарри почти забывает о том, что он на мосту, потому что он не слышал раньше таких имён, довольно красивых имён. - Луи, блять, тут копы. - Черт, - Стайлс слышит шуршание на другом конце провода, пока сам перелезает ограждения, чтобы не упасть вниз, он собирается бежать, потому что звук сирен все ближе. - Твою мать, - Гарри срывается с места, и теперь он уже несётся со всех ног по мосту. - Скажи где ты, - он слышит что парень бежит куда-то тоже, а затем хлопок двери и рев мотора. - Бруклинский мост, я бегу в сторону самого Бруклина, а они едут с Манхеттена, они рядом, черт возьми, они рядом, - Гарри периодически задыхается, потому что ему не хватает дыхания. - Блять, - рявкает Луи, двигая рычаг на коробке передач, и газует со всей дури. - Господи, как они заметили меня, - Гарри все так же бежит со всех ног. - Я рядо... - Луи, - Стайлс смотрит на экран, и понимает, что телефон разрядился - блять - выкрикивает он, засовывая гаджет по пути в задний карман джинс, и бежит, словно больной. Ещё одна пара фар вылетает со стороны Бруклина, рев мотора этой машины слышен, наверное, даже у него дома, это, видимо, Луи. Он начинает набирать скорость, а затем резко тормозит около кудрявого, и черт, его машина стоит как дом Стайлса, если не больше. - Давай же, придурок, - кричит он, впопыхах Гарри залезает в машину, не смотря на него. - Газуй, - орет Стайлс, и он вдавливает педаль газа на полную. И если Гарри когда-то жаловался на скучную жизнь, то это не ваше дело. За ними в точности погоня, они пытаются удрать и то, что приходит Стайлсу на ум, так это "Вон дорога в гору, давай" и Луи вдавливает педаль газа, а кудрявый открывает окна и начинает орать как ненормальный, Луи смеётся с этой картины, а Гарри начинает орать ещё громче, до сих пор высовываясь из окна. - Вроде, оторвались, - облегченно усаживается Гарри, удивляясь, как светло стало за то время, пока они пытались уехать. Буквально пять минут, и солнце порадует Бруклин своими лучами. Луи продолжает ехать выше в гору, почти доехав до смотровой площадки. - Так как твоё имя? - спрашивает он, смотря на дорогу. - Гарри, - мечтательно закрыв глаза, наслаждаясь ветром из окна, он произносит вновь - Гарри Эдвард Стайлс. Серия и номер паспорта нужны? - Луи Уильям Томлинсон, - наконец притормаживая, говорит он, пропуская шутку мимо ушей - идем, любитель постоять на мосту. Кудрявый выходит из машины, закатывая глаза, но затем пытается насладиться видом, но видит лишь немного голубого неба, потому что остальное в каких-то других оттенках, которые Гарри никогда не видел, но Стайлс определенно видел Луи, черт возьми, его задница, густо покраснев, он решает забыть об этом сейчас же. - Все серое, как и всегда, - вздыхает кудрявый - лишь немного дурацкого голубого неба - он подходит к Томлинсону почти впритык, дабы не наговорить ещё больше глупостей. - Аналогично, - грустно смеется шатен, поворачиваясь в его сторону - ты забавный - произносит он тише. Кажется, эти несколько секунд вылетают из их жизни, а вокруг все вспыхивает различными красками - Твою же мать, - выдыхает Гарри, не в силах сказать ничего более красноречивого, потому что Луи невероятно красив - как ты.. боже - на лице Стайлса проявляется глупая улыбка, а Томлинсон, кажется, вовсе потерял дар речи - но как? - Я предпочитаю булочки с корицей, два латте и кудрявого мальчика, - в бреду хихикает Луи, а потом замолкает, осознавая, что это реально бред. - Но.. твой номер, мой разбитый цвето.. - Я просто подослал друга, ничего необычного, - Томлинсон поворачивает голову, уже любуясь рассветом. - Зачем? - и если вы думаете, что Стайлс решил побыть дебилом, то это не ваше дело, он и без вашего идиот. - Потому что ты нравишься мне, - Луи пожимает плечами, будто это самая очевидная вещь в мире. - Разбить мой любимый цветок - тоже часть твоего плана? - интересуется Гарри, а Томлинсон смеётся, и машет головой в знак протеста. - Мне нравится твой цвет глаз, - это было неожиданно даже для кудрявого парня, но он обхватывает пальчиками лицо Томлинсона, поворачивая к себе - они не похожи на тот цвет, который я видел каждый день. - Ты же ненавидишь голубой, - вновь смеётся Луи, приближаясь ещё ближе к кудрявому парню. - Я ненавижу голубой, но мне нравятся твои глаза, - и это далеко не последний поцелуй, далеко не последний совместный рассвет, далеко не последняя вместе прожитая жизнь, конечно, они поговорят о том самом Найле, который передал ему записку с номером Томлинсона, поговорят о булочке с корицей и латте, ну и конечно купят новый цветок Гарри, который будет заполнять своим ароматом всю пекарню. И теперь кудрявый мальчик будет идти с удовольствием на работу, потому что теперь над ним никто не смеётся, а за вторым столиком в углу пекарни постоянно сидит милый парень с карамельными волосами, булочкой с корицей и с глазами не цвета неба.