Не хрюкай! Выражай свои мысли как-нибудь по-другому! Льюис Кэррол. Алиса в стране чудес Хороший, плохой… Главное — у кого ружье! Эш. Армия тьмы
Музыка: Eivør Pálsdóttir — альбом "Larva" First Aid Kit — My Silver Lining Пикник — Чужестранец
В кантину завалилась разношёрстная компания. Впереди шло ящероподобное существо. Крупная голова рептилии, покрытая крупными чешуйками, росла прямо из плеч. Бочкообразную грудь закрывала металлическая броня, массивные конечности его заканчивались крупными трёхпалыми ступнями и ладонями. Пара центнеров мяса, не меньше. Вторым, резкой дергающейся походкой зашёл аквалиш. Тело гуманоида венчала паучья голова с переизбытком глаз. Брр… ну и мерзотная же тварь. За ними семенило три прямоходящих кабана. Жирные тушки несли в руках огромные секиры. Им вовсе не надо было содержать в себе высоких технологий — они попросту имели достаточную массу, чтобы разрубить любого, как нежное мясо на разделочной колоде. — Возьми на себя транда, — не поворачиваясь, прошептал Травер. Я запахнул куртку, прикрывая оружие. Уроды направились прямо к нам. Я втянул в себя воздух — в нос резко ударил запах спирта, Нейла уже разлила под столом кружку алкоголя. Ивендо закурил, делая вид, что и весь мир может подождать. Зеленый ящер остановился перед передним торцом игрального стола. В кантине началось движение, как в комнате общежития посреди ночи, озарённой светом. Быстро-быстро, как тараканы, посетители разбегались в удалённые от нас стороны. Стриптизёрша на лифте поднялась наверх по колонне. Музыка стихла. Умно. — Трраверр, Онда Бада прроссилл перредать тебе, что он осскоррбллённ и вссё ещщё нуждается в ввозввррате доллга. У ттебя ессть не ттвои деньги, — зашипела ящерица. Большие глаза с огромным ромбическим черным зрачком осматривали нашу компанию. Широкая пасть была заставлена кривым частоколом жёлтых треугольных зубов. От группы наемников воняло тухлятиной и немытым телом, но меня больше волновало то, что они были вооружены до зубов. — Просто верни деньги Онде Баде и живи дальше, — проскрипел человек-паук. Его широкие пальцы очень резко бегали по поясу. — Можешь передать Онде, что он может засунуть свой длинный язык хатту в анус. Или клоаку — хер его знает, что там. Там ему самое место, — посоветовал ему Травер, старательно изображая поддатого. — Твои оскорбления бесполезны. Мы будем ждать тебя на выходе. Ты вернёшь деньги или пойдёшь с нами, или же тебе крышка, — угрожал аквалиш, хрипя, как висельник. Гаммореанцы хрюкали на своём свинячьем наречии. Вот это кодла. — Понимаешь, что они говорят? (ситс.) — спросил я дроида. — Да, господин, — отозвался он. — Передай им, используя наиболее оскорбительные из известных выражений, что их далёких предков разводили на мясо мои предки, а сами они воняют, как экскременты… какие-нибудь невероятно зловонные для них экскременты, ты меня понял? (ситс.) — Да. — В голосе дроида сквозила обречённость. Свины пронзительно завизжали. — Нет! — закричал трандошанин. Но гаммореанцы его не слушали. Они с воплями, подняв высоко над головой топоры, бросились на нас. Я закричал: "Блять!", активируя голосом щит. Рука потянулась за пистолетом. Секира первого свина со скрежетом раскроила голову дроида — его металлическое тело, отброшенное могучим ударом, покатилось по полу. Перед столом было очень тесно из-за стульев: противники мешали друг другу. Твилечка одним движением достала саблю и с воплем бросилась под ноги свиньям. Я открыл огонь по трандошанцу, Яркие всполохи мелькали между нами, мерцающая завеса его щита погасла. Заряд плазмы, попав ему в грудь, отбросил тело в сторону. Я оглянулся. Ивендо катался по полу, сцепившись с аквалишем, двое гаммореанцев уже были застрелены. А третьему, увернувшись от взмаха его секиры, Нейла одним движением отрубила ноги. Мы вскочили с места на помощь Ивендо, но сцепившиеся противники замерли. Нейла в это время отрубила гаммореанцу и руки. Свельда со шпагой и пистолетом наперевес подскочила к лейтенанту, отцепив его от аквалиша. В лежащего паукообразного полетела плазма и его голова лопнула, как спелая дыня, брошенная на асфальт. Разбрызгивая кровавую кашу во все стороны. — Не стоило, — Ивендо зашёлся в кашле. — Он мёртв. Хрупкий ублюдок. В механической руке он держал широкий нож-кастет, которым выпотрошил урода. По его лицу стекали брызги крови, делая его и без того странное выражение лица пугающим. Обезглавленный аквалиш же прижимал неестественно согнутую руку с пистолетом к корпусу, под ним растекалась лужа ярко алой крови. Он так и не успел включить щит. Или он ему не помог — его выпотрошили. Я осмотрел трандошанина — рептилоид не подавал признаков жизни. Кираса его была разворочена, превратившись в стальное крошево, в груди зияло огромное сквозное отверстие, через которое можно было просунуть голову. Вокруг всё было забрызгано кровью и дымящимися ошмётками его внутренностей. Обрубок гаммореанина, сделанный Нейлой, всё ещё бился в агонии, воя как оглашенный. Воняло палёным. Меня вырвало. Свельду тошнило рядом со мной. Проблевавшись до боли в желудке, я выключил щит и отошёл от побоища подальше. Меня ещё мутило. Поддерживая лейтенанта, капитан с Фарландом отошли в другую сторону зала, сев за свободный столик. Мы присоединились к ним. — Сходи к бармену, пожалуйста, и принеси шесть чистых стаканов, две бутылки воды и салфетки. Пачку салфеток, — проинструктировал Фарланда капитан, оглянувшись на меня. Он посмотрел на Ивендо. — И бутылку бренди. — Ивендо, ты точно цел? — Нейла принесла откуда-то аптечку. — Со мной всё в порядке. Он, кажется, зацепил протез. — Я посмотрел на его руку, но она была цела. Он заметил мой взгляд: — Не на этот — он попал мне в ногу. Тут я заметил, что левой ступни у него не было, а из штанины торчали обломки металла. Он, как истинный пират, имел протез руки и ноги. И глаза, вспомнил я. Пока Фарланд убеждал засевшего за стойкой бармена, что всё уже закончилось, вновь заиграла музыка. — А что стало с предыдущим штурманом? — спросил я осторожно. — Отравился метанолом. Есть виды, которые пьют это говно как воду, а его от обычного шила хрен отличишь. Мы не успели его откачать, — отозвался Ивендо. — Пил всё, что пахло спиртом. Я говорил ему, что это плохо закончится, но он не слушал. — Зелтронка прикрыла рот рукой. — Радуйся, ты зачислен в команду, — поздравил меня Травер. — Твоя доля — пока девять процентов от общей прибыли. У меня тридцать, у Ивендо двадцать шесть, семнадцать у Фарланда и Нейлы. Это для ясности. Доходы и расходы делим поровну. — А один процент кому? — сложил я суммы. — Тому, кто умеет считать? — Свельде, пока она с нами. — Расходы тоже делим по пропорции? — Естественно! Но ты можешь настоять на твердой зарплате. Но это скажет только о том, что ты не веришь в собственную удачу. А такие люди мне не нужны. Вернулся Фарланд с подносом. — Сейчас придёт Селдин, — "порадовал" он нас новостями. — Уважаемый Селдин Ранкор, — поправил его Травер наставительно. — Что стало с его дроидом? — Дроид всё, — ответил я. — Херово. Мы могли залить всю кантину кровью, но сломать его дроида… Он будет в ярости. Я вытерся салфеткой и мелкими глотками пил воду. Мне стало лучше, но есть перехотелось. Даже хорошо, что всё произошло так быстро — я даже не успел испугаться. В кантину вошёл Селдин. Как его… Уважаемый Селдин Ранкор. За ним следовало ещё шесть человек с автоматами и в броне. Музыка вновь замерла. Он небрежно махнул рукой, и она заиграла вновь. Спокойно он подошёл к нам. — Травер, я же просил — без стрельбы, — вкрадчиво сказал он. — И что с моим дроидом? Один человек Селдина приволок металлические останки с застрявшим в них топором. — Это самооборона, тут все это подтвердят, — уверенно сказал Травер. — Ты спровоцировал их, используя лингвистические навыки дроида, которыми ты со своим трёхклассным образованием не обладаешь. Затем перестрелял, как в тире. Хитро, но меня так не проведёшь, — тут он посмотрел на меня. — А ты нашёл себе подходящую компанию, я вижу. Счастлив? — Почти, кстати, где здесь санузел? — Как классно бесить этого серьёзного дяденьку. Кроме него всё равно никто не оценит. — Проводи гостя, — не подав никакого вида, он подозвал одного бойца. — И смотри, чтобы он не смотался. Кабинок в туалете кантины было целых семь. Над ними висели значки, обозначающие контингент посетителей. Я нашёл человеческий силуэт с очень условно изображенным мужским достоинством. Соседнюю кабинку обозначал похожий значок, но без него: более округлый и с грудью. Крайне говорящие таблички. Видимо, к этому вопросу тут относились без ханжества и предрассудков. Я зашёл в свою кабинку, боец остался дежурить у двери. Это может показаться противоестественным, но было интересно узнать, как устроены соседние кабинки и для кого они предназначены. Когда я вернулся, Селдин ожесточенно спорил с Травером у трупа трандошанца. — Ты всё ещё утверждаешь, что не проносил тяжёлого орудия? Его почти разорвало на части, — настаивал Селдин. — Это сделал я. — Я отогнул полу куртки, показывая пистолет-переросток. Который никто и не подумал у меня отбирать. — Значит, ты купил у Тунда это. Он безуспешно втюхивает эту пушку уже без малого год после того, как её предыдущему хозяину отрезали голову в этой кантине. За неё очень много выручили. — За пушку? — Нет, за голову, придурок. Береги свою, кстати. Затем он развернулся к твилеку. — Убирайся отсюда, Травер, сейчас же, пока я не передумал. Капитан молча вышел из кантины, мы последовали за ним. — О чём вы договорились? — спросил я Травера. — Мы оставляем ему в качестве контрибуции имущество убитых и сваливаем. Желательно не показываемся ему на глаза как можно дольше, пока он не забудет об этом недоразумении. — Нам ничего за произошедшее не будет? — Неплохая новость. — За голову трандошанца была хорошая награда — он выручит за неё достаточно, чтобы купить нового дроида. — В физическом смысле за голову? — Мне стало интересно. — Он отрежет её и заморозит в карбоните, а затем отправит посылку на Нар-Шаддаа. Это неопровержимое доказательство проделанной работы, — огорошил меня капитан. — Все эти фото, видео, заключения анализов не надежны. Кто-то получает деньги, а мерзавец дальше творит свои грязные дела, — сказал Фарланд. — Даже в Республике понимают, что голова — самое лучшее доказательство. Но многие у нас в Корусанте думают, что "охотники за головами" — это просто красивый фразеологизм. — Это мерзко, — скорчила гримасу Свельда. Мы подходили к кораблю. Достаточно большое судно, пухлое такое. Он напоминал творение нездоровой, плодовитой фантазии Гигера. Округлая изогнутая форма, оплетённая трубами и разными механизмами. Шасси навевало ассоциации с лапами живого существа, а прямые линии почти отсутствовали, усиливая впечатление квазиживой машины. Борта отливали матовым металлом. — Интересно смотрится, — нейтрально сказал я. — Корабль построен на верфях Мон-Каламари. Голову и руки сломаешь, пока доберёшься до нужного узла, — объяснил его происхождение Ивендо. Его всё ещё тащили капитан с суперкарго, обломки своей ступни он нес в руках. — У этих земноводных инженеров руки из жопы растут. Но корыто крепкое и быстрое. — Не гони на мой корабль, — обиделся Травер. — Я и не гоню — я говорю только, что твою "Счастливую шлюху" затрахаешься обслуживать. Если факты и могут кого-то оскорблять, то мне на это насрать… Капитан, — вяло ответил Ивендо. — Почему корабль носит такое название? — задал я давно назревший вопрос. — Проиграл его в пазаак, название, в смысле, а не корабль, — пояснил капитан. — И мой коллега не нашёл ничего лучше, чем присвоить ему такое название. Его извиняет только то, что он был пьян. — Раньше он назывался "Цвет Рилота", — сказала Нейла. — Поэтично. Что мешает сменить имя обратно? — спросила Свельда. — Честь игрока, — гордо ответил Травер. — Теперь новое название ему сможет дать только новый хозяин. — Мой муж скорее удавится, чем пренебрежёт карточным долгом, — грустно сказала Нейла. — Молчи, женщина. Это очень важно! Если мужчины перестанут соблюдать свои ритуалы — мир рухнет. — Травер ввёл код в панель у аппарели. Аппарель опустилась, открыв путь в недра корабля. Мы прошли внутрь. — Фарланд, помоги Ивендо, — распорядился Травер. — Я покажу корабль новичку. Он вёл меня по неширокому коридорчику. Стены закрывали изогнутые панели, но большинство их было снято, обнажая трубы, кабельные трассы и механизмы. Нутро корабля напоминало подводную лодку: такое же плотно облепленное трубами и металлом. Под потолком шла рельса для крана. Тельфер. — Не обращай внимания на панели, их снял Ивендо. По этой, как её, технике безопасности их можно снимать только во время ремонта, но у нас они откручены всё время. К тому же, для облегчения корабля мы их выбросили. — Налево основной грузовой трюм. Направо — вспомогательный. В основном есть свой шлюз для приёма груза, — рассказывал он. Мы прошли по изогнутому коридору и оказались в остеклённой рубке. Множество переключателей и мониторов, как в кабине шаттла. — Это пилотская рубка. Не трогай здесь ничего, тут наша с Ивендо территория. Мы пошли обратно. Слева были несколько массивных дверей с притопленными штурвалами — конструкторам не нравились выступающие части, так же, как и прямые линии. Даже непривычно их тут видеть, соседствующими с фантастично выглядящими шлюзами-гильотинами. — Там машинное отделение с реакторами и гиперприводом. Затем мы поднялись по лестнице с перилами, так же находящимися в неких желобах для них. Не корабль — а кунсткамера. Один плюс — гончие псы Тиндала вряд ли найдут, через что сюда проникнуть. — Вот там вспомогательные реактор и гиперпривод. — Он указал на узкий овальный люк размером со смотровой. — Мы стоим в кают-компании, вот те четыре двери ведут в каюты. Корабельный идентификатор я тебе выдам позже, а пока разблокирую все двери. Это камбуз, здесь медотсек. Тут туалет, это душ. — Он показал мне соседствующие помещения. — Воду экономь, рециркулятор работает неплохо, но запас у нас маленький. Она непозволительно много весит. Дефлекторный щит прямо над нами. Он весит намного больше, но куда важнее гигиены. Мимо нас проехал небольшой дроид: на четыре узкие гусеничные ленты опирался угловатый корпус, над которым стояла "грибная шляпка" с лампочками и камерами. Хоть что-то квадратное! Он пропиликал набор звуков, размахивая несколькими манипуляторами. — Привет, Т2-B3, это новый член экипажа — Олег. Олег — это наш астродроид. — познакомил твилек меня с дроидом. — Если что-то сломается, то польза от него окажется намного большей, чем его размер. — Привет, — только и смог сказать я этому микротрактору. — Все каюты двухместные. Это моя с Нейлой каюта. Эти две занимают Ивендо и Фарланд. В четвертой — Свельда, думаю, она пустит тебя погостить, — он подмигнул мне. — Остальные системы, включая жизнеобеспечение, равномерно размазаны по всему кораблю. Мон-каламарский дизайн. Корабли очень живучие, но их тяжело обслуживать. А вот и Свельда — она объяснит тебе всё остальное. Пока ты малополезен. Если будешь нужен, я тебя найду. — Он ушёл, оставив меня на попечение зелтронке. — Капитан рассказывал о тебе странные вещи. Откуда ты родом? — спросила она, когда мы остались одни. Мы расположились на удобном диванчике перед столом, имевшем сканер для пазаака и множество иных приспособлений. — Я родом с планеты "Земля", у нас нет дроидов, космических кораблей и никогда раньше я не покидал её. — Я решил ничего не скрывать от неё. — Кроме того, нет джедаев и ситов. Зато есть огромное количество чрезмерно мотивированных идиотов. Так что это к лучшему, — добавил я. — Ну и скучно вы там живете! Я бы сошла с ума, не имея возможности путешествовать по галактике. — Для того, чтобы объехать половину нашей планеты и побывать во всех её уголках, не хватит жизни. И я замечу, что довольно-таки странно оценивать страдания от потерянной возможности, о которой никто и не знает. Хотя это мысль — если хочешь сделать человека несчастным, то расширь его знания о возможном. И не дай эти "возможности" осуществить. — И долго вы так живете? Раз ничего не успеваете? — Как повезет, в среднем семьдесят лет. — У вас плохая медицина! Это очень мало, меньше ста лет! Ужасная планета. — Значит, мне повезло оказаться здесь. Хотя если это обусловлено генетикой, то это меня никак не касается. Будет обидно. Хотя, откуда мне это знать? — Очень повезло! — Она поцеловала меня, я тоже был полон энтузиазма. — Пойдем ко мне, а? — Хорошая идея. — Удобные слова, в них столько смыслов, что они могут означать самые противоположные вещи. — Но сначала в душ, может на мне ещё мозги того аквалиша? Действительно. — Травер советовал экономить воду, — заметил я, любуясь обворожительной соблазнительницей. — Пойдем вместе. — Она вожделенно потёрлась об меня, зажигая, как сухую щепку, моё желание, и сама всё ярче транслируя свои эмоции. Незамысловатые, но очень искренние. Она явно чем-то била по моим мозгам, и не только по ним. Я и раньше замечал, что в Силе она чувствовалась чуть иначе, чем другие. Люди для меня нечто чуть большее, чем цветная голограмма — я вижу в них что-то ещё, пусть и не понимая всей глубины палитры Силы. Но всё это нисколько меня сейчас не беспокоило. Если мной сейчас и управляли, то я был вовсе не против. — Пойдем. — Её взгляд был недвусмысленным. Сэкономить воду не вышло, но это мало волновало меня. Краткая, но страстная близость едва не взорвала мои чувства, подарив совершенно новую, небывалую для меня яркость восприятия, высочайшую степень удовольствия. Овладев трепещущей девушкой, я почувствовал себя одной из звонко вибрирующих ветвей камертона, составленного из двух наших оголённых разумов. Второй его частью была прекрасная зелтронка. Мы, казалось, соединились напрямую, минуя разделяющую нас телесность и горячие струи душа. Возбуждение нервных окончаний во всём прекрасном и призывно набухшем было в нашем акте близости нисколько не важнее, чем мысли и направленные желания. Хотя, надо признать, ласкать Свельду было невероятно сладостно, тем паче приятно было получать ответное, возбуждающее внимание её горячих губ, нежного языка и ловких пальчиков. Наша страсть, все ощущения и прикосновения, многократно отражённые в восприятии друг друга, многократно усиливались за счёт эмпатии Свельды и, возможно, Силы, делая этот контакт незабываемым. Увы, но долго мы не протянули — пламя горело ярко, но недолго. — Ты сильный эмпат, — уверенно сказала она, неспешно одеваясь. — Это очень круто. Я всё ещё хочу тебя. Но позже. — Взаимно, ты классная девчонка. — Мне обычно говорят, что я плохая девочка, — пококетничала она. — Что люди имеют в виду? — Что такое открытое проявление инстинктов у них не принято. — Ханжи, — она фыркнула. — Я сойду с корабля через несколько дней. Ты прилетишь когда-нибудь на Зелтрос? — Постараюсь. Мне кажется, это хорошее место, — дипломатично ответил я. Хотя члены общества с мотивацией корненожки вызывают подозрение в своих умственных способностях и эволюционном развитии. — Очень. Лучшее в галактике, — ослепительно улыбнулась она. И зачем же его тогда покидать? Но непоследовательность в её исполнении, судя по всему, — самое обычное дело. Но любопытство я ценю сильнее, чем излишнюю рациональность. — Я хотел почитать об этом мире что-нибудь, есть идеи? — поддержал я разговор. — Открой какую-нибудь сетевую энциклопедию, хотя здесь не получится. На этом жутком Коррибане нет станции гиперсвязи, а антенны на корабле хватает только на устойчивый прием. Передатчик корабля не достанет до цивилизованных миров и в голонет выйти не получится, — сказала она, расчесывая волосы. Я понял. Она сказала, что интернета здесь нет. — Может, просто расскажешь мне об этой галактике? — Она большая. Очень. Но ты спрашивай. Мы болтали несколько часов абсолютно обо всём на свете. Но кое-что полезное я узнал. Особенно тревожащее меня в плане заклания протокольного дроида. Не то чтобы чья-то смерть меня сильно беспокоила, но было интересно узнать — а была ли она вообще? То, что меня интересовало больше всего, так это дроиды. Сорок Пятый вёл себя чрезмерно разумно, и тому было объяснение. Дроиды не были просто роботами, управляемые процессорами на полупроводниках и ведомые строгой программой. Их действиями управляло некое "нейроядро", функционирующие, как мозг, в котором были сформированы логические цепочки поведения. Оно позволяло мыслить образами, переваривая потрясающую величину информации, подобно квантовому компьютеру, и создавало "личность" дроида. Оно дополнялось внешними протоколами и программами на кремнии, расширявшими функционал дроида. От полноценного ИскИна их отделяла заблокированная возможность изменения основы ядра, поэтому, даже имея возможность самосовершенствования и накопления опыта, самые совершенные модели не меняли своего поведения годами. Создание нейроядра было крайне сложной технологией, доступной только нескольким десяткам компаний в Галактике. Можно написать сколь угодно длинный и сложный код, получив сложно функционирующий механизм, но это будет именно механизм, называемый роботом, а вовсе не дроид. Так что всеми технологиями для создания сильного ИскИна здесь обладали, но эра технологической сингулярности от чего-то стеснялась показаться на глаза. Корпорации создают нейроядра уже тысячелетиями. Это крайне сложная и кропотливая работа, описать которую подробно Свельда не смогла ни в одной детали, да я её об этом и не расспрашивал — бесполезно. При этом каждое нейроядро, сходящее с конвейера, отличается от соседнего в силу квантового принципа работы. Впрочем, если бы я использовал слово "магия", это звучало бы ни на йоту более информативно. Жаль. Сильно отличающиеся ядра бракуют: процент доходит до 90%, и чем сложнее ядро, тем больше доля брака. Иногда отличия слабо заметны, иногда они сильно влияют на характер поведения дроида — так R2D2 явно выделялся на общем фоне. В то же время разработчики находятся в дилемме: покорные, послушные дроиды обладают очень малой эффективностью, поскольку не способны принимать собственные решения. Достаточно самостоятельные и умные дроиды могут просто послать в далёкое пешее эротическое путешествие своих хозяев. А может случиться происходившее пятьдесят лет назад на Корусанте — Великая революция дроидов. Для этого достаточно одного "умника". Упомянутую проблему решал Орден джедаев. После этого инцидента была сформирована Республиканская комиссия по искусственному интеллекту (РКИИ), которая как Гестапо следило за всеми работающими с ИИ как в Республике, так и за её пределами. Зимнее безмолвие галактике не угрожало. Пока. Никому не удержать джина в бутылке. Путешествовать, по её словам, было просто: вводишь в навикомп пункт назначения, он жужжит, и через десять-тридцать минут ты летишь в гиперпространстве. Несколько десятков таких скачков — и ты на месте. Вот только никакой другой комп не мог быстро вычислять прыжок, обычный корабельный думал бы сутки, а к этому моменту вводные изменялись. И к этой коробочке был желателен навигатор или пилот, имеющий квалификацию навигатора. И он должен был знать высшую математику. Ивендо по громкой связи охрипшим, каркающим голосом объявил: — Всем-всем! Приготовиться, мы взлетаем. Корабль задрожал, мы медленно отрывались от поверхности планеты. Ощущение поначалу напоминало взлет пассажирского самолета, но наш пилот повел резче, сила инерции делала тело тяжелым и обманывала вестибулярный аппарат. — Они никогда не включают компенсатор перегрузки до того, как заработают основные двигатели, — выразила недовольство Свельда, побледневшая от перегрузки. — В Республике за такое штрафуют. — А мне нравится чувствовать, что мы взлетаем. Движение должно чувствоваться, иначе какой в нем смысл? До тех пор, пока о нем не узнаешь — его как бы и нет. — Смысл в процессе, а не в результате? — предположила девушка. — Довольно глупое противопоставление, поскольку адекватно не обосновано наличие смысла в самом начале движения, — улыбнулся я. — И я буду очень рад, если ты сможешь найти смысл в слове "смысл". Как и вообще в любом слове. — Я поняла, что ты умник. Не стоит это выпячивать, — отчитала она меня. — На этой ужасной планете сила тяготения почти в полтора раза больше стандартной(1). Любой рывок — и к ней добавляется ещё и перегрузка. Это вредно для здоровья! — Я не заметил. Проблем с силой тяжести я за всё это время не испытывал. Но я и не был знаком с тем стандартом, от которого здесь принято отсчитывать норму. Одно дело в обезьянках, а другое — в попугаях. Если привык к одним из них, разумеется. — Потому что ты не человек и возможно даже не представитель родственных ему подвидов, — удивила она меня. — Привык считать себя человеком, — пожал я плечами. Перегрузка резко пропала. Как будто её никогда и не было, более того, я даже почувствовал какую-то лёгкость во всём теле. Я должен был, вероятно, сказать, что неожиданно, но неожиданным для меня это вовсе не было. Когда ближайшее будущее воспринимается, как часть настоящего, недолго и сбросить часть шифера с крыши. Во всяком случае, сосредоточиться на чём-то становится сложнее, а мысли расплываются, становятся нечёткими — требуется усилие, чтобы перестать завороженно наблюдать эти вероятности. Как шум вентиляторов или компрессора холодильника — он раздражает, если только обращать на него внимание. Но стоит зациклиться, и он сведёт тебя с ума. Как одинокая капля, регулярно разрывающая тишину... — Ты вырос среди людей? — Свельда забралась ко мне на колени. — Да, это так. — Это сойдет за неплохую легенду в будущем, решил я. Зазвучала громкая связь. — Штурман, пройди в машинное отделение. — Свельда, меня вызывают. — Я направился вниз, в машинное, с сожалением перенеся зелтронку на диван. Дверь была открыта, в помещении находились Ивендо с Травером. Я машинально отметил толщину люка — хотя он и полый, разумеется, но жёсткости ему было не занимать. — Поможешь лейтенанту с ногой, заодно получишь инструктаж. Пока мы выходим на орбиту, — встретил меня Травер. — Во-первых, пистолет тебе не нужен, положишь его потом в каюте. И не забудь извлечь энергоячейку. Делай это со всем оружием, что у тебя есть, даже с виброножами. Мне не улыбается заделывать дыры в обшивке, после того, как в вакууме лопнут твои глаза, — продолжил Травер, а затем добавил совсем иным тоном: — И ещё: на борту только один может носить при себе оружие — капитан. Пока все не проголосуют за другую кандидатуру — это я. — Во вторых, — вступил Ивендо, облачившийся в рабочую робу, — переоденься во что-нибудь более практичное, желательно так, чтобы в этом можно было быстро запихнуть себя в скафандр. Я думаю, что твой труп в пакете будет смотреться не так симпатично. Сам он был в чём-то очень простом, но явно функциональном. Лёгкая обувь, почти тапочки. Что-то вроде штанов и футболки, но последняя была закреплена на поясе, а в нагрудном кармане выглядывали темные окошки. Дозиметр? — Скафандры в рубке, кают-компании и здесь, в машинном отделении. С запасом, но мой с Нейлой только в рубке, — пояснил капитан. Это из-за их отростков на голове, подумал я. Неудобно, наверное. — Ничего не трогаешь без приказа, слушаешь меня. — Назначился мне в наставники лейтенант Ивендо. — А пока принеси вот тот сварочный аппарат. Ага, вот эту хреновину, — подтвердил он. Я относил и приносил разные штуковины с верстака и из шкафчика с инструментами. Моё "языкознание" мне почти отказало, и аббревиатуры оставались для меня непростыми шарадами. Но описания, даваемые Ивендо, были столь красочны, что хватало и их. Всё в этих шкафах было намертво закреплено. Как сами отсеки и полки, так и их содержимое. Ивендо и Травер корячились над металлической ногой — протез был присоединен чуть ниже колена лейтенанта. Дело значительно осложнялось тем, что он был соединен с живой ногой "электронными нервами", которые в месте слияния протеза с ногой соединялись с настоящими. Хотя чего это я говорю глупости? И те, и другие — настоящие, просто одни природные, другие созданы человеком. Это, в свою очередь, делало верхнюю часть протеза неотъёмной. Эти нервы имели обратную связь и позволяли ему контролировать положение ступни в пространстве. Периферийный нейроинтерфейс. Соединив разорванные провода и спаяв обломки протеза, мы вернули ему способность нормально ходить. — Вот так лучше. — Лейтенант промаршировал по отделению. — Теперь можно и перекур. Пикнул сигнал громкой связи. — Прошу команду и гостей звездолёта к столу. — Это был кок. — Скажете, что я подойду позже. — Ивендо достал из нагрудного кармана мундштук. Мы собрались в кают-компании. В ней было достаточно тесно, но арчатый потолок создавал свободное пространство над столом. В целом, корабль был спроектирован и построен не привычным для людей квадратно-гнездовым методом. Испытываем же мы, люди, к ортогональным рядам и осям странную, безответную любовь. Нельзя было найти одинаковые участки поверхностей, а сами они имели двойную кривизну, словно бы проектировщик составлял из них сложные конструкции, не имея общего представления о конечном устройстве звездолёта, прилаживая их по ходу работы. Что разумно только в том случае, если каждый такой элемент легко изготовить штучно. Или серия кораблей воистину огромна. Лёгкий ужас настиг, когда я пытался поставить себя на место несчастного прочниста, вынужденного это обсчитывать. — Внимание! — громко объявил незнакомый женский голос. — До входа в гиперпространство пять секунд. Четыре… — Прошу к столу, — приглашающе взмахнул рукой Фарланд. — Сегодня на ужин жаркое по-кореллиански. Пахло вкусно, желудок забурчал в предвкушении. — Один, — закончил отсчет строгий женский голос. Речевой информатор. Посуда звякнула, жалобно застонали переборки и, похоже, само судно, воздух замерцал. — Никогда не понимал людей, что давятся на корабле стряпней дроида или разогреваемыми пищевыми пакетами, — заметил Рейсен. Я прищурился — напротив меня всё ещё сидел твилек. Кто вообще такой Рейсен? И почему мне пришло в голову это странное имя? Моим визави за этим столом был Травер. — Ну, мало кто может похвастаться наличием на таком небольшом корабле кока с дипломом пилота, — улыбнулся Фарланд. Кажется, для них ничего необычного не произошло, попридержу покерфэйс и я. — Давайте познакомимся с новичком, — предложила Нейла. — Я с дикого окраинного мира, имя которому "Земля". Мне даже неизвестны его координаты. Мы создаём ядерное оружие, но не умеем путешествовать между звёзд. Любопытное сочетание, придающее нотку трагикомедии нашему существованию, — дал я максимально глубокую характеристику своей планеты. — Что-то подобное я и предполагал, — сказал Травер. — Как же ты попал на свою историческую родину? — Ивендо не заставил себя долго ждать. — Тому посодействовали самые коренные обитатели Коррибана. — Они вымерли так давно, что тебя сейчас даже никто не узнает, кроме джедаев, я думаю. — Но их призраки всё ещё бродят по гробницам. Одного я видел не менее ясно, чем тебя сейчас. — Я и не думал убедить его в этом. — Я давно не верю в фей и привидения. — Фарланд был скептиком. Или старательно мимикрировал — я же не умею читать мысли. Эмоции, хотя и не понимая до конца, какие именно, я ощущал, но не конкретику. — Призраки действительно существуют. Арка Джет уверял меня, что это так. Я склонен ему доверять. — Ивендо постарался развеять сомнения. — Ты знал самого Арку? — Вот это реакция! Эмоции Свельды вновь окатили меня потоком. Никого из экипажа столь ярко я не ощущал. И вовсе уже не был уверен в том, что это так замечательно — чувствовать все чужие эмоции. — Я возил неугомонные задницы джедаев по всей галактике лет десять. Я даже видел Улика и Экзара, и горящие храмы Явина… — он вновь закашлял. Ему было больно, очень больно. Я чувствовал это. Свельда тоже. — Вам нужна помощь? — спросил я. Травер резко встал и быстро вышел. Меньше, чем через полминуты он вернулся с аптечкой в руках. — Держи, — он дал ингалятор Ивендо. Тот резко вдохнул в себя несколько раз. Он медленно дышал, отходя от приступа. — Тебе лучше не курить, — посоветовала Свельда. — Бросать уже поздно, девочка. Это синдром вакуумной декомпрессии. Я заработал СВД в ту грёбаную войну. — Руку вы потеряли там же? — Это было бесцеремонно, но я не мог не спросить. — Почти — руку оторвало при такелажных работах, ногу отрубило шлюзом. Когда нас пробило, наш капитан нажал БКК, то есть Большую Красную Кнопку. Она производит экстренную герметизацию корабля, причем автоматика, предотвращающая закрытие при наличии человека в дверном проеме, игнорируется. Звучит дико, но это разумно. — А скафандры? — поинтересовался я. — Никто в бою их не носит. Хотя по уставу положено. Но устав писали идиоты, военные теоретики которые. — Неудобно? — Надень его и постарайся ни разу не почесаться за пару часов. Я посмотрю, как у тебя это получится, — позлорадствовал лейтенант. — Причем у нас на корабле удобные лёгкие скафандры на несколько часов работы. А военная модель — это исключительное пыточное приспособление. А настоящие бои идут долго.... — Уставы пишут обычно умные люди, — заметил Фарланд. — Нас в училище учили в случае боевой тревоги первым делом запихивать себя в скафандр. А потом занимать боевые места по распорядку. — А в Сенате заседают одни мудрецы, ага… Ты же сам говорил, что в Звёздную фею(2) не веришь. Этот мобильный облегающий гроб тебе не поможет, — прогундосил в нос Ивендо. — Важнее в бою сделать спринт до спасательной капсулы. А в скафандре ты только оторвёшь зад от рабочего кресла, как уже расщепишься на атомы вместе с кораблём. Но это на крупном корабле, а на нашем воздух утечет так быстро, что времени на то, чтобы надеть внутренний скафандр почти не остается. Поэтому либо ты будешь париться в нем… либо умеешь надевать его за тридцать секунд. Либо ты труп. Пакеты, если что, в холодильнике. — Включи лучше головизор, — сказала Нейла. — От этих ваших войн и раз... разгерметизаций только аппетит портится. Травер провёл по панели на столе. Напротив обеденного стола зажглась цветная голограмма. Намного круче 3D. Репортёр экзотичной наружности с уймой отростков на голове брал интервью у группы агрессивно настроенных граждан, на заднем плане шла демонстрация. Размахивали голографическими транспарантами, шёл жирный дым. Традиционные развлечения людей. — И вновь прямая трансляция из эпицентра беспорядков на Индаре-3. Радикальная партия "Свободный Индар" уже вторую неделю уничтожает дроидов на планете, — эмоционально тараторил он, словно бы собирался заразить меня своим настроением, а не сообщить важную информацию. Мимо репортёра протащили обломки металла, кинув их в большую кучу на перекрестке. — Силы безопасности уже не способны контролировать сложившуюся ситуацию — протестующие захватили оружейные склады и административные здания. Сейчас мы попробуем взять у них интервью. Храбрый репортёр двигался (/алась?) в сторону скандирующей лозунги толпы. Толпа исступленно кричала: "Дроидов — на металлолом!", "Нет уступок корпорациям!", "Сдохни Цзерка! Сдохни Сурт Адрон!!!"… Открывшийся вид был невероятно реалистичен, словно они были рядом с нами. Головизор позволял преодолеть пространство и видеть, будто бы сам находишься на месте событий. — Здравствуйте! Вы можете рассказать, почему вы здесь?! — очень громко спрашивал репортёр, пытаясь докричаться до беснующихся граждан. — Цзерка и её дроиды отнимают нашу работу. Миллионы людей вышвырнули на улицу, как ненужный мусор, нам не платят зарплату, и вы ещё спрашиваете, почему мы протестуем?! — эмоционально размахивал руками забрак. — Вам по закону должны были предоставить новые рабочие места. Было ли это выполнено? — спросил репортёр, как для галочки. — Вы издеваетесь?! Нас поставили на биржу труда, но работы нет и не будет, пока их всех не переплавят, — подключился к разговору немолодой, интеллигентного вида мужчина-человек. — Компании просто заменяют людей на дроидов, экономя кредиты. Они не понимают, что их товары будет просто некому покупать, если никто не будет получать зарплату! Когда репортёра уже плотно обступила недовольная толпа. Через неё просочился молодой человек с синими повязками — активист. — Вы в прямом эфире? Передайте своим господам, что люди важнее их прибылей. Что мы не будем сидеть и ждать у моря погоды. Если Сенат не примет… Тут передача оборвалась, появилась ведущая, девушка со светлым мехом на руках и ногах — деваронка. — Трансляция заявления канцлера Республики в эфире первого информационного, — сделала она заявление. Картинка, вновь подернувшись рябью, сменилась. Перед взором предстал ведущий речь высокий твилек в роскошной мантии, его длинные и широкие лекку(3) были обмотаны вокруг шеи. За ним стояло несколько человек с абсолютным отсутствием выражения на лицах, один из них был неестественно бледен, как упырь. — …недостаток социальной ответственности. Прежде всего, перед тем, как вести переговоры с протестующими гражданами, я призываю их вернуться к законному порядку. Только так они могут продемонстрировать свою цивилизованность и уважение к республиканскому Сенату. Только строго соблюдая законный порядок и не разрушая чужую собственность, не нарушая и иные права граждан Республики, они смогут ясно дать понять, что готовы вести цивилизованный диалог, выражать своё мнение и предоставить его на наше рассмотрение. Я заверяю, что в этом случае требования части радикально настроенных жителей Индара будут услышаны Сенатом. Отмечу, что республиканский строй, наши достижения в демократии, позволяет свободно высказывать мнение и без этих противозаконных, возмутительных актов… — Бла, бла, бла… — Травер выключил головизор. — Это позор нашего вида — канцлер Болтливый Мудила Вонори. — Что случилось на Индаре? — спросил я. — Бунт, — слово взял Фарланд. — Корпорации экономят кредиты и заменяют живых сотрудников дроидами, появляется куча безработных, а им надо платить пособия, постоянно и немало… таковы законы Республики. Правительство задирает налоги для корпораций, корпорации экономят ещё сильнее. Неразрывный порочный круг. Но этому способствует верхнее республиканское законодательство, а то, как всё устроено на месте, можно только догадываться. Местное законодательство может быть далеко от идеалов демократии. Общереспубликанские законы, к сожалению, касаются взаимодействия планетарных и секторных правительств, а не их внутренней политики. Я мысленно сделал пометку — разобраться с тем, как устроены законы в Республике. — Если у нас покупают дроида, то зелтрона никто не уволит, если он сам не найдет себе новую работу, — вклинилась Свельда. — Твоя работа становится проще и у тебя ещё больше времени для наслаждения жизнью. — И это сильно отличается от того, чтобы жить на пособия? — спросила её Нейла. По-моему, это походило на греческое общество рабовладельцев, где у каждого свободного гражданина есть личный раб-дроид. Но я находил его разумным — с точки зрения граждан, разумеется. Как, собственно, и сами древние греки. — Да, — гордо ответила она. Фиолетовые глаза блестели. — На Зелтроне нет тех, кто зарабатывает деньги ради денег — каждый работает так, чтобы все вокруг были счастливы. Если всё вокруг хорошо — то хорошо и тебе. — Да у вас идеальное социальное устройство. — Мне всё больше нравился Зелтрос. И зелтронки. Но чем-то планета тысячи удовольствий меня отталкивала, вызывая противоречивые чувства. — Что ты хочешь, целая планета эмпатов, — оторвался от тарелки Травер. — Всё дело в Цзерке. Она очень грязно играет, — просипел Ивендо. — Цзерка? Мне предлагали купить пистолет их производства. — Эта корпорация существует уже несколько сот лет, но стала известна по всей галактике совсем недавно. Они выжимают кредиты из людей, как воду из камней — если, не нарушая законы, они могут обобрать нищего — они сделают это, — сказал лейтенант презрительно. Травер ухмыльнулся, но продолжил жевать пищу. — У вас в Республике есть джедаи, — спросила зелтронка. — Что же они не решат ваши проблемы? Лейтенант пожевал губы. — Цзерка не пересекает буквы законов и купила уже треть Сената. Может статься у Цзерки больше денег, чем во всей Республиканской казне. Они разоряют конкурентов, скупают обломки чужих компаний, растерзанных их менеджерами и юристами. Демпингуют. Они занимаются абсолютно всем. Цзерка имеет свой флот и собственную разведку. Если не хочешь проблем — не переходи им дорогу. — Как одна корпорация могла так подняться? Неужели другие корпорации столь глупы и не способны конкурировать? И у вас терпят подобную монополию? — недоуменно спросил я. — Всё дело в действующем гендиректоре. Говорят, он заложил душу ситам и служит всем тёмным богам галактики. — Нейла придерживалась эзотерической версии. Она и вправду верила в это; я чувствовал это. — А ещё говорят, что на него работают джедаи-ренегаты. — Фарланд предложил более правдоподобное объяснение. — В общем, самый опасный человек в галактике — это Сурт Адрон, бессменный глава Цзерки, он пережует канцлера, как ранкор, и не подавится, — заключил Фарланд. — Но джедаев на Индар пришлют, это точно. Когда Сенат в тупике, они обычно просят "миротворцев" разрешить конфликт. — Ивендо знал, о чем говорил. — На Ондероне у них это вышло замечательно, — злорадно добавил лейтенант. Нейла привстала. — Мы удалились от того, зачем собрались. — Я пришёл поесть. — Ивендо был непосредственен. — Я о знакомстве, Олег, расскажи о себе что-нибудь ещё, — сказала Нейла мне. — Я вырос среди людей, учился в институте, когда случилось оказаться на Коррибане. — Ты не слишком молод учиться в таком заведении? — от Ивендо исходило сомнение — Ну, я знаком с высшей математикой, если ты заметил. Я могу рассчитать ядерный реактор, если возникнет необходимость. — В последнем я не был абсолютно уверен, но дайте мне время, хороший комп и многогрупповые константы, и я справлюсь. Да, справлюсь. — За ядерный боеприпас не скажу, но критическую массу я вам сосчитаю. Принцип тот же. — Было бы лучше, если ты бы изучал физику плазмы, лучевые технологии и гипер-навигацию. — Ивендо я убедил, но он всё равно не был доволен. Фарланд и Травер напротив были рады это узнать. — Я же говорил, что он умный парень. А твои заумные науки он выучит, — убеждал Ивендо капитан. — Главное не заигрывать с ядерным оружием, а то закончите, как убезийцы(4), — Фарланд вновь использовал неизвестные мне слова. — Моя очередь задавать вопросы, — я обвёл взглядом команду. Возражений не поступило. — Почему вы не можете найти навигатора с образованием? Все замолчали, как на похоронах, смущенно переглядываясь. Никто не хотел заговорить первым. Ивендо прокашлялся. Нейла посмотрела на мужа. Он тяжело вздохнул. — Зайдёшь на сайт "контрабанда.НШ" в глубоком голонете и сам почитаешь. Там на любого вольного торговца найдется свободносозидаемое досье. Я дважды терял команду, ничего не заработав за всё это время, кроме сомнительной репутации. Всё, что у меня есть — это старый корабль и команда гм… не самых востребованных специалистов. Фарланд, к примеру — пилот без опыта работы, при этом, в действительности, он кок и суперкарго. Мне так никак не найти хорошего навигатора — любой из них просто интересуется судьбой судна и отстыковывается куда подальше. И не только навигатора — даже пилота толкового взять неоткуда. Я вздёрнул бровь в непонимании. — Для того чтобы корабль мог находиться в цивилизованном пространстве, у него должен быть официальный владелец, капитан и пилот. Штурман, по возможности. Все должны иметь документы, регистрацию, а найм сотрудников должен быть оформлен официально, — разъяснил капитан. — Сойдёт и "оператор навигационного оборудования", — сказал Ивендо. — И всё это может быть одно лицо. Но таких уникумов ещё поискать надо. Как и корабли, которые допускается пилотировать в одиночку. — И кто здесь кто? — спросил я. Я начал запутываться, как провода наушников, забытых в кармане. — Пилот я. Фактически, но документов лишился давным-давно, — сказал Ивендо, затем указал узловатым пальцем на Фарланда: — Официально пилотом мог быть и он, но он совершил одну глупость. Тот уныло кивнул. — У меня была бы лицензия, но я разменял её на свободу. А Ивендо лишили лицензии из-за того, что… — Фарланд замялся, — он инвалид. — Я проткну шпагой любого, кто скажет, что я "лицо с повышенными потребностями" или зачислит меня в "маломобильные группы населения", — прокомментировал тот с затаённой злостью. — Капитан, понятное дело, я, как и владелец судна. Это всё даже задокументировано, — сказал Травер. — Остальные официально попутчики. — Не пассажиры? — уточнил я. — У меня нет лицензии на пассажирские перевозки. Общереспубликанской, разумеется. Да и вообще никакой нет, её для моего судна никто в здравом уме и трезвой памяти не выдаст. — Так что насчёт подобного подбора команды? — У меня своеобразная слава. Проще набрать команду самому ушлому пирату, чем мне. Но до той крайности мне тоже далеко, я болтаюсь в условно законном пространстве. Нет, слава не то чтобы совсем дурная, но необычная. Кое-кто считает, что я слишком неадекватен. — А это не так? — спросил я. — Я абсолютно адекватен, — обиделся капитан. — Но что мне делать с тем, что мир сошёл с ума? — Ничего. Вся галактика — это большая комната с мягкими стенами, — ответил я. — Ты что-то понимаешь, — кивнул твилек. — Я бы был опечален, если ты оставишь нашу команду. У нас весело. — Капитан думает, что ты можешь передумать и сорваться от нас, — добавил Ивендо. — Но мы думаем, ситуация должна исправиться. Ты должен нам помочь. Капитан верит в знаки, верит, что твоя удача вытянет на себе нас всех. У меня не было шансов наняться в приличное место. Меня списали навсегда. Ёбаные эскулапы дали справку, что я не летный. Назначили пенсию кавалеру центрального скопления Республики(5). Но мне нужно летать, а не сидеть и курить спайс, смотря на далёкие звёзды. Десять лет искал работу, и вот нашёл, — рассказал мне лейтенант. — Зато с нами не скучно. — Фарланд нашёл позитив и в этом. — Я родился на Корусанте. Вырос в мегаблоке № 2415, человеческий муравейник для живущих на пособия. В основном. Пытался найти работу, рисовал на стенах, вообщем, как все. Но большинство бросает всё это и смиряется с неизбежным… их это даже устраивает. Есть место для сна, еда, голонет и всё это бесплатно. Тебе помогут врачи, если заболеешь, полиция иногда даже приезжает на вызовы. Живи себе, существуй, можешь даже не работать. — У нас за тунеядство сравнительно недавно штрафовали, — сказал я. Я считал это неправильным, как и любое принуждение к чему-либо вообще, но другая крайность внушала большее отвращение. — А у нас платят базовый безусловный доход. Ты никому не нужен, никому нет дела до тебя. Общество атомизированных личностей, полностью зависимых от государства, лишённых моральных ценностей, инициативы и самостоятельности. Не моё, но сказано точно. — И как ты оказался здесь? — Скопил денег и решил эмигрировать куда подальше. В поисках лучшей жизни. Ну, это я так думал, но лучше на верфях Куата не было, наконец я поступил на пилотские курсы, взяв образовательный кредит. Получил диплом, не с отличием, но был так рад, так рад… сбылась мечта идиота. Но работу так и не нашёл, поэтому решил не платить банку Куата за бесполезный кредит. Республика — государство равных возможностей! — с сарказмом сказал он. — Слишком много людей хочет стать космолётчиками. Больше, чем необходимо, раз в десять, но мне в банке об этом не сказали. Поэтому банк ищет меня и по сей день, но безрезультатно. — Если бы он платил по кредиту, то был бы единственным на корабле человеком с лицензией пилота, — встрял капитан. — А так у нас ни у кого прав нет. А у Ивендо их забрали по медкомиссии, ты его слышал. — Но он же закончил курсы? — спросил я. — Если учишься в кредит и не оплачиваешь его, твои документы аннулируют… банки продавили этот законопроект в Сенате уже как тысячу лет назад, — объяснил Фарланд. — Меня сначала не хотели брать, но всем понравилась моя стряпня, — он улыбнулся. Все закивали, я тоже. Было действительно вкусно, как в ресторане, но при этом я умял хорошую порцию. — Освоил, пока летаю, ремесло обращения с грузами, вот такой я пилот-кок-суперкарго. Все засмеялись. Слово взяла Нейла. — Мы с Травером с Рилота. Траверу в наследство от отца достался этот корабль, хотя история эта сложная, он сначала думал его продать, деньги-то огромные, но как-то нашёл команду и решил стать торговцем. А меня приметил в одном из храмов. Но его привлекло во мне то, что я умею использовать саблю, а не что-то иное. Он тот ещё пройдоха. Зелтронка сходила в камбуз и принесла пару бутылок квадратного сечения с цветастыми голографическими этикетками. Ловко открыв бутылку, она разлила напиток по неожиданно появившимся на столе бокалам. — Так выпьем же за свободу перемещения! — зелтронка подняла бокал. Мы чокнулись и выпили. Отличное вино. — Это вино с Зелтроса, и без акциза, — сообщил Травер. — Остатки контрабанды. Двести кредитов за бутылку. С акцизами и пошлиной корусантские богатеи отдают больше штуки. Лошары. А виноделам Зела нет никакого дела до того, соблюдается ли законность при транспортировке. Внушительно. Вино на вкус стало ещё лучше. — Самая большая проблема заключается в том, что в силу природной жадности Фарланд, перевезя груз, заначил пару ящиков, — Ивендо говорил плавно, вкрадчиво. — А мы летим в Кореллию, и на подлёте нас могут досмотреть. — Не вижу проблемы, — улыбнулась Свельда, разливая ещё вина. — Не у всех видов две печени, Свельда. — Фарланд обеспокоено смотрел в сторону ящика. — А лететь нам в гипере до неё только три дня. Я осмотрел проблему, содержащуюся в двух ящиках. Нам предстоял длительный и упорный поиск истины. Мысль выбросить алкоголь появилась, но с позором была изгнана, хотя умом я и понимал, что это самое оптимальное решение. — Выпьем за то, что мы ещё живы! — вступила Нейла. Дельный тост. — Я загрузилась на корабль вместе с ним, — указала Свельда на ящики. — Они не смогли отказать мне в помощи и согласились подбросить до Кореллии. — Я предупреждал её, что нам лететь до неё ещё месяц, но она сказала, что всё равно собирается посмотреть мир, — пояснил лейтенант — Насмотрелась на его самые непримечательные места, а? — Зато я теперь точно знаю, что нет ничего лучше Зела, но мир большой и он стоит того, чтобы быть увиденным, — ответила она. Не то чтобы галактика была идеальна, но была достойна знакомства. — За этот мир! — я поднял бокал с опалесцирующим напитком. 1) 140% от стандартной. Стандартная — Корусант. Но Земля — не Корусант, у нас тоже больше. 2) Приносит подарки на новый год как Дед Мороз или Санта-Клаус. 3) Отростки на голове тви'леков (апостроф я, кстати, в дальнейшем использовать не буду) 4) Удары Республики по этой родной планете этого вида, не захотевшего отказаться от него, „случайно“ приведшие к срабатыванию складов с боеприпасами, привели к гибели природы планеты и практически уничтожили их цивилизацию. Выжившие вынуждены были стать вечными странниками по галактике, или бороться за жизнь в постапокалиптическом мире. (Легенды/старый канон) 5) Лейтенант Ивендо является кавалером множества высоких государственных орденов и медалей. Что, однако, не помогает ему от диагноза "наркотическая зависимость" и синдрома вакуумной декомпрессии. Центральное скопление — звёзды, ближайшие к Корусанту.