Black Stranger

Этим вечером уже бывший дворецкий семейства Фантомхайв был свободен, впервые за несколько лет. Но это не радовало Себастьяна, ведь ушёл он не по своей воле. Уже около месяца демон страдал от заболевания, вследствие которого его кожа приобрела жёлтый оттенок. Поначалу Сиэль мирился с такой переменой, попутно заставляя дворецкого посещать самых знаменитых врачей Англии, но те лишь растерянно разводили руками. И вот, спустя месяц, не выдержав совместного времяпровождения с жёлтым дворецким, граф принял крайние меры — уволил его. Вселенская печаль и тоска одолели Себастьяна Михаэлиса. Демон не знал, куда ему податься. Он бродил по лесам Британии в поисках целебных трав, надеясь наткнуться на хижину какого-нибудь алхимика, который смог бы исцелить его, но, по всей видимости, надеждам суждено было остаться неоправданными. Спустя двое суток пребывания наедине с природой бывший дворецкий, совсем было отчаявшись, увидел среди деревьев поляну, освещённую лучами утреннего солнца. Его взгляд привлекла странная синяя будка, расположившаяся прямо посередине. Дверь была открыта, так что можно было разглядеть внутреннее убранство. На удивление, снаружи будка казалась гораздо меньше, но разве такая мелочь могла поразить демона? Зайдя в помещение, взору открылась уютная комната с двуспальной кроватью, чайным столиком и сумкой-холодильником, из которой торчал «Сервелат». Последнее удивило Себастьяна больше, чем несоответствие размеров будки, он впервые видел что-то подобное. Подойдя к странному устройству, бывший дворецкий хотел было протянуть руку к вожделенной колбасе, как вдруг послышалось ангельское пение. Обернувшись на голос, демон увидел мужчину средних лет, только что вошедшего внутрь. Его глаза были прикрыты, а из соблазнительных губ вылетали необычные слова, превращающиеся в приятную слуху мелодию. Себастьяну казалось, что он под гипнозом. Все мысли спутались в клубок, а земля будто бы ушла из-под ног. Он был не в силах устоять перед великолепием таинственного незнакомца, покорившего сердце несчастного дворецкого с первой секунды. Мужчина, казалось, совершенно не замечая Михаэлиса, прошёл в середину комнаты и раскинулся на кровати. Себастьяну думалось, что тот выглядел аки Бог, снизошедший с небес. Чернее самой смолы волосы были слегка растрёпаны, открывая взору аристократически очерченную шею, а на лице недавно вошедшего красовалась едва отросшая щетина, что лишь придавало сексуальности образу. Одет он был в белый костюм, который выглядел слегка экстравагантно, но, тем не менее, вписывался в эпоху того времени. Бывший дворецкий хотел было спросить имя незнакомца, но тот, словно прочитав мысли, подал голос: — Здравствуйте, Себастьян. Я ждал Вас, дорогой мой. Михаэлис опешил от столь глубоких познаний черновласого. Откуда ему известно имя, данное бывшим господином? Пока Себастьян пребывал в ступоре, последовала следующая фраза: — Моё имя Филипп, если Вас интересует, — протянул уже, судя по всему, не совсем незнакомец. — Подождите, не спешите задавать вопросы. Вы всё узнаете позже… — Филипп не унимался, он будто видел дворецкого насквозь. У Себастьяна действительно были вопросы. Много вопросов. И все они переплетались, ещё больше запутывая бедного Михаэлиса. Привстав с кровати, Филипп соизволил взглянуть в лицо всё ещё пребывавшего в ступоре демона. Глаза первого излучали незыблемую страсть, они словно метали молнии, окончательно разрушая покой жёлтого дворецкого. — Знаете, Себастьян, в какой-то степени мы с Вами похожи, — промолвил мужчина. Демон, стараясь сохранять ровный тон в голосе, тихо ответил: — Правда?.. Чем же? Филипп лишь загадочно улыбнулся, сказав: — Моё полное имя Киркоров Филипп Бедросович, но Вы можете звать меня Кир-тян, — на что получил слегка удивлённый взгляд демона. Но удивление сразу ушло на второй план, когда Демон почуял сладкий невесомый аромат... Сознание снова терялось, а перед глазами была лишь сладкая дымка. *** Первым, что почувствовал поражённый неизвестной болезнью дворецкий после того, как ум прояснился, было прикосновение холодного металла к запястьям. Демона охватила паника. Он, будучи больным, находился в странном месте с неизвестным ему человеком, с завязанными глазами и без возможности пошевелиться. Впервые Себастьян был по-настоящему напуган. Напуган так, что не сразу смог заметить тяжесть тела сидящего на его бёдрах мужчины. Как ни старался дворецкий не раскрывать свое пробуждение, зуд затёкших конечностей давал о себе знать: демон заёрзал под Филиппом. Последний тут же подал голос: — Ох, Вы уже очнулись, Себастьян? Это прекрасно, иначе пропустили бы самое интересное. «Самое интересное…» — обречённо подумал Михаэлис. В нынешнем положении демону не оставалось ничего, кроме ожидания. Он понимал, что сопротивляться в таком состоянии бесполезно. Но запястья уже начинали ныть, и хотелось освободиться из оков. Неужели придётся молить о пощаде? Себастьян решил, что это недостойно дворецкого семейства Фантомхайв, пусть он им уже и не являлся. Для Филиппа все думы и переживания демона были как на блюдечке. Он наклонился к жёлтому ушку Михаэлиса и прошептал: — Не беспокойтесь, дорогой, я избавлю Вас от этой напасти... Себастьяна обдало жаром. Мужчина был непозволительно близко, а от его горячего шёпота кровь приливала к лицу, застилая жёлтые щеки румянцем. В нос ударил терпкий аромат, совсем не похожий на предыдущий. Невольно демон втянул неведомый доселе запах. Почувствовав это, таинственный незнакомец улыбнулся уголками губ и промолвил: — Нравится парфюм? Это «Красная Москва», достались мне от матери. Михаэлиса мало волновало происхождение благовония, столь дурманящего его разум. Перестали волновать и бесконечные вопросы, мучавшие бедную голову дворецкого до недавних пор. Он лишь хотел узнать этого таинственного мужчину поближе, понять его мотивы, прочувствовать. Демон не понимал, отчего его так притягивает этот темновласый пришелец, но полагал, что дело не только в ароматном парфюме. Это заставляло лицо Себастьяна рдеть ещё больше, ведь в таком случае невозможно было сослаться на ненароком подмешанный в духи «Порошок Любви». Филипп тем временем ослабил наручники, больно сковавшие запястья «пациента», и снял тёмную повязку с его глаз. Михаэлис облегчённо выдохнул. Кожа на месте соприкосновения с металлом чесалась, а внутри разливалось лёгкое покалывание, которое после неприятного сдавливания не казалось чем-то ужасным. Себастьян всё ещё чувствовал сидящего на нём мужчину, который, видимо, не собирался менять позицию. Демон с опаской приоткрыл зажмуренные до этого глаза: перед ним было лицо Кир-тяна, чёрные глаза которого лукаво смотрели прямо в очи напротив. И без того смутившийся дворецкий не смог вынести манящего взгляда мужчины, решив, что благоразумнее будет отвернуться. Но вот Филипп считал иначе и, мягко ухватившись пальцами за подбородок пожелтевшего дворецкого, повернул его лицо к себе. Не дав Михаэлису сказать и слова, Киркоров прильнул к его губам. У Себастьяна и в мыслях не было протестовать — наоборот, он подался вперёд, стараясь углубить их нежный поцелуй, превращая его в горячий и неистово страстный. Казалось, прошла вечность, когда они наконец-то оторвались друг от друга. Оба запыхались, но хотелось продолжать, не теряя ни минуты. Филипп мягко коснулся губами шеи Себастьяна и стал покрывать солнечную кожу лёгкими поцелуями. Губы демона тронула улыбка — никто и никогда не уделял ему столько внимания, заботы и... нежности. Даже такой простой жест вызывал бурю эмоций, давал Михаэлису почувствовать себя нужным и желанным. В тот момент неведомая сила наполнила Себастьяна, пробудилась уверенность, покинувшая его из-за болезни, и дворецкий, не медля, промолвил: — Наручники... Филипп, расстегни их. Приятный бархатистый голос дошёл до сознания Киркорова. Это было сказано не резко, но и не умоляя, прямо, с ноткой просьбы. Незнакомца немного поразила случившаяся метаморфоза в поведении демона, но он не подал виду, лишь слегка улыбнулся и выполнил желание Михаэлиса. Теперь, когда ничего не препятствовало рукам жёлтого дворецкого отправиться в вольное плаванье, его изящные пальцы зарылись в тёмные волосы Филиппа, перебирая пряди и почёсывая затылочек. Но внезапно Себастьян почувствовал что-то прохладное и скользкое. Кажется, оно двигалось, то открываясь, то захлопываясь. Что-то знакомое... Демон отдёрнул руку от затылка Кир-тяна и с немым вопросом посмотрел тому в глаза. — Ох, ты заметил. Извини, забыл сказать о ещё одной моей... особенности, — мужчина остановился, словно обдумывая. — Это моё... око. Третий глаз, защищающий от людской злобы. Даже у такой любимой многими личности есть ненавистники. Любимой многими... Так он знаменит? Эта фраза выбила Михаэлиса из колеи, и он на секунду забыл и о синей будке, в которой они находились, и о странном третьем глазе. Кто же этот таинственный Филипп? Хотя Себастьяну и было интересно происхождение незнакомца, сам мужчина привлекал его больше. Так что сейчас демон решил не придавать особого значения странностям, свалившимся на его бедную голову. Филипп, заметив расслабленность на лице жёлтого дворецкого, успокоился. Он боялся, что третий глаз может отпугнуть бедолагу, но, к счастью, всё обошлось. Страхи и сомнения развеяны, теперь они могут предаться сладостным путам любви. Снова слившись в одурманивающем поцелуе, мужчины решили помочь друг другу избавиться от ненужной сейчас одежды. Филипп расстёгивал чёрные пуговицы на фраке дворецкого, а последний, в свою очередь, лёгким движением руки скинул белую мантию с плеч незнакомца: та плавно, словно страусиное перо, спланировала на пол. Следом за ней улетела такая же белая плотная блуза с вышивкой из стразов, прихватив с собой жабо. Себастьян даже в трудное для него время не терял хватки: все его движения были отточены до профессионализма. Но Киркоров не думал уступать, так что они оба остались лишь в брюках практически одновременно. Нехотя разорвав поцелуй и привстав на кровати, любовники приступили к снятию нижней части костюмов — каждый своей, так было удобнее. Затем Филипп скинул свои элегантные белые ботиночки, оставшись в одних трусах. А если быть точнее, в молочного цвета панталонах, на которых неоднократно было изображено чьё-то лицо. Демон, снимавший свои чёрные пыльные брюки — двухдневное обитание в лесу давало о себе знать — пытался рассмотреть рисунок поближе. Взгляд был затуманен, что осложняло дело. Когда Михаэлису всё же удалось различить лицо на исподнее незнакомца, он был поражён. Нет, он был шокирован до глубины души, если она у него вообще была. На прекрасных кружевных панталонах был изображён не кто иной, как сам Себастьян, причём с кожей жёлтого цвета. С каждым шагом к их сближению дворецкий узнавал всё больше необычных вещей о Киркорове. Демон решился на комплимент: — Кир-тян, замечательное бельё. — Ох, премного рад Вашему одобрению. Лучшие мастера трудились над ним, аккуратно вышивая эти белоснежные кружева, — Филипп поглаживал ткань панталон, бережно касаясь результата великих творцов. По мнению Себастьяна это выглядело очень соблазнительно. Особенно тот факт, что на белье в большом количестве изображено его собственное лицо. Михаэлис не удержался и провёл рукой по мягкой ткани панталон, вызвав одобрительное хмыканье Киркорова. Рука последнего тем временем уже поглаживала внешнюю сторону бедра дворецкого, который слегка смутился от столь откровенного жеста, но перечить не стал. Наоборот, Себастьян перешёл в наступление, ринувшись к величественной шее таинственного мужчины и покрывая её поцелуями. Руки Филиппа переместились к оголённой пояснице демона, поглаживая её, и притянули того поближе. Мужчины чувствовали горячую истому их тел, им не терпелось познать друг друга полностью. Себастьян тёрся своей жёлтой грудью о грудь Филиппа, покрытую мягкими тёмными волосками, словно зарослями темнолуной пшеницы, что произрастала на полях демонического царства. Это возвращало бывшего дворецкого в далёкие времена, когда он был совсем юн. Когда он бродил по полям, освещённым лишь светом красной луны. Именно тогда Михаэлис впервые увидел высокий статный силуэт мужчины, чей глубокий взгляд был направлен прямо на него. Во тьме глаза того незнакомца казались тёмно-бардовыми — цвета кровавой ночи. В потустороннем мире существовала особая ночь, именуемая «кровавой». Она бывала всего раз в год — 30 апреля. Все знали, что в такое время столкновение других существ с демонами, как правило, заканчивается плачевно. Демонами овладевает их же сущность, они испытывают непреодолимый голод и при виде потенциальной жертвы тут же звереют. Та ночь была одной из таких. Старшие строго-настрого запретили Себастьяну покидать поместье, но тот ослушался. Михаэлис любил бродить в одиночестве, вдыхая свежий ночной воздух с пряными нотками цветущих паучьих орхидей. И вот в одну из таких прогулок он наткнулся на странника. Он явно не был демоном, Себастьян мог отчётливо это чувствовать. До того дня он уже не раз встречал других существ во время кровавой ночи, и каждый раз, как и было предсказано, демоническая сущность овладевала им, вынуждая молодого ещё-не-дворецкого поглощать души заблудших одну за другой. Но завидев того незнакомца, с Себастьяном не произошло никаких изменений. Лишь ощущался лёгкий запах, заставляющий чувствовать себя спокойно, словно лёжа в колыбели и слушая убаюкивающую мелодию шелестящей темнолуной пшеницы. Перед тем как испариться, странник подошёл к демоническому юноше и накинул свою тёмную мантию на его плечи. На следующее утро Михаэлис очнулся уже в поместье, закутанный в ту самую одежду, дарованную чужеземцем. Если бы не эта вещь, демон был бы уверен в нереальности происходящего. После того случая дворецкий ни разу не видел мужчину и уже успел позабыть о его развевающихся на ветру тёмных локонах. Но сейчас, находясь рядом с Филиппом, Себастьян, казалось, начал вспоминать о том страннике. Он понял, откуда исходил аромат, казавшийся таким знакомым. Аромат, перебивавший запах паучьих орхидей и уносящий разум далеко-далеко. — Киркоров... Это был ты, Кир-тян! — буквально выкрикнул Михаэлис, откинувшись назад. Он больше не мог держать в себе снизошедшее на него озарение. Филипп, хитро улыбнувшись краем губ, снова прижал демона к себе. Теперь уже он оккупировал шею и грудь Себастьяна, целуя и слегка оттягивая нежную жёлтую кожу зубами. Бывший дворецкий изнывал, обхватывая мужчину за шею и пытаясь сдержать бесстыдно громкие стоны. Руки Киркорова блуждали по всему телу Михаэлиса, изучая каждую его частичку. Жадно обхватив бёдра, незнакомец легко укусил любовника в плечо. Тот, елозя пальцами в волосах Филиппа, прогнулся в спине и издал звук, похожий на мяуканье. Тут же покраснев от своей реакции, Себастьян уткнулся носом в тёмные локоны партнёра. Чего-чего, а пародии на кота он от себя никак не ожидал, хоть и искренне любил этих животных. Кир-тян тем временем уже спускался ниже дорожкой поцелуев, оттягивая резинку чёрных узких подштанников. — Экий бесстыдник, — ухмыльнувшись, произнёс Михаэлис. — Всё ради Вас, — не уступая в язвительности, Киркоров кинул ответную реплику и прильнул губами к соску не менее развратного демона, рука которого уже успела спуститься на уровень пятой точки Филиппа. Себастьян через тонкую ткань мял ягодицы Бедросовича, одновременно поглаживая его око. Тот издал невообразимо страстный стон, сильнее прикусив желтоватый сосок демона и наконец спускаясь рукой к его нефритовому стеблю. Себастьяна лишь от лёгкого прикосновения бросило в дрожь. Кир-тян мягко поглаживал его член, слегка надавливая большим пальцем на верхушку. Демон, стараясь не упасть от переизбытка чувств, ухватился за полупопия любовника двумя руками. Ладонь Филиппа была большой и тёплой, а от её крепкой хватки и умелых движений тело дворецкого сводило судорогой. Он ещё никогда не занимался чем-то подобным, тем более с первым встречным. Хотя было бы довольно грубо описать Филиппа именно так. Этот мужчина далеко не прост, как кажется. За его ухмылкой и хитрыми чёрными глазами скрывалась целая история. Синяя будка была наполнена стонами и вздохами любовников, особенно того, чья кожа выглядела словно спелый лимон. Демон уже был на полпути к разрядке, как вдруг Филипп резко убрал руку. Себастьян раздосадованно простонал, на что Кир-тян произнёс: — Подожди, ты же не хочешь закончить «сеанс» без меня? — его голос, всегда такой бодрый, с долей надменности, сейчас был низким и хриплым. Киркоров был возбуждён: его дыхание стало прерывистым, а тело пробирала мелкая дрожь. Казалось, он готов вот-вот наброситься на жёлтого знакомого, будто бы он был не демоном, а банановой котлетой. А Филипп любил бананы. И от котлет, впрочем, не отказывался. Снова страстно присосавшись к шее дворецкого, мужчина помог тому окончательно избавиться от стесняющей ткани подштанников. Себастьян, последовав примеру партнера, подцепил пальцами его чудо-панталоны и спустил их до колен. Кир-тян сразу же стянул мешающую часть гардероба, и оба мужчины остались абсолютно голыми. Их вновь накрыла волна страсти. Михаэлис наклонился к члену незнакомца, который напоминал ему «Сервелат», раннее выглядывавший из сумки-холодильника. Это вызвало у демона бурный аппетит, и, поддерживая рукой священный жезл короля, бывший дворецкий взял его в рот. Сначала он нежно посасывал головку, затем тати Филиппа проник глубже и уткнулся в тёплую щёку Себастьяна. Киркоров ухватил тёмные гладкие волосы любовника и задвигал рукой, аккуратно задавая такт. Михаэлис старался выложиться на полную. Ему льстили небрежно срывающиеся с губ Кир-тяна стоны, его рука, сжимающая пряди на голове дворецкого, и лёгкая дрожь горячего тела. Только жёлтый демон начал приближаться к профессиональному уровню в сосательном деле, его тут же прервали. Филипп немного небрежно отдёрнул голову Себастьяна от своего паха и в мгновенье опустился к партнеру, снова притягивая для страстного поцелуя. Этот поцелуй, верно, был самым долгим из всех: он прекратился лишь спустя пару минут. Мужчины, слегка отдышавшись, посмотрели друг другу в глаза. Они знали, что сейчас, продолжив, больше не смогут остановиться. Но они хотели этого — было ясно без слов. Киркоров потянулся к уже известной сумке, служившей охладительной камерой, на дне которой лежал непримечательный тюбик с субстанцией ярко-розового цвета. Взяв его, незнакомец пристально посмотрел на бывшего дворецкого и спросил: — Мм... Ты сам, или мне помочь? Себастьян впал в кратковременный ступор. Он не совсем понимал, что от него хотят. А когда до воспалённого мозга демона всё-таки дошло, он поинтересовался: — А... Я буду снизу? — Ну, просто я подумал, что неплохо было бы начать с такой расстановки ролей, но если ты против... — Филипп не успел завершить фразу, как демон его прервал, выпалив: — Нет-нет, я не против, просто... это было слегка неожиданно. — Ах, вот и славно. Так что касательно помощи? — Филипп вернулся к особенно волнующему его вопросу. Чуть покрасневший Михаэлис, стараясь формулировать текст как можно адекватнее, ответил: — Ну... Я не слишком опытен, вернее, совсем не... То есть, я был бы рад твоей помощи в этом нелёгком деле, если можно. Киркоров ухмыльнулся: было забавно и одновременно умилительно наблюдать за робеющим демоном. Выдавив на руку немного розового геля из тюбика, мужчина смазал им пальцы и взглянул на Себастьяна. Тот, уже усевшись на мягкую подушку, раздвинул ноги. Завидев приближающегося Филиппа, он отвёл взгляд: всё-таки не каждый день сидишь перед людьми в такой откровенной позе. Спустя пару секунд Бедросович уже пристроился между ног дворецкого, коснувшись пальцами его портала в рай. Сперва он мягко массировал вход, вместе с этим покусывая ушко Михаэлиса, а после медленно ввёл один палец. Бывший дворецкий съёжился, почувствовав прохладу внутри. Филипп приобнял его свободной рукой, как бы подбадривая, и стал аккуратно растягивать волшебный тоннель. Вскоре к одному добавился второй, а затем и третий палец. Всё это время Киркоров ласкал губами то лицо, то шею демона, изредка лёгким движением руки проводя по его эрегированному члену. Себастьян уже не мог терпеть этой сладкой экзекуции, он несколько грубо укусил любовника в шею, давая понять свои намерения. Филипп издал стон: след, оставленный демоном, ещё больше распалил мужчину. Он тут же вынул пальцы из уже подготовленного ануса Михаэлиса и толкнул партнёра на подушку, склонившись прямо над его лицом: — Надеюсь, Вы готовы, Себастьян Михаэлис. По крайней мере, Ваше поведение говорит именно об этом, — Кир-тян ухмыльнулся, припав к губам демона. Тёмный незнакомец, раздвинув пошире стройные ноги дворецкого, взял в руку свой величественный посох и аккуратно проник во врата ада — внутри Себастьяна было действительно жарко. Медленно всунув свой член наполовину, Филипп остановился, чтобы дать время привыкнуть и себе, и демону. Когда последний подал знак готовности, царапая спину Киркорова острыми ногтями, незнакомец вошёл ещё глубже. Блаженный стон сорвался с губ дворецкого. Кир-тян достиг его чувствительной местности с первым же рывком: не мудрено, ведь в теле демона было целых четыре простаты. Филипп начал двигаться, наращивая темп и стараясь принести как можно больше удовольствия себе и любимому. С каждым толчком он задевал одну из точек внутри дворецкого, заставляя того биться в экстазе. Себастьян обхватывал руками и ногами туловище партнёра, оставлял царапины на его широкой спине. Звук стонов и тяжёлого дыхания заполнял машину пространства и времени, горячий воздух и запах их тел, покрытых испариной, витал вокруг двоих. Они оба уже были на пике, вот-вот готовые излить потоки чувств. Киркоров крепко обхватил член Михаэлиса и, продолжая описанное раннее, стал двигать рукой, ещё ближе подводя демона к сладкому концу. Мгновение, и мужчины, сплетаясь воедино, испустили молочного цвета струи на телеса друг друга. Выдохшиеся, но счастливые, они опустили головы на подушки и, перед тем как окунуться в омут Морфея, поцеловались, еле касаясь любимых губ. Невесомо, но так чувственно. *** Только поздним утром, ближе к полудню, любовники проснулись в объятьях друг друга. Их лица озаряла улыбка, сравнимая лишь с солнцем и цветом кожи дворецкого. Полежав некоторое время в кровати вместе с демоном, Филипп всё же решил встать, дабы умыться и привести себя в подобающий для короля эстрады, и не только оной, вид. Нехотя вырвавшись из крепко обхвативших его туловище рук дворецкого, Киркоров поспешил в ванную, находившуюся за небольшой неприметной дверцей. Умывшись и причесавшись, мужчина зашёл в гардеробную, которая была соединена с уборной. Перебрав неизведанное количество нарядов, незнакомец остановился на элегантном, но в то же время по-домашнему удобном клетчатом костюмчике из фланели. Себастьян тем временем уже успел встать и направлялся к ванной вслед за любимым мужчиной. Демону показалось странным довольно длительное отсутствие Филиппа. Войдя в вышеназванную комнату, бывший дворецкий столкнулся с нарядным Киркоровым. Лицо последнего было таким же радостным, как и полчаса назад, но растрёпанная после бурной ночи прическа вновь стала роскошной и гладкой, а нагую фигуру Кир-тяна скрывал хорошего качества костюм. — Ах, Вы, верно, заждались меня, Себастьян! — воодушевлённо произнёс темновласый. — Я слегка задержался, подбирая этот костюм. — Ничего страшного, мне просто хотелось принять душ, — Себастьян произнёс это несколько холодно. Филипп, немного опешивший от тона, сильно разнящегося со вчерашним, всё-таки прошёл в основную комнату, оставив демона наедине с его мыслями. Михаэлис только сейчас осознал, насколько безрассуден был его поступок. Нет, он не жалел о ночи, ему было хорошо с этим мужчиной. Однако дворецкий понятия не имел, что будет дальше. Куда направится Филипп, и, самое главное, что делать ему самому? Он не мог просто уничтожить воспоминания об этом чудесном знакомстве и последовавшей за ним ночи любви. Встав под струи тёплой воды, Себастьян заметил облезающую на некоторых местах жёлтую кожу. Под ней был пигмент его обычного цвета. Неужели слова незнакомца об излечении не были простым обманом ради достижения целей? Демон, толком не успев смыть с себя гель для душа, наспех вытеревшись полотенцем, которое незаметно для дворецкого оставил Кир-тян, и нацепив оное на бёдра, выскочил из ванной комнаты. Ему скорее хотелось узнать, что же происходит, и какое к этому отношение имеет темновласый искуситель. Лишь приоткрыв дверь уборной, Михаэлис учуял запах чая. Это был «Эрл Грей», который бывший дворецкий так часто заваривал маленькому графу. Сам Киркоров сидел около чайного столика, выкладывая продукты и разливая горячий напиток в большие фарфоровые чашки. Завидев Себастьяна, мужчина подошёл к нему и подал новый выглаженный костюм чёрного цвета. — Себастьян, это моё давно приобретённое одеяние, но я так и не нашёл повода использовать его должным образом. Думаю, оно должно подойти тебе. Примерь, — в голосе Филиппа читалась грусть. Кир-тян знал, к чему приведут их действия с самого начала, но он не мог оставить всё как есть, заставляя демона переживать из-за необычного цвета кожи. Да что уж там юлить, мужчина, к тому же, действительно желал телесного контакта с тёмным дворецким. Вот только за всё приходится платить: после этой ночи жизнь двоих перевернулась, теперь они больше не смогут друг без друга. Любовники и не против провести жизнь бок о бок, если бы не одна проблема, о которой Филипп и хотел поговорить с Себастьяном, попивая чай в расслабляющей обстановке. Быстро облачившись в одежду, предоставленную Бедросовичем, дворецкий встал прямо перед лицом незнакомца, намереваясь обрушить на того поток вопросов. Но Киркоров, предугадывая это, спокойным тоном пригласил демона к столику: — Я знаю, в твоей жизни и в наших отношениях в частности происходит что-то непонятное... И я прекрасно понимаю, что тебе трудно, Себастьян. Ты хочешь узнать всё, но одновременно боишься этой правды, — мужчина сделал паузу и посмотрел демону прямо в глаза. — Прошу, составь мне компанию в чаепитии, а я расскажу, что за вещи с тобой происходят. Михаэлис не нашёл, что ответить на такую проникновенную речь мужчины. Филипп, казалось, действительно видел всю сущность дворецкого, и это вызывало у последнего довольно противоречивые чувства. Стараясь не погружаться с головой в вихрь сомнений, Себастьян двинулся в сторону места проведения чаепития. На столике уже ждал своего часа аккуратно нарезанный сервелат, а рядом с ним лежали несколько кусочков бородинского хлеба. Кир-тян с задумчивым видом сидел на краю заправленной кровати, на которой ранее был бедлам, наведённый чересчур бурными действиями мужчин. Демон уселся рядом с Филиппом, кинув на того беглый взгляд: было несколько смущающе находиться здесь именно для серьёзного разговора. Как только Киркоров почувствовал присутствие Себастьяна, он сразу же вышел из прострации и протянул гостю чашку, наполненную чаем. Напиток ещё не успел остыть, но и не был обжигающе-горячим. Пока бывший дворецкий неспешно похлёбывал тёплый «Серый Граф», тёмный незнакомец накрывал ломти хлеба колбасой. Завершив сие деяние, Филипп Бедросович, словно гордясь достижением, протянул: — Ммм... Не хочешь отведать бутерброд из свежайшего хлеба с «Сервелатом» высшей категории? Едва только слуховые рецепторы успели уловить название столь желанного колбасного изделия, внутри Себастьяна загорелся огонь. Не считая Филиппа, больше всего в последние несколько часов демону хотелось испробовать именно это заморское блюдо. Поставив недопитый чай на первую попавшуюся под руку плоскую поверхность, которой был всё тот же стол, Михаэлис протянул цепкую ручонку к тарелке с бутебродами и подхватил один из экземпляров. Надкусив неизвестный деликатес, бывший дворецкий стал медленно разжёвывать его, стараясь растянуть удовольствие. Сладковатый хлеб слегка оттенял пряный вкус чудесной колбасы, создавая особое, понятное лишь истинным гурманам, сочетание. От такого крайне приятного приёма пищи дворецкий прикрыл глаза. Меньше чем за день Себастьяну удалось испытать высшую степень блаженства целых два раза. Филиппу нравилось наблюдать за лицом Себастьяна, когда тот пребывал в состоянии наслаждения. Тело темноглазого мужчины пробирала дрожь, ему хотелось снова притянуть демона к себе и повторить действия прошлой ночи. Но, несмотря на великий соблазн, Кир-тян решил повременить. Любовникам нужно было многое обсудить, а времени оставалось совсем немного. Как только бывший дворецкий закончил трапезу и допил уже остывшие остатки чая, Киркоров начал свой монолог: — Себастьян, голубчик мой, — Филипп мягко положил ладонь на бедро мужчины, — самое главное — не делать поспешных выводов и не тратить нервы почём зря. Я не буду долго распинаться на эту тему, ведь... у нас обоих есть более важные дела. Просто твоё обеспокоенное выражение лица в течение всего нашего знакомства нельзя оставить без внимания. Внутри Михаэлиса снова зародилось странное чувство. Ощущение уязвимости, от которого, казалось, невозможно избавиться. Но лишь почувствовав, как вторая рука Кир-тяна обвила его талию, а сам мужчина придвинулся ближе, демон словно вошёл в зону, охваченную облаком нескончаемого спокойствия. Прикосновения ангелоподобного любовника всегда избавляли от напастей. Теперь, когда Филипп взял в охапку своего жёлтого друга, он мог спокойно продолжить, не боясь за его душевное состояние: — Дело в том, что я, как ты, возможно, мог заметить, не совсем обычный человек. Я... я могу управлять временем. Перемещаться с помощью моей будки и влиять на исход событий. Останавливать глобальные катаклизмы, спасать планеты от нападений пришельцев и всё в таком духе. Однажды на очередной важной миссии меня занесло в кротовую нору, которая вела прямиком в царство... демонов. Думаю, ты не тот, кому нужно объяснять, что это за место, — Кир-тян приостановился и снова взглянул прямо в глаза любовнику, который внимательно его слушал. В лице Себастьяна одновременно читалось удивление и заинтересованность. — Хоть меня и не так просто уничтожить, находиться в таком месте было довольно опасно: была вероятность не найти выхода и остаться в аду навечно. Я оставил свою будку, а сам отправился на поиски чего-нибудь или кого-нибудь. Блуждать пришлось долго. Чем дальше я был от машины, тем меньше казались шансы на спасение. И вот, когда надежда была практически утеряна, я встретил... тебя. В помещении воцарилось молчание. Хоть Себастьян и понял, что тогда, в далёком прошлом, он повстречал именно этого мужчину, история незнакомца поразила его. Перемещение во времени, будка, кротовые норы — что это вообще? И какую связь они имеют с его странной болезнью? — Филипп... Твоя история очень... — начал было говорить Михаэлис, но Киркоров, не дав демону закончить предложение, страстно впился в его губы. — Я ещё не закончил, маленький нахал, — игриво произнёс незнакомец, а его щёки покрылись ярким румянцем. — Эй, мне, вообще-то, уже прилично годков, — в такой же шуточной манере возразил бывший дворецкий, поймав волну Кир-тяна. Мужчины залились смехом. Казалось, серьёзная беседа ушла на второй план, а будущее не так уж и важно. Какая разница, если на Землю вторгнуться пришельцы, наступит глобальное потепление, а вся рыба перекочует на Марс? Ведь здесь и сейчас они, любящие друг друга человекоподобные существа, вместе радуются каким-то глупостям. Вот только жаль, что позитивные мысли не помогут им выжить в схватке с серьёзной опасностью. Бедросович, заставив себя прекратить истерически смеяться, всё же продолжил рассказ: — Итак, на чём мы остановились?.. — казалось, Фил периодически впадал в кратковременную амнезию. — Ах, точно. Я встретил юношу, которым, как мы уже поняли, был ты. Юный Себастьян выглядел потеряно. Мне захотелось согреть его, кхм, то есть тебя. Так непривычно думать о том, что ты и он — один и тот же демон. Михаэлис странно зыркнул на мужчину. Казалось, он ревнует Кир-тяна к себе же прошлому. — Я решил отдать тебе свой плащ. Накинув его на хрупкие плечи, я уже хотел было начать разговор, как вдруг почувствовал вибрацию и тут же потерял сознание. Не помню, как добрался до будки, но очнулся я именно там, уже очень далеко от ада. Не знаю, что спасло меня... — Филипп, задумавшись, приостановился. — Может быть, это был ты? Себастьян, глаза которого были распахнуты от шока, протараторил: — Кир-тян, ты не поверишь, но со мной произошла похожая вещь. Когда ты дотронулся до меня, надевая плащ, последующие события словно застлало туманом. Последнее воспоминание — твоё испарение, а потом я проснулся в демоническом поместье, совершенно не понимая, как туда вернулся. — Думаю, в этом есть какая-то связь, — промолвил незнакомец, задумчиво почёсывая подбородок. Уже отошедший от последствий переизбытка чувств, дворецкий, лукаво улыбаясь, подметил: — Кстати, Филипп Бедросович, Вы выглядели весьма уверенным в своих знаниях, а тут, оказывается, сами ещё не разгадали ничего. — Просто я актёр! — не без гордости произнёс Киркоров, ухмыляясь краем губ. — Но не волнуйся, касательно твой странной болезни я более чем просвещён. — Так передайте же мне эти таинственные знания, о, великий гуру! — нарочито восхищённым тоном, всё также улыбаясь. — Ничего необычного для просвещённых здесь нет. Это «flavohomo» — болезнь, абсолютно не вредящая организму. Единственное проявление в изменённом цвете кожи. Встречается довольно редко, чаще после контакта с иноземными существами, но иногда возможно распространение и среди людей. Лечение у неё довольно специфичное, и есть возможность рецидивов… — голос темновласого звучал уверенно, а все слова были произнесены без запинки, словно мужчина рассказывает об этом далеко не в первый раз. — Кажется, я начинаю догадываться, что это за лечение. Ты его применил ко мне, Филя? — несколько раздражаясь из-за сокрытой раннее информации, но понимая, что в ином случае он вряд ли бы согласился на такое, приняв слова Киркорова за наглую клевету. — Да... Прости, что не рассказал всё раньше. Хотя хочу заметить, я говорил об исцелении! Так что совсем беспринципным лгуном меня назвать нельзя, — оправдывался мужчина, уши которого покраснели не столько из-за стыда, сколько из-за сокращения имени, которое он позволял немногим. — Не надо переживаний, я не виню тебя, Кир-тян. Мне понятны твои мотивы и я рад, что ты всё же поделился своей историей и знаниями, — произнёс бывший дворецкий, мягко потрепав волосы незнакомца. Тёмные любовники достигли состояния некой идиллии. Было тепло и приятно, вечно находиться в таком состоянии — мечта, но как бы Филиппу не хотелось предотвратить разрушение свитого буквально за одну ночь уютного гнёздышка, время стремительно двигалось вперёд. — Знаешь, Себастьян... — мужчина остановился, ему было тяжко затрагивать эту тему. Михаэлис внимательно смотрел на своего любовника, голос которого звучал поразительно неуверенно для такого человека. Волнение и даже, казалось, непонятный испуг передавались вместе с тембром, плавно переходя в трясущиеся ладони и покрывающийся испариной лоб. Демон чувствовал, что сейчас, именно в этот момент, больше всего Кир-тян нуждался в поддержке, в поддержке его возлюбленного. Бывший дворецкий прикоснулся к щеке незнакомца тыльной стороной ладони. «Горячая», — пронеслось в мыслях. Филипп вообще по своей натуре был горячим. Нет, скорее обжигающим. Его взгляд словно испепелял, но не из ненависти — из страсти, а тело горело так, что можно было согреться даже на далёком северном полюсе. Но самое главное — этот мужчина обладал невероятно тёплой душой, что смогла растопить даже ледяное демоническое сердце. Посмотрев любовнику в глаза самым искренним и понимающим взглядом, на который только способен демон, Себастьян едва слышно прошептал: — Филипп, пожалуйста, положись на меня. Что бы ни было у тебя на уме, я постараюсь помочь. — Дело не совсем во мне. То есть, во мне, но... Я уже рассказал о моей жизни, моём предназначении и... Они, можно сказать, не особо безопасны. Ты... Сейчас не время. Не время для совместной жизни, — Киркоров накрыл рукой дрогнувшую ладонь демона, что была на щеке незнакомца. — Это ни в коем случае не отказ, я бы ни за что не отверг тебя, Себастьян. Просто... нам лишь нужно разобраться во всём. Твоя кожа скоро вернёт былой оттенок, не будет причин для переживаний. Прошу, вернись в поместье, пока я не закончу... с делами. Желтокожий чувствовал, что мужчина что-то не договаривает ему, но слова звучали так искренне, с неким сожалением, что невозможно было ослушаться. — Если так будет лучше, я... — глаза Михаэлиса предательски защипало, а щемящая боль в сердце словно сдавила лёгкие. Мужчина, не пытаясь сдержать эмоций, крепко обнял Филиппа, не желая отпускать того ни на секунду. Кир-тян в ответ обвил подрагивающее тело демона, который уткнулся краснеющим носом в плечо незнакомца. Любовники не могли сдержать слёз, они сомкнулись в плотный клубок, роняя крупные капли солёной жидкости на роскошный ковёр с мягким ворсом, но это было уже неважно. *** Будка приземлилась у поместья. Филипп посмотрел на Себастьяна с грустью в глазах. Настало время прощаться. Они оба надеялись, что это далеко не последняя встреча демонических возлюбленных, но жизнь — непредсказуемая штука. Киркоров, коснувшись ладонью щеки уже любимого дворецкого, произнёс: — Время нам с Вами проститься... Ты излечен, мой сладкий. Но помни, эффект чар временный, — последняя фраза заставила лица обоих мужчин озариться улыбкой. Они обязательно встретятся вновь, ведь любовь не всегда так жестока. *** Сидя в пустой комнате, Филипп размышлял о событиях, произошедших буквально в этот же день. Демон ушёл отсюда совсем недавно, а его запах, напоминающий почти рассеявшийся дым ладана, лишь навевал тоску. Обычно Киркоров не любил выпивать... слишком много, но сейчас хотелось напиться вусмерть. Достав из мини-бара большую бутыль элитной водки, король обратил взгляд на затаившуюся в углу сумку-холодильник, и в голову пришла совершенно непристойная для такого момента мысль: «Кажется, я знаю, каким образом в следующий раз подобает применить палку отборной колбасы...» С этим помыслом Филипп хлебнул алкогольный напиток, наконец-то забывая о разлуке и растворяясь в разбавленном спирте.