Пропавший

— А потом он просто. Взял. И. Исчез. Совсем. — Слушай, может, он просто аферист, вот и все? Понял, что взять с тебя нечего, и... — Я в это не верю! — отчаянно воскликнула Вера, с силой ударила кулаком по столику, попала прямо по блюдцу с тортиком, и лежавшая на краю блюдца вилка, звякнув, упала на пол. Неверящая Вера — это сильно, конечно. И громко. И главное, сокрушительно. Хорошо хоть, тортик не пострадал. Вера к нему даже не притронулась, было бы обидно так сразу его потерять. И кстати, Вера, которая не жрет тортик, — это тоже совершенно сокрушительно. Так просто не бывает и быть не должно. Кусок тортика, тем не менее, лежал на тарелке возмутительно целый, а Вера даже не смотрела на него, как не смотрела все то время, что рассказывала свою печальную историю. А Саша-то думала, это она для красного словца сказала, мол, аппетита нет. Ну ничего себе. Что ж это за мальчик-то такой волшебный был? — Ну, знаешь, "не верю" — вообще не аргумент. Какой бы он был аферист, если бы не смог задурить тебе голову? — Да зачем, зачем ему дурить мне голову? — жалобно спросила Вера. — Он ничего с меня не взял, ничего у меня не украл... просто был, был, ухаживал, мы так гуляли здорово, завтра в кино вот собирались... Она шмыгнула носом и поспешно схватилась за кофейную чашку — не столько кофе выпить, сколько скрыть лицо. Ну, глоток-то хоть сделала, уже неплохо, а то от вида забытого тортика Саше было как-то не по себе. — А теперь его нет, — сердито продолжила она, поставив чашку. — Просто нет, и непонятно, где искать. — Но ты же пыталась ему дозвониться? — Пыталась, конечно. И сообщения писала. И здесь, и здесь, и тут, — Вера, достав телефон, поочередно потыкала пальцем в разные интернет-мессенджеры. — Телефон включен. Но он не берет трубку. И его нигде, вообще нигде не было уже неделю! — А ты с другого телефона пробовала звонить? Может, он от тебя прячется, вот трубку и не берет. — И в интернет не ходит тоже ради того, чтоб от меня спрятаться? — скептически спросила Вера. — Ну, может, он просто завел себе новую симку с новым номером... — И с новым телефоном. А старый оставил лежать просто так. Включенным. Телефоны же у нас на каждом шагу валяются, как надо номер сменить, так сразу новый телефон покупаем, — Да, заметно, что Вера много об этом думала. Даже слишком много. Вере вообще столько думать не положено, ей положено хихикать, чуть палец покажешь, поедать тортики и строить глазки всем мальчикам в радиусе поражения. И где все это, спрашивается?! — Конечно, я звонила ему с другого номера, — неожиданно призналась она. — Ничего. Не берет трубку. — Ну да, выглядит странно, — наконец признала Саша. — Может, просто забыл где-то телефон? — На неделю?! Ты сама-то в такое веришь? Вот они, истинные наши ценности: можно поверить в то, что этот парень на неделю забросил девушку, — это запросто, почему бы нет. Но совершенно невозможно поверить, что кто-то может забросить на неделю телефон. Немыслимо. Так не бывает. — Ну да, звучит маловероятно. Но вдруг. — Но вдруг, — вздохнула Вера и опять всхлипнула. Да что ж такое-то?! — Я только на это "вдруг" и надеюсь. * * * А ведь говорили ему те, кто постарше и поопытнее: не надо, не надо сразу лезть в это все, заводить романы и вообще какие-то отношения. Погуляй, мол, оглядись сначала, адаптируйся, а уж потом, когда-нибудь попозже... в другой раз или вовсе через раз... А то ведь даже если не запалишься (смешное слово, кстати), то что-нибудь перепутаешь, опоздаешь, неправильно рассчитаешь время, со всеми поначалу случается, время — вообще очень сложная штука с непривычки. Говорили ему, и ведь так и хотел сделать, но вышел, растерялся, все вокруг такое было непривычное, и среди этого непривычного — одно знакомое лицо, постоянно ведь видел Веру, когда она сидела в кофейне. Вот в этой самой, где и сейчас сидит. У нее там любимое место, и сидит она как раз к нему лицом. Жаль, вряд ли увидит. Или не жаль? Обрадовался тогда знакомому лицу, бросился к ней, улыбался, рукой махал, совершенно не подумал о том, что она его знать не знает и не видела никогда. Ну точно — как с луны свалился. Такой дурак был, вспомнить смешно. * * * — Ну хорошо, а поискать его ты не пробовала? — Не могу я его искать, негде, информации не хватает. — Ну, друзей в тех же соцсетях поспрашивать... — У него там пять человек, и кроме меня, все в оффлайне. — Домой позвонить... — Я не знаю номер. И вообще не знаю, где он живет. — Да как так-то?! — Ну вот так. Мы все время встречались где-нибудь, да хоть бы даже прямо здесь. А потом шли ко мне. А я к нему не напрашивалась. Думала... думала, еще успею, — Саша уже всерьез опасалась, что Вера все-таки разревется, но она опять уткнулась в кофейную чашку и как-то сдержалась. — Знаю, что он живет где-то здесь, неподалеку от "Мистики", но "неподалеку", сама понимаешь, понятие растяжимое, да и в какой стороне хотя бы... — Ох, Вера... как тебя так угораздило-то. Ну или его. Не важно. Ладно, а просто пробить имя-фамилию в поисковике? — А я не знаю фамилию. Вот тут уж Саша вытаращилась совсем неприлично. Вера, вроде, не полная же дура, как так можно-то? Али совсем растеряла остатки мозгов, влюбившись? — Да, я знаю, как это звучит, — недовольно поморщилась Вера. — Когда поняла, сама себя почувствовала идиоткой. Но вот ты скажи, если ты с человеком не учишься и не работаешь, а так, просто где-то знакомишься, ты у него спрашиваешь специально фамилию? — Чаще все-таки нет, — признала Саша. — Но потом мы френдимся где-нибудь, и тогда я в любом случае узнаю... — Вот именно, — еще недовольнее сказала Вера. — А если у человека вместо фамилии ник или еще какая-нибудь ерунда? — И предъявила ей открытую в смартфоне страничку, на которой черным по белому было написано: Хранитель Начинающий. Оригинальненько. — Н-да. Чего именно он хранитель, интересно знать? — Не знаю, не спрашивала. Не успела. — Как его зовут-то хотя бы, ты успела спросить? Вера посмотрела совсем уж зло: — А ты сама-то как думаешь? Иван его зовут. — Хорошее имя. А главное, редкое, — с издевкой протянула Саша. — Замечательно облегчает поиск. — Ну уж тут ему злой умысел приписать не получится. Вряд ли он сам выбрал себе имя, — пожала плечами Вера. "Это если он настоящее имя сказал. А то ведь очень похоже, что все-таки аферист какой-нибудь, не зря же он был такой скрытный", — подумала Саша. Но вслух ничего не сказала. И так того гляди поссорятся — и из-за чего, спрашивается? Из-за парня, который, между прочим, от Веры сбежал. * * * Когда она спросила его, как его зовут, он так растерялся, что выпалил первое имя, которое пришло в голову. Пришлось весь месяц быть Иваном, а что поделать. Впрочем, нормальное имя, не хуже любого другого. Но почему-то было неловко от того, что пришлось Вере врать. Хоть и в мелочи — не все ли равно, как называться? — а все-таки. Врать вообще пришлось довольно много: про место жительства, про рабочий график, да что там график — почти целую жизнь пришлось выдумать! Хорошо, что он теоретически был к этому готов. Плохо, что врать он не очень любил, поэтому развлекать Веру, скажем, байками об учебе в институте никак не мог — слишком много всего пришлось бы переделывать. Да и рабочие приходилось очень сильно редактировать. И приукрашивать. Или даже вообще додумывать половину. Ну, а что поделать, если работа у него не очень веселая. Ничего, когда-нибудь эта работа закончится, начнется другая, и возможно, станет посвободнее. И врать надо будет меньше. И свобода передвижения появится. Вот появился бы сейчас клиент — можно было бы попытаться выйти из магазина, хоть это и против всех правил. Скорее всего, ничего не вышло бы, но вдруг бы повезло? Добежать до Веры, не объяснить, так хоть на глаза показаться, но нет, нет клиентов, так она и допьет свой кофе и уйдет, а он все будет торчать в магазине... Сам не ожидал, что будет так обидно. Знать бы заранее! Всего-то на день обсчитался, еще бы день — и успел бы выдумать легенду, нормально с Верой попрощаться, "уехать" куда-нибудь. А вышло так, что проснулся утром, а все, закончился отпуск, добро пожаловать обратно на работу. И ничего не сделаешь. * * * — Он тогда обознался, кинулся ко мне, как к старой знакомой, а у него такая улыбка открытая, знаешь, он мне сразу так понравился, что если б могла, прикинулась бы, что я и есть та знакомая, лишь бы он немножко задержался. Но он и так задержался. Пока извинился, пока объяснил, что обознался, ну, так и познакомились, разговорились о музыке, я ему пообещала кое-что из своего скинуть, обменялись контактами, так и пошло. Вера-поедательница-тортиков, вообще-то, довольно круто поет, но Саша чаще предпочитала об этом не помнить, дабы легче было переживать собственное ничтожество. Но да, если их с этим Иваном знакомство началось с вериных песен, то неудивительно, что он ей заинтересовался, а Саша уже хотела было съязвить насчет его специфических вкусов — вон, и знакомые у него, оказывается, есть вериных габаритов, ой неспроста, ой не к добру!.. Но песни — да, песни — сильный довод. — Вообще, я даже не очень удивляюсь, что он пропал, — вдруг сказала Вера. Это еще что за новости? — Грущу — да, переживаю — да, очень. Но не удивляюсь. Я даже ждала отчасти чего-то такого. Он, понимаешь, какой-то был совсем... идеальный. Такой, какого мне всегда хотелось встретить. В жизни так не бывает, чтоб человек был идеальным, в жизни у людей обязательно обнаруживаются недостатки, случаются неловкие ситуации, недоразумения. Люди ссорятся, обижаются друг на друга. А мне с ним так легко было, так хорошо, ты не представляешь! Все время. Стоило только увидеть. Саша думала, что вообще-то, месяц — совсем не срок, за это время, да при сильной влюбленности, вполне можно и не поссориться ни разу, не такое уж чудо чудное, с ней тоже случалось. Но вслух, опять же, не сказала — какой смысл-то это говорить? * * * Раньше он не умел подслушивать чужие разговоры. Или просто раньше не было нужно? А теперь запросто слышит каждое верино слово — через две витрины, довольно широкий коридор, толпы ходящих по этому самому коридору посетителей торгового центра и музыку из многочисленных динамиков. Он все прекрасно слышит. В ее рассказах он совсем не такой, как на самом деле. Наверно, это и есть любовь — когда обычный человек кажется идеальным? Ему приятно и немного совестно: привязал к себе девушку, а теперь даже не может дать знать, что с ним все в порядке. Хотя себе-то не стоит врать: привязал он, как же. Великий завоеватель женских сердец, посмотрите только. Сам-то тоже привязался, все ждал, когда же она придет, с кем устроится в кофейне прямо напротив него, наденет ли эту прекрасную блузку, которая ее так красит (не надела), как будет выглядеть... Ждал, ждал. Дождался. Почему-то вот только не думал, что она будет так сильно из-за него волноваться. Неделя. Разве неделя — это для людей так много? Самое обидное, что в витрине телефон еще как-то ловит, а вот в магазине — уже нет. Но в витрине он не может снять трубку. А из магазина не при каждом посетителе можно выйти, чтоб позвонить. Собственно, почти ни при каком этого нельзя. За эту неделю, по крайней мере, у него так и не получилось. * * * — Неделя — это не так уж много, он вполне может еще объявиться, — бодро уверяла Веру Саша. Кривила душой, но не сильно. Мало ли, действительно, какие у людей бывают обстоятельства. Заболел, уехал в срочную командировку (забыв телефон), попал в больницу, в аварию, в тюрьму, в еще какую-нибудь задницу, из которой выбираться можно куда дольше недели... озвучивать все это Вере она, конечно, не собиралась, ей и без того неспокойно. Но — да, действительно, есть такие расклады, когда человек жив, но не может добраться до телефона и дать знать, что с ним. Есть. И из некоторых этот ее Иван вполне может выбраться живым и относительно здоровым — и снова появиться. А раз так, то надо Веру утешать. Больше-то все равно ничего не сделать. — Я знаю. Знаю я, — вздохнула Вера. — Но, понимаешь, он ведь раньше так никогда не пропадал, а тут... пусть бы он и в самом деле вот так меня бросил по-дурацки, лишь бы с ним все было в порядке! — А лучше пусть бы он тебя не бросал, а просто случилась какая-нибудь непредвиденная, но легко объяснимая фигня, — подхватила Саша. — Паршивый из меня оказался слушатель, да? Ничего нового не придумала, только тебя отпинала за неосведомленность. Как-то даже совестно. — Да ладно, можно подумать, я сама не знаю, что дура, — отмахнулась Вера. — Но вот посидела тут, поговорила с тобой — и как-то, знаешь, легче стало, хотя с чего бы? Вроде бы, ничего утешительного ты мне и правда не сказала. Но камень на душе стал немножко поменьше. Они расплатились и вышли из кофейни. — Позвонить, что ли, еще разок, — задумчиво сказала Вера, крутя в руках телефон. — Позвони, а что. Если он от тебя скрывается, пусть ему действует на нервы. Если правда у него что-то случилось, пусть знает, что ты волновалась. Вера ткнула пару раз в экран, остановилась, прижав телефон к уху, и тут где-то совсем рядом заиграла знакомая им обеим мелодия, и верин голос запел: "Ты жив, я жива, выползают стихи на свет, Плыви по теченью, которого в русле нет"... — Где это играет? — озираясь, спросила Саша. — Ты уже настолько крута, что тебя крутят по радио? — Да нет, это у меня, — отмахнулась Вера. — Не туда нажала. А сама почему-то обернулась к витрине магазина, у которого они стояли, и стала пристально смотреть внутрь. — Ну что, не ответил опять? Идем тогда? — Саш, ты ведь все равно в супермаркет собиралась? Может, пойдешь без меня, а я догоню? Хочу в этот магазинчик зайти, прямо чую, что там что-то висит как раз на меня. — Ну так давай вместе зайдем, — не поняла логики Саша. — Нет, — неожиданно уперлась Вера, — хочу одна тут побродить. И в супермаркет этот не хочу, там толпы, ну его вообще. А так, пока я тут пороюсь, ты все купишь, как раз у касс тебя и встречу. Идет? — Ну, как хочешь, — Саша пожала плечами и пошла к эскалаторам. — Звони тогда, как подойдешь. — Да-да, конечно. * * * Чего он меньше всего ожидал, так это того, что Вера может захотеть купить что-нибудь в магазине. Это ведь будет натуральная катастрофа. А отговаривать ее напрямую он не может — чертов контракт! Он до последнего надеялся, что она передумает, но нет, она действительно зашла в магазин и принялась оглядываться по сторонам — неужели услышала свою песню и решила, что это добрый знак? Или ей действительно что-то приглянулось? Слишком плохо он все-таки успел изучить людей, чтобы понять, что у Веры на уме. Он уже решил, что просто не будет показываться ей на глаза, а значит, она ничего купить не сможет, это тоже нарушение, но не такое серьезное, все-таки, но тут Вера достала телефон и демонстративно ткнула в него пальцем. И конечно же, у него в кармане сразу заиграла музыка. * * * "Ты жив, я жива, выплывают стихи на свет..." Вера шла на звук своего голоса, совершенно не представляя, где тут источник звука. Теперь она была уверена, что это не совпадение, это действительно телефон Ивана. Она позвонила — и сразу заиграла музыка, значит, она все правильно поняла, это звонок. Но где лежит этот телефон? Как он здесь оказался? И где сам Иван? В магазине ведь никого не было. Она шла на звук и дошла до витрины. Громче всего мелодия играла около одного из манекенов. Даже не около, а как будто из него — из кармана куртки, что ли? Или у него динамик в корпусе? Нет, какой динамик, если это телефон?.. Вера внимательно посмотрела в лицо манекена, отмечая знакомую несимметричную улыбку — правый уголок рта чуть выше левого, — высокие скулы, челку, которая вечно мешалась и лезла в глаза. Нажала отбой. Музыка тут же стихла. Тишина магазина показалась такой неестественной, что даже немного страшной. — Ну, здравствуй, — сама себе не веря, шепотом сказала она. — Здравствуй, — сказал Иван и шагнул с витрины вниз, к ней. Одну безумно долгую секунду Вере хотелось завизжать от ужаса и броситься прочь из магазина. Но секунда прошла, и она повисла у Ивана на шее, снова шмыгая носом, в который раз за этот день. — Я тебя убью, — гнусаво заявила она. — Но потом. Попозже. — Обязательно убьешь, есть за что, — подтвердил он и обнял ее покрепче.