Время истекло

Час… Юноша шел по пустой мостовой, не обращая внимания на лужи и дождь. Ноги промокли, озноб пробежал по всему телу от кончиков пальцев до корней волос. Ощущение луж и этого холода доказывало, что он еще может что-то чувствовать и самое главное — он все еще дышит. Начинало темнеть, но парень не стремился снимать капюшон, прикрывающий его лицо. Продолжая идти по назначенному курсу, не сворачивая во все подворотни. Только прямо, туда, где они договорились встретиться. Сделав ещё пару шагов, он остановился, не доходя до перекрёстка, и поднял голову, подставляя ветру своё бледное лицо. Чанёль закрыл глаза, пытаясь отрешиться от пустоты внутри, от душевной и физической боли, но всё это было бестолку. Мимо него прошло несколько человек. Они посмотрели на юношу каким-то осуждающим взглядом и удалились, перешептываясь между собой. Немного постояв, юноша поплёлся дальше. Его целью был отель Ekonomy Myeondong Premier находящийся на улице Мендон, всего в минуте ходьбы от станции метро Myeongdong. Добравшись до места, парень прошёл мимо стойки регистрации и отправился прямиком к лифтам, никак не реагируя на просьбы служащего остановиться и представиться. Оказавшись в номере, молодой человек снял ботинки и сел на кровать, опустив голову на свои руки. Сколько он так просидел, мечтая умереть, ну или на крайний случай потерять сознание? Это неизвестно. Но вдруг… Сорок минут… Звук открывающейся двери. Юноша даже не поднял головы. А зачем? Он и так прекрасно знал, кто и зачем пришёл. Этот запах. Запах её духов — это был не забываемый запах ромашки. — Ты опоздала, — его голос был ледяным и бесцветным, не выражающим никаких эмоций. Он убеждал себя, что ему всё равно. — Ты же понимаешь… Ни слов извинения, ни склоненной головы, ни слезинки раскаяния в её глазах. Только самодовольная ухмылка, эта несносная заносчивость. Один лишь холодный расчет. А зачем ей оправдываться перед ним? Всё это было настолько сложно и запутанно, что они порядком устали и были измождены. Он сидел на кровати в напряжённой позе. Она стояла, облокотившись на дверь. Чанёль поднял голову и медленно перевёл свой взгляд в ту сторону, где была СоХён. Темные волосы цвета горького шоколада намокли и неаккуратно спадали на бледное лицо и хрупкие плечи девушки; глаза, цвет которых он так страстно жаждал узнать когда-то давно, смотрели внимательно, а пухлые губы чуть подрагивали. На ней был строгий костюм: чёрная юбка карандаш, белая блузка, расстегнутая на две пуговицы, и образ завершал такого же цвета как юбка, пиджак. Они были всем и ничем друг для друга. Встретившись с её испепеляющим взглядом, молодой человек встал. — Я не обязана отчитываться перед тобой. — Ты опоздала, — повторил юноша. Простая констатация факта. Молодая девушка отвела свой взгляд сторону и нервно сглотнула. Она пыталась смотреть куда угодно, только не на Чанёля. — Мы же договорились. У нас просто… — … секс, — перебил её юноша, приводя свои волосы ещё в больший беспорядок. — Я всё это помню. Не нужно повторять это, каждый раз. Сколько? — закончил он, подходя в плотную к СоХён. — 30 минут, — еле слышно произнесла девушка. Не дождавшись действий, молодая девушка сама прижалась к парню и начала раздевать его, стаскивая с плеч молодого человека верхнюю одежду. Он ведь так и не снял её, когда пришёл. СоХён схватила его за рубашку и потянула ее вверх. Тогда он поднял руки и позволил снять рубашку через голову. Они торопились, времени было слишком мало. Пальцы Чанёля запутались в её волосах. Он изголодался по СоХён, он был настойчивее, чем прежде. Девушка запрокинула голову от его прикосновений. Чанёль толкнул ее на кровать. Его поцелуи обжигали кожу. Молодой человек ласкал её тело, касался везде, словно хотел запомнить. Закрыв глаза, СоХён выгнулась, чтобы как можно больше почувствовать его на своём теле. Её стоны — навсегда в его памяти. Синяки на её бедрах от рук юноши. Царапины на спине от её ногтей. Тридцать минут… И лишь одна мысль на два тела. «Она моя». «Он мой». Всё происходит слишком быстро. Резко. Уже не больно. СоХён обхватила парня ногами за талию, а потом обняла за шею. Она прижала Чанёля к себе ещё сильнее. Он был ей нужен. Девушка чувствовала его теплое дыхание, когда он целовал её шею. Он шептал слова любви и давал клятвы, которые никогда не смог бы сдержать. И СоХён позволяла ему. Это глоток свободы для неё. Но сладкий плен для Чанёля. Она подается всем телом навстречу. Своим весом он прижимает ее обратно. Толчок. Стон. Резкий выдох. Оба задыхаются. Никаких слов, действий, всё это не нужно. Все, что девушка хотела и не могла сказать, было в её глазах. Если Чанёль хотел, он бы это увидел. СоХён прижалась к юноше, обвив его за талию рукой. — М-м… ты пахнешь клубникой, — прошептал Чанёль, отвечая на объятия девушки. — Ты тоже, — уткнувшись в его шею, тихо произнесла СоХён. Молодая девушка села на постели, прижимая одеяло к груди. Взяв с прикроватной тумбочки сигарету, она закурила. Длинные тонкие сигареты с ментолом. Она курила только после секса с ним. Чанёль встал с кровати и даже не посмотрел в её сторону. СоХён наблюдала, как он одевается. Вот и все. Может пустота причинять боль? И когда эта боль кончится? Парень накинул рубашку и только тогда взглянул на девушку. Она поджала колени к груди и плотнее прижала одеяло, чтобы скрыть свою наготу и одновременно как-то взять себя в руки. — Сколько ещё? Семь минут… В голосе девушки слышались нотки грусти. Или это Чанёлю только показалось? Неужели ей и в правду было этого мало. Ведь она сама так решила, это не его прихоть, он сделал так, как она просила. — Семь минут. Вздох. В эту же минуту он обогнул кровать, наклонился к СоХён и впился в такие желанные губы. Это был быстрый, жадный поцелуй. Девушка встала и начала приводить себя в порядок. Она одевалась не торопясь, зная, что за ней наблюдают, следят за любым движением. Пять минут… От боли в груди хотелось кричать, рыдать, биться головой о стену. Хотя боль была скорее не физическая, а душевная, но это не уменьшало его страданий. В голове появлялись образы, картины, звучали пустые, ничего не значащие фразы. Чанёль почти забыл о ее присутствии, если бы не… Её голос в тишине: «Прости». Его горькая ухмылка: «Поздно». Её молчание. Чанёль отгоняет навязчивые мысли. СоХён стояла рядом и смотрела на него сверху вниз, как хищник на забитую жертву, но выражение лица говорило совершенно другое. Три минуты… — Для тебя всегда эта была только игра? — произнёс юноша чуть резче, чем планировал. — Нет, это не так, — она осеклась, а потом продолжила. — Поначалу мне было так противно… — она снова замолчала, не решаясь продолжить. — Спать со мной? — предположил Чанёль и слегка приоткрыл глаза, что бы посмотреть на девушку, сломавшую его жизнь. Он встретился с большими карими глазами, в которых застыла боль и рвущиеся наружу чувства. По щекам девушки текли слезы и капали с подбородка. Поняв молчаливый ответ, он попросил, — продолжай, прошу тебя… — Но потом… потом все изменилось, когда я стала замечать этот блеск в твоих глазах. Не ту похоть и желание, как обычно, а нечто другое. Этот блеск есть и сейчас, — СоХён наклонилась к лицу Чанёля и внимательно посмотрела в его глаза. Ее теплое дыхание обжигало бледную кожу. Он глубоко вздохнул и напрягся всем телом. Как он любил этот сладковатый, обостряющий все чувства, запах ее духов. Мягкие нежные, такие любимые черты ее лица. Он сделает всё для неё. Минута… Часы продолжают свой ход, напоминая о том, что скоро это закончится, неустанно тикая на стене. — Когда? — Не знаю, — СоХён пытается принять безразличное выражение лица, но у неё плохо это получается. Она поднимает взгляд на его лицо. — Пора. Чанёль поправляет пиджак. — Знаю, — ледяным голосом произносит молодой человек. Его глаза потемнели от боли. СоХён была не в силах это вынести и притворилась, будто разглядывает клетчатое одеяло на кровати за его спиной. Юноша слышит, как СоХён уходит. Старый выцветший ковер приглушает её шаги. Потом открывается дверь, и в темный номер проникает свет. Пауза. Чанёль пересекает комнату в два шага и хватает её за руку, разворачивая к себе. Тридцать секунд… — Люблю… — …тебя, — выдыхает она. Эти полу фразы. Полу вздохи. Какие-то недомолвки. Дверь закрылась. Он оглядел пустой номер мотеля. Прощания не рождают чувство освобождения, как нам порой кажется. Теперь мы это точно понимаем. Время истекло…