From dusk till dawn От заката до рассвета. You don't need experience Тебе не нужно быть опытным, To turn me out. Чтобы возбудить меня. You just leave it all up to me. Просто предоставь это мне. I'll show you what it's all about. Я покажу тебе, что к чему.
Грей к девятнадцати устроился в одну из самых лучших компаний в Нью-Йорке. Должность, конечно, в связи с отсутствием опыта, была незначительной, но платили неплохо, и по окончанию университета можно было бы подняться куда-нибудь повыше. Ну, а пока он носил кофе вице-директору и разбирался с бумагами. Работа была не пыльная, времени занимала мало, нередко он успевал всё сделать до окончания рабочего времени, поэтому оставалось время, чтобы подготовиться к сессии или же просто лучше познакомиться со стенами "Prime Palace", или даже увидеть главного директора, который, к слову и большому разочарованию Грея, появлялся очень редко. Директором компании был высокий и, что странно, молодой альфа двадцати семи лет в дорогом костюме, идеально-ровной осанкой и самым красивым лицом, что приходилось видеть Грею в живую, а не на обложке журнала. Каким образом у него в таком возрасте появились такие деньги, он особо не задумывался. По сути, единственной информацией которой он обладал о нём, были сухие интервью и факты из глянцевых журналов, которые, по всей своей сути, состояли из пафоса и лжи. А ещё знал, что босс был поваден на омежью фигуру и занялся сексом с половиной компании, которая была в юбке или имела в паспорте, в графе пол, «омега». Ну, естественно, не считая совсем молодняк, в который и входил Грей. Фуллбастера это особо и не расстраивало, как бы то ни было, Грей не был любителем секса на одну ночь. Учитывая, что у него вообще альфы в таком плане не было, он планировал заняться таким с тем, на кого могут быть хоть какие-нибудь планы на ближайший месяц. Или хотя бы на ближайшую неделю. — Локи у себя? — Грей подпрыгнул от незнакомого голоса. Обычно, никто не называет вице-директора по имени. — Да, — он поднял голову и готов был подпрыгнуть на стуле второй раз. Директор был прямо перед ним, в нескольких сантиметрах. Пожалуй, он впервые видел его так близко и даже умудрился услышать голос. Нотки запаха прошлись по рецепторам, давая ощутить запах дорогого одеколона и отчетливо пробивающийся сквозь одеколон запах имбиря — наверное, его настоящий запах. Грей почему-то вздрагивает и чуть ли не краснеет. У него чертовы карие глаза смотрят прямо на него и пепельные волосы растрёпаны. Только спустя пару секунд Грей опомнился и нажимает на кнопку АТС, чтобы сообщить о приёме. — К вам, — Грей застывает на пару секунд и понимает, что даже не знает как зовут директора. Он ловит на себе лёгкую улыбку и смешинки в его глазах. То, что он выглядит, как идиот, Грей осознал по взгляду альфы. Понимает, что ещё и как дурак, когда из аппарата слышится «эй, Грей, всё хорошо?» — Леон. Леон Бастия, — его улыбка пробивается сквозь кости, возможно, даже глубже. Грей понимает, что показал себя как окончательный идиот, когда говорит: — К вам главный директор. Услышав одобрительное «хорошо» и увидев, как Леон скрылся за дверью кабинета, Грей закрыл покрасневшее от стыда лицо руками. Он никак не ожидал, что так глупо поведёт себя перед боссом и просто чертовски превосходным альфой. Грею много мозгов не надо, чтобы понять: он теперь точно к нему не подойдёт, чтобы хоть бы попытаться познакомится. — А я думала, что ты у нас мистер холоднокровность, — сзади послышался женский голос, а позже лёгкий смешок. — Боже, Мира, я просто не ожидал его увидеть. Он у нас тут появляется раз в месяц! — Поэтому сейчас такой красный? — она уселась на стол, улыбаясь. — Ну, признавайся, уже хочешь застрять с ним в одном лифте, да? — Да ничего я не хочу. Мне просто неловко из-за собственного поведения. Я вёл себя как придурок, всего-то, — он хмыкнул, собирая документы, скрепляя их степлером. — Странно, с Локи не ведёшь себя как придурок, стоит задуматься, — она усмехнулась, глядя, как Грей зло цыкнул и с силой положил документы на стол. — Не злись, а то сейчас раскраснеешься и сольёшься с обоями, тогда он тебя точно не заметит. Мира хихикнула, спрыгнув со стола и глядя, как Грей с силой сжал степлер, явно намереваясь кинуть его в неё. — Вот и хорошо, если не заметит, — он фыркнул, чуть ударив папкой с бумагами об стол. _____ — К слову, сколько твоему секретарю? Больше шестнадцати не дашь, — Леон повертел в руках папку, глядя на своего заместителя. — Какие шестнадцать? Боже, я никогда не возьму к себе на должность шестнадцатилетнего омегу, — Локи на секунду замолчал и добавил: — девятнадцать. — И у вас уже было? Нагнул его за плохо сваренный кофе? — лёгкая усмешка коснулась его губ. — Кофе он варит хороший… Не было у нас ничего, — он хмыкнул, пожимая плечами, расписываясь на очередном договоре. — Вау! Он у тебя работает два месяца, а ты ещё не запустил руку ему между ног! Ты серьёзно? — Он влепил мне пощёчину, когда я всего лишь потрогал его за задницу! Нет, ты представляешь?! Мне! Чёрт, если бы я не реанимировал свою самооценку виски и двумя омегами в моей постели, то всё, не было бы ловеласа Локи. — Господи, какая большая потеря! — он с иронией закатил глаза. — А кто тебе самых хороших девочек будет подгонять, а? — Ох, ладно, уговорил, куда же я без твоей сущности бабника, — он тихо засмеялся. — Ханжа, значит? — Можешь попробовать что-нибудь сделать. Могу даже поспорить на то, что у тебя ничего не выйдет. Леон чуть нахмурился, вертя в руках папку с годовым отчётом. Омега был и в правду симпатичный, и, что самое главное — молоденький. Таких обычно легко возбудить, а чуть пошептать чего-нибудь на ушко, и следующая встреча уже в постели. Что было странно, так это то, что Локи до сих пор ничего не сделал, насколько он знал, «недоступность» омег ему нравится даже больше, чем легкодоступные. А ещё от Грея приятно пахло — мягкий запах сандала ощущался даже на расстоянии офисного стола. Что радовало ещё больше — это был явно его настоящий запах, а не какие-нибудь духи, которыми омеги так щедро любят себя поливать. От папки в его руках тоже немного веяло сандалом, видимо, он её оформлял, и маленькие, еле ощутимые ноты остались на тонкой структуре файла и прочной обложки папки. — Нет, спорить не будем, согласись, как-то низко, — Леон неосознанно поднял папку чуть выше, ловя почти не слышавшиеся нотки его запаха. — Так мы же и не на него. Просто на твои способности, — он усмехнулся. Леон на секунду отвёл взгляд, чуть прошёлся пальцами по гладкой поверхности папки и сказал: — Ладно. Ящик отличного коньяка на кону. — Идёт. Удачи тебе, мистер-почти-донжуан. Грей успел отойти как раз в тот момент, когда Леон выходил из кабинета, так что пересечься они не успели, что немного и радовало, и расстраивало. Причем их обоих. Под конец рабочего дня Грея не покидала мысль о своём придурковатом поведении с утра, и он пришёл к выводу, что всё же хорошо, что Леона он будет видеть крайней редко. Ну и, скорее всего, сам Бастия вскоре забудет об этом маленьком инциденте.***
Грей сонно глянул на часы — сегодня он, что странно, задержался на полчаса. Единственным его желанием было наконец отправиться домой и лечь спать. Дождавшись совершенно пустого лифта, тот нажал на кнопку первого этажа, лифт тронулся. Грей устало положил голову на зеркальную поверхность. Когда лифт резко остановился на восьмом этаже, Грей чуть дёрнулся, глянув на входящего человека. Ха, конечно! Только Грею Фуллбастеру могло так повести. Леон, тот самый перед которым он мастерски строил из себя идиота, вошёл в чертов зеркальный лифт. — Здравствуйте, — Грей, чуть покраснев, опустил голову, упорно разглядывая пол. — Вечера. Тебе на первый? — увидев кивок, Леон нажал на кнопку, двери закрылись, и лифт стал спускаться вниз. Грей утешал себя мыслью, что им ехать всего восемь этажей — максимум две минуты. Грей понял, что сегодня не его день, когда лифт внезапно остановился, и явно не на первом этаже. Он резко поднял голову — застрять в лифте это чуть ли не его страшный сон, его почему-то до ужаса пугали тесные, закрытые помещения. Он с почти детским испугом глянул на Леона. — Что у тебя с лицом? — Бастия с усмешкой глянул на чуть ли не до смерти напуганного Грея, нажимая на кнопку диспетчера. — Замкнутого пространства боишься? — Не совсем, — Грей неосознанно подошёл к нему чуть ближе, с надеждой глядя на управление лифтом. — Вы застряли? — голос девушки вселил надежду в Грея. — Прошу прощения, но служба помощи сможет приехать где-то через часа два. — Какого чёрта?! Вы шутите что ли? Что нам до этого делать? В карты играть?! — Бастия зло ударил кулаком по двери лифта. — Мне очень жаль, но бригада сейчас на другом вызове, и поздно уже. Проявите немного терпения, — девушка отключилась. — Они там совсем в край… кхм, — Леон, опомнившись, решил сдержаться от матов. Альфа глянул на стоящего рядом омегу. Грей явно побледнел и даже немного дрожал. Запах сандала стал менее ощутим, но всё так же осязался, заставляя Бастию немного… нервничать? Приятный запах молодого омеги осторожно впитывался в воздух, но не смел перебивать запах имбиря. Понятия того, что именно он здесь доминант, впитывалось в вены, сбивая его со сдержанности. Конечно, он мог спокойно его сейчас прижать к стене в лифте, пару раз поцеловать в шею и потрогать там, где другим «нельзя», как ящик коньяка у него и собственная гордость потешена, но… что-то явно мешало. — Мы… мы не задохнемся? — рядом раздались тихие ноты, чуть ли не срывающиеся на истеричные. — С чего бы нам задохнуться? Лифт же не герметичный, — он пожал плечами, повернув голову в сторону Грея. Кажется, Леон стал понимать, почему Локи не раздел его на своём столе — с такими можно заниматься сексом только с их согласия и, желательно, с их инициативы. Можно спихнуть на некую «индивидуальность», а можно и на взятую из ниоткуда непорочность — Леону как-то чхать. Грею, к слову, тоже. — Карты есть? — альфа смотрит на Грея, понимая, что лучше его как-нибудь отвлечь, нежели ждать, пока он в обморок упадет, или чего похуже. Грей вздрогнул, удивлённо посмотрел на него и сказал: — Есть. На парах играли. — Ну, доставай тогда. Что ещё нам тут делать? — Вы серьёзно? То есть босс этой фирмы, один из самых влиятельных людей и альфа, состоящий в списке Форбс, сейчас сядет на пол и будет играть с девятнадцатилетним омегой в карты? — Предлагаешь нам элитно помолчать? Идея так себе, скажу честно. Грей хихикнул, доставая из сумки колоду карт, мысленно представляя, как эта картина будет со стороны выглядеть. Он скинул сумку на пол и сам уселся на него, Леон выдохнул, попытался вспомнить свои мальчишечьи годы и уселся рядом с ним. Глянув в зеркало, он невольно сам усмехнулся их общему виду. И ему хочется верить, что камер здесь нет, иначе будет немного неловко перед некоторыми сотрудниками. Грей потасовал, раздал и с усмешкой глянул на Леона. Теперь он понимал: они точно квиты. Для таких личностей, как Леон, необязательно странно себя вести, чтобы оказаться в неловкой ситуации. Например, сейчас хватит лишь того, что он, в дорогом костюме, сидит на полу с картами в руках. ______ — Слушай, а чего мы просто так играем? — Леону, утомлённому пятой партией, уже элементарно надоела игра. А прошло не так уж и много времени. — А на что играть? — Грей удивленно глянул на своего собеседника. Леон мысленно прикинул, что на деньги играть смысла нет, на желания тем более — места мало для разгона. — О! — Леон щелкнул пальцами и довольно глянул на омегу. — На раздевание. — Чего?! Вы что, совсем? Какое раздевание? — Да ладно тебе, — Бастия отмахнулся, — Видишь, я уже четыре раза подряд проиграл, чего тебе терять? Грей нахмурился, прикинув размеры и, решив, что если что, то он спокойно может прекратить играть, в знак согласия кивнул. — Ну, вот, другое дело, — Бастия с задором взял колоду. Первая партия закончилась победой для Грея, вторая тоже. Он даже с некой гордостью смотрел на Бастию без пиджака и галстука. Взгляд цепляется за сильную шею и чуть видневшиеся из расслабленного воротника рубашки ключицы. Грей особо никогда не рассматривал шеи альф, и, пожалуй, даже не смог бы сказать, что на них может быть такого, за что можно зацепиться. Теперь понял — зря. Выделяющиеся жилки, ключицы и кадык казались чем-то неплохим. Настолько неплохим, что Грей задержал на этом взгляд непозволительно долго, но вовремя пришел в себя, стараясь отвлечься. Отвлёкся он плохо. Даже слишком плохо — третья партия была проиграна, и Грею пришлось расстаться с чёрной жилеткой. Четвертая партия снова перешла к Леону — Грей снял ботфорты. — У тебя красивые ступни. — Что? Ступни? — Ступни. — Леон серьезно глянул на него и чуть усмехнулся. — Можешь не обращать внимания, мне просто нравятся омежьи ноги, считай, что-то вроде фетиша. — Футфетиш? — Грей приподнял брови, глядя на Леона. — Ну, нет. Я не настолько помешан. Футфетишсты не прочь целовать пальцы ног и вообще всё то, что находится до икры, мне это не доставляет. А вот просто красивые ступни нравятся визуально. А так ещё нравится чулки там всякие, гольфы. Подвязки ваши, — он пожал плечами. Грей кивнул и раздал карты, мысленно надеясь, что удача на этот раз его не покинет. Партия за партией, оба остались фактически без одежды. Грей, краснея и мысленно проклиная эту затею, стащил с себя штаны. Теперь оба остались лишь в одном белье. — Милые рюши, — Леон с усмешкой кивнул в сторону совершенно омежьего белья, на которое он почему-то не рассчитывал. Мысли о том, что Грей одевается как бета не покидали и расстраивали его всю игру. Но, пожалуй, этот бонус значительно поднял ему настроение. — Могли бы хотя бы так не пялиться. Неловко как-то. — Нечестно, получается. Думаешь, я не видел, как ты меня всю игру разглядывал? — Всё честно! Скольких вы омег видели, а скольких я альф? Мне, конечно, интересно. Вот, интересуюсь, смотрю, с чем примерно мне надо будет жить. — А я вот таких, как ты не видел. Вот, тоже интересуюсь, расширяю диапазон. А ты не стесняйся, у тебя всё хорошо. — Я вам сейчас сумкой по лицу диапазон расширю, и даже не посмотрю на то, что вы мой босс. — Давай на ты? После того, как я тебя видел в этом милом белье, и ты меня фактически голым, то формальности ни к чему. И да, раздавай. — Стоп. Ещё одна партия? Но… — Раздавай, проверим нашу удачу. Грей сглотнул и взял колоду, периодически рассматривая тело сидящего напротив него альфу. Он думал, что такое тело вблизи он точно никогда не увидит. У Леона были широкие, ровно расправленные плечи и сильные, самые лучшие руки, которые Грею доводилось видеть — с выступающими венами, выделяющимся мускулами и шикарными бицепсами. Сильная грудь со странной татуировкой на левой стороне заставляла несколько раз останавливать взгляд на причудливом рисунке. И чёртов пресс. У Грея не шуточное желание пройтись по нему пальцами, ощутить грубость и твёрдость мускул или, даже чуть больше — например, пройтись по нему губами. Грей нередко останавливался на тазовой кости, что прекрасно выпирала и как-то подчёркивал его фигуру, заставляя всё больше придумывать нечто откровенное с его участием. Хотелось пройтись по ней пальцами, очертить линию кости и…. спуститься к тому, на чём Грей взгляд не задерживал, но краснел. Этот чёртов член прекрасно выпирал из этих чёртовых боксёров! Нет, почему он не мог надеть другое бельё? Почему именно эти облегающие боксёры? Это почему-то злило и… возбуждало. Грей надеется на ничью, где-то в душе на проигрыш Леона (ему просто интересно, ничего более, ясно?). Ничего из ожиданий не сбылось — это Грей видит по трём картам у себя в руках, когда у Леона ни одной. Он, конечно, может отказаться, у него пару предлогов всегда в кармане, но, он же начал играть, проигрыш следует принять, как данное. Леон следит за тем, как Грей краснеет, как спускается руками к резинке нижнего белья, мнётся и отводит взгляд в сторону. — Я… я не могу так! — Грей отдёрнул руки. — Перед незнакомым альфой голым сидеть как-то… неправильно. — Тогда я сниму их сам, — Леон чуть поддался вперёд, заставив Грея ошарашено отшатнуться. — Знаешь, чем больше мы раздевались, тем больше я хотел спросить у тебя: «почему мы не занимаемся сексом прямо сейчас?». Вот, я почти голый, вот, передо мной омега в одном белье, мы в лифте одни, а мы сидим и играем в карты. Грей вздрогнул, когда Леон оказался совсем рядом, коснувшись своими ладонями его талии. Грей понял: сильные руки кажутся ещё лучше, когда ими трогают тебя. Грей осознал: ситуация действительно наталкивает лишь на одно. Он сейчас почти голый в лифте с альфой, чей запах уже давно будоражил кровь, заставляя чуть мяться и кусать губы. Грей, на самом деле, не знает, что обычно ощущаешь в такие моменты, поэтому разобраться в данной ситуации было тяжело. Но, наверное, он… возбуждён? От такой мысли на пару секунд становилось стыдно, но воздух с нотами имбиря заставлял постепенно мириться с этим фактом. Запах альфы возбуждал. Грей теряет все свои мысли, когда чужие губы проскользнули вдоль его шеи к животу. Внезапный жар и теплота губ обдали с головой. Грею не хочется отталкивать его, пинаться и говорить о морали и о том, что он не спит с первыми встречными. Он знает: Леона это волновать точно не будет. Бастия цепляется зубами за резинку белья, заставив Грея вздрогнуть. Омега опустил голову вниз — от вида в горле ком. Пожалуй, он точно не мог себе даже вообразить, что альфа, которого хочет каждая вторая омега, окажется так скоро у его обнажённых бёдер. Леон тянет нижнее бельё вниз, касаясь носом и губами обнажённых участков кожи, заставляя Грея вздрагивать от действительно непривычных касаний. Когда губы касаются низа живота и даже чуть ниже, Грей невольно отворачивается, ощущая, как краснеет лицо. Широкие ладони прошлись по бёдрам, после чуть вверх — к талии. Омега сжимает сильнее бёдра, когда голова Леона стремительно опустилась вниз, вместе с хлопковой тканью белья. Приятное тепло дыхания и кожи прошлось по ногам, Грей смотрит на Леона со своим бельём в зубах, и это зрелище отдаётся чем-то большим, чем просто моральным удовольствием. — Ты не боишься? — Леон вновь оказался близко, отбросив бельё на пол, пройдясь руками по бёдрам и заглянув к нему в глаза. — Почему-то нет, — он качает головой и позволяет себе коснуться его щеки пальцами. Ему не хочется разыгрывать концерт, показывать себя недотрогой и отдаться ему только после часа уговоров и лёгких приставаний. Он хочет его… прямо сейчас. Эта мысль до такой степени не свойственна для него, что ему становится стыдно. Попахивает моральной распущенностью, но, в конце концов, каков шанс, что у него будет ещё возможность заняться сексом в лифте с шикарным альфой? Конечно, его мечты о первом разе были наполнены романтикой, и, по плану, это должно было произойти вечером, в кровати, с человеком, которого любит, но сексуальный альфа в одних боксёрах и лифт тоже неплохой вариант. От собственных мыслей становится дурно, от запаха альфы — ещё хуже. — Знаешь, обычно это мне говорят, а не я, но, — руки Леона оказались на шее, — я хочу тебя. Грей выдыхает от резкого касания его губ к своим. Первый поцелуй был лишен романтики, но наполнен какой-то страстью и явно сильным желанием. Леон кусал губы, проводил ладонью по шее и волосам и настойчиво игрался с его языком, перехватывая инициативу и углубляя поцелуй. Грей вздрагивает от внезапной настойчивости, цепляется пальцами за его волосы и зачем-то притягивает ещё ближе, прижимаясь к нему своим телом, скользнув рукой по обнажённому и напряжённому прессу. Грей бы довольно улыбнулся от приятного ощущения того, как подрагивают мускулы альфы под его пальцами, но рот был занят другим, точно так же, как язык с губами. Губы у Леона тонкие, но гладкие и приятные, целовал он тоже так — приятно и ровно. Леон не хочет переставать целовать его. Грей целоваться совсем не умеет, но отвечает он горячо и напористо. Губы у него оказались такие же, как и на вид — пухлые, мягкие и немного влажные. Целовать их — одно удовольствие. Леон чувствует, как Грей чуть отдаляется и проводит кончиком языка по его нижней губе. — Ты чего? — Грей удивлённо смотрит на альфу, услышав тихий смешок. — Щекотно было, — Леон непроизвольно прошелся рукой по своим губам. — О, у тебя такие чувствительные губы, — Грей закусил губу, чуть опустив взгляд вниз. — Ещё у меня есть кое-что более чувствительное, — он усмехнулся, коснувшись пальцами его щеки. Они целуются опять, Грей пытается отвечать более глубоко и подаётся головой вперёд. Руки скользят по спине и рукам, поглаживают и скользят по прессу. Грей сжимает рукой член сквозь ткань белья и прижимается к нему ещё сильнее. Грей теряет голову от поцелуев и понимает: это неправильно, но безумно заводит, а значит можно. Леон целует его шею беспорядочно, чуть покусывая кожу и гладит руками спину и бёдра. Грей захлёбывается в ласках и готов окончательно потерять голову. Они трутся друг об друга обнаженной кожей, обнимаются и целуют друг друга. Грей скользит губами по сильной шее, проводит пальцами по волосам и стонет, когда губы Леон нежно скользят по его коже, вызывая дрожь. Между ними животное притяжение, которое не нуждается в морали и принципах, поэтому Грей не стесняется подать своё тело для него так, чтобы он добрался до самого сокровенного — ведь они оба хотят этого. По коже разряды тока, Грей срывает голос на стоны и на его имя, проводит руками по напряжённым бицепсам и закусывает губы от поцелуев Леона. Альфа целует его невпопад — кусает за плечи, скользит языком по груди и оставляет засосы на шее и ключицах. Задевает языком твёрдые соски и слегка прикусывает, заставляя Грея судорожно выдохнуть и дёрнуться на встречу. Леон задевает бугорок зубами, проводит языком и посасывает. Омега кусает губы и ощущает, как собственный запах изменился, заставляя альфу действовать резче и настырнее. Язык проскользнул по впадинке у ключиц и снова к чувствительным соскам, лаская их. Омега сжал пальцами лежащие на полу брюки, когда язык скользнул по животу. Леон прикусил кожу под пупком и быстро юркнул вниз. Грей вздрогнул от влажного касания к самому низу живота, а после — чуть ниже. Альфа гладил его бедра, целовал чувствительную кожу внизу и скользил языком по внутренней стороне бедра. — Ляг на пол, — Леон поднял на него взгляд, желая скорее приступить к основному занятию. — Он холодный и грязный, — Грей, в отличии от альфы, окончательно голову ещё не потерял, поэтому реагировал ещё адекватно, хотя желание отдаться ему полностью было довольно ярким. Леон выругнулся и наспех подложил под омегу их же одежду, Грей, конечно, мог бы сказать про холод и неудобство, но всё же послушно лёг. Он выдохнул, когда альфа резко подхватил его бедра, а ноги закинул к себе на плечи. Грей вздёрнулся, когда ощутил тёплое дыхание у влажного входа. Язык коснулся внутренней стороны бёдер, проскользнув по всей стороне, а после оказался «там». Леон аккуратно провёл кончиком языка по сжатому входу, пробуя смазку на вкус. Грей выдохнул, ощущая приятные поглаживания там, где он трогал себя только пальцами — ощущения были несравнимы. Он прикрыл глаза, когда Леон оказался внутри, ласково оглаживая тесные стенки и слизывая смазку. Омега тяжело дышит и чуть постанывает, когда движения языка становятся глубже и всё чаще останавливались на стенках, уделяя им особо внимание. Приятные поглаживания становились быстрее и глубже, заставляя омегу стонать и дёргаться. Леон становился более напористым с каждой секундой, чем сильнее запах омеги действовал, тем грубее Леон становился, доводя Грея до исступления. Грей тихо вскрикнул, когда Леон резко спустил его бёдра на уровень своих и пройдясь рукой по его животу, спустился рукой к ягодицам, ласково сжимая и мня их. Грей кусает губы и немного поддаётся к его рукам, что лапают его за задницу. Голова идёт кругом, мысли потерялись где-то за гранями лифта, даже не головы, потому, что губы альфы сейчас важнее воздуха и вообще всего того, что может существовать. Вездесущие поцелуи вызывали лёгкую дрожь и полустоны, что срывались с его губ невольно и будто неосознанно. Приятные тонкие губы очертили живот, бёдра, грудь, куда-то к шее. — У тебя был кто-нибудь? — Леон резко отстраняется от низа живота, подтягиваясь на уровень его лица и опираясь на руки. — У меня были мои пальцы и твой язык, это считается? — Грей обхватывает его шею и притягивает к себе. Поцелуй недолгий, но горячий и, до потери пола под собой, желанный. — Думаю, нет. — Смешок и порция поцелуев у шеи и ключиц. Грей трется животом об хорошо стоящий член альфы и проводит пальцами по напряжённой спине. Грей на пару секунд выпадает из реальности, когда Леон проскальзывает в него пальцем и тяжело дышит на ухо. Тяжелое дыхание опалило шею и приятное движение внутри выбило вздохи из грудной клетки. Леон кусает за плечо, а после целует, но уже долго и глубоко, даже до неприличия глубоко. Грей выдыхает в поцелуй, когда внутри сразу три пальца, а язык альфы повторяет движение пальцев. Омега краснеет и чуть морщится от неприятного ощущение внизу, но послушно обнимает его за шею и даже не двигается. Толком не растянутый вход саднит, но Леон компенсирует это круговыми, поглаживающими движениями, что немного сглаживают ощущение и даже кажутся немного приятными. Леон трахает его сразу с двух сторон: пальцами вход и языком рот. От этого омега чуть дергается и стонет. Запах альфы всё сильнее, голова кружится от каждого вздоха. Движение пальцев кажутся резче, и круговые сменились на поступательные, стремясь пробраться в него как можно глубже. Бастия поглаживает свободной рукой его волосы и старается быстрее растянуть плотно сжимающиеся мышцы. В Грее было мокро и тепло — желание оказаться в нём членом, а не пальцами усиливается. Он чуть отстраняется от него, опираясь на локоть и касается его лба своим, внимательно следя как меняется выражение лица омеги, когда Бастия набирает скорость и проникает до самого основания. — Не смей кончить прямо сейчас, — почти командует Леон, глядя как Грей вздрагивает и стонет уже вполне открыто. — Тогда хватит доводить меня до оргазма своими пальцами, мистер Бастия. — Мы же вроде перешли на ты, или тебя возбуждает официальные словечки во время грязных разговоров? — Бастия вынимает мокрые от смазки пальцы и облизывает их, пробуя омежью смазку вновь. — Сейчас это и узнаем, — омега закусил губу, смотря на открывшееся перед ним зрелище. Чёрт, самый сексуальный альфа в диапазоне его знакомых, слизывает перед ним его смазку со своих пальцев! Леон разместился между его призывно расставленных ног и, не удержавшись, шлёпнул по бедру. Бастия закинул его ноги к себе на плечи, целуя сгиб коленки и чуть поднимаясь губами вверх. Грей расслабленно глянул на альфу и закусил губу, глядя, как Бастия начал стаскивать с себя боксёры. Омега не стал отводить взгляд, внимательно разглядывая толстый, жилистый член с выступающими венками и открытой головкой. Грей замечает пару капель смазки и ловит себя на желании слизать их. — Стоп! — Грей будто шокировано глянул на альфу, что уже поудобнее пристраивался меж его раздвинутых ног, касаясь членом его бедёр. — Что такое? — альфа взволновано глянул на Грея. — Презервативы, — лаконично напомнил тяжело дышащий Грей. — У меня с собой нет, — Бастия повёл плечом. — Не волнуйся ты! Я до тебя без презерватива занимался и всё хорошо было. Я успею вытащить. — А со спермой нам что делать? С твоей и моей, — Грей, на самом деле, не хочет тратить время на разговоры. — Мою можешь слизать, — пошло усмехаясь, сказал Леон, но после серьёзно добавил: — у меня там валяются договора с истекшем сроком, ими и вытрем. Всё, не говори больше, — он ласково улыбнулся, прошёлся рукой по волосам и навис над вздрогнувшим омегой. Грей глянул над нависающим над ним телом: сильное, мощное, совсем не такое, как у него самого. Грей ощущал странное чувство защиты в такой позе, возбуждение и… страх. Да он девственности, в конце концов, лишается! Кто-то, вроде, говорил, что это больно. И это немного напрягало. Тёплая головка прошлась по низу живота, Грей, сглотнув, глянул вниз. Рука Бастии успокаивающе прошлась по шее и плечам, а член многословно уткнулся во влажный сжимающийся вход. — Успокойся, больно не будет, — шёпот обжёг ухо, а сам Грей оказался в сильной хватке рук, плотно прижимающих его к горячему телу альфы. Грей выдохнул, когда внутрь проскользнула горячая плоть, растягивая узкий вход, заставляя подстроиться под его размер. Омега выдохнул и обхватил чужие плечи руками, невольно укусив за плечо. Больно не было, так, лёгкий дискомфорт из-за немалых размеров члена. Леон сжал пальцами худые плечи вздрогнувшего омеги и впервые толкнулся внутрь совершенно неразработанного никем тела. В Грее было невероятно узко и мокро. Почувствовав, как омега интуитивно сжал его внутри, прорычал, уткнувшись носом в тёмные волосы лежавшего под ним омеги. Массивный орган с неприличным хлюпаньем проталкивался внутрь чувствительного тела, стараясь пройти как можно глубже. Грей кусал губу и вздрагивал от каждого движения. Стенки начинали неприятно ныть от более глубокого проникновения, но, всё же, не шелохнулся, лишь невольно проскулил, но тут же закусил губу. — Потерпишь немного для меня, хорошо? — Леон говорил хрипло и низко, вцепившись дрожащими от возбуждения руками в него. — Можешь кусать или царапать меня, если тебе так легче. — Потерплю, — ответ выдался тихим, но этого хватило, чтобы Бастия уверенно протолкнулся до основания, двинув бёдрами вперёд. Вскрик заглушился укусом омеги за плечо альфы. Резкий дискомфорт прошёлся до низа живота и там же застыл. Но ничего болезненного, вполне терпимо, по крайней мере, приятные поглаживания и неразборчивые ласковые слова шёпотом на ухо успокаивали и заставляли довольно прикрывать глаза. Леон чувствовал, как пульсировали стенки около его члена, и как Грей не нарочно сжимал его внутри до ярких пятен перед глазами. В омеге было до неприличия жарко, туго и влажно. Леон медленно двигает бёдрами, внимательно следя за лицом Грея. Сначала он жмурился, кусал губы, царапал его спину, а после первых двух толчков приноровился, спокойно выдохнул, чуть приоткрыл глаза и облизал пересохшие губы. Леон позволил себе стать более резким, размеренно двигая бёдрами, погружая во влажное нутро чуть больше половины твёрдого органа. Леон понял, что ему можно терять голову и трахать омегу так, как ему хочется по тому, что Грей тихо застонал, вцепился руками в его волосы, притягивая ближе и обхватил его бёдра ногами. Толчки становились резче и настырнее, пока не подстроились под один темп, вгоняя член до основания. Грей кусал губы, вздрагивал и стонал под Леоном, невольно выгибаясь. Леон тяжело дышал, резко двигался вперёд, доставая членом до истекающей соками маточной полости, заставляя Грея вскрикивать и широко раскрывать глаза в каком-то странном приступе удовольствия. Толчки были глубокими и резкими, доводя омегу до лёгкого помешательства. Член с неприличным хлюпаньем входил в тугую плоть. Грей стонал, наверное, чересчур громко, но Леону это нравится до такой степени, что он позволяет себе прорычать и сжать бёдра омеги, насаживая на себя ещё сильнее. Грей подстраивался под мощные толчки и даже сам призывно расставлял ноги шире. Он чувствовал, как глубоко скользит в нём толстый ствол, дотягиваясь до самого конца, заставляя содрогаться в странной волне удовольствия и выкрикивать имя Леона с неподдельным восторгом. Член у Леона был толстый и твёрдый, которым он просто чертовски хорошо пользовался, проскальзывая в него то сильнее, то чуть снижал напор и входил примерно на половину, после опять резко загонял до половины, трахая уже глубоко и сильно, почти до фейерверков в голове. Толстый ствол доставал до истекающей матки, чуть задевая, заставляя Грея выгибаться и почти доходить до заветного финала. Разработанный жёсткими толчками вход плотно сжимал член и принимал его глубоко в себя, позволяя тревожить чувствительный маточный канал и измученную резкими толчками и ласками полость омеги. Грей вскрикивал от грубых толчков, когда Бастия настырно задевал в нём комочек нервов и ускорялся до такой степени, что омега срывался на крики, а чувствительность узких, почти девственных стенок будто увеличивалась в разы, доводя Грея до исступления. Леон кусал за шею, гладил руками, задевал пальцами твёрдые соски, чуть теребя их, а после вновь опускал к бёдрам, шлёпая по ним и поглаживая. Леон подхватывает его под бёдра, чуть приподнимая, загоняет альфий член до шлепков напряжённых яиц по ягодицам, сильно сжимает мягкие, податливые ягодицы и ласкает языком соски. Грею безумно нравится, когда альфа лапает его, сжимает ягодицы и мнёт в своих широких ладонях. Язык у Леона юркий: ласково обводит розовый ореол, задевает нежный бугорок, а после зубами чуть прикусывает и ласково проводит языком. Смазки много. Очень много — она скатывается по бёдрам, капает на пол и позволяет члену скользить в нём легко, задевая самые чувствительные точки в нём. Грей выдохнул, когда толстый ствол выскользнул из него, прижимаясь к прессу Бастии, чуть ниже пупка, гордо стоя. Брюнет непонимающе на него смотрит и на пару секунд опускает глаза к его члену. Весь в смазке, подрагивающий и с красной от прилившей крови головкой — действительно хотелось облизать и ощутить языком венки. Грей вскрикнул от неожиданности, когда его подхватили и прижали к зеркальной поверхности лифта. Теперь Грей понял всё удовольствие того момента, когда тебя обнимают сильными руками, гладит и сжимают. Он повернул голову к зеркалу, ощущая, как возбуждение накрыло новой волной — он видел, как подрагивали руки Леона, как он тесно вжимал его в зеркальную поверхность, как целовал. Грей стонет, когда Леон сжимает его ягодицы и резко вскидывает вверх, заставив обхватывать его узкие бёдра ногами и обнять руками за шею. Альфа мял в руках ягодицы и, чуть приспустив его, насаживая на толстый член, укусил за мочку уха. Грей невольно застонал и вскинул бёдра, ощущая, как уже немного привычное чувство наполненности давит на узкие стенки, заставляя дрожать. Он закусил губу, когда Леон стал резко насаживать его на свой член, а от вида, что открывался в зеркале, невольно кружилась голова — это было так… сексуально. Видеть какие они сейчас развращённые, ласкающие друг друга, видеть, как он прыгает на его члене, пытаясь ощутить его на всю длину. Стоны отдавались от стен, а вход продолжал хлюпать от каждого толчка. Грей не отрывает взгляда от зеркала, глядя на них… вот так. На самого себя: голого, с альфой, на толстом члене. На Леона, которого мечтает заволочь к себе в постель каждый второй омега, что держал его за бёдра, кусал за шею и мял его ягодицы, если это позволяла возможность. От зрелища возбуждение усиливалось, приближая к финальной точке. Леон трахал быстро, грубо и глубоко, насаживая до основания, касаясь членом самых чувствительных в нём точек, заставляя омегу чуть ли не визжать и цепляться ногтями за его спину. В глазах то темнело, то светлело. В лифте было жарко и им было горячо, прижимаясь и трясь друг об друга. Леон сдавленно простонал в плечо омеги, когда услышал довольный вскрик собственного имени и как пульсировали и ритмично сжимались около его члена ещё узкие стенки. Про себя Леон мысленно усмехнулся: чёрт, да с ним даже девственники кончают! Те самые, у которых на первых порах проблемы с оргазмом. Грей невольно вздрогнул всем телом, чувствуя, как там всё пульсировало и отдалось приятной истомой по всему телу. Внезапная волна возбуждения снова накрыла с головой, заставляя откинуть голову назад. — Блять, Грей, оно само, — каким-то удивлённым голосом прохрипел Леон, понимая, что не может выйти из него, а внезапное удовольствие подкатило вновь. — Что само? — с отдышкой спросил Грей, прежде чем снова застонать, закусить губу, вжаться в сильное тело рядом с ним. — Ладно, потом, мне так хорошо, — честно признался омега, сжимая тонкие пальцы на плечах и оставляя засос на шее альфы, а после след от укуса на плече. Леон не почувствовал, как раздулся узел в омеге, заполняя его спермой, но почувствовал, как новые волны возбуждение накатили со всей силой, заставляя то рычать, то постанывать, то кусать омегу за худые плечи. Волны оргазма накрывали оглушительным штормом, заставляя медленно сходить с ума и сразу же перешагнуть планку «человека», вступив в какое-то первобытное или просто животное желание. Около члена и узла пульсировали и сжимались стенки, добавляя стимуляции к итак превосходным ощущениям. Когда безбашенные оргазмы чуть отступили, ноги устали стоять, а руки - держать омегу, Леон осторожно лёг вместе с омегой на пол, чтобы Грей сидел на нём. Леон пытался отдышаться, а Грей всё ещё постанывал, чуть дёргаясь на нём и зажимая его бёдра своими ногами. Бастия прошёлся ладоням по хорошей формы бёдрам, поднялся вверх, чуть поглаживая плоский живот и грудь, чувствуя, как омега отзывается на его ласки. Грей отошёл пяти минутами позже. Устало сдул прядь со лба и с довольной улыбкой глянул на лежащего альфу, пройдясь рукой по напряжённому прессу. В лифте пахло сексом, потом и естественной смазкой омеги. Пахло приятно и возбуждающе. — Я и не знал, что бывает так хорошо. — Грей нагнулся к нему, целуя и чуть кусая его губы, а после снова выпрямился, продолжая касаться пальцами его тела. — Я, кажется, немного потерял над собой контроль. Такого раньше не было! Я всегда успевал! А тут я… я только потом почувствовал. — Ты про что? — Про узел… то, что с тобой только что было — последствия узла. — Что? — Грей истерично взвизгнул, чуть привстав. Член с хлюпаньем выскользнул из растраханной полости, альфья сперма вперемешку с естественной смазкой Грея медленно стекала по внутренней стороне бёдер. — Ты… ты, да ты совсем что ли?! — от удивления Грей из себя ничего более связного не вынул. — Я бы не был против, если бы ты выносил мне ребёнка. Считай, что это любовь с первого взгляда. И, мне кажется, что ты мой истинный. Но я не уверен! Стоит провериться. Но от ребёнка я не откажусь, если ты, конечно, не будешь против. Грей на пару секунд опешил от полной готовности Леона взять всю ответственность. Он сел обратно, задумчиво отвёл взгляд, закусил и так искусанную губу и сказал: — За один час лишился девственности, испытал узел, нашел своего истинного и забеременел! Супер, полный комплект! — Ещё не полный… Если ты не против, то могу полный устроить. — Боже, Бастия, ты только что выдавил в меня всю свою сперму и сделал ребёнка, всё, где я мог бы быть против, закончилось. — Иди ко мне, — Леон поманил его к себе пальцем. Грей нагнулся к нему, шёпот раздался около уха: «Я оставлю метку, хорошо? Я хочу знать, что ты мой навсегда». Грей, сглотнув, кивнул. По месту, между шеей и плечом, прошлась широкая ладонь альфы, легонько поглаживая. Кожи коснулись мягкие губы, потом язык, ласково поглаживая. Бастия, успокаивающе поцеловал, вписался альфьими клыками в место для метки. Грей тихо айкнул и до боли сжал предплечье Бастии. За один чёртов час он принял одно из самых важных решений. За один чёртов час его судьба решилась. Это почему-то успокаивало и дарило чувство защищённости. Ну и потешала гордость.. чёрт, да его истинный - мечта многих! — Не болит? — Леон ласково погладил место укуса и тихо добавил: — надеюсь, имбирь и сандал на твоей коже будет неплохо сочетаться. Но знай: я уже без ума от этого запаха! — он тихо хихикнул. — Бастия, ты ответственный мудак. Ясно тебе? Это так. И чтобы остальные зачатия происходили либо и по моему согласию, либо чтобы для нас обоих это стало неожиданностью. — Он чуть поёрзал на его бёдрах и улыбнулся. — А знаешь, ты мне на самом деле ещё давно понравился. — Это что, час откровений? — Да иди ты! Знаешь, как мне такие признания трудно даются?! В следующий раз моё откровение только в ЗАГСе услышишь! — Ну, тоже неплохо, — он, усмехнувшись, пожал плечами и, чуть привстав, поцеловал вздрогнувшего от удивления омегу.***
— И как ты собрался между ними наследство делить? — Локи, с плохо скрываемым умилением, смотрел на двух близняшек альф в кроватке. — Ну, у меня сейчас девять фирм. Надо устроить десять, тогда им будет пополам! — Леон довольно посмотрел на своих новорождённых детей. — А если тебе Грей ещё двоих альф родит? У тебя вон какие сперматозоиды шустрые и с духом соперников! Тут ты одним не обойдёшься! — Думаю, нам двоих хватит. — А потом ты такой: «бля, Локи, я даже не почувствовал, как мы связались!». — Это просто случайность! У меня тогда презервативов не было! И вообще, иди отсюда, детей разбудишь. — Или просто я зашёл именно в тот день, когда Грею можно заниматься сексом, а ты уже через месяц ныл о том, что у тебя уже яйца ноют. Хотя, заметь, до девятого месяца у вас всё было! — Ты даже месяца не продержишься, а теперь, мистер проницательность, вали отсюда! Потом поговорим. Локи, закатив глаза, всё же попрощался. Леон посмотрел на близняшек, чуть улыбнулся, и аккуратно погладил по пухлым щекам. Он точно не мог ожидать, что сломанный на пару часов лифт сделает его счастливым на такое продолжительное время. Сломанный лифт свёл его с истинным и преподнес бонус в виде двух совершенно здоровых близняшек. — Ты ещё ни разу не держал их на руках, — Грей устало положил голову ему на плечо. — Там вроде как-то правильно надо держать. — Не глупи, просто придерживай спинку и головку, — Грей усмехнулся, глядя как Леон осторожно взял одного из близнецов и глупо, по-отцовски улыбнулся. Из Леона отличный муж и отец — в этом Грей уверен как ни в чём другом. — Спасибо тебе большое, — счастливо шепчет Леон в макушку, смаргивая слёзы с ресниц. — Обращайся, — омега усмехнулся, чуть приобняв его за руку, глядя на лицо маленького альфы. Точной копии Леона.I'd steal a hundred kisses Я украду сотню поцелуев, Before you'd say goodbye До того, как ты уйдешь, And then make a hundred wishes И загадаю сотню желаний In the name of you and I Обо мне и о тебе. Cause what we have is secret Потому что у нас есть тайна, So don't let no one know И давай никому её не расскажем.