***
Я помню все от начала и до конца: свет, люди в белом, кровь, много крови, первый глоток воздуха, такого знакомого и ненавистного. Меня моют и вытирают. Заворачивая в неприятную простынь, отдают женщине. Я вижу ее впервые, у нее глубокие карие глаза, наполненные не то горем, не то злобой, я уверен, что не было бы тут посторонних, моя жизнь подошла к концу, так и не начавшись. Она пренебрежительно берет мое крошечное тело к себе и как-то фальшиво изображает радость. Все наивно верят ее отвратительной лжи, заберите меня. Вероятно, это моя мать, но что-то я не чувствую материнского тепла, хочу обратно, к своей маме. Вот она-то никогда не была бы со мной настолько холодна и тем более не пожелала бы смерти, а в глазах этой мадам только её и вижу. В моем понимании, так поступает любая любящая мама, но видимо эта женщина не из таких. Я кричу, громко, надеясь, что они прихлопнут меня там же, но врачи лишь радуются. Глупцы, вы все через это пройдете! Почему мы рождаемся такими беспомощными, я хочу им все рассказать, но не могу. Меня унесли. Я уже спокойно лежу с биркой на ножке, там моя фамилия, но разглядывать, а тем более читать у меня нет желания. Рядом такие же как и я, кто-то рыдает от безысходности, а кто-то уже смирился. Ко мне то и дело подходит медсестра, записывает что-то, осматривает меня, улыбается. Даже от этой женщины исходит больше тепла, чем от моей псевдо матери. Быстрее бы все закончилось, кушать хочу. Я незаметно окунаюсь в сон, погружаюсь в воспоминания о прежней жизни, неосознанно, нежеланно. Перед глазами обрывками, словно отрезками из фильма, летят моменты моей никчемной жизни. Любимые руки, огрубевшие от готовки на кухне, нежно гладят меня на ночь, мама, ее голос такой нравоучительный и строгий, а все из-за моих проделок, потом слезы, объятия, разговоры до полуночи. Ей было жалко меня, рос без отца, конечно, мне пришлось стать опорой для нее, но это не повод для жалости. Я ведь сильный, а она не понимала, хотя в одном была права, мне суждено сломаться. Было противно, но я все равно обнимал ее в ответ, надеясь, что тем самым успокою ее. Видимо напрасно. Когда я окончил школу, мать начала уходить в себя, ее бросил любимый мужчина, уже второй раз ей приходится переживать разрыв, чувствуя себя изношенной одеждой, которую меняют, когда вздумается. Я был с ней до конца, оставил свою девушку, посвящал все время ей, но она видела во мне часть того мужчины, кто поломал ей жизнь. Она подсознательно отталкивала меня, но я все равно любил ее, до последнего. Срывы и истерики начались внезапно, разбитую посуду я выносил ежедневно, когда в квартире осталось по две тарелки и кружки, ей пришлось остановиться и просто плакать. Я не мог смотреть на ее слезы, ее боль переходила ко мне, но ей не становилось легче. Я чувствовал до костей свою безысходность. Успокоительные давали возможность на сон лишь ночью, тогда я уходил на работу, а под утро, вернувшись в квартиру, смотрел на свою единственную родную женщину и понимал, что дальше так продолжаться не может. Я отвел ее к психологу, сеансы продолжались безуспешно, она отказывалась пить назначенные таблетки, продолжая твердить, что она не сумасшедшая. Это привело к самому страшному - к больнице. Я до последнего верил, что все образумится, но ее состояние походило на животное, мама не признавала во мне сына. В тот день я напился донельзя. Изредка навещая мать, я понял, что она абсолютно ненавидит меня, лишь за то, что во мне кровь того придурка. Я перестал посещение больницы, меня бросила девушка, потерял работу. Я не находил себе места, тогда-то стало понятно, что жалость – постоянная часть меня. Никуда эту часть не деть, всегда я буду жалким, ненужным в этом мире. Я шел по мостовой, тихая ночь, изредка проезжают машины. Небо затянуто тучами, свет от фонарей мешает разглядывать пробелы темно-синего неба, звезд нет, жаль. Я любил звезды еще с детства, всегда представлял себя на их месте, такими безмятежными и неподвластными никому. Я верил, что умру и обязательно стану звездой, чтобы смотреть на свою маму, а когда она поправится – упаду, просто не будет у меня другого смысла сидеть на небе, не будет… Я стоял на краю, ветер пронизывал мое тело, как ни странно, сердце не стучало бешено, вроде все боятся смерти? Может мне тоже следовало полежать в дурдоме? Я шагнул в пустоту и плашмя полетел вниз, в голове пустота, я не жалел о случившемся, я думал, что потеряв напоминание о прошлых бедах, мама заживет нормальной жизнью. Надеюсь мое тело не нашли, не хочу чтобы мама знала, насколько я труслив, я же сбежал из этого мира, а она со своими проблемами до сих пор живет. Теперь все только на ее плечах, она потеряла опору, из-за меня… Как эгоистично лишать женщину ребенка, пускай он от ненавистного мужчины, но все равно любимого, пусть она в последнее время не говорила мне, что любит меня, но я знаю, что любит, я же люблю ее. Я понял это лишь сейчас.***
Меня бросила новая мама, а забрала другая супружеская пара. Я понравился им, это заметно. Лучшие вещи, еда, уют в доме и благополучие в семье. До этого я не знал, каково это — приносить радость в дом лишь своей улыбкой, забавно, но я до сих пор люблю лишь ту маму, которой может и нет в живых. Никто не заменит мне ее. Мы все возрождаемся в новом теле и помним прошлую жизнь лишь пару недель, однако, не можем поделиться утратами прошлого, это так подло. Младенцы такие беспомощные, хотя знают побольше некоторых взрослых, умел бы я писать – оставил бы послание себе, чтобы я не повторял ошибок прошлого, но нет. Я все переживу опять, опять буду мучиться! Я не хочу, мне надоело это проклятье!***
Вокруг так светло, уже утро. Кто это? Они зовут меня по имени, наверное, это моя семья. Здорово осознавать, что ты не одинок, побыстрее бы они научили меня говорить, я обязательно докажу, что люблю их…