58, 16, 8, 1

Нико постарался изобразить пристыженное выражение лица. Это, между прочим, было очень сложно с учётом того, как постоянно обращался к нему декан. — Вы меня очень расстраиваете, д’Артаньян, — сказал профессор Д. — Мне очень жаль, сэр, — промямлил Нико, скрипя зубами. Профессор Д. в принципе не запоминал ничьих имён и коверкал фамилии всех учеников, но обычно каждый раз выдавал что-то новое, а вот к Нико прицепилось дурацкое “д’Артаньян”. Даже некоторые однокурсники начали так его называть. — Вы староста школы, — со скучающим укором произнёс профессор Д. — Вам не пристало устраивать сражения с едой в Большом зале. — Это больше не повторится, сэр, — пробормотал Нико. — И, если позволите, сэр, это староста Хаффлпаффа первый начал. Но декан Слизерина явно уже счёл свой преподавательский долг выполненным и даже не услышал его последнюю реплику. — Примите душ, д’Артаньян, — бросил он. — Нельзя в таком виде появляться на лекциях. Он ушёл, а Нико кисло осмотрел себя: мантия была в овсянке, ладони — в варенье, а волосы на ощупь казались загаженными кальмаром из школьного озера. — Зато не наказали, — проворчал он себе под нос, шлёпая к ванной старост. — Дурацкий Солас! Строго говоря, староста Хаффлпаффа, Уилл Солас, действительно начал первым. Когда Хейзел, тренируясь за завтраком перед занятием профессора Квинтуса, случайно трансфигурировала весь сахар со стола Слизерина в соль, Нико мирно попросил Уилла поделиться хаффлпаффскими запасами. А тот, вместо того чтобы по-человечески протянуть ему вазочку, не глядя махнул палочкой, и весь сахар прилетел Нико в физиономию. Скажите спасибо, что без вазочки. Разумеется, после такого Нико был просто обязан запустить в Уилла омлетом. Разве нет? — «Пушки Педдл» рулят, — сказал Нико двери ванной старост, и та распахнулась. Нико вошёл и тут же замер. Уилл, кажется, оказался в ванной на пару минут раньше, если судить по тому, что он успел раздеться почти полностью. Увидев Нико, он замер на одной ноге, не успев стащить брюки. — Эм, — кашлянул Нико, — про шпингалеты не слыхал? — Извини. — Уилл смутился, порозовев (и нет, Нико не пялился, так что никоим образом не заметил, что его грудь порозовела тоже). — Я думал, в такое время сюда некому прийти. — Ладно, я… подожду в коридоре, — пробормотал Нико, пятясь к двери. Что-то капнуло с чёлки ему на лоб, и он подпрыгнул от неожиданности. — Мы, э, можем вместе помыться, — предложил Уилл, глядя в сторону (чего Нико не заметил, потому что смотрел в другую сторону, а вовсе не на полураздетого друга). — Остальные ведь вместе принимают душ. Да, вот только остальные делают это в факультетских душевых, где есть отдельные кабинки, пусть и без занавесок, а в ванной старост — одна огромная ванна размером с небольшой бассейн, в которую, на минуточку, придётся залезть им обоим. Но вслух Нико говорить об этом не стал, потому что, ну, у него не было решительно никаких проблем с тем, чтобы какое-то время находиться в одной комнате с самым красивым парнем в школе. Без одежды. Никаких проблем. — Обещаю не пялиться, — бодро произнёс Нико, стряхивая мантию (фу, какая же она грязная! А что это на спине? Фууу). — Понимаю, что у тебя будут с этим проблемы с учётом моей неземной красоты и притягательности, но ты как-нибудь постарайся сдержаться. Уже успевший забраться в ванну Уилл щедро плеснул на него мыльной водой. Нико зашипел и стал раздеваться быстрее. — Между прочим, — бросил Уилл через плечо, — из-за тебя мне влетело от декана. И с меня сняли десять очков. Не удосуживаясь ответить, Нико прыгнул в воду, подняв вокруг себя такой фонтан из брызг, что долетело даже до Уилла, возящегося с кранами на другой стороне ванны. — Ай! — взвизгнул Уилл, от неожиданности резко крутанувший кран с розовой пеной. — Визжишь, как девчонка, — довольно заявил Нико, за что тут же схлопотал ком пены в лицо. — Ааааа! Глаза, глаза, мои глаза! Ты попал мне в глаза! Щиплет! — Ты визжишь, как настоящий мужчина, — съязвил Уилл. Нико вслепую с силой плеснул в него водой и, судя по ответному злорадному смеху, промахнулся; тогда он, по-прежнему вслепую, кинулся на звук и влетел прямо в Уилла. Они бы оба рухнули, не находись они в воде, но вместо этого Нико ощутил, что его куда-то тащат, и вдруг вода с силой ударила его в лицо. Он вскрикнул, от неожиданности на мгновение приоткрыв глаза, и тут же зажмурился. — Открой глаза, — велел Уилл. — Нужно промыть. — Какого чёрта эта пена вообще щиплется, — проворчал Нико, подчиняясь. — Что, нельзя было наколдовать нормальную? Тряхнув головой, он проморгался и вдруг обнаружил, что они с Уиллом стоят очень близко друг к другу. И всё бы ничего, но от изображения сценки «в раю, до грехопадения» их отделяет только пышная розовая пена. — Эм, — сказал Уилл. — Эм, — согласился Нико. Отступать он, впрочем, не спешил, и Уилл почему-то тоже. Всё равно потом будет неловко; раз так, почему не воспользоваться случаем и не попытаться увидеть и ощутить как можно больше? Тем более что пена не позволит Уиллу заметить, что он что-то там ощущает. — Помнишь, на пятом курсе я забыл застегнуть ширинку перед СОВ по зельеварению и прощеголял в таком виде перед всей школой и комиссией? — спросил Уилл. — Мм, — ответил Нико. — Мне уже не кажется, что это был самый неловкий момент в моей жизни. Нико вспыхнул. — Извини, я… — Он собрался было попятиться, но Уилл неожиданно схватил его за руку. — Нет, я не… — Он запнулся и отвёл взгляд. — Чёрт. Прости. — Он выпустил руку Нико, но тот уже не спешил отступать, не сводя с Уилла настороженного взгляда. — Уилл? — Это не то, что ты… В смысле, я… — На лице Уилла отразилось страдание, и он выпалил: — Ты нравишься мне с первого курса! Нико озадаченно моргнул. — С первого… что? — не веря, переспросил он. — Серьёзно? Уилл закрыл лицо руками и тут же выругался и отдёрнул ладони. Отвернувшись, он сунул голову под кран: видимо, теперь пена попала в глаз ему, и Нико выдохнул нервный смешок. — Ты ещё здесь? — мрачно спросил Уилл. — Серьёзно? — повторил Нико. — Прямо… с первого курса? В смысле… это вообще удивительно, но… с первого курса? Промыв глаз, Уилл сразу одарил его свирепым взглядом. — Прямо сейчас ты мне совсем не нравишься, — прошипел он. Нико расплылся в широкой улыбке. — Жаль, — сказал он, — потому что ты прямо сейчас нравишься мне очень. Он шагнул было к Уиллу, но тот попятился, стукнувшись о бортик. Нико нахмурился. — Тебя сложно понять, знаешь ли, — заметил он. — Я не собираюсь… обжиматься… с тобой только потому, что ты узнал, что ты мне нравишься, и решил, что можно… — Нет! — в ужасе перебил его Нико. — Я не собираюсь использовать тебя или что-то типа того! Я… вроде как сохну по тебе с пятого курса? — С пятого? — с сомнением переспросил Уилл. — С вечеринки старост, — смущённо признался Нико. Он пришёл туда ради Перси, на которого запал ещё в свой первый школьный день; Перси, конечно, был там со своей новой-девушкой-и-тоже-старостой-Гриффиндора Аннабет, а Уилл Солас, с которым они до этого были лишь едва знакомы, вдруг оказался невероятно смешным и… очаровательным. — С той, где Лу Эллен наколдовала мне фиолетовые волосы, а я и не заметил, пока не вернулся в спальню? — с ещё большим сомнением спросил Уилл. Нико моргнул. — Я думал, ты это специально сделал. — Ты меня вообще знаешь? — возмутился Уилл. — Потому что если ты запал на меня потому, что я больной на голову, у меня для тебя плохие… Больше Нико ждать не мог, и Уилл заткнулся, с готовностью отвечая на поцелуй. Находись они, скажем, в школьном коридоре, они, пожалуй, прижались бы друг к другу как можно теснее, но сейчас оба старательно сохраняли безопасное расстояние, соприкасаясь лишь губами. Это было очень странно, и первым поцелуям наверняка полагалось быть немного не такими, а в голове должно было быть поменьше мыслей о том, что ни в коем случае нельзя подаваться корпусом вперёд во избежание неловких ситуаций. Да, ещё более неловких. Уилл отстранился первым. — П-послушай, — выдохнул он. — Я вроде как романтик. — Угу, — промычал Нико, пытаясь дышать не так часто. Он что-то такое припоминал. — То есть, я думаю, что свидания — это очень важно, и нужно как следует узнать друг друга, прежде чем… прежде чем… — Угу. — Но, э… мы вроде как сто лет друг друга знаем… и сто лет друг другу нравимся… и, э… мы оба совершеннолетние… и мы оба вроде как… ну… Нико снова не стал ждать, пока он договорит, и решительно шагнул вперёд, вплотную прижимаясь к Уиллу. Оба замерли, шумно выдохнув, потому что ощущение от прикосновения кожи к коже было, безусловно, приятным, но прежде всего оно было… Новым. Непривычным. Пугающим. Будоражащим. И да — приятным. Следующий поцелуй вышел не таким торопливым, страстным и неловким, как первый; он был медленным, прочувствованным и очень, очень осторожным. Ладони обоих робко опустились на плечи друг друга и столь же робко поползли вниз, избегая, впрочем, спускаться ниже пояса. Правда, робости этой хватило ненадолго, потому что сложно сохранять поцелуй невинным, когда взаимное возбуждение совершенно очевидно. Кажется, на этот раз первым сдался Уилл. Он чуть подался назад, не разрывая поцелуй, и обхватил оба члена ладонью, слегка неуклюже пытаясь провести рукой вверх-вниз. Нико, впрочем, не заметил его неуклюжести — настолько долгожданным было это движение. Он простонал в поцелуй и с трудом устоял на подкосившихся ногах. — Может, нам вылезти из воды? — задыхаясь, предложил Уилл. — Она мыльная. И вообще сбивает меня с толку. Нико судорожно кивнул, и они кое-как выбрались из ванны; Нико тут же повалил Уилла на аккуратно расстеленное рядом полотенце; видимо, Уилл собирался, вымывшись, ступить на сухое и мягкое, но на данный момент полотенце было ненамного суше их самих, потому что, брызгаясь, они были не особенно метки. Всё же на нём было мягче, чем на плиточном полу; по крайней мере, Уилл жаловаться не стал, а с готовностью снова обхватил их члены ладонью: руки Нико были заняты удерживанием его на весу. Правда, недолго, потому что вскоре Нико завалился на бок, не в силах сосредотачиваться на равновесии; Уилл перекатился за ним, и они оказались лицом друг к другу, вскидывая бёдра и выдыхая хриплые умоляющие стоны. Движения руки Уилла становились всё поспешнее и беспорядочнее, дыхание обоих — всё чаще и поверхностнее, а стоны — ниже и отчаяннее; они пытались целоваться, но только сталкивались носами — впрочем, ни один этого не осознавал. Их мокрые ноги почти переплелись, а стоны и желания и вовсе слились в единое целое; за край они тоже шагнули одновременно и почти одинаково замерли, переживая нечто давно знакомое, и в то же время совершенно новое, потому что впервые разделённое с кем-то. Обмякнув, они расцепили объятия и упали на спины; тут же послышался громкий плеск, потому что Нико не удержался на краю и рухнул в воду. Когда они наконец привели себя в порядок — то есть примерно пятьдесят восемь поцелуев, шестнадцать атакующих обжиманий, восемь обрызгиваний и одно закрепление полученного опыта спустя, — оказалось, что сегодняшняя лекция по защите от тёмных искусств утеряна для них безвозвратно, а по прорицаниям — наполовину; впрочем, был ли смысл идти на вторую, практическую часть занятия, если теория не была ими усвоена, зато была прекрасная возможность лишний раз попрактиковаться в кое-чём ещё?