Химия в деталях

Приятное тепло сменилось гудящей холодной пустотой белого помещения, режущего глаза. Водороду пришлось сощуриться и протереть глаза, чтобы различить окружение. Оглядевшись, элемент подумал, что можно было и не стараться увидеть помещение, в котором он находился: здесь абсолютно ничего не было. Казалось, что эта комната не имела ни конца, ни начала. Никаких теней, кроме как от него самого Водород не видел. Его тень вырисовалась очень жёстко и чётко, прямо под его ногами. Было неясно какой тут есть источник света. Подняв голову, Водород, как он и ожидал, не увидел ничего, кроме белизны. Только глаза лишний раз напряг. Он решил, что очередной химик-школьник захотел поиграться с ним. Знать бы ещё, куда его отправили, и с кем предстоит встреча. Но, постойте, ведь только что его разделили с Кислородом и не с помощью ли электричества? Подобную реакцию разложения на обычных школьных уроках химии не проведёшь, а это означает, что, скорее всего, находится он сейчас в химической лаборатории. Его ошейник издал короткое одиночное пищание, и вместо двойки на интерфейсе появилась единица, которая означала, что сейчас количество атомов Водорода было равно одному. В такие моменты Водород чувствовал себя опустошённым. Когда в тебе есть два атома, три, восемь, двенадцать – это всегда значило хорошее настроение, внутреннее спокойствие. Особенно Водороду нравилось испаряться после знакомств с новыми элементами. Чувство полёта было несравнимо ни с чем. Почти ни с чем. Водород шёл вперёд, опустив голову. Было невыносимо душно. Сюда перекрыли доступ Кислороду. Что же за реакцию от него ждут? Его ведь не могли отправить сюда просто так? Не могли разделить с Кислородом для обычного хранения? Правда? Водород вздрогнул, когда белоснежное пространство внезапно наполнилось чернотой. Недалеко от него на полу сидел какой-то черноволосый элемент, уткнувшись носом в колени. Водород остановился. Ему прежде не приходилось видеть это создание. Тогда, может быть, этот неизвестный создан искусственно, раз он его не помнит? Ибо Водород знает почти любого. Незнакомец показался ему необычным. Чуть доходящие до плеч волосы цвета воронова крыла, очень хрупкое тело, острые черты лица и почему-то грустный взгляд. Одежда на этом элементе тоже была совсем под стать его виду: серая майка, чёрные брюки и кроссовки. Водород по сравнению с ним в своей голубой рубашке и джинсах выглядел ярким солнцем, и даже несмотря на белые волосы. Зачем его отправили к депрессирующему химическому элементу, который ещё и неизвестно как среагирует? В общем-то, и сам Водород был не в том расположении духа, чтобы идти на контакты. Ведь у него был сейчас всего лишь один атом. Испариться отсюда некуда и вряд ли ему позволят. А это значит – была не была? - Привет. Незнакомец поднял голову и, похоже, поняв, кто перед ним, снова уткнулся в колени и прямо туда и пробубнил: - Здравствуй. Как и ожидалось: контакт наладить будет сложно. Водород вдруг подумал, что говорить с элементом, глядя сверху вниз очень невежливо. Стоит помнить, что Водород – первый в таблице и самый распространённый элемент в мире, поэтому слухи о его эгоцентризме и чувстве собственной важности прошлись по всем периодам и группам. А подтверждать их Водороду не хотелось. Пусть даже и перед незнакомцем, которого, возможно, и в таблице-то и нет. Слухи о ЧСВ первого табличного элемента породили иные слухи о том, что наш любимый Водород нетрадиционной сексуальной ориентации и спит со всеми, с кем имеет дело. Даже Актиноиды имели честь узнать об этом. Но ни Актиноиды, ни их знакомые Лантаноиды не знали и доли правды, ведь с Водородом и не встречались никогда. Очевидно, что был тот, кто ненавидел Водорода. О том, кто именно пустил слух, ничего известно не было. Да и Водород не горел особым желанием это выяснять. Но Фтор когда-то как бы между прочим заикнулся, что Гелий очень бурно вёл беседу с Хлором за вечерним чаем и убеждал в чём-то, что касалось именно Водорода. Позднее выяснилось, что Фтор был прав. Гелий никогда не любил своего старшего брата. Он объяснял свою ненависть тем, что Водород не только отодвинул его в самый конец - в восьмую группу, но и во всём всегда оказывался первым. А Гелий? А что Гелий? Гелий второй. Кто вообще запоминает вторые номера? Да никто и никогда в жизни. Однажды Водород рассказал Гелию, что он сможет стать таким же, как и его старший брат, если очень постарается. Гелий же только прыснул в ответ и ушёл. Больше братья не виделись. Водород вернулся из воспоминаний к той реальности, что его окружала – к белой пустоте. Не дожидаясь предложения, элемент сел на пол рядом с незнакомцем и так же прижал к себе ноги. Брюнет обратил на это своё внимание и с непониманием взглянул на Водорода, а когда тот дружелюбно улыбнулся, то незнакомец на удивление ответил тем же. Улыбается. Значит можно начать контакт? - Я тебя не видел раньше. Кто ты? - Неудивительно, - грустно улыбнулся собеседник, - Мы с тобой если и виделись, то на вечеринке Доталита, которую Кальций устроил. Хотя это было давно, ты вряд ли запомнил. А ещё мы как-то с Бромом вдвоём были. Было очень жарко, а потом ты появился. Правда, под конец мы разделились. Ты с моим братом ушёл, а я остался один. Поэтому, наверное, и не помнишь. Водород силился вспомнить вечеринку Доталита, но в последний раз Кальций её устраивал больше четырёх лет назад. А что касается Брома... Да, Водород помнит его. Помнит, что волосы у него красные, и что он не упускал ни единой возможности, чтобы пошло пошутить. Впечатления о нём остались одно другого краше. Хотя Водород не отрицает, что Бром, несмотря на всю свою внутреннюю грязь и похабность, довольно добрый элемент. Он помнит, что тогда действительно ушёл с Бромом, а кто остался? Тогда остался тихий и спокойный… - Бор? Брюнет улыбнулся. На этот раз без грусти на лице. - Надо же. Я думал, не вспомнишь. Водород пожал плечами. - Ты говоришь так, словно думаешь, что тебя не замечает никто, – предположил он, вытягивая ноги и опираясь руками о пол. - Нет, не никто. Только ты. Слова Бора разрезали что-то внутри. Ощущение опустошённости, вызванное потерей атома, моментально сменилось чувством вины. Но, собственно, в чём его, Водорода, вина? - Извини, - произнёс он, сам не зная зачем. Ошейник Водорода издал писк. Значит, благодаря контакту, теперь уже два атома. - Брось, - ответил Бор, - Обычное дело. Куда мне до первого периода. Меня и Гелий не знает, - он взглянул на Водорода, слегка улыбаясь. Имя брата ничего внутри не разрезало, но вызвало немедленное желание сменить тему. - А в какой ты группе? – спросил Водород. Сначала он не хотел спрашивать об этом, но что тут плохого? Он не обязан знать, кто и на каком месте таблицы живёт. - В третьей, - ответил Бор, - Второй период. - Это же совсем рядом. И Кислород неподалёку. Пятый номер, получается? Странно, что я не помню тебя. - Просто ты кроме Кислорода никого не замечаешь. Дружелюбное выражение лица Водорода сменилось на то самое выражение, когда видишь того, кто тебя бесит и хочешь ударить, но не можешь. Замечания по поводу Кислорода резали лучше любого чувства вины. - Да что ты понимаешь в этом? - Значит это правда? – проигнорировав вопрос, спросил Бор, - Вы с ним вместе? Водород сощурился. - Тебе какое дело до этого? - Элементарный интерес, ничего особенного, - Бор поднял ладони, призывая к спокойствию, - Не отвечай, если не хочешь. Бор резким движением откинулся назад, чтобы лечь, но случайно задел ладонью плечо Водорода, от чего лицо последнего скривилось гримасой боли. - Что за чёрт?! Он взялся за место, которое задело рука элемента. Плечо невыносимо жгло, а когда Водород осторожно отнял пальцы от плеча, то увидел на них сгоревшую почти до пепла ткань рубашки. На коже же появился ожог размером с грецкий орех. Водород взглянул на Бора. Тот тоже не понял случившегося и смотрел на ожог почти с испугом. Но за этим испугом больше скрывалось сильное любопытство. - Значит, нас за этим сюда посадили, - сделал вывод Водород. Бор не ответил. Он подполз на четвереньках к элементу и изучающе взглянул на ожог. Он присел, поднял руку, но потом сразу опустил и, недолго думая, приблизился к плечу и облизнул. Водорода изнутри обдало жаром даже прежде, чем он понял, что произошло. Бор не был намерен ограничиваться одним разом и облизнул ещё раз, но туда, куда ещё не успел дотронуться. И ничего не произошло. Водороду было жарко и больно от этого, но ожоги появлялись только при соприкосновениях кожей, но не языком. Бор понимал это, но не остановился. Он поцеловал Водорода в ожог. Тот закричал, когда ожог начал расширяться, нетронутая кожа вокруг стала покрываться красной корочкой. - Прекрати! – отпрянул Водород. - Мы не сможем уйти просто так. От нас только этого и ждут, - объяснил Бор. - Но мне больно, - он взялся за плечо, - Чёрт побери, мне ужасно больно! - Атомы. - Что? – не понял Водород. - Нужно, чтобы у тебя их было больше или поровну. Тогда больно не будет. А если будет, то… не так сильно, - произнёс Бор. Водород понимал, что для увеличения количества атомов нужен контакт. Он взглянул на ошейник Бора: три. Взять инициативу в свои руки или что? Первый элемент таблицы едва успел осмыслить своё решение, когда Бор подошёл и прильнул к нему губами. Жгучее дыхание прошло по горлу, остановилось в животе и растеклось по конечностям, окатывая их горячей энергией. Водород держался одной рукой за плечо, а Бор старался не касаться Водорода ничем, кроме губ, чтобы лишний раз не давать ему повода кричать от боли. Водород чувствовал, что его губы горят и что совсем скоро начнут плавиться и, надо сказать, что не только губы. Ошейник к всеобщей радости объявил о появлении третьего атома Водорода, после чего Бор подался вперёд и уложил элемент на спину, целуя шею, оставляя всё те же ожоги. Уже не такие большие и серьёзные, но судя по лицу Водорода, всё ещё было больно. Сбивчивое дыхание Водорода заставляло продолжать, чтобы услышать, наконец, его стоны. Когда Бор просунул руки под рубашку, Водород выгнулся. Бору показалось это забавным: ответом на каждое прикосновение к коже Водорода следует реакция одна прекраснее другой. Он хочет видеть больше, поэтому, расстегнув его рубашку, делает точечные едва заметные прикосновения, от которых Водород вздрагивает и издаёт тихие стоны. Водород приподнимается и подаётся вперёд. Сначала целует, а потом, отрывается от губ, стягивает майку с Бора и быстрым движением сливается с ним снова, гладя его шею и спускаясь руками к груди и ниже. Ошейники обоих сообщили о прибавлении атомов. У Бора теперь было пять, а у Водорода шесть. Бор не желал делиться инициативой, а потому снова, но на этот раз аккуратно опустил Водорода на спину. Горели оба. Водород чувствовал, что плавиться изнутри, а Бор ощущал жар снаружи, словно его подожгли живьём. Ожоги оставались теперь везде, даже там, куда Бор ещё не успел дотянуться, а сам пятый элемент тоже стал покрываться чернеющими корочками. - Мы расплавимся? – спросил Водород. - Я не знаю. Неестественно выгнулся Водород, когда Бор вошёл в него. Эпицентром боли теперь стало не только плечо, но и нижняя часть туловища. Всё слилось воедино. Жгло всюду. Руки Водорода больше не слушались. Они будто жили отдельной жизнью и точно стали руками тряпичной куклы. Хотя он и двигать ими не хотел. Это принесло бы жуткую боль. Правда, возможно, что он бы и не заметил этой боли. Она бы просто показалась ничтожной по сравнению с тем, что сейчас творилось у него внутри. Движения Бора становились вялыми. Они оба выдохлись. Количество атомов прибавилось, но энергии не стало больше. Водород нашёл в себе силы поднять руки. Он взял руки Бора в свои и сжал их. Тот остановился. Они оба поняли, что сейчас произойдёт. - Встретимся ещё? – спросил Водород. Лицо Бора, всё в ожогах, озарилось улыбкой. Он кивнул. Цифра на интерфейсе ошейника Водорода сменилась на девятку, и всё исчезло в зелёном пламени.