Тебя здесь нет. Где же ты?

Бельфегор Каваллини всегда забывал перед уходом выключать свет в прихожей. И после его смерти, она оберегала эту ничтожную лампочку в несколько сотен ват, как самое святое, что было в ее жизни. А потом, в один момент перегорел и светильник. Бельфегор ушел из ее жизни окончательно. С тех пор Франческа не ощущала его присутствия. Раньше, по глупости из пустых надежд, всё вокруг было сплошной иллюзий его присутствия. Казалось, что он рядом, здесь, в соседней комнате. Казалось, что пьет любимый кофе на своем месте на кухне. Казалось, что вновь разбросал стилеты по комнате. Казалось, что близко. Но Бельфегора не было, как не было и света в прихожей. И тогда стало еще ужасней. Франческа рвалась назад, если не в прошлое, где они были вместе, то хотя бы в ту иллюзию его присутствия. Но даже для нее эта иллюзия оказалась не подвластной. Теперь она даже сквозь сон ощущала, что его нет, что другая половина постели пуста, что она одна в квартире. Одна в мире. И она просыпалась от иступленного крика. «Тебя здесь нет. Где же ты?» *** Гладкая поверхность черного мрамора была холоднее всего, что только может быть на свете. Ведь этот мрамор – надгробие ее любимого Принца. С неба стеной лил дождь. Земля кладбища мешалась с дождевым потоком и становилась вязкой глиной. А далеко вверху, в небе, гром рокотал, как исполинский разгневанный Бог, затеявший уничтожение всего живого. «Поскорее бы» Франческа смогла разглядеть последнее пристанище Бельфегора, только подойдя к самому краю кладбища. Заметив его, она сразу отбрасывает в сторону зонтик, и делает несколько торопливых шагов навстречу, падает коленями в холодную лужу и влажную мягкую землю, а потом сразу обнимает камень. – Уже год, как тебя со мной нет. И сидит так долго. Наверное, час. А может, и больше. Теснее прижимается к мрамору, всем телом, как к груди Златовласого Принца. Ломает ногти о твердую поверхность. Но даже не думает отпускать. Не отпускает и тогда, когда пальцы ее холодеют под стать камню, тело бьет дрожь, зубы стучат, а губы синеют. «Подхватить воспаление легких. И умереть.» Закрывает глаза. И вот он, первый надрывный всхлип. «Ты ведь будешь меня ждать?» Но он, наверное, не будет ее ждать. Иначе, почему она даже сейчас не ощущает его? Даже здесь, рядом с тем местом, где он лежит? Почему он больше не приходит ни во снах, ни в бреду? «Потому что ушел. Насовсем.» Франческа отправится домой уже глубоким вечером, когда совсем стемнеет. Она не будет ощущать кончиков окоченевших от холода пальцев. На ней не будет сухого места. А зонтик так и останется на кладбище, перекатываться по земле под порывами ветра. *** Квартира встретит Франни темной прихожей. Она разуется вслепую, не решаясь включить свет, и сразу пройдет на кухню. Включит чайник и станет ждать. А чего ждать? Уж точно не того, когда закипит вода. Достанет свой телефон, на который уже слишком давно никто не звонит, и напишет: «Добрых снов». А потом отправит на его номер, слушая, как в соседней комнате пиликнет его телефон, который она поставила заряжаться. *** Сны без сновидений. Жизнь без чувств. Чай без вкуса. – Франческа, – слишком спокойно для себя обычного обратился к ней капитан Скуало. – Тебе пора попытаться взять себя в руки. Потихоньку приходить в себя и жить дальше. Возвращайся на работу, отвлекись. – Вы уже нашли ему замену, – равнодушно ответит Франческа, допивая безвкусный чай и глядя на капитана, который сел на место Бельфегора за обеденным столом. Скуало качает головой скорее самому себе, своим мыслям, но ее слов не отрицает. – И что, он хорош? – Франни кончиком большого пальца поглаживает кружку Бела и отвечает на немой вопрос капитана. – Так ли хорош ваш новичок, чтобы заменить Бельфегора? – Незаменимых людей нет, – бесчувственно с его стороны говорить такое, глядя ей в глаза. «Незаменимых людей не стало с его уходом» *** – Глупая, – когда-то говорил он ей. – Ты без меня не сможешь. И был прав, как всегда. Франческа вытаскивала его вещи из шкафа. Аккуратно складывала любимые полосатые свитера и убирала в картонную коробку. Туда же убирала и брюки. Сворачивала ремни так, как он учил ее это делать, и тоже убирала в картонный склеп. Всю его одежду. – Даже не думай прикасаться к моей кружке, – предупредил Бельфегор, когда они съехались и начали жить вместе. В другую картонную коробку отправилась его бритва и зубная щетка. Одеколон, которым она опрыскивала его подушку, чтобы создать иллюзию присутствия Принца. Следом в эту коробку она убрала телефон Бельфегора, на котором набралось около сотни непрочитанных сообщений. Отправитель – Франческа. И, залпом допив из его кружки не сладкий и безвкусный кофе, она ополоснула ее и так же навечно замуровала в картон. – Иши-ши-ши, – смеялся он. – Вот ты и попалась, маленькая Франни, теперь ты от меня не убежишь. «А в итоге ушел сам» Всхлипнув, Франческа убрала последний его стилет в очередную коробку и без сил упала на пол. Нет, физически она не измоталась. Она ослабла морально. Ведь ужасно, до боли жестоко и невыносимо своими собственными руками по крупицам убирать Бельфегора из жизни. Точнее то, что после себя оставил Бельфегор. Слезы снова и снова льются из глаз. И даже не думают прекращаться. Картонные гробы с вещами Бельфегора Каваллини один за другим покидали ее квартиру, с каждым разом вырывая что-то изнутри девушки. День ото дня в ее жизни становилось все меньше Бела. Зато становилось все больше глухой и слепой пустоты. И без малейшего шанса на свет. Когда она на этот возвратится в квартиру, ей уже не понадобится ногой отодвигать его сапоги, что, мешаясь, стоят на коврике. Ее ключи будут единственными ключами, которые лежат на комоде. В квартире абсолютная тишина. На столе кухни стоит ее кружка. И ничего не указывает на то, что в этой квартире когда-то жил Бельфегор Каваллини. Единственный незаменимый человек на свете. – Еще увидимся, – шепнет она, слабой рукой включая для себя свет в прихожей. Но ей никто не ответит. *** С тех пор Бельфегора совсем не стало в ее жизни. *** Черные тяжелые тучи делали ночь еще темнее. Асфальтированная дорога, которая, петляя, бежала через лес, была размыта от сильного дождя, что продолжал лить сплошным потоком. А фары автомобиля могли освятить лишь полтора-два метра пути. Франческа в очередной раз с трудом выровнивает машину на повороте. С облегчением выдыхает. На секунду убирает одну руку с руля, чтобы смахнуть упавшую на глаза челку, как… На проезжую часть внезапно выбегает олень. Резко нажимая на тормоз, Франни хватает руль обеими руками, но автомобиль уже вышел из-под контроля. Шины скрипят по мокрому асфальту, а бампер заносит. Шокированная, она лишь продолжает крепче сжимать руль и в исступлении путает педаль тормоза с газом. Машина Франчески съезжает с дороги и на полной скорости мчится в одно из деревьев. «Глупая» Поверх ее рук, плотно сжимающих колесо руля, легли другие, холодные, и заставили повернуть его в сторону. Машина изменила направление. А затем почему-то выжалось сцепление. Толчок в двигателе. Глухой звук из выхлопной трубы. И машина останавливается в полуметре от дерева. – Не пробуй умирать, – такой знакомый до жжения в груди родной голос. – Это отвратительно. Я тебе этого не прощу. Она не может произнести ни звука. Тело не слушается, даже малейшего движения сделать не получается. Единственное, что остается, это перевести взгляд в зеркало заднего вида, где отражается ее испуганное лицо и часть полосатого свитера, что надет на человека, сидящего на пассажирском сидении. «Еще увидимся» – блеснет диадема в золотых волосах, и она вновь останется в машине одна. А затем тихо прошепчет ему в ответ: – Еще увидимся.