Напитки. Крепкие и не очень.

      Леди-Инквизитор и ее свита заняли гостиницу Ржавый Рог. Это была приятная альтернатива развалинам форта или палаточному лагерю. В окрестностях Крествуда уже вторую неделю лило как из ведра и всем до смерти надоело ставить палатки в лужу. Лавеллан сразу потребовала, чтобы перед камином поставили одно из двух кресел, чудом сохранившихся в полузаброшенном зале таверны. И буквально рухнула в него, подняв облако пыли.       Она никак не могла прийти в себя после того что случилось сегодня днем. Не хотелось двигаться, не хотелось разговаривать, не хотелось даже дышать. Состояние напоминало шок от тяжелой раны, когда кажется, что вместе с кровью из тебя утекла душа. Холодная болезненная пустота внутри. Знобило, только жар от огня не давал оцепенеть окончательно. Кто-то, пробегая мимо, сунул ей в руки миску горячей похлебки и чашку чая. И то и другое было аккуратно спущено на пол — на радость местной собачонке. Есть не хотелось.       Вокруг вечер шел своим чередом. Люди проходили мимо, почтительно поглядывая на замершую в кресле Вестницу, развешивали у камина промокшие плащи, ужинали, болтали, играли в карты. И поднимались наверх в свои комнаты. К полуночи в зале остались только она и тевинтерец.       Чего ради он сидит здесь так поздно? У мага накрылись личные планы деликатного свойства? Или взыграла совесть? Сегодня днем все сложилось так, что Дориан вполне мог чувствовать вину за то, что с ней сейчас происходило. Он единственный понял, что с Вестницей что-то не так и принял меры, косвенно спровоцировав теперешний кризис. Если маг мучился угрызениями совести, то зря. Она была ему очень признательна за то, что он сделал. Потому, что дальше было бы хуже. Гораздо хуже.       … Лавеллан помнила свой радостный смех над телом вожака разбойников, которого она искромсала в кровавую слякоть. Эйфорию, зацветающий яркими красками мир вокруг. Так легко ей не было… никогда. И с каждым ударом клинка по еще содрогающемуся телу становилось все легче. Потом пощечина, зеркало, которое маг сунул ей чуть не в нос, и собственные безумные глаза на залитом кровью лице.       Леди-Инквизитор сидела и пялилась пустым взглядом в камин. Она не контролирует себя... Как далеко это может зайти? Она Вестница, она не может сбежать от людей, скрыться в лесах. Не может покончить с собой. Что будет если она окончательно утратит рассудок? Что с ней сделают те, кому она нужна? В голове крутилось то, что произошло сегодня и похожие случаи. Мрачные признаки, которым раньше старалась не предавать значения.       В какой-то момент в поле зрения вплыл подол усеянной заклепками тевинтерской робы. Новая ткань, блестящий металл заклепок странно сочетались с потертой кожей перчатки и ремней на правой руке мага. Леди Инквизитор вспомнила свой меч — новые блестящие ножны и вытертая оплетка на рукояти. Маг присел рядом с ней на корточки — заглянул в лицо. Потрогал руки.       — Ого!.. — стащил с себя нагретый телом толстый плащ, укутал эльфку. Исчез. Через пару минут вернулся и сунул ей в руку бокал с бренди. Подкинул дров. Поставил рядом еще одно кресло. Уселся в пол оборота к ней со вторым бокалом.       — Вы можете сказать мне все, миледи. Думаю я смогу понять.       Произнести несколько слов показалось невероятным усилием.       — О чем тут говорить. Ты увидел всё раньше меня. — Она замолчала. — Странно, что именно ты. Дориан невесело усмехнулся.       — Просто я уже видел что-то подобное. — Маг вздохнул. — Помните Феликса? Это мой друг, Вы видели его в Редклифе. Он недавно умер от скверны. Вы знаете, как человек умирает от скверны? Он превращается в порождение тьмы. В случае Феликса -- в гарлока. И это были не только физические изменения. Я несколько лет видел, как он борется за свой рассудок.  Дориан надолго замолчал, глядя через бренди в бокале на огонь. Вздохнул.        — Наверное, еще командор Резерфорд мог бы понять, что с Вами. Он несколько раз переходил через грань нормального — становясь храмовником, а потом опять обычным человеком. — Тевинтерец усмехнулся. — А теперь еще и красный лириум на его голову. Вы видели, каким становится коммандер, когда допрашивает этих новых храмовников, рассматривает их артефакты — находится рядом с красным лириумом? Он слышит песню красной отравы, но жестко контролирует себя - противится трансформации. — Маг снова замолчал на минуту. — А есть еще Бык…       — А что Бык? Он нормальный.       — Для Кунари — он далеко за гранью. Бык ведь не Тал-Восгот, а правоверный последователь Кун. Он очень боится свихнуться. Кунари крепко привязаны к своим ролям-ячейкам. Быть шпионом, перевоплощаться для них в принципе не нормально. Но Бык чувствует себя комфортно. — Маг усмехнулся. — И это только укрепляет его подозрения.       — А ты? — Спросила эльфка, ободренная таким количеством психов вокруг.       — А я нормальный, — с сухим смешком отрезал тевинтерец. Смешок оказался заразным. Маг не обиделся — беззаботно пожал плечами и едко добавил: — На вашем общем фоне.       — Как ты думаешь. Есть у меня шанс?       — Не знаю. Феликс умер человеком…