Бывший лучший друг

Дурацкий дождь! Какой толк от зонтов, когда из-за ветра капли падают как вертикально, так и горизонтально? Оглядываю свои волосы, когда оказываюсь в сухом подъезде: прическа, превратившаяся в комок кучерявых волос, делала меня кем-то похожим на страшилу из мультиков, нежели на девушку, пришедшая на день рождения лучшего друга. Втягиваю носом воздух и с ужасом понимаю, что он полностью заложен. От насморка у меня гудела вся голова, что я ранее не замечала, полностью убежденная тем, что таблетки, которых я наглоталась дома, сделают из меня подобие здорового человека хотя бы на пару часов. Вот же проклятье! И как после этого доверять хоть каким-нибудь лекарствам? Стараясь не задумываться над своим плачевным состоянием и, кое-как поправив пряди мокрых волос, так неприятно прилипающих к лицу, нажимаю на дверной звонок. С той стороны двери раздается приятная мелодия, которую почти сразу перекрикивает чей-то вопль и еще десяток таких же радостных криков. Значит, гости уже собрались. Уже думаю нажать второй раз, но вдруг слышу приближающие шаги, и дверь открывается, открыв моему взору красивого юношу, которому вот уже восемнадцать исполняется, а у него до сих пор улыбка при наших встречах, как у пятилетнего ребенка. Впрочем, меня ничего не тревожит. Я отвечаю Андрею такой же мягкой и нежной улыбкой и оказываюсь зажатой в его крепких объятьях. Могу поклясться, что я слышу, как хрустят мои кости, и он, наверно, тоже, потому что сразу отпускает и с любовью оглядывает, как будто проверяя, все ли со мной в порядке. Разумеется, небольшая прогулка под дождем немного испортила мой внешний вид, но руки-ноги целы, а значит, жить буду. — Я очень рад, что ты пришла, солнышко, — проговаривает он сквозь шум толпы, собравшейся у него дома. Он помогает снять мне мое пальто и я, разувшись, прохожу в зал, который, скажем так, был «центром» всего веселья. Неуверенно оглядываю присутствующих: Катя, Аня, Миша, Ваня… о, Данька пришел! Радостно махаю последнему и замечаю еще несколько ребят на кухне, ворующих со стола закуски. Делаю вид, что ничего не видела и отворачиваюсь, приковывая взгляд к небольшим колонкам. В квартире играет веселая, приятная песня, которую я ранее не слышала, но отметила для себя, что надо будет разузнать у Вани, отвечающего за музыку, что за исполнителей он включал. Присаживаюсь на диван, чувствуя себя немного неуютно: Андрей куда-то испарился, а без него я как без частички себя, сразу превращаюсь в замкнутую и неразговорчивую девушку. Впрочем, скоро мне притягивают стакан с какой-то жидкостью, и я, не успевая подумать, лимонад это или шампанское, делаю большой глоток. Напиток отзывается приятным вкусом во рту, но я ставлю стакан на стол и больше не притрагиваюсь, так как от алкоголя у меня голова не то, что в шар превращается, ее размеры можно сравнить с луной или целой планетой. Вновь оглядываюсь, но на этот раз в поисках знакомых глаз: Андрей стоит на кухне и, переговариваясь с кем-то, занимается закусками, раскладывая вкусности на больше подносы. Извиняюсь перед Аней, до этого оживленно рассказывающую какую-то историю, и иду к своему лучшему другу. — Тебя что, комплиментами закидали? — спрашивает он, когда я присаживаюсь на стул возле него. Недоумеваю от его слов, после чего он поясняет: — Ты вся красная, как рак. — Я прост… Он не дает мне договорить и, прикладывая ладонь к моему лбу, встревожено выкрикивает: — Господи, солнышко, да на тебе яичницу жарить можно! — Отличная мысль, — произношу я, пытаясь переключить тему разговора. — Можешь яйца тащить, сэкономим на газе, — улыбаюсь, глядя в его насыщенно синие глаза, оказавшие так рядом возле моего лица. Ожидаю, что Андрей улыбнется в ответ, но он молчит, прожигая меня угрюмым взглядом. — Нашла время для шуток, — говорит он. — У тебя сильный жар. — Ну, приболела чуток, подумаешь, — пытаюсь отвертеться, но Андрей как будто не замечает моих попыток и лишь плотнее сжимает губы, напряженно всматриваясь в мои глаза. — Что ты вообще здесь делаешь? — строгим голосом произносит он. — Пришла к тебе на день рождения, — объясняю я, делая вид, что не поняла. — Что здесь такого? Лучшая подруга пришла на день рождения к лучшему другу. Все абсолютно логично. — Какого ты приперлась ко мне с температурой? Ты должна была сейчас лежать дома, на диване, перед телевизором, укутанная пледом и с чашкой горячего чая в руках, просматривая какие-то дурацкие шоу или индийские сериалы, а не сидеть здесь, в шуме и куче пьяных идиотов! — Вообще-то эти идиоты — твои друзья, — выкрикнул кто-то из зала, на что Андрей внимания не обратил. — Я не так плохо себя чувствую, как, возможно, выгляжу, — оправдываюсь я, во что не очень верю: боль в голове начинает только усиливаться, как будто кто-то поворачивает включатель все дальше и дальше. — Тем более, тебе восемнадцать только раз в жизни исполняется, я ведь не могла пропустить такое событие! — Дуреха, — вдруг ласково произносит он, а грубые нотки в его голосе и вовсе исчезают. — Твое здоровье намного важнее какой-то вечеринки и моего дня рождения. Он у меня аж восемнадцатый раз, а ты была почти на каждом из них. Ты не думаешь, что один раз можно было и пропустить, а, солнышко? — Но ведь тебе восемнадцать будет только однажды! — Ну да, — соглашается Андрей. — А через год мне будет девятнадцать только однажды, а через два года — двадцать только однажды. У нас в жизни вообще, каждый день только однажды бывает. Я пытаюсь сохранить недовольное лицо, но милая улыбка Андрея просто сражает меня наповал, и я соглашаюсь с ним. — Но я все равно домой не пойду, — тут же вставляю я. — Мне не настолько плохо, правда, — ласковый тон Андрея вдруг вызвал во мне прилив сил, из-за чего я почувствовала себя действительно лучше. — Можешь дать мне волшебную таблетку, если тебе так будет спокойней. — Волшебную таблетку? — удивляется он. — Ну, от головной боли или температуры… только заколдуй ее, и тогда мне сто процентов полегчает, — поясняю я. — Я не волшебник. — А ты попробуй, и мы проверим. Через пару минут Андрей возвращается с белой таблеткой в руке, которую любезно протягивает мне вместе со стаканом воды. — Абракадабра? — неуверенно проговаривает он над таблеткой. — Это обезболивающее. Я проглатываю лекарство и спустя пару секунд радостно вскакиваю со стула, наиграно произнося: — Боль как рукой сняло, — улыбаюсь во все тридцать два и приобнимаю Андрея за плечи, целуя его в щечку. — Ты у меня настоящий волшебник! Андрей издает смешок, откровенно смеясь над моим вдруг возродившимся желанием впасть в детство, но я лишь радуюсь: не хватало мне еще, чтобы он за меня переживал в свой день рождения! Он веселиться должен, а не заниматься своей непутевой подругой, которая умудрилась простудиться накануне такого важного дня. — Только если вдруг что, сразу говори мне, ладно? — тихо произносит Андрей, на что я слабо киваю, и мы проходим в зал, вынося на подносах разные вкусности. На них сразу же налетают ребята, разбирая до последнего кусочка, после чего кто-то начинает рассказывать какую-то смешную историю, за которой следуют веселые возгласы и смех. Все это время моя голова беспрерывно гудела, и я не могла дождаться, когда действие таблетки сработает по-настоящему. На абракадабру Андрея надеется, конечно, смысла нет, но все-таки это было обезболивающее, а оно просто обязано мне помочь. Прошло полтора часа, на протяжении которых мне пришлось натянуто улыбаться, уверяя Андрея взглядом, что чувствую я себя даже лучше, чем прекрасно. На самом деле мое состояние только ухудшалось, и сумасшедшая головная боль отозвалась резкой усталостью и желанием спать, чего я сделать не могла: вечеринка как раз в самом разгаре, а после нее мне нужно будет помочь Андрею с уборкой. Я не замечаю, как мягкое кресло с небольшой подушкой и пледом притягивает меня взглядом. Я удобно устраиваюсь на нем, и, прикрыв глаза на мгновение, проваливаюсь в столь желанный, несмотря на кучу посторонних звуков и громкую музыку, крепкий сон. Я просыпаюсь от теплых прикосновений — кто-то подхватывает меня на руки, и, проделав пару шагов, укладывает на мягкую кровать. Прохлада одеяла тут же пронзает мое тело, но затем Андрей накрывает меня пледом до самой шеи и тесно укутывает, словно младенца. Я успеваю что-то прошептать, прежде чем мои веки снова слипаются, но не разбираю собственных слов. Последнее, что слышу — ласковый голос Андрея, который отвечает: — И я тебя тоже. Не имею понятия, сколько прошло времени. Час, два, а может, даже наступил новый день? Медленно раскрываю глаза, но ничего не вижу: кругом темнота. Значит, еще не утро. Спустя минуту глаза привыкают, и я разглядываю очертания знакомой комнаты своего лучшего друга. Прокручиваю в голове произошедшие события и вспоминаю, как здесь оказалась. Вдруг слышу копошение позади меня и ощущаю тяжесть мужской руки, лежащей на моей талии. Чувствую знакомых запах его одеколона и аккуратно, чтобы тот не убрал руку, поворачиваюсь к нему лицом. Мы лежим с Андреем в обнимку, а наши лица находятся в сантиметрах друг о друга. Наверно, каждого бы смутила такая близость, но не нас: мы привыкли к этому. Привыкли спать на одной кровати, целоваться по-дружески в щеку, обнимать друг друга. Наши отношения подобны отношением брата и сестры, которые являются друг для друга лучшими друзьями и не стесняются находиться в подобных ситуациях. Глаза Андрея открыты. Он не спит. Мы молчим чуть больше минуты, вглядываясь друг другу в глаза. Я видела их десятки, сотни, тысячи раз, но почему-то сейчас, во мраке комнаты, они мне показались совершенно другими. Они были все такого же цвета, синего и яркого даже в темноте, но эмоции, которые выражали его глаза, стали иными, словно он глядел на меня по-новому, и я не могла разобрать, что изменилось. — Почему ты лежишь здесь, а не веселишься там? — шепотом проговариваю я, слабо размыкая губы. — Вечеринка закончилась, — так же тихо отвечает он. — Правда? — удивляюсь я. Обычно, вечеринка с нашими друзьями тянется до самого утра, пока самый последний не сляжет спать, таки рухнув от усталости. Возможно, я ошиблась, и сейчас уже светло? Может, прочные шторы его комнаты действительно пропускают так мало солнечного света? Теряюсь в догадках, спрашиваю: — А сколько времени? — Около двенадцати. Может, начало первого, — спокойным голосом отвечает Андрей. — Почему вечеринка закончилась так рано? — расстроено произношу я, все так же, не отрывая взгляд от его глаз. — Потому что ты уснула, солнышко, — шепотом говорит он. — Ты чувствовала себя плохо, я знаю, и я подумал, что сон тебе действительно поможет. — И из-за этого ты разогнал всех гостей? У тебя ведь день рождения! Ты мог усадить меня на такси и я бы поехала спать к себе! — вдруг вскипятилась я. — Господи, мне действительно не стоило приходить. Сидела бы себе дома, сериалы смотрела, а нет, приперлась и испортила тебе все веселье. — Прекрати такое говорить, ничего ты не испортила, — произносит Андрей и, мне кажется, еще ближе притягивает к себе, из-за чего наши тела вплотную прикасаются друг к другу. — А ты прекрати меня утешать! Я знаю, что у меня просто талант все портить, и вместо того чтобы врать, лучше бы это признал, — раздражительно произношу я, но Андрей остается таким же спокойным и даже каким-то слишком довольным, а легкая улыбка, так и сияющая на его губах, кажется мне подозрительной. — Что? — напрямую спрашиваю я. — Ничего, — довольно отвечает он. — Нет, я же поняла, что что-то случилось. — Просто я понял, что из меня плохой волшебник, — Андрей крепче прижимается ко мне, и я тоже сильнее прижимаю голову к его груди. Он медленно поглаживает меня по волосам, а я лишь наслаждаюсь его прикосновениями, показавшимися мне в какой-то момент еще приятнее, чем обычно. — Ну, или просто нужно было попробовать что-то посерьезней абракадабры, — предлагаю я. — Может, взять заклятия из Гарри Поттера… Андрей прерывает меня смешком и вдруг останавливается гладить мои волосы. Этот факт не остается незамеченным, и я поднимаю голову, снова заглядывая в его глаза. И снова, снова я вижу в них то, что минутами ранее показалось мне чем-то новым… или не новым? Может, я просто не замечало этого? Но что? — Я тебя люблю, — произносит он ласковым голосом, но с таким серьезным лицом, как будто это вовсе не обычные слова, которые мы говорим друг другу по сотню раз в день. — Я знаю, — довольно отвечаю я и улыбаюсь, собираясь сказать тоже самое. — Нет, — перебивает меня Андрей, после чего его рука перемешается к моему лицу и нежно прикасается к щеке. — Ты не поняла. Не как друга. Вы можете посчитать меня глупой. Вы имеете на это полное право. Я глупая. Потому что смысл таких простых слов, сказанных Андреем, доходит до меня не сразу. Потому что мне, черт возьми, нужно время, чтобы до конца понять, что он сказал. Потому что я вдруг забыла, что означают все слова, как будто кто-то ворвался в мою голову и удалил оттуда все знания русского языка. И все, сказанное моим лучшим другом, превратились в неизвестное сочетание гласных и согласных букв. А потом я поняла. Знаете, это как дождь: начинается медленно, а потом вдруг сразу. И, самое страшное, я не знаю, что мне ответить. Он смотрит на меня с такой же лаской, но не любовью: его любовь другая. Она не дружеская. Андрей заглядывает мне в глаза, словно ища в них ответ, но я молчу, предательски молчу, отвечая лишь тем же удивленным взглядом. Проходит секунда, минута, кажется, сплыла целая вечность! И он отстраняется от меня. Аккуратно слазит с кровати, боясь притронуться ко мне, и уходит из комнаты, а я чувствую, как из места, где еще секунду назад лежало его теплое, любимое тело, веет холодом, как будто всю теплоту он унес с собой. И я с ужасом понимаю, что мое сердце начинает замерзать: активно покрывается корочкой белоснежного льда, издавая треск; стук сердца разламывает его, но лед не сдается, продолжая нарастать; он обволакивает его полностью, проникая внутрь, как болезнь, как вирус, ворвавшийся в организм. И мне кажется, что еще секунда — и я умру. Потому что рядом нет человека, который смог бы согревать мое сердце. Удивляюсь собственной ловкости и вскакиваю с кровати, со скоростью гепарда двигаясь вперед. Застаю Андрея на кухне, и силуэт предо мною начинает размываться от слез, заполонивших мои глаза. Делаю шаг к нему и со всей любовью, настоящей любовью, которую я чувствую к нему, впиваюсь в его губы. Они оказываются невероятно мягкими, невероятно сладкими и такими желанными, что я еще очень долго не разрываю поцелуй. После нескольких секунд легкого шока Андрей начинает отвечать мне, обнимая за талию и притягивая ближе к себе. Мы целуемся с такой страстью и одновременно нежностью, что я даже не представляла, как такие вещи можно совместить в одном поцелуе. — Я тоже тебя люблю, — прерывисто говорю, восстанавливая дыхание. Андрей обнимает меня за плечи и крепко прижимает к себе. — Нет у тебя никакого таланта все портить, солнышко, — шепчет он мне на ухо, обжигая кожу горячим дыханием. — По мне так, все как раз наоборот. Потому что каждый твой поступок приводит только к хорошим, очень хорошим концовкам. И я, не собираясь терять времени, снова слилась с Андреем в поцелуе. Поцелуй, который я стараюсь запомнить до каждой детали, потому что, как сказал когда-то мой бывший лучший друг, все случается только однажды. Но что-то мне подсказывало, что подобное у нас будет еще очень, очень часто.