Всё по-другому

— Знаешь, Маринетт, я уже давно хотел сказать тебе… что я лю… — Ох! Прости! Прости-прости, что я тебя перебиваю, прости! Мне срочно, мне нужно, мне уйти. Да! Извини, давай… давай встретимся завтра? Простипока! В этот раз Лука действительно был очень серьёзен. И это ещё больше напугало Маринетт, так что она просто… трусливо сбежала. По пути она нашла укромное местечко, превратилась в Ледибаг и улетела как можно дальше. Прошло несколько недель после битвы с Хлоей-МираклКвин и отъезда Мастера Фу. Что было забавным, так это то, что со внезапно свалившимися обязанностями Хранителя Маринетт было гораздо проще справляться (по крайней мере пока), чем со всей той бурей эмоций, которая накрывала её, когда она находилась рядом с Лукой. А после всех событий быть с ним рядом приходилось довольно часто. К слову, в последнее время это был не просто Лука, а Лука, который пытался признаться Маринетт в своих чувствах. И оттого, что Дюпэн-Чэн совершенно не знает, как реагировать на это неизбежное признание, она не находит ничего умнее, чем выпалить глупую отговорку и убежать от этого разговора. Но Луке не нужно было что-то говорить. Маринетт уже и так чувствовала, как он излучает любовь каждым своим жестом. Чувствовала. Но отказывалась признавать, что это было что-то большее, чем просто дружба. А ещё она боялась, что Лука после своих слов потребует ответа, а она так и не сумеет сказать что-то конкретное, ведь совсем себя не понимает. Потому что всё было по-другому. Все эти чувства… Всё было не так, как с Адрианом. Будучи влюблённой в своей жизни лишь раз, Маринетт не знала, что любить можно как-то иначе. Без страха и паники, без заиканий, без запинок и без прочих неловкостей. Она не знала, что может любить кого-то кроме Адриана Агреста, который… всё ещё продолжал жить где-то в глубине её сердца, несмотря ни на что. Маринетт искренне считала и называла Луку своим лучшим другом, пока однажды не встретив его взгляд, смотрящий прямо в её душу, не почувствовала себя… особенной. Это длилось какое-то жалкое мгновение, но его было более чем достаточно, чтобы внутри Маринетт всё окончательно перевернулось с ног на голову. Ледибаг останавливается на одной из крыш, прижимаясь спиной к первой попавшейся стенке. Переводит дыхание. Жмурится. Жмурится не от лучей уже садящегося солнца, а от собственного стыда. — Боже… какого же он мнения обо мне после всего этого? — Из груди девушки вырывается смешок, а сама она борется с накатывающей истерикой. Оседает на землю, вцепившись пальцами в растрёпанную чёлку и почти задыхается не то от смеха, не то от подступающих слёз. Она склоняет голову так низко, как только может, и теряется в двух желаниях: провести всю оставшуюся жизнь на этой крыше или в бесконечном полёте вокруг света на пару со своим неразлучным йо-йо. — Ледибаг? Это ты? Ты что тут делаешь? Ты плачешь? — Голос раздался внезапно, но героиня не пугается, ведь слышит его далеко не впервые. — Кот? Что ты… Ты как здесь оказался? — Н-ну, знаешь, как это бывает?.. Коты всегда приходят, когда чувствуют боль своих хозяев, — улыбается Нуар, по привычке начиная диалог с безобидной игры слов. — Ну я ведь тебе не хозяйка, — отвечает Ледибаг, как можно незаметнее проводя кулаком по щекам. — Но ты долгое время была хозяйкой моего сердца, — отвечает Кот. Заметив, что его слова никак не развеселили героиню, Нуар присел рядом с девушкой и спросил: — Что на этот раз тревожит тебя? — Ну, как и в большинстве случаев… — Ледибаг перевела взгляд в небо, задумалась над подбором слов, но потом вдруг просто произнесла: — любовь. — Любовь? — искренне удивился Нуар и тут же задумчиво нахмурился. Он некоторое время подождал продолжения ответа Ледибаг, но она, казалось, не спешила что-то разъяснять, поэтому Кот решил попробовать узнать всё сам: — Эм-м, ты говорила мне, что влюблена в кого-то другого. Неужели… этот кто-то тебя обидел? Ты только скажи, я… — Хуже, — с тоской выдохнула Ледибаг. Кот тут же напрягся и сжал кулаки, — он теперь с другой. — Ох, — неловко вздохнул Кот, расслабившись и потеряв всякие мысли для продолжения разговора. Она перевела на него взгляд, и её губы изогнулись в такой печальной улыбке, что Нуару захотелось свернуть любые горы и шеи, чтобы стереть и заменить эту улыбку чем-то повеселее. — А что ещё хуже… — Что? — незамедлительно отозвался Кот. — Кажется… у меня тоже появился… кое-кто другой, — совсем тихо прошептала Леди, жмурясь и отводя взгляд в сторону. От этой картины сердце у Нуара подпрыгнуло, и он понял, что этот «кое-кто другой» определённо небезразличен для Ледибаг. — Ну, почему же сразу «хуже»? Может, тебе так только кажется? — Ох, я не знаю! — вспыхнула Ледибаг, поднимаясь с места. — Честно, совсем ничего не знаю! Что мне там кажется, а что не кажется. Всё так… запутанно и… сложно? — Хэй, — развеселился Кот, — ну что ты такое говоришь? В любви нет ничего сложного! — Это, быть может, для тебя, — буркнула Ледибаг, отворачиваясь. — Послушай меня, — Кот Нуар поднялся вслед за Леди, подошёл к ней со спины и легонько сжал её плечи. — Скажи-ка мне лучше вот что… Он тебя любит? — Да, — прошептала в ответ Ледибаг. Она ни секунды не сомневалась. Ведь Лука сам хотел сказать ей об этом. — А ты? Ты его любишь? Девушка опустила взгляд. Она не могла ответить сразу, потому что сама последнее время только и делала, что задавала себе этот вопрос. Любит ли она? Она очень уважает Луку, восхищается его творчеством, его взглядами и вкусами, она дорожит его отношением к себе, его чувствами… Но любит ли она его? — Я… Я честно не знаю! — вдруг воскликнула Ледибаг, стыдясь и осуждая сама себя. Все эти чувства были такими… новыми и непривычными. — Я так запуталась. — Ты ведь говорила, что уже была влюблена в кого-то другого. Эм… другого другого. И разве… Неужели в этот раз всё как-то иначе? Как-то не так? — Ох, всё совсем не так! — воскликнула Ледибаг. Она повернулась лицом к Нуару, посмотрела в его глаза, будто пытаясь найти в них ответы на все свои вопросы, а потом со вздохом принялась шагать по крыше и говорить: — Раньше я совсем не думала об этом! Раньше всё было так просто! Я просто любила. Любила и знала, что люблю. Меня тянуло к человеку, я хотела знать о нём абсолютно всё, я ловила каждый его вздох и постоянно мечтала быть рядом с ним… А сейчас… сейчас как бы всё то же самое, но… Нет, всё совсем не то же самое! — Эй-эй, давай по порядку. Успокойся. Вдохни поглубже. Сконцентрируйся. Вспомни всё. И расскажи то, что считаешь нужным. Хорошо? Можешь закрыть глаза, если хочешь. — Хорошо, — ответила Ледибаг, делая глубокий вдох и опуская веки. — Так что ты чувствовала раньше? — Возбуждение. Не в каком-то там двойном смысле, конечно! Я… я как будто постоянно находилась на иголках. В эдаком… томительном напряжении. А когда он обращал на меня внимание, внутри будто взрывались фейерверки, мне хотелось кричать и прыгать от восторга. Он был для меня словно горящий огонь. Такой же завораживающий. Но как только я подбиралась слишком близко, я вдруг начинала бояться, что обожгусь и убегала прочь. Убегала, но… всё равно возвращалась. Но однажды я увидела, каким счастливым он был уже с другой, и… смысл возвращаться исчез. — Ледибаг затихла, прижав к груди сжатые кулачки. Ей вдруг стало так тяжело… И словно почувствовав это изменение, Нуар приблизился к девушке, обнял, успокаивающе погладил по спине и спросил: — Так, хорошо. А что ты чувствуешь сейчас? Девушка задумалась. Она представила улыбающееся лицо Луки и почти сразу выдала: — Спокойствие. И тепло. Я словно греюсь в лучах тёплого солнца. Этот свет, и это тепло, они будто обнимают меня и снаружи, и внутри. Я смотрю на него, и мне не хочется убегать. Я не боюсь его, не боюсь сказать ему что-то. Я чувствую, что могу доверять ему и… мне так хочется быть с ним рядом. Быть и знать, что… он тоже… будет со мной. — Ты любишь его, — разулыбался Нуар. — Определённо точно и бесповоротно любишь. — Ну откуда тебе знать? — отчаянно всхлипнула Ледибаг, раскрывая глаза и отстраняясь. — Потому что я испытывал то же самое к тебе, — с готовностью ответил Кот Нуар, и эти слова буквально пронзили девушку насквозь. Она всеми силами попыталась вернуть себе невозмутимость, но чувствовала лишь то, как горят её щёки. «Испытывал». Она вспомнила, что у Кота на примете тоже кто-то замелькал, и хотела было перевести на это тему, но Нуар уверенно перебил её: — Ты должна сказать ему. Если он ещё не знает или не уверен. — Т-ты правда так думаешь? — Конечно! Вы… вы ведь и правда любите друг друга! Насчёт него я лично не уверен, но ты знай: если что, то я всегда готов преподать ему… Эй, что такое? Почему ты такая грустная? — Просто… Ох, думаешь, почему для меня всё так сложно? Я… я порой думаю, что… всё ещё могу вернуться. — Вернуться и… сгореть? — Ты правда думаешь, что я сгорю? — Хочешь знать, что я думаю? — резко спросил Нуар, устав, запутавшись в метафорах. — Если есть тот, с кем тебе хорошо, спокойно, весело и приятно находиться, то будь с ним. А если он согревает тебя и делает счастливой, то тем более. Вот что я думаю. Ледибаг вслушивалась в слова Кота Нуара, всматривалась в его тёмные зелёные глаза и вдруг вспомнила, как за эти последние несколько недель Лука всеми возможными и невозможными силами старался отвлечь её буквально от всего. Она вспомнила, как Лука молча сидел неподалёку от неё и наигрывал мелодии на гитаре, пока она сама не вышла на разговор по душам. Она вспомнила, как Лука вопреки отказам сгрёб её в охапку и прокатал на своём велосипеде почти во всему городу, рассказывая весёлые случаи, которые происходили с ним на подработке. Она вспомнила, как, когда её родители уехали, Лука на целый день остался в пекарне, чтоб ей просто не было скучно и одиноко справляться с делами. Она вспомнила, что пока находилась рядом с ним, она не думала об Адриане с Кагами, не размышляла с печалью и страхом о Мастере Фу и новоприобретённом статусе Хранителя, она даже сумела забыть о Бражнике и его злобных планах, в конце концов! И чем больше она вспоминала, тем сильнее чувствовала свою вину за то, что никак не могла взять себя в руки и выслушать его. Один лишь раз. Просто взять и выслушать, когда он пытался сказать ей, наверное, самые-самые важные в жизни слова. Слёзы наполнили собой её глаза, в груди всё сжалось и захотелось в голос разрыдаться. — Ох, я… кажется, я… и правда люблю его, — всхлипнула девушка, тут же стирая с лица выкатившиеся слёзы. — Ну это же здорово! — широко улыбнулся Кот Нуар. — Тебе нужно сказать ему об этом как можно скорее. — Ты так считаешь? — Конечно! Да хоть прямо сейчас! Найти его и сказать прямо в лицо. — С-сейчас? — Ледибаг оглянулась. Пока они душевно разговаривали, солнце уже успело опуститься за горизонт. Темнело. — Н-но сейчас уже поздно… — Нет. Не поздно. Никогда не поздно быть и стать счастливым, моя Леди, — сказал Нуар, сжав в своих ладонях руки девушки. — Так что перестань плакать. Наберись храбрости и отправься к нему. Сейчас. — Н-но почему ты… говоришь мне всё это? Ты ведь… Ты же… — Ледибаг. Я люблю. Люблю человека, который любит меня в ответ. И я счастлив. И я хочу, чтобы ты почувствовала это. Прочувствовала всей душой это счастье. Я мог бы попытаться описать его, но… боюсь, не смогу. Это нужно испытать самому. — Ты… Ох, я так рада за тебя! — с облегчением выдохнула девушка. Её Котёнок наконец-то не одинок, и она может перестать волноваться. — Я тоже хочу порадоваться за тебя, Ледибаг. Так что давай, не трусь, вдохни поглубже и иди к нему. Я уверен, он будет безумно счастлив видеть тебя. — Д-да. Да. Да! Ты прав. Я… Мне нужно сказать ему, — на губах девушки расцвела вдохновлённая улыбка. Она крепко обняла напарника за шею и быстро зашептала: — Спасибо. Спасибо тебе. Спасибо за всё. — Эй, не говори так, будто мы расстаёмся на вечное вечно. Ты же знаешь, что мы всё равно будем вместе. Помнишь? Ты и я… — …против всех. Да. Помню. — Иди. — Пойду, — закивала девушка, отходя от Кота. Она достала йо-йо и раскрутила его. — Увидимся на следующем патруле? — Обязательно, — сказал Нуар уже улетающей прочь героине Парижа. Ледибаг летела, разрывая собой устоявшийся вечерний воздух. Её слух улавливал чужие голоса, звуки автомобильных сирен и гудков, но стук её сердца заглушал всю эту мешанину звуков, раздаваясь эхом в её ушах. Слова Нуара вдохновляли и придавали ей сил всякий раз, когда она теряла веру в себя, теряла надежду на победу, так произошло и сейчас. Она в считанные секунды отыскала пришвартованную «Либерти» и уже готова была пуститься на поиски Луки, но в один момент множество разных мыслей закрутились в её голове. Тело содрогнулось в испуге, и она свернула в другую сторону, отправляясь на ещё один круг. И как назло рядом не было Нуара, который мог бы разогнать рой размышлений и что-то подсказать. «Что я скажу? Как объясню своё появление? А может, лучше вообще ничего не говорить? Может, лучше уйти? Подождать до завтра? Может, лучше вообще отставить эту идею? Может, всё само как-нибудь решится? Может, и решать-то нечего и можно просто всё забыть?» — думала девушка, приземлившись на одну из крыш, с которой открывался отличный вид на «Либерти». Она замерла на месте, совершенно не зная, что ей делать дальше. Пока она размышляла, из каюты вышел Лука. Маринетт тут же вспомнила, как он говорил, что любит подышать свежим воздухом перед сном или просто побыть один, пока домашние готовятся ко сну. Жаль, что она забыла об этом, пока летела к кораблю. С другой стороны, если бы она помнила, то, возможно, уже бы не была здесь и не смотрела на Луку, остановившегося у самого края «Либерти». Чем дольше она смотрела на вглядывающегося вдаль парня, тем сильнее в ней вновь разгорались нежные чувства, восторг и восхищение этим чудесным человеком. «Он любит меня», — снова чуть не расплакавшись, подумала про себя девушка. Она рассмотрела некоторую печаль в лице Луки, и всё в ней сжалось от новой волны стыда. «О нет, он должен знать. Должен. Давай же, соберись, Маринетт! Ледибаг ты в конце концов или нет?» Она глубоко вдохнула, легко поднялась с места и понеслась прямо к кораблю (стараясь при этом, чтобы Лука не заметил её). Как можно бесшумнее она приземлилась за спиной у Луки между выставленными коробками с ненужными вещами и сняла трансформацию. Лука услышал какие-то странные звуки за спиной и щурясь обернулся. — Кто здесь? — строго спросил он, вглядываясь во мрак. Услышав голос Луки, Маринетт вздрогнула, тело покрылось мурашками, руки затряслись, колени подкосились. Ей снова стало страшно, особенно когда парень пригрозил незамедлительной расправой. Оглушённая своими же мыслями и стуком сердца, она не услышала, как Лука подобрался к её убежищу. — Маринетт? — удивился он, и голос его на этот раз не был таким стальным и пугающим. Он прозвучал достаточно взволнованно и даже радостно, чтобы потревожить успевших заснуть бабочек в животе девушки. — Что ты… что ты делаешь здесь так по..? Охваченная новой волной чувств девушка не даёт Луке завершить вопроса. Она врезается в него всем телом, цепляясь за широкие плечи трясущимися руками и целуя, целуя в приоткрывшиеся в изумлении губы. — Я тоже, — шепчет Маринетт между поцелуями, — люблю. Я люблю, я люблю тебя… — Эй, — Лука широко улыбается и шумно дышит, мягко отстраняя лицо девушки от себя. Он беглым взглядом осматривает девушку в своих объятиях, его глаза блестят. Маринетт завороженно следит за этим блеском, и сердце её то замирает, то снова стучит быстрее, предвкушая допрос. Лука пристально смотрит и не может понять, спит он или нет. Поэтому конечно же спрашивает: — Как ты… как ты здесь оказалась? И что… — Тс-с, — шипит Маринетт, приподнявшись на носочки. — Разве… разве это сейчас так важно? — шепчет она почти в самые губы парня, не переставая гладить большими пальцами его щёки. Нуар был прав. Чувство ни с чем не сравнимое. И ей совсем не хочется отвлекаться на какое-то другое. Лука немного хмурится, несколько раз моргает, словно борется со своим любопытством и желанием всё поскорее разузнать, но потом тихо хихикает, сжимает девушку в своих руках, качает головой из стороны в сторону и широко-широко улыбается. И Маринетт не упускает возможности прикоснуться губами к этой улыбке снова…