Я понял, как был глуп, прости.

Моя безответная любовь вводила в слепоту, мешая ясно видеть мир. Я посмел обидеть лучшего друга, хотя совсем недавно воспользовался им, словно игрушкой для утешения. Вокруг меня много людей, которые, не скрывая своих чувств, показывают их на публике, совершенно не боясь огласки со стороны. Так что же я? Обделенный? Не согласен. Не зная, какие слова подобрать, чтобы извиниться, я нес полную околесицу, заставляя тебя еще сильнее меня ненавидеть. Все эти тупые шуточки... Веду себя как идиот, даже не понимая, что причиняю боль человеку, которому небезразличен. Даже не знаю, как умудрился найти тебя столь быстро, но, зайдя в туалетную комнату, замечаю знакомый силуэт, окликаю. Ты поворачиваешься, и я вижу на твоем лице растерянность. — Пит... — Ой! Короткая минута молчания с обеих сторон заставляет нервничать еще больше. Не решаясь оставаться на месте, двигаюсь по направлению к тебе. Протягиваю руку вперед и кладу на твое плечо. Ты оборачиваешься, но в тот же момент смущенно опускаешь взгляд, таращась в пол, стараясь не смотреть на меня. Но чувствуя, как мои пальцы на твоем плече слегка сжимаются, вновь поднимаешь глаза, смотря прямо на меня с некой ненавистью. — Прости, — чувствую себя неуверенно и отвожу взгляд, но руку не убираю, начиная говорить полную нелепицу, даже не обдумывая толком. — Я тебя просто как нужник использовал, — подавляя в себе смущение, вновь смотрю на тебя, а ты отворачиваешься, делая вид, что меня здесь нет. — Вечно сливал все самое плохое, — вижу, как стараешься не смотреть на меня, убегаешь от пересечения взглядов. Убирая руку, обхожу тебя со стороны и наконец добиваюсь смазанного взгляда на свою персону, но не более, как будто сам с собой разговариваю. Замечаю, как тебе неприятно видеть меня, пытаешься отвернуться, тебе тяжело и больно. Продолжаешь стоять вот так, а я извиняюсь, вымаливаю твое прощенье в надежде на то, что буду услышан. На мгновение ты замираешь. Вижу, как разбираешься с мыслями в своей голове, как бегает твой взгляд из стороны в сторону. Но что это, неужели я вижу улыбку? — Так и есть. — Ты на меня не злишься? — спрашиваю с надеждой, глядя щенячьим взором на тебя в ожидании ответа. — Не-а, — бросаешь ты, идя мыть руки. Не могу успокоиться, до сих пор чувствую себя виноватым, потому не могу умолкнуть, решая вновь спросить: — А за всю ту хрень, что я вечно тебе трындел... Вообще на меня не злишься? — замечаю, что привлек твое внимание, но не подхожу ближе, ожидая ответа. — Нет. — Почему? — мне не дает покоя твое спокойствие, ведь не понимаю, как ты смог вот так простить меня за боль, которую я причинил. — Мы же друзья, — эта фраза подавляет меня. Понимаю, что больше медлить нельзя. Сжимаю всю волю в кулак и, подходя к тебе, напрямую говорю: — Ты для меня... не только друг. Ты... просто такой френдище-жопище! — Эй, чего материшься? — произносишь, с удивлением воззрившись на меня. — Я имел ввиду, что охуеть как тебя люблю, — наконец ловлю твой взгляд. Взгляд, не несущий с собой боль и отчаянье, причиненные тем, кого любишь. Натянув улыбку на лицо, наблюдаю за твоей реакцией, за тем, как ты смущаешься, пытаясь что-то сказать, стоишь с открытым ртом, не в силах выдавить и звука. Подхожу ближе, кладу ладонь на твою талию, прижимая к себе, и наклоняюсь, соприкасаясь с твоими губами, даря нежный поцелуй. От шока ты отстраняешься, кладешь на мою грудь руки, старясь осторожно оттолкнуть от себя, при этом говоря: — Думаю... лучше нам выйти, тут пованивает, и вообще, почему именно в туалете? — Как-то испугался, что упущу время извиниться. — Балда, — даешь мне легкий подзатыльник, от чего я ойкаю, но все равно не отпускаю тебя просто так. — Ын... Здесь же люди... — говоришь ты слегка охрипшим голосом, еле слышно, чтобы нас не услышали. Твое тело охватывает лёгкая дрожь, а ноги и вовсе не держат. Ты опираешься на меня, обжигая своим горячим дыханием мою шею. Люди — и что с того? Меня уже не волнует, увидит ли нас кто-нибудь или нет, хотя смущать тебя было забавно. Руками я нагло лапаю твою задницу, страстно сжимая пальцами ягодицы, то сводя, то вновь разводя их в стороны. — Почему это нужно делать именно в туалете? — ты недоволен, понимаю, не самое лучшее место для первого обоюдного секса, но нет сил терпеть. Снаружи доносятся голоса. Ситуация экстремальная. Ощущения усиливаются. Неожиданно чувствую, как твои губы касаются моего уха, слегка покусывая его зубками — заводит. Опустив крышку, усаживаюсь на унитаз и, притягивая к себе, размещаю на своих коленях, поворачивая спиной к себе. Вижу, как ты явно недоволен тем, что не видишь моё лицо, но я возмещу ущерб. Руками забираюсь под твою школьную форму, касаясь рельефного торса, попутно стягивая ненужное одеяние. Скидываю футболку на пол, даже не думая о том, запачкается она или нет. — Стирать сам... будешь... — вдруг недовольным шепотом возникаешь, кивая на футболку, но — хах — твой язык заплетается, хотя я еще не начал. Неужели настолько чувствительный? Голова идет кругом. Сознание мутнеет. Чувствую себя опьянённым... опьянённым твоей красотой. Губами касаюсь твоей шеи, запечатлев на ней собственнический нежный поцелуй, и опускаюсь ниже, добираясь до ключицы, на которой смею оставить свою метку. Слышу, как тяжело вздыхаешь, прикрывая глаза от наслаждения. Значит, я могу продолжать. Руки плавно спускаются вниз, по животу. Юркие пальцы тянутся к пуговице и, расстегнув её, хватаются за замок, опуская его вниз. Теперь я могу спокойно снять шорты, дабы прикоснуться к плоти, высвободить её из тесного пространства. — Ын... — тихо шепчешь, стараясь не привлекать внимания людей снаружи, — нас же услышат, я не смогу сдерживаться... — мое подсознание напоминает мне тот день, когда произошел наш первый раз. Ты кое-как сдерживал свои стоны, чтобы нас не услышали родители, но здесь это будет труднее... Нужно обдумать. Глазами осматриваю малое помещение и, замечая твой платок, выглядывающий из кармана рубашки, придумываю план. Скрутив его в рульку, заставляю тебя открыть рот пошире, засовываю его внутрь. Ты, конечно же, недоволен, но стоит мне только просунуть руку в твои трусы, как ты тут же обмякаешь. Давно не чувствовал этого трепета в своих руках. Твой член вовсю был наготове, желая, чтобы к нему прикоснулись. Закрываю глаза, слегка приоткрываю рот, высовывая язык, кончиком которого начинаю проводить по твоей шее, оставляя мокрый след. Стоило мне начать ублажать тебя, как твои руки дёргано упираются в стенки кабинки. Стараешься удерживать равновесие — не доверяешь. Слегка сжимаю ладонь, заставляя тебя подавленно простонать. Платок в твоем рту уже насквозь пропитался слюной. За нехваткой места, она начинает стекать по твоему подбородку, капая на мои руки. Еще несколько движений и ты не выдерживаешь. На руках чувствую горячую сперму, выходящую из твоего члена. Ты слегка изгибаешься в спине, кладя свою голову на мое плечо. Улыбка, появившаяся на моем лице, заставляет тебя слегка нахмуриться. Тебя бесит это, считаешь, что дразню тебя. Немного приподняв твои бёдра, быстро расстегиваю ширинку на своих штанах и, приспуская их вместе с трусами, высвобождаю свой член, который, налившись кровью, уже стоит столбом, готовый к работе. Протискивая его между твоих ног, соприкасаюсь с твоим членом, начиная медленно тереться об него своим. Ты, видимо, решив не сидеть без дела, опускаешь одну ручонку вниз и, обхватывая наши органы, начинаешь дрочить, а значит, я могу заняться кое-чем другим. Опуская руку вниз, я касаюсь твоего ануса, колечко которого слегка сжимается. Сперма, все еще обжигающая мою руку, не пропадает зря, ведь именно она сегодня послужит в роли смазки. Одним пальцем я проникаю внутрь, начиная немного сгибать его, трясь о ребристые стеночки твоего анального отверстия. Слышу, как тихо стонешь от удовольствия, продолжая играться с нашими членами, уже усиливая темп движений. Что ж, не буду оставаться в стороне. К одному пальцу вскоре добавляется второй, третий. Я уже спокойно орудую ими внутри тебя, хорошенько разрабатывая, подготавливая к, так сказать, десерту. Дождавшись, пока ты кончишь еще раз, я кладу руки на твою талию и, слегка приподнимая, начинаю насаживать на свой член. Медленно, специально дразня. Он входит довольно легко, до самого конца, упираясь в нужную точку, заставляя тебя задрожать от удовольствия. Даю тебе немного времени привыкнуть, а после начинаю двигаться, вводя член то на половину, то врезаясь им на всю длину ствола. Тебе приятно, ты еле сдерживаешься. Твои руки дрожат, тебе тяжело, но в то же время приятно. Убрав из твоего рта платок, слегка поворачиваю твое лицо к себе, увлекая в поцелуй. Языком начинаю переплетаться с твоим, позволяя командовать. Однако недолго. Обхватывая губами кончик твоего языка, начинаю оттягивать его зубами, после нежно посасываю. Постанываешь от удовольствия. Твои глаза открыты. Ты смотришь на меня с такой любовью, что я не выдерживаю и, привстав, заставляю тебя наклониться вперед. Ты, упершись руками в дверцу кабинки, прислоняешься к ней своей грудью, а я, пристроившись сзади, довожу дело до конца. Не выдерживая, ты стонешь во весь голос. По твоим щекам текут горячие слезы, а тело трясет от наслаждения. Внутрь тебя изливается горячая сперма. Я стою сзади, слегка выгнувшись назад. Откинув голову,  жадно глотаю ртом воздух, наполняя им свои легкие. — Кажется... повезло... — тихо произносишь ты, — здесь никого нет... — Наверное, все от страха разбежались, ведь ты издавал столь страстные звуки... — чувствую лёгкую боль — ты вновь стукнул меня по голове. — Дурак... — улыбаешься и, повернувшись ко мне, вновь целуешь. — Тебе повезло, что форма не запачкалась, а то я бы тебя убил. — Да ладно тебе, я не прочь увидеть тебя голеньким еще раз. — Ын! Иди к черту! — ты поворачиваешься ко мне и, нахмурившись, только замахиваешься, чтобы ударить, как я целую тебя в щеку, из-за чего ты останавливаешься и, краснея, отводишь взгляд в сторону. — Ладно... идём уже отсюда... — хватаешь меня за руку и уводишь прочь, я же с довольной лыбой иду следом за тобой.