Трахнемся? Замутим!

«Приходи ((((» Бэкхён краем глаза замечает новое сообщение, ему хватает одного слова, ну и грустного смайлика, чтобы понять, что другу хуевенько, поэтому по пути к нему домой забегает в круглосуточный магазинчик, чтобы прихватить чего-нибудь крепкого. На улице лило как из ведра, а Бён как всегда из-за своей беспечности не взял с собой зонт, хотя отлично знал, что ливня не миновать, потому что Бэкхён каждое утро смотрит прогноз погоды, ну, или на красивую девушку в довольно откровенном платье из прогноза погоды. Поэтому стуча зубами от холода, он стоял перед дверью друга, дожидаясь пока эта двухметровая шпала соизволит наконец открыть дверь своему замерзшему другу. Бэк проклинал грёбаного Пака, который, видимо, не торопился, но Бэкхён сам виноват, забыл ключи в другой куртке. — Ты, блять, чего так долго? — как только дверь отворилась Бэкхён толкнул друга, входя в тёпленькую квартиру, и дал ему в руки пакет, шипя на долговязого Пака. Чанёль, не отвечая другу ядом, тихо принёс ему махровое полотенце и сменную бэкхёновскую одежду, которая у него давно лежит специально для таких случаев. Пак плюхается на свой старенький диванчик и лежит не двигаясь с лицом грюстнявой ванильки, только сопливых стихов, кофе и сигарет не хватает для полноты картины. Протирая мокрые волосы, Бэкхён пинает друга, лежавшего бревном, но тот ноль реакции, отчего Бэк кривится. Отношения с Наён длились не долго, Бэкхён знал, что всё именно так закончится, но для Чанёля эта была точно очередная «любовь», а для Бэка ещё одни отношения, после которых его друг превращается в одеялковую гусеницу с чёрными кругами под глазами. — Взбодрись, я принёс для нас нескольких друзей, которые, надеюсь, не будут против, если мы их опустошим, — звеня «друзьями», Бэкхён подсаживается к другу. Одну за другую бутылку Бэкхён продолжал взбадривать друга, но Пак с пустым взглядом смотрел в одну точку, пропуская всё мимо ушей сказанное Бэкхёном. Тогда Бён хотел уже опрокинуть стол от злости, он тут шутом пляшет перед ним, а ему хоть бы хны, но тут Чанёль наконец-то начинает включать истеричку. — Я так её любил. Я думал, мы созданы друг для друга, а она говорит, что хочет порвать со мной. Почему все так жестоки со мной? Почему никто не может меня полюбить? Я что настолько ужасен? Почему ты меняешь девушек, как перчатки, а я одну оставить возле себя не могу? Я настолько жалок? — его нытье успокоило Бэка. Бэкхён улыбнулся, наконец-то его друг проснулся, и протянул другу бутылочку пива. Когда они охмелели, то оба уже стали проклинать женщин, которые только усложняют им (мужикам) жизнь, в который раз? Пока Чанёль торжественно клялся, поставив руку на сердце, которое интересно находилось у него справа, больше не встречаться с этими ведьмами, Бэкхён ржал от двухметрового шкафа, еле стоявшего на ногах. — Торжественно клянусь! — закончив свою клятву, Пак шлепнулся на пол, а Бэк бился в конвульсиях смеха, избивая бедный диван ладонью. — Все бабы козы, поэтому, Бэкхён, предлагаю нам потрахаться до потери пульса, чтобы отомстить им, — с бойким настроем говорит Чанёль, Бён перестает смеяться, но только на секунду, а затем начинает ржать как конь. — Давай лучше замутим! — Чанёль с восторгом принимает предложение друга, потому что замутить в их лексиконе, значит нахуяриться к херам до отключки, что они делают каждый раз. «Эта сучка…» Чанёлю даже не нужно дальше читать сообщение, он просто выходит из аудитории под хмурый провожающий взгляд лектора, но Паку пох, его другу плохо, это намного важнее, чем какая-то лекция по какому-то главному предмету. — Я, блять, за этой шкурой ухаживаю, всякими подарками закидываю, а она мне «Ты не в моём вкусе». Ну шкура ведь, да? — отпив глоток пива, Бэкхён продолжает посылать во все четыре стороны бедную Соин, которая ведь не хотела обидеть настырного Бёна и пыталась как мягче сказать ему «нет». Они сидели в ближайшем от дома Бэкхёна баре, где они частенько сидят. За окном светит яркое солнышко, отчего поганому настроению Бэка становится ещё поганистее. Вот когда грустно Паку на улице идёт дождь под настроение, а когда плохо Бэкхёну, то на улице ни единого облака, настолько жарко, что можно выжать целое ведро пота из футболки, и эти мерзкие улыбающиеся людишки. — Все бабы козы, поэтому давай трахаться пока не сдохнем, — у Пака появилась некая традиция предлагать это другу, каждый раз в их любовных неудачах. — Но перед этим давай замутим! — с этими словами Бэкхёна, парни заказали несколько шотов текилы, а после какую-то непонятную бурду под действием алкоголя, и в конце по их традиции настоящая русская водка, не подобает мужиками попивать мартини через трубочку, как это делают девушки, только водка, только хардкор. Просыпаясь от солнечного света, проходящего через окна, которые были не зашторены, Бэкхён дивится, когда замечает лежавшего в обнимку друга. Из-за яркого света Чанёль казался ангелом, отчего Бэкхёну не хотелось будить друга, но утро на то и утро, чтобы разбудить эту шпалу, а то так и до следующего спать может. — Проснись и пой, мой спящий красавец, - Бён, шлепая друга по заднице, будит его слащавым голосом, отчего Пак кривится. Чанёль мычит что-то неладное, пытаясь закрыться одеялом, которое, по его мнению, сможет помочь укрыться от противного и тоненького голоса друга, который режет слух. Но Бэкхён не прекращает свои попытки разбудить друга, поэтому следующим действием стала щекотка, которой Пак боится. Чанёль хотел бы запищать, но своим низким голосом у него получается только хрипеть, отчего Бён прекращает свои действия и, напоследок шлёпнув задницу друга, встаёт с кровати. — Вот сукин сын! Как всегда огурчиком, — бурча на Бэка, Чанёль принимает сидячее положение из-за чего голова начинает нещадно трещать. Хуже похмелья ничего не бывает, но холодная баночка пива из холодильника Бэкхёна лучшее во время похмелья. С жадностью отпив одну баночку, которая пилась легче воды, Пак тянется за второй порцией лучшего антипохмелина. — Я вижу, ты собираешься и сегодня напиться. Пак поворачивается в сторону Бэкхёна и ему хочется блевать при виде друга, который выглядит, словно это не он вчера вечером выпил целое ведро разнообразного алкоголя с разными градусами, отчего он сейчас должен амебкой лежать на кровати. Но больше его бесит, когда этот наглый коротышка отбирает последнюю банку пива у него. — Вчера, кстати, неплохо гульнули, — отпив, Бэкхён поставил полупустую банку на стол и вытер губы. Пак фыркает, этот паршивец напивается до отключки, а потом в состоянии помнить что-либо. Нет, он тоже помнит всё: как вытаскивал друга из какой-то передряги, в которую тот попал из-за своего длинного языка; таскал его на своей спине до дома, так как тот не был в состоянии даже на ногах стоять; держал его голову над белым дружком, чтобы тот не утонул в своей рвоте; а после уложил спать, но тот хныкал, что не уснёт без него, поэтому Пак лежал всю ночь с ним в обнимку, как любит Бэкхён. А Бён за это и спасибо не скажет. Чанёль кивает. Он уже чувствует действие чудо средства, то бишь пива: тело перестает изнывать, а головная боль потихоньку уходила, отчего думалось яснее. Почесав голову, он кладёт руки в задние карманы джинс и, нащупав что-то, достает клочок помятой салфетки. Было не чётко, но читабильно виден номер телефона. — Ууу, когда ты успел достать номерок? Где же я был в это время? — взбудоражился Бэкхён. — Меня давно попросили тебе передать, — усмехнувшись сказал Чанёль, ему девушки даже номер телефона дают лишь для того, чтобы он передал своему другу. Салфетка оказывается в руках Бёна и он, даже не смотря, выкидывает его в урну, а Пак никак не реагирует, потому что знает, Бэкхён такое не любит. Бэкхён выпивает остаток пива, который был на дне банки, после смотрит на Пака взглядом, который ни к чему хорошему не приводит, и достаёт салфетку обратно. — Позови её на свидание, она ведь наверное давно ждёт, когда ей напишу, — с азартом в глазах говорит Бэкхён, а Чанёль давится воздухом. Он знает, что жалкий, но не настолько. Если за все 23 года его жизни у него было шесть девушек, трое из которых просто бросили Пака, двое оказались лесбиянками, а одна вообще замужняя, это не значит, что он настолько лузер. Но раз Бэкхён задумал это, значит этого не миновать. Чанёль закатывает глаза, когда друг берёт свой телефон и быстренько строчит сообщение, закусив губу. — Бэкхён, во-первых, блять, мне это неприятно, во-вторых, это невежливо по отношению к этой девушке, — но Бэкхён его не слушает и нажимает на значок отправить. — Ты можешь просто не идти и оставить девушку с разбитым сердцем или ты можешь сходить на свидание и разбить ей сердце, но компенсировать это чашечкой кофе, тем самым составить ей компанию. Чанёль не хочет слушать друга, он просто отбирает телефон и набирает сообщение с извинением, но в последний момент останавливается. Это как-то неправильно, поэтому стирает сообщение и откидывает голову, желая придушить своего несносного друга. — Всё таки решился сходить? — Бэкхён скорее утверждает, чем спрашивает. — Блять, Бэкхён. Бэкхён знает своего друга, как облупленного, Чанёль слишком мягкосердечный, чтобы отказать или продинамить девушку. Чанёль хочет оторвать голову другу, когда ему приходится объясняться перед девушкой. Это звучало так нелепо и глупо, он соврал, что у Бэкхёна дела и, чтобы не расстраивать её, попросил сходить на свидание за место него. Но когда та добро улыбается, Чанёлю становится легко, поэтому он заказывает каждому по чашке кофе, раз они встретились в кафе, почему бы и кофе не попить. За чашечкой кофе они немного поговорили и Чанёль был очарован ею. Сухён была очень милой, а её ямочки на щеках, когда улыбалась, ему очень понравились. У неё был приятный голос, который хотелось записать на аудиозапись и слушать по вечерам. Но всему приходит конец, и Чанёль очень расстраивается, когда их беседа подходит к концу. — Мне было приятно провести с тобой время, — поклонившись и поправив свои длинные чёрные волосы, Сухён медленно встаёт, поправляя юбку. — Я думаю, тебе не стоит давать мой номер, потому что он у тебя и так есть. Напишешь мне, — мило улыбнувшись, Сухён быстро направилась к выходу. Сперва, сердце Пака остановилось, но потом оно стало бешено колотиться, отдаваясь эхом в висках. Он думал, что Сухён сидела с ним лишь из вежливости и не стоит ожидать ничего, поэтому это немного расстраивало Чанёля, но узнав, что он вроде как понравился ей, ему хочется выть, танцевать джигу-дрыгу, а после расцеловать своего несносного друга. Бэкхён на рассказ своего друга сидит, как король, и смотрит на него, ожидая благодарности. А Чанёль, стиснув зубы, как-то сухо говорит спасибо, а Бён улыбается во все тридцать два зуба. Отношения Чанёля и Сухён идут стремительно в гору. За одним свиданием следует другое и каждый раз Чанёль влюблялся в Сухён всё сильнее и сильнее. Для Чанёля она была, подобно ангелу спустившегося с небес, и ему казалось, что именно она та единственная, которая принадлежала судьбой. Но а Бэкхён знает, что скоро этим идеальным отношениям друга конец, поэтому готовит свой плакательный жилет. Прошло полгода — рекордное время для Чанёля, поэтому Бэкхён уже ждёт сообщение с печальным смайликом. Но когда Пак пишет не «Приходи, она меня бросила» с кучей грустных смайликов, а «Мы решили теперь жить вместе» и совместная фотография обнимающихся Чанёля и Сухён, то Бён просто охуевает. Он ожидал, что Сухён окажется каким-нибудь трансвеститом, а не этого. Поэтому на вечеринке в честь развития отношений на новый уровень друга и его девушки, Бэкхён молчит, а Пак делает вид, что не замечает. — Поздравляю с вашим переездом, — Бэкхён стоял на балконе, вид из которого был захватывающим, но он вовсе не любовался видом, а просто вышел, чтобы не ставить друга в неловкое положение. — Бэкхён, я всё равно являюсь твоим другом, не драматизируй. То что я встречаюсь с Сухён не повлияет на нашу дружбу, — Чанёль не понимал из-за чего его друг так себя ведёт, ведь Сухён хорошая и это его первые серьёзные отношения, которым лучший друг должен радоваться. Да, Сухён очень хорошая и милая, и с Чанёлем они и вправду красиво смотрятся, но… Бэкхён смотрит на звёздное небо, потому что не хочет смотреть на своего друга. Это больше не его друг в толстовке со звёздными воинами и с пятном от кетчупа, который Бён подарил ему на рождество, и в старых протертых джинсах со времён старшей школы, а парень Сухён в аккуратно поглаженной рубашке и в строгих штанах, в которых Пак выглядел слишком идеальным. — Это меняет многое. Внешний вид Чанёля — это только вершина айсберга. Теперь Бэкхёну не с кем пить, потому что Сухён не любит, когда Чанёль напивается, а с Бэкхёном они всегда напиваются до звёздочек в голове. Нет человека, который не думая прибежит к нему, когда ему плохо, потому что Сухён стоит на первом месте. Нет человека, который следит, чтобы он приходил домой живой и здоровый после каждой попойки, потому что Сухён волнуется, когда Чанёль допоздна гуляет. Нет человека, который двадцать четыре часа в сутки находится рядом с ним, и даже по зевку может узнать, чего ему хочется, потому что Сухён… «Я в баре» Бэкхён знает, что Чанёль не придёт, но всё равно пишет ему, надеясь, что тот хотя бы попросит, сильно не напиваться. Однако в ответ пусто. Бэкхён не любит зря надеяться, но ему хочется верить. «Мне скучно пить одному без тебя» Отпив ещё одну стопку алкоголя, Бэкхён хочет написать, что скучает. Прошёл месяц, как они виделись, и скучать — это мягко сказано. Вспоминая времена, когда пьяный Чанёль обещал всегда быть собутыльником Бэкхёна, ни на что не взирая, сердцу становиться тепло от таких глупых воспоминаний, но больно, когда осознаешь, что это были пустые слова, брошенные на ветер, которые остались в памяти, а стереть их невозможно. «Я жду тебя» Проходит три часа, но Бэкхён ждёт, как глупо с его стороны. Тосковать Бэкхёну чуждо, потому что Пак всегда был рядом: когда он разбил соседское окно футбольным мячом, а Чанёль взял вину на себя; когда он в первый раз напился и Чанёль тащил его на спине до дома, а потом спина болела неделю; когда он сбежал из дома, потому что отец узнал об украденном виски, а Чанёль приютил его к себе и спали они на одноместной кровати Пака; когда он решил никогда не заводить серьёзные отношения с девушками, после разбитого сердца, а Пак за компанию напился до белочки, что превратилось в традицию. «Я пошёл домой, не волнуйся» А волновался ли Чанёль, прокручивал в мыслях Бён. Голова кружилась, хотелось лечь на мягкую кровать, но ноги его не хотели слушаться, поэтому он разваливается на грязный пол, привлекая на себя чужие взгляды. Все попытки встать заканчиваются провалом, отчего Бэкхён начинает плакать, потому что нет этой шпалы, который бы помог ему подняться и понёс его на спине до дома. — Бэкхён, — от знакомого голоса Бёну хочется плакать сильнее, это только галлюцинации, потому что он сейчас один в тёмном переулке и никакого Чанёля рядом нет. И вот он напротив своей входной двери, за которой находится целая библиотека воспоминаний, связанных с этой дылдой, который даже не прочитал ни одного сообщения. Попытки пропихнуть в замочную скважину ключ удаётся с третьего раза, но а открыть дверь не составила труда, потому что она была и так открыта, что немало удивила хозяина квартиры. Проходя внутрь, Бэкхён замечает огромную паковскую тушу на диване. — Чанель? — Бэкхён не верит своим глазам, ссылаясь на новые галлюцинации. — Бэкхён, — Пак поднимает голову, смотря в глаза пьяного друга, хотя сам ни чуточку не трезв. Бэкхёну хочется истерично смеяться, потому что его друг, которого он ждал находится тут в его квартире. Он замечает в руках друга бутылку коньяка, как тогда, только сейчас она была наполовину выпита. Садясь рядом с Чанёлем, Бэкхён берёт коньяк и отпивает глоток, а после протягивает другу, но тот жестом показывает, что не хочет. — Я тебя ждал в баре, — немного давящую тишину нарушил Бэкхён. — А я тебя здесь. — Как-то глупо получилось, — усмехнулся Бэкхён, не желая знать, почему Чанёль сидел всё это время у него дома, а не с Сухён. Бэкхён кладёт свою голову на плечо Пака, потому что так приятно. Приятно ощущать тепло Чанёля, вздыхать не изменившийся парфюм друга, слушать его умеренное дыхание, просто быть рядом. — Я скучал, — шепчет Чанёль, а у Бэкхёна табун мурашек. — Тогда может потрахаемся? — Бён смеётся, потому что он впервые предлагает ему, что было немного странно. — Предлагаю сперва замутить, — в след традиции говорит Пак, но Бэкхён перестает смеяться, потому что ему впервые захотелось, чтобы это было не в их привычном значении. — Давай встречаться, Бэкхён? — Что? — всё что смог сказать Бён, потому что сердце билось в бешеном ритме, готовое пробить грудь. Бэкхён отстраняется от Чанёля и смотрит в эти черные бездонные глаза. А Пак, не дожидаясь ответа, целует невесомо, потому что так до одури приятно. Бэкхён отвечает на этот поцелуй и углубляет его, ощущая Чанёля теперь и на вкус, который слаще мёда. Им понадобилось 12 лет дружбы, чтобы понять, что не могут друг без друга. И один поцелуй, чтобы осознать, что они зря прожили эти 12 лет, потому что целовать друг друга до одури приятно.