Черные люди

- Но почему мы ничего не услышали? – удивилась Гермиона, но Малфой лишь махнул на нее рукой и навел палочку на окно, бормоча заклинания. Гермиона не расслышала, какие именно, но готова была поклясться, что там было не только простое «Репаро». - Малфой, я задала вопрос, - настойчиво повторила Гермиона. - Отлично, Грейнджер, я готов на него ответить. Пусть Черные блуждают по замку, пусть утаскивают с собой невинных детишек – великая Грейнджер задала чёртов вопрос. Гермиона почувствовала, как кровь прилила к щекам. - Прости, - пробормотала она, и Малфой, надменно фыркнув, отвернулся от нее. Он вернул ширму на место и принялся накладывать заклинание за заклинанием, словно запечатывая комнатку мадам Помфри. Половина чар была невербальной, а из тех, что Малфой произносил вслух, Гермиона не знала ни одного, отчего она чувствовала себя еще хуже. По мере того, как Малфой накладывал заклятия, в Больничное Крыло возвращались звуки. Не желая отвлекать его от – очевидно, очень важного – занятия, Гермиона погрузилась в раздумья. Теперь в её мыслях не было ни Рона, ни Гарри, ни Джинни. Все помыслы обратились к той мертвенной, давящей тишине, что царила здесь несколько минут назад. Она вернулась к догадке, которая посетила ее во время последнего разговора с Джинни. Происходящее было более чем странным, и Гермиона с горечью начала перебирать в памяти последние эпизоды. Теперь, в отличие от того момента, когда они обсуждали это с Джинни, она могла объяснить, в чем заключается странность. К сожалению, единственным человеком, с которым можно было поделиться своими догадками, был Малфой. Гермиона в который раз прокляла абсурдность происходящего и вздохнула. Оставалось дождаться, пока Малфой закончит со своими заклятиями, и задать ему вопросы. И – драккл его дери – она была настроена не отступать, пока не услышит внятных ответов. Наконец, с заклятиями было покончено, и Малфой повернулся к Гермионе, смерив ее таким взглядом, словно не может решить: убить ее сейчас или отложить это на неопределенный срок. От одного этого взгляда все мысли, вопросы и догадки улетучились из головы, уступив место животному страху. Гермиона, изломанная и обездвиженная, лежала на больничной койке, и ни одна живая душа не знала, что они с Малфоем здесь. Воображение живо нарисовало картину, как Малфой убивает ее, а затем трансфигурирует тело в какую-то пустую склянку. От этих мыслей Гермиону начало трясти, что, впрочем, не укрылось от взгляда Малфоя. - Трясешься, как осиновый лист, Грейнджер, - хмыкнул он. – Чего-то испугалась? - Нет, - ответила она, искренне надеясь, что ее голос не слишком сильно дрожит. - А, хваленая гриффиндорская смелость, - Малфой желчно улыбнулся. – Я вижу, что ты боишься, Грейнджер. Потому что мы тут одни, твоих друзей нет. Никто тебе не поможет. - А еще я обездвижена, - закончила за него Гермиона, окончательно потеряв лицо. - Уверена? – казалось, Малфоя происходящее невероятно веселило. Гермиона шевельнула одной рукой, затем другой – той, которую миг назад считала обездвиженной, затем согнула ноги, повернулась, свешивая их с койки и, наконец, села. Голова тут же закружилась и картинка поплыла перед глазами. - Изволь улечься, Грейнджер, - выплюнул Малфой. – Вряд ли наша обожаемая директор будет рада, если я доставлю тебя к ней в таком виде. - Ты отправишь меня к МакГонагалл? – Гермиона не верила своим ушам. - Я надеюсь, это просто последствия сотрясения, - он фыркнул, не скрывая презрения. – Если ты действительно настолько отупела, я буду разочарован. Ты, должно быть, решила, что я сейчас буду тебя убивать. Поспешу тебя огорчить: какие-то первокурсники видели, что я заходил в Больничное Крыло, так что твое чахлое тельце будет на моей совести. - И как ты доставишь меня к МакГонагалл? – спросила Гермиона, снова укладываясь на койку. - Отлевитирую, - он пожал плечами и без предупреждения взмахнул палочкой. Матрас, на котором лежала Гермиона, поднялся в воздух и понесся по направлению к выходу. В дверном проеме она стукнулась головой о косяк, от чего на глазах выступили слезы. - Больно! - Нос зачесался, - невозмутимо сообщил Малфой, явно наслаждаясь происходящим, но тут же чихнул, от чего рука его дрогнула, и матрас врезался в стену. - Будь здоров, - проворчала Гермиона, потирая ушибленное плечо. Малфой напрочь проигнорировал и ее слова, и ее ушиб. Гермиона вернулась к мысли о том, что все же стоит задать Малфою свои вопросы, тем более, что за разговором, пусть бы даже и с ним, замок казался не таким страшным. - Я заметила одну странность, - начала Гермиона, жестикулируя уже двумя руками. – Когда несчастье случилось с Роном, он кричал так, что разве что стекла не трескались. То же самое было и с Асторией. И с Джинни, и – я склонна полагать – с Гарри. Даже кошка Филча верещала. А сейчас мы даже не слышали, как раскололось стекло. То же самое говорила и Джинни во время нашей последней беседы: она проходила неподалеку от того коридора, где случилось несчастье с Асторией как раз в тот момент, и тоже не услышала ни звука. - Ну-ну, продолжай, - в голосе Малфоя послышалась насмешка. - Мне кажется, что их крики слышат только те, кто видят преображение. - Ревоплощение, - бросил Малфой, и Гермиону поразило то, с каким спокойствием, даже равнодушием он об этом говорит. - Хорошо, ревоплощение, - согласилась она. – А из того, что мы не слышали звона разбитого стекла перед ревоплощением мадам Помфри следует, что полная тишина наступает незадолго до ревоплощения. - Начала правильно, - бросил Малфой. – Разбитое стекло было частью ревоплощения. Именно поэтому мы и не услышали его звона. Гермиона замолчала. У нее было столько вопросов, и она хотела бы задать их все сразу, пока Малфой вообще был настроен отвечать. - У тебя хорошие шансы, Грейнджер, - продолжал он тем временем. – Еще пару дней протянешь. - Что? – Гермиона опешила и даже забыла, что хотела сказать. – Пару дней? - Ладно, три дня, - проговорил он, словно не желая даже допускать мысли о том, что Гермиона протянет три дня. – Но это твой максимум. - Почему? – Гермиона почувствовала, как страх сковывает ее сердце стальными цепями. – Это потому что я магглорожденная? Или потому что я видела много ревоплощений? Или потому что мне приснился этот сон? Или… Почему? - Слишком много вопросов, Грейнджер, - раздраженно бросил Малфой. - Но ты-то знаешь! Ты многое знаешь о происходящем, почему бы тебе не рассказать об этом? - Потому что, - коротко ответил он. – И перестань задавать вопросы. Гермиона захлебнулась возмущением и замолчала. Малфой умел быть невыносимым, она заметила это еще на младших курсах. Сейчас он левитировал ее по темным школьным коридорам, насвистывая какую-то незатейливую мелодию и, похоже, помахивая палочкой, потому что матрас, на котором лежала Гермиона, покачивался в такт этой дурацкой песенке. - Малфой, ты что себе возомнил? – Гермиона из последних сил боролась с приступом морской болезни. – Идет какой-то странный дождь, люди то ли пропадают, то ли погибают… - Ревоплощаются. - Да, конечно, ревоплощаются! А ты идешь и насвистываешь! Кем ты себя вообще считаешь? Малфой не отвечал, продолжая насвистывать и, судя по движениям матраса, помахивая палочкой чуть сильнее. Матрас пару раз опасно качнуло, и Гермиона почувствовала, как у нее засосало под ложечкой. - Очень весело, Малфой, - крикнула она, собрав волю в кулак, - твою невесту сегодня ревоплотило, а ты ходишь и посвистываешь! Гермиона выплюнула эти слова и практически тут же об этом пожалела. Движение остановилось, и первой промелькнувшей в голове мыслью было опасение того, что Малфой сейчас опустит матрас на пол и уйдет. Гермиона мысленно отругала себя за напоминание об Астории, ведь сама она понимала Малфоя, как никто другой. - Прости, пожалуйста, - тихо проговорила она. - Заткнись, пока я не бросил тебя посреди коридора. Вот почему отец велел не связываться с грязнокровками. От вас одни неприятности. Благо, до кабинета директора было уже недалеко. Через какую-то пару минут, прошедших в полном молчании, Малфой уже назвал горгулье пароль и поднялся по винтовой лестнице. МакГонагалл сидела за своим столом и что-то писала. Увидев Малфоя и Гермиону, она встала с места и застыла словно соляной столб. Малфой же в свою очередь спокойно опустил матрас на пол и повернулся к ней. - Мисс Грейнджер сама вам все расскажет, - проговорил он, изобразив на лице вежливую улыбочку. – А мне пора. Всего доброго, профессор. - Спасибо, Малфой, - сказала Гермиона ему в спину. Малфой повернулся к ней и посмотрел так, словно видел ее впервые в жизни. - Приятных снов, Грейнджер, - нараспев проговорил он и улыбнувшись так, что с обнажившихся зубов разве что не капал яд, вышел из директорского кабинета. - Мисс Грейнджер, что случилось? Вы должны быть в Больничном Крыле. - Туда нельзя, - отрезала Гермиона. – Мадам Помфри, она… - Быть того не может, - МакГонагалл схватилась за сердце и медленно осела в свое кресло. - К сожалению, это правда. Она ревоплотилась, - Гермиона посмотрела на МакГонагалл с искренним сочувствием и добавила, заметив замешательство. – Малфой сказал, что это называется так. Внезапно раздался стук в дверь. Гермиона вздрогнула и с облегчением выдохнула, когда в дверях показалась фигура профессора Слизнорта. - Мисс Грейнджер, - проговорил он, и в голосе его читались одновременно жалость, удивление и радость. – Наслышан, наслышан, мои глубочайшие соболезнования. Гермиона поджала губы и кивнула. - Так поэтому мистер Малфой доставил вас в мой кабинет? – МакГонагалл словно пришла в себя. - Да, профессор, - от упоминания о Малфое Гермиона слегка скривилась. – Я не стала просить его отправить меня в Башню. - Ничего страшного, мисс Грейнджер, - МакГоналалл грустно улыбнулась, - Вам придется немного подождать тут, пока мы с преподавателями проведем небольшое собрание, а затем я доставлю вас в Башню. - Простите за неудобства, - пробормотала Гермиона, когда МакГонагалл трансфигурировала одно из кресел в удобную софу и переместила туда матрас, на котором лежала Гермиона. - Все в порядке, мисс Грейнджер. Все будет в порядке, - заботливо проговорила МакГонагалл, сотворив из воздуха плед и укрыв им Гермиону. Слизнорт тоже зачем-то закивал, от чего его моржовые усы мелко задрожали. Дверь скрипнула, пропуская в директорский кабинет профессора Синистру и профессора Вектор. Увидев Гермиону, обе вздохнули с явным облегчением. Видимо, уже и до них докатилась весть о произошедшем. Хотя за годы учебы Гермиона не раз убеждалась в том, что любой новости достаточно часа – и ее будут обсуждать даже самые блеклые призраки в самых отдаленных закутках замка. А уж тому, что преподаватели знают об исчезновении учеников, да еще и настолько одаренных, и вовсе удивляться не приходилось. Спустя несколько минут на месте уже были все преподаватели, и МакГонагалл обвела присутствующих взглядом. Не хватало только профессора Стебль, Хагрида и мадам Помфри. - Итак, коллеги, мы несем потери, - с горечью сообщила МакГонагалл. – За сегодняшний день мы потеряли слишком много учеников. Я не знаю, как сообщить об этом родителям, как смотреть им в глаза после такого. - Минерва, вы уже выяснили, почему такое произошло? – профессор Синистра прищурилась. - Да, - МакГонагалл коротко кивнула. – Именно за этим я вас и собрала. Этот дождь опасен. Все, кто касаются воды, тают в мгновение ока. - Ревоплощаются, - подала голос Гермиона. - Спасибо, мисс Грейнджер. - Простите, но если говорить о ревоплощении, - тонкий голос Флитвика звучал испуганно, - значит они должны не просто растаять, а превратиться во что-то другое. - Они превращаются, профессор, - Гермиона вмиг почувствовала себя уставшей от всего этого, - я своими глазами видела, как Джинни Уизли выбежала под дождь. Она растаяла, но на том месте, где она стояла, появился Черный. - Кто – черный? - непонимающе переспросил Слизнорт. - Об этом нужно поинтересоваться у мистера Малфоя, профессор Слизнорт. Он назвал их Черными, и я склонна полагать, что он знает намного больше об этом явлении, чем мы с вами. - Гораций, - МакГонагалл строго взглянула на него поверх очков, - это ваш студент. Я хочу попросить вас, чтобы вы как можно больше узнали у мистера Малфоя о происходящем. А пока что школа будет закрыта. - Но как мы отправим учеников домой? – профессор Вектор выглядела озадаченной, - мы не можем отвести их на поезд, потому что по дороге их – как точно подметила мисс Грейнджер – ревоплотит. Мы не можем отправить их домой по каминной сети, потому что мы не можем разжечь ни один камин. Что нам делать? - Ситуация экстренная. В экстренной ситуации мы можем, мы имеем право, - МакГонагалл словно сама сомневалась в том, что собирается сказать и поэтому пыталась придать голосу как можно больше уверенности, - мы обязаны создать портключи. - В обход Министерства? – ужаснулся Слизнорт. – Минерва, побойтесь Мерлина, это незаконно. - Незаконно, Гораций? Подвергать детей опасности, вот что незаконно, - отрезала МакГонагалл. – Мы должны выяснить, как далеко простираются границы действия этого явления, и отправлять детей по домам. - Ну и как мы, по-вашему, это выясним? – все воззрились на МакГонагалл так, будто она только что предложила завести в школе живого дракона. - Малфой, - проговорила Гермиона, и все повернулись к ней. – Малфой точно знает, насколько масштабен этот дождь. Или знает, как это определить. Поверьте, он явно в курсе происходящего, но почему-то не хочет ничего объяснять. - Я сейчас же поговорю с мистером Малфоем, - Слизнорт извлек из кармана мантии платок и протер лоб. – Сейчас же. - Хорошо, Гораций, мы надеемся на вас. Профессор Синистра, теперь у меня просьба к вам. Та кивнула и замерла, ожидая указаний. - Факультет Хаффлпафф лишился своего декана. Я хотела бы попросить вас временно возглавить его, - МакГонагалл не приказывала, а именно просила. - Конечно, Минерва, с радостью, - профессор Синистра легко улыбнулась. - Тогда нам всем нужно отдохнуть. Гораций, жду от вас результата. Все преподаватели закивали, а Слизнорт заметно погрустнел. Видимо, перспектива общения с Драко Малфоем его не прельщала. Но деваться было некуда, и он вместе со всеми преподавателями покинул директорский кабинет. - А теперь я отправлю вас, мисс Грейнджер, в башню вашего факультета. И еще, у меня будет к вам маленькая просьба. Гриффиндор лишился старосты девочек. - Я не могу, профессор, простите, - коротко сказала Гермиона, стараясь не думать о том, что сказал Малфой. – Старосту девочек можно назначать из студенток пятого или шестого курсов, у меня есть на примете очень ответственные девочки. Гермиона отказывалась почти добровольно. Если ее мечты решили рухнуть – так пусть рухнут все. «Тебе осталось два дня», - гудел в голове голос Малфоя, перекрывая даже голоса, называвшие ее имя. Голоса ее ревоплощенных друзей.