***
В репетиционном зале школы, как на первом круге ада. Плотные тяжелые шторы задернуты так, что сквозь них с трепетом и осторожностью пробивается один единственный бледный лучик лунного света. На первый взгляд кажется, что в огромной комнате ни души. Только одинокий какой-то пузатый, уставший кособокий рояль ближе к правой стене, ночным сверхъестественным сторожем охраняет помещение. Стережет его от таких как я, и тот парень, что спрятался от всех за шторой на подоконнике, хотя прекрасно знает, что его найдут. До Кёнсу. Президент студенческого совета. Идеальный ученик в идеальной школе в идеальном мире. Золотой ребенок. Мальчик из престижной семьи, любимчик всех учителей и авторитет у своих сверстников и младших товарищей. Милый парнишка в отглаженной форме и с глазами, похожими на выход в открытый космос. А еще он представитель группы А или Альфа, что значит – элита этого мира. Сильные мира сего, их прекрасные жены и идеальные выродки с набором генов, который ставит их на голову выше, чем всех остальных. Правящая каста Тотополоса. Тотополос – город мечты, город будущего, город настоящего, утопия, если верить вещающим с экранов телевизора политикам. И многие верят, многие, но не я. Этот город просто создан для беззаботной красивой жизни в свое удовольствие: великолепные парки, дорогие клубы, лучшие бары, огромные зеленые улицы, невообразимо роскошные рестораны и многочисленные миловидные кафешки. Всего один шикарнейший отель на весь город. Так как никто не приезжает в город. Некому. Сие заведение предназначено для тех, кто устал от знакомой обстановки своего дома, решил провести романтическую ночь со своей второй половиной или изменяет жене\мужу, в пределах отеля легализована проституция и торговля легкими наркотиками. За его пределами – ни-ни, нечего беспредел в Тотополосе разводить, а вот стоит тебе переступить порог «специального» заведения, дозволено все, о чем раньше и подумать не могли. Даже небо в Тотополосе утопическое, потому, что искусственное. Именно так. Все мы живем под огромным куполом, которому нет конца и края. Как он работает, где начинается и заканчивается, знает только создатель. Человек, внушающий страх и благоговение в души живущих в городе. Никто не знает, как он выглядит, но никто не сомневается в его существовании, его власти. Хотя лично я считаю, что городской совет единственные, кто решают судьбу города и трудятся для того, чтобы сделать жизнь лучше. Официально нет бедных и богатых. Есть Альфы, Беты и Омеги. Каждый из них играет свою роль. То, к какой касте ты принадлежишь, решает право рождения. Рожденный альфой будет альфой. Рожденный бетой будет бетой. Рожденный омегой будет омегой. Все просто. Чужих в городе не приветствуют. Тотополос закрыт от туристов и жителей других городов. Все, кто тут живут, тут рождаются и умирают. Звучит прекрасно, не правда ли? Но жить роскошно здесь позволительно только Альфам. Эти лощеные хлыщи разъезжают на дорогих машинах, живут в сказочных небесных домах, по вечерам потягивая вино, бутылка которого не по карману среднестатистической бете. Я уже не говорю об омегах, хотя эти размазни часто хлещут его из рук своих покровителей. Альфы живут своей жизнь, наслаждаются благами цивилизации, трахают собственных сестер и братьев, которым не посчастливилось быть выбранным «омегой» своего рода (парням пересаживают оплодотворенную яйцеклетку), чтобы те зачали для благородной касты нового чистокровного ребенка. Беты делают вид, что их устраивает быть массовкой. Омеги превращаются почти в рабов. Это и есть настоящий Тотополос. До Кёнсу – альфа. Чистейшей крови. Говорят он, его каста восходит непосредственно к расе создателя, что делает этого подростка уникальным, драгоценным сокровищем нашей Академии. - Ты принес? - раздается мелодичный, бархатный, тягучий и сладкий, как патока голос, посылающий волну мурашек по моей спине. Даже пальцы сводит от волнения, пульс учащается, и на висках выступают капельки пота. Чертовы альфы. Прекрасны, желанны, испускают свои сногсшибательные феромоны, лишающие собственной воли. Сила, предназначенная сводить с ума окружающих и подчинять всех, кто ниже Альф по социальному статусу. - Да, тут материалы по контрольной Джунмёна и вопросы к лабораторной работе Лухана. Но Кёнсу… Если Сухо узнает… - неуверенно начал я и тут же почувствовал, как босая ступня упирается мне в живот. До смотрел на меня в темноте, сверкая огромными глазищами и, кажется, был чем-то ужасно не доволен. - Проблемы будут у тебя, если Ким узнает, что ты своровал его документы. Не у меня. Так что сохранить пропажу в тайне исключительно в ваших интересах, учитель Ву, - полные вишневые губы изгибаются в язвительной усмешке. Аккуратная бледная ступня спускается вниз по животу, останавливаясь пяткой на ширинке. Альфа слегка подается вперед, толкая меня прямо в промежность ногой и улыбается, понятной только ему ехидной улыбочкой. - Это неправильно, - в комнате внезапно стало жарко, а идеально повязанный черный галстук на шее, стал неимоверно давить. - О господи, - закатил глаза Кёнсу, - ты испортил мне настроение. Отдай бумаги и пошел вон! - Но… как же… я ведь… - да, я тряпка. Но феромоны альфы действительно серьезная вещь. А уж особая сила подчинения Кёнсу и того хуже. Невозможно сопротивляться. С первого дня, как До появился в классе, у меня появилось нестерпимое желание стоять перед своим учеником на коленях. Мальчишка был ниже меня, уже в плечах, младше и глупее, но рядом с ним становиться безвольным было не стыдно. Кёнсу умеет делать хорошо тем, кто унижается перед ним. Как говорит сам президент студенческого совета, у него с собой всегда есть сахарная косточка для милых тупых собак. До Кёнсу. Исчадие ада. Кошмар и истинное лицо нового идеального мира. - Ждешь своей награды? – томным голосом спросил младший. Ноги невольно подогнулись, а взгляд уперся в пол. Я покраснел, словно девица на выданье и кивнул, все еще сжимая пальцами белые листы бумаги, содержащие в себе вопросы к будущим тестам. Да. Да. Учитель унижается перед учеником. Жалкая бета в ногах у альфы. Но нет места прекраснее и желаннее, чем здесь. У собаки нет больше желаний, кроме как вылизывать ступни хозяина. - Не хочу. Ты испортил мне настроение своими нравоучениями, Ифань, - развел руками в стороны До, вырывая из рук украденные материалы и засовывая их в сумку, висящую через плечо. Господи. Как я мог! Открыл свой проклятый рот. Расстроил Дио. Что мне делать без своей порции поощрений? Я ждал возможности увидеться с Кёнсу один на один больше недели, а сам разозлил альфу. Тупой Ифань. Что же мне делать, что сказать и как все исправить? А если Кёнсу выберет себе другого учителя? Что если следующие материалы контрольной ему будет приносить этот миленький высокий бета Лухан или До приглянется учитель истории, омега Бён Бекхён. Все-таки он гораздо больше подходит, чтобы унижаться перед президентом студсовета. Как же мне быть? - У тебя жалкий вид, мне даже захотелось дать тебе по морде, - фыркает младший, расстегивая пуговицы на пиджаке, а затем раздвигает ноги и задирает белую рубашку, обнажая подтянутый молочного цвета живот. - Давай уже. Выскули прощение, - ухмыляется До, - расстегни ширинку и вытащи член, - командует младший. Все мое естество наполняется каким-то теплом, благоговение разливается до кончиков пальцев. Это неправильно. Это аморально. Это идет в разрез с законами этики. После того как тишину зала разбивает звук расстегиваемого замка, а я трясущимися руками выполняю приказ, альфа кривится. - У тебя уже стоит. Как мерзко. - Простите, - бормочу я, как вдруг ступня Кёнсу прижимает мой член к животу. Младший водит по своей длине напряженного органа, умудряясь надрачивать ногой. Вид у него при этом торжествующий и увлеченный. Брюнет скользит глубже, касается подъемом ступни яиц, трет их, полностью сосредотачиваясь на процессе. Перед глазами все плывет, в носу плотно застрял запах Кёнсу, отчего дышать приходится ртом. Постыдно громко, как озабоченная болонка или тучный бульдог. Внизу живота завязывается тугой узел, яйца начинают болеть от напряжения, член пульсирует, желая скорейшей разрядки. - Ну и мерзкий же ты, - хихикает До, - Весь в слюне и сперме. Фу, убери это, - морщит хорошенький носик ученик, пихая ступню в лицо. Большой палец касается нижней губы и замирает, пока я послушно не высовываю язык, слизывая белые соленые капли с кожи. Даже привкус спермы с ноги Кёнсу просто прекрасен. - Чище, - командует младший, наблюдая, как его собственный преподаватель старательно вылизывает каждый палец, и короткие промежутки между ними, чтобы угодить своему обожаемому господину. Альфа хихикает, приподнимает бедра, спуская школьные брюки пониже, и манит меня ладонью, награждая, наконец, согласно нашей договоренности. Кёнсу позволяет мне сосать ему, стоя на четвереньках, пока я сам не кончаю от одного только члена во рту. - Не смей глотать. Не вставай. Так и стой, - командует президент, убирая назад длинную, лезущую в глаза челку, - сейчас ты особенно похож на собаку, - хихикает До, вытираясь влажными салфетками. Пока я покорно стою на полу в музыкальном зале школы, с вываленным наружу хозяйством. С головки на пол все еще капает сперма, а на темно-синих штанах в клетку подсыхает белесая жидкость. Ученик проталкивает палец между моих губ, пачкая палец в собственном соке, а затем заставляет открыть рот, чтобы видеть как по губам стекают капли. Наверное, это истинная природа высших – превращать людей в рабов. Так задумано создателем, чтобы в нашем утопическом мире был порядок. Чтобы рожденные править правили, рожденные подчиняться – делали это с удовольствием. Люди без прав должны быть счастливы в своих клетках. - Кёнсу, - робко начал, - ты ведь остаешься на каникулах в общежитии? - Ну да. А что? - Может… заглянешь тогда на учительский этаж? – голос предательски дрожит. - В мою комнату… - Ни за что не полезу в грязную конуру паршивой беты. Как тебе вообще в голову такое пришло. Мы что, парочка или любовники? – презрительно кривится президент студенческого совета, выкидывая в стоящую полупустую корзину для бумаг испачканные влажные салфетки. - Простите, просто я очень хотел провести с вами время. - Я не люблю тебя, чтобы делать такие глупости, - пожимает плечами До.***
Уже почти восемь утра. Я знал, что собаке собачья смерть. Но так надеялся, что буду его единственным. Самым важным. Любимым питомцем. Что плохого в самоотверженной любви? Я не знаю почему, приходил к нему, как на исповедь. Не знаю почему стелился к его ногам. Но знаю, что умру, если его не станет. И знаю, что он безгрешен в своей греховности. Безупречен в порочности. Чист даже испачкавшись. Первый среди первых.***
- Ифань, поговори с советом учителей. Скажи, что я слишком занят, чтобы брать шефство над кем-то, - холодные пальцы Кёнсу приятно сжимали мою мочку, массируя. Мы наслаждались очередной тихой ночью на заднем дворе Академии. Я сидел в костюме, прямо на земле, положив голову на чужие колени, и несмотря на всю неудобность позы был совершенно счастлив. Ведь безнаказанно можно было обнимать хозяина за колени, уткнуться носом в ткань брюк, вдохнуть запах вишни, ментола и кондиционера, который альфа добавляет при встрече. Однако господин неожиданно прервал тишину разговором о предстоящей церемонии выбора послушников и наставников. Особый день в году, когда все старшеклассники, кроме выпускников сдают экзамены и лучшие из них могут выбрать себе наставников среди самых старших учеников. Конечно, сейчас все младшие сражались за место подле президента студенческого совета, благородного альфы. Битва шла за место у трона в аду. - Простите. Но я младший в совете. Мне разрешено только слушать, - недовольный таким ответом Кёнсу с силой сжал мои волосы, слегка дернул на себя, заставляя тихо заскулить от внезапной боли. - То есть ты бесполезен? Не можешь сделать, что тебе говорят? – холодно поинтересовался альфа. - Простите, - проскулил, не смея вырываться из железной хватки. Только сильнее прижался щекой к чужому колену и замер. Страшно. Сердце стучит в груди как бешеное. Все любят До, все хотят быть с ним. Но никто даже не догадывается о том кто такой Су. - Может, мне выкинуть тебя и сделать своего милого подопечного новой собачкой? А? Фань. Может, мне будет приятнее с кем-то помоложе? – издевательски протянул Альфа, играя с волосами без какого-либо намека на нежность, а потом неожиданно склонился над самым ухом, прошептав, - Давай же. Сделай то, что я прошу. Награда будет больше, чем можешь себе представить. Если сможешь пойти против стариканов, я приду в твою комнату на каникулах и, наконец, разрешу засунуть в меня твой грязный вечно текущий член. Ха! У тебя уже встал от одной только мысли. Хочешь, надену на тебя ошейник с прочной цепью и позволю иметь меня на четвереньках? Как подобает собаке, - его горячий влажный язык скользнул мне прямо в ухо, заставляя протяжно заскулить. Член болезненно заныл, оттопыривая ширинку, а все тело мелко затрясло. Мне так хорошо от одной только мысли о чести сделать хозяину хорошо. Авансом, как выразился Дио, мне было разрешено потереться членом между ягодиц младшего. Прямо на кладбище для самых уважаемых профессоров и выдающихся учеников Академии. Но в тот момент меня не интересовало, чью могилу я оскверняю своей грязной жалкой похотливой животной страстью. Едва сдерживаясь от желания засунуть хоть палец в бледно-коричневый сфинктер альфы, я терся о его ягодицы, пока обильно не кончил в его кулак.***
На часах без пяти восемь. Ебучая меланхолия. Почему так пусто? Нередко, долгими ночами я мечтал освободиться от Кёнсу. Мечтал, что он умрет, заболеет, переедет, внезапно перестанет быть альфой, бросит школу. Спал и видел, как стану свободным. Но понимал, что если вдруг Дио не станет – жизнь перевернется, станет пустой и бессмысленной. Альфа стал космосом, центром вселенной. Отпустить его сродни смерти.***
- Здравствуйте, Господин До! – нарочито оживленно воскликнул паренек всего на год младше Кёнсу, сгибаясь почти вдвое, - меня зовут Ким Чонин! Я переводной ученик из Токийской Академии искусств! Пожалуйста, позаботьтесь обо мне. - Здравствуй, Ким Чонин, какой ты активный, - обворожительно улыбнулся президент Студсовета, раскладывая в разные папки какие-то отчеты. Такой дружелюбный, расслабленный, открытый До Кёнсу – то, что люди видят каждый день. Никто не мог видеть альфу таким, каким его видел я. Никто не заслуживал того, чтобы испачкать идеальные пальцы младшего и позволить ему надеть на себя ошейник. Вчера буквально умолял совет дать лучшему ученику и президенту студенческого совета время «на учебу и школьные дела». Коллеги почти согласились с тем, что мы не можем взвалить на и без того занятого делами школы альфу, еще и подопечного, которого придется чему-то учить, если бы не появился этот проклятый Ким Чонин. Тупой прохвост, умудрившийся сдать все экзамены на сто баллов из ста. Паршивец отказался от всех других кураторов, приклеившись к Кёнсу, как банный лист. Учителя не смогли отказать Альфе в просьбе и Кай, как он сам себя называл, был приставлен к До, чтобы научиться у него всему.***
Без трех минут восемь утра. Я совершенно одинок без Кёнсу. Вспоминая его руки, его губы, его ехидные улыбочки, презрительный взгляд и влажные страстные стоны, которые он издавал, когда минет был особенно хорош, я понимаю, что по настоящему любил этого ребенка. Так тупо и так наивно. Обожал жестокого хозяина и любил мальчишку с вишневыми губами. Он научил мечтать человека, который никогда ни о чем не мечтал. Потому что такие вещи придуманы не для бет. И вообще не для Тотополуса. Здесь ни у кого нет ни причин, ни прав хотеть чего-то, что не согласованно с реестром разрешенных профессий, действий, предписаний для бет. Все для нас заранее придумано кем-то другим. Еще до моего рождения социальный статус, профессия родителей решила кем я буду работать, что буду любить, где буду жить, с кем встречаться и до какого возраста доживу. Остается только делать то, что говорят и улыбаться. Выбор или его иллюзия только для таких, как Кёнсу и Чонин.***
- Блять, ненавижу альф, - зарычал Кёнсу, обхватив мой сосок двумя пальцами и с силой сжимая его, пока на моих глазах не навернулись слезы. До наблюдая за реакцией, вместо того, чтобы ослабить хватку воткнул в нежную розовую кожу короткие недавно подпиленные ногти. Я терпел, не смея шевелиться. Лицо исказилось, а пальцы непроизвольно сильнее сжали простынь. Боль просто сводила с ума, пронзала острыми лезвиями кожу. Но Кёнсу было плевать. Альфа продолжал издеваться. Его прекрасные ключицы мелькнули перед глазами, когда старшеклассник встал надо мной на четвереньки и с силой надавил коленом на пах, снова заставляя взвыть. Юркий язык обвел раскрасневшийся измученный сосок, а затем вишневые губы сомкнулись вокруг, посасывая. Дио был взбешен. И это отражалось на всем, что он сегодня со мной делал, отыгрываясь за то, что не удалось отмазать младшего от необходимости возиться с хубе. Дай ему волю и этот парень располосовал бы меня на ремни для своих школьных брюк. Впрочем, это была официальная причина почему Кёнсу словно обозленный кот кусался, царапался, раздирая кожу до красных полос ногтями. На самом деле проблема была в том, что его хубэ – Чонин, альфа и на него не действовали феромоны Дио.***
Без двух минут восемь утра. Позволять Каю остаться рядом с До было ошибкой. Еще большей ошибкой были мои жалкие попытки оставить все как есть. Сохранить свой грязный, но уютный уголок Тотополоса. Свою вонючую конуру, делавшую меня мной, и ошейник, который я бы никогда не хотел снимать. Вот докурю сейчас. И как только на часах будет восемь – выброшусь в окно. Я не умру от разочарования или боли, я умру просто потому, что не вижу смысла. Не жду ничего, считаю минуты, просто хочу исчезнуть. Я не хочу видеть завтрашний день. Все равно не увижу ничего нового. Все равно буду просто существовать. Не прощу и не буду прощен. Какого черта?***
- Кёнсу-хён, - раздался как всегда бодрый голос Кая в полусонной тишине почти пустого коридора Академии. Восемь часов вечера. Во всем здании никого, кроме меня, До, младшего Кима и пары охранников, которые сейчас лениво играют в старомодные шахматы на нижнем этаже здания. - А ты как всегда так много работаешь, хён! – улыбнулся Чонин, заспешив нам навстречу. Хорошо, что в этот момент Кёнсу стоял спиной к солнечному мальчику, потому что он бы точно умер от концентрации ненависти во взгляде старшего альфы. Никто из учеников никогда не при каких обстоятельствах не смел звать Дио хёном или обращаться к нему на ты. Ни омеги, ни беты, ни альфы ни даже учителя никогда не переходили невидимой, но ощутимой черты между наследником расы создателя и остальным миром. Но этот мальчишка врывался в чужое личное пространство, не стучась и не вытирая ноги. Но Кёнсу не мог ничего с этим сделать. Они оба были альфы, а убивать кого-то До по статусу было не положено. Приходилось натягивать на лицо маску доброго чуткого сонбэ и отыгрываться на мне. - И вы тут, учитель Ву, - продолжал излучать неуместное дружелюбие смуглый парень. - Да, я хотел немного помочь Кёнсу с делами студенческого совета. Его время теперь очень ограниченно, - начал я, надеясь, что Кай правильно поймет упрек в голосе и поспешит уйти. Ведь на самом деле мы шли в комнату для собраний совсем не для того, чтобы заниматься какими-то школьными, организационными делами. Но не объяснять же мальчишке, что это мой господин и нас лучше оставить одних? Когда-нибудь хозяин официально признает меня своим, хотя я и не омега. Пусть я войду в семью на правах личного раба младшего – это не важно.***
Альфы могут делать то, что им хочется. Даже если семья заранее выбирает избранному сыну его мужа или жену, решает, сколько у него будет детей, высшие все равно могут влюбляться, могут открыто изменять вторым половинкам и поселить дома любовника или любовницу бету или омегу. Для этого достаточно выписать избранника из реестра его настоящей семьи и внести в свой. Единственный нюанс, принимая фамилию клана бета становится омегой, признается собственностью наследного альфы и превращается в глазах окружающих в раба или наложника. До Ифань… звучит идиотски. Расцветает синяками на коже и оставляет железный привкус крови на губах. Крови и вишни. Я всегда чувствовал его, когда Кёнсу меня целовал.***
- Хён, - тянет увязавшийся за нами в кабинет Чонин, перебирая стоящие на стеллаже папки, - А тебе уже сказали, кто официально станет твоей второй половиной? - Да, моему двоюродному брату пятнадцать, - кивнул Кёнсу. Я напрягся, прислушиваясь к разговору младших. Почему Дио никогда не рассказывал мне этого? Потому, что я не спрашивал? Интересно, какой он этот его кузен? Хорошенький? Любит ли он боль? Нравится ли ему будущий муж? - Довольно взрослый. Уже решили когда заведете первого ребенка и сколько их будет? – продолжал наседать Чонин, переставляя цветные папки в алфавитном порядке. - Да, как только окончит школу. - Должно быть, уже нашли яйцеклетку? – не знаю, какой черт меня дернул вмешаться, потому что я чуть не проглотил язык, когда президент зыркнул, как на врага народа своими глазищами и на секунду в его глазах сверкнуло то самое жгучее бешенство, делающее его особенно страстным. Или мне показалось. Но кровь в венах вдруг стала горячее, обжигая стенки. Если бы мы были вдвоем, До обязательно сказал бы, что это не мое дело. Но любопытные глазенки ЧонКая заставили его снова корчить из себя дружелюбного сонбэ и хорошего вежливого ученика. Рядом с посторонними он всегда был со мной учтив. - Да, вы правы. Уже купили яйцеклетку и зарезервировали на следующие два года палату в клинике. На случай, если беременность наступит позднее запланированного срока. Что насчет тебя, Чонин? - Мы решили, что мне хватит одного ребенка, когда мне исполнится 26, так что никуда не торопимся. А ты уже все продумал. Ты потрясный. - Спасибо, - пробормотал Су, отворачиваясь к окну. - Хён, - словно заговорщик прошептал Чонин, выдерживая театральную паузу, - А любовника ты себе уже нашел? – в этот момент мое сердце забилось с бешеной скоростью, во рту стало сухо. Кёнсу не признается, ничего не скажет, но в глубине души я ждал, что он хотя бы бросит в мою сторону хоть один короткий взгляд. Или признается… но это слишком глупо. Дио не делает глупостей. - Не знаю, может выберу кого-нибудь потом, - пожимает Су, явно не желая продолжать тему. - А я выбрал, - вдруг с улыбкой говорит Кай, - я выбрал тебя, хён. Будешь моим возлюбленным? - Предлагаешь мне стать омегой? – на секунду, ошалев от такого заявления, До так и замер возле своего рабочего стола, смотря на своего ухмыляющегося хубэ из-под лобья. - Почему бы тебе не подчиниться, альфа-недомерок? – растянул в широченной улыбке чеширского кота губы младший, - Я ведь лучше тебя, выше и физически сильнее. Для тебя будет естественно мне подчиниться? Разве нет? - Щенок травоядный, - прошипел Кёнсу и резко вскочил, сворачивая настольную лампу. Но когда она упала на пол, никто из альф даже бровью не повел. Его и без того темные глаза почернели, превращаясь в провалы, а от бледной кожи повеяло холодом, короткие ногти опасно скребли лакированную поверхность стола и звук получался слишком громким. Хотя я не был уверен, что это не было мое воображение. Внешне расслабленный Чонин напрягся, отчего его мышцы чуть проступили через тонкую ткань белой школьной рубашки, а взгляд стал сосредоточенным. От Кая мне прямо в лицо дохнуло жаром. - Смешная шутка, - отчеканил Кёнсу, садясь на свое место. Впервые я видел, чтобы он убегал от драки. - Хаха, - натянуто посмеялся Ким, продолжая сверлить старшего взглядом. Тот альфа был серьезен. - Ты хорошо поработал сегодня. Можешь идти. И вам, Ифань, не стоит задерживаться. Извините за беспокойство.***
Белый цвет не всегда свет, черный не всегда тьма. Никто не может точно сказать, что плохо, что хорошо, если это не прописано в обязательном для изучения в младших классах кодексе этики Тотополуса. С детства маленьким детям рассказывали, кто такие альфы, кто такие беты и омеги. Какие между ними отношения и какое место они занимают в мире. Говорили о том, кто правит и как перейти из одной группы населения в другую. Но ни один источник не записал случая, когда альфа хочет подчинить альфу. Кодекс ничего не предписывает двум равным высшим. Считается, что им нечего делить. Они должны пировать и наслаждаться, каждый в своем собственном маленьком мире. Наверное, это какая-то болезнь. Аномалия. Я знал, что это дерьмо плохо закончится, еще когда увидел Чонина.***
Кёнсу снимал квартиру рядом с Академией, объясняя это родителям тем, что ему тяжело вставать рано утром и ехать из одного конца города в другой, несмотря на то, что он добирался до ворот учебного заведения на роскошном автомобиле с водителем. Но узнал я об этом только в тот проклятый день, когда вопреки обыкновению Су не только сказал мне об этом, но еще и дал листочек с адресом, безразлично бросив, что лучше бы мне сегодня вечером быть там. Ох! Чего я себе только не нафантазировал. Как только не представлял себе встречу с младшим! Придя в квартиру к Кёнсу, я планировал увидеть что-то, что возможно немного приоткроет тайну и расскажет что творится в душе юноши. Сделает нас ближе, а меня желаннее. Я мечтал о поцелуях в кровати До, медленном чувственном нашем первом сексе или же наоборот, хардкорном соитии с цепями, ошейниками и плетками. Ждал Дио в латексном костюме или совершенно голого, поэтому чуть не высказал вслух свое удивление, когда господин открыл дверь в черных джинсах и простой черной футболке с каким-то милым пучеглазым пингвиненком на кармашке. В общем. Вместо слов мое удивление выразилось тем, что я заржал. Кажется от напряжения. Но почувствовал такой прилив сногсшибательной удушающей нежности, что мне вдруг самому захотелось первым поцеловать До. Но его взгляд болеющего бешенством добермана сразу заставил передумать. Его раздражение на секунду окатило меня с головой волной презрения, охлаждая пыл. Но даже не это испортило вечер. - Неплохой Пентхаус, но знаешь, застекленная стена в зале ужасно пошло, - Кай тоже был приглашен на наши милые дружеские посиделки и я понятия не имел что же будет дальше. А когда вошел в зал обомлел. Смуглый, не по годам развитый рослый альфа растянулся на чужом диване с таким надменно-похотливым выражением лица, словно готовился к фотосессии. Но хуже и страннее всего было не это. На парне не было и намека на футболку. Только белые брюки с расстегнутой ширинкой, нарочито подчеркивающие его сексуальность и бронзовый загар. Кай был совершенно расслаблен, нагл и взъерошен, несмотря на пиздец на голове. На его плечах расцветали только что поставленные синяки, и только сейчас на шее Кёнсу я заметил следы от зубов. Так хотелось спросить, чем эти двое занимались до моего прихода, но ответ был очевиден. Два хищника в закрытом пространстве. - Думаешь можешь меня игнорировать? – фуркнул Чонин, садясь на диване. А затем подошел к Кёнсу, просто игнорируя мое существование. Сраные ублюдки. Высшая раса. Конечно, ни к чему сейчас соблюдать этикет. Ведь все знают кто тут правит балом. Так для чего же меня пригласили? Ответ последовал незамедлительно. Кёнсу схватил за шею и притянул меня к себе, впиваясь в губы поцелуем: - Ты пришел поздно, Чонин. У меня уже есть раб. - У раба их не может быть, - рассмеялся Кай, с вызовом смотря уже на меня, - Давай, попробуй подчиниться, мелкий. Тебе понравится. - Еще одна шутка про мой рост и я спущу тебя в шахту лифта, - оскалился Дио. - Так ты согласен? – облизнул пухлые губы Чонин, говоря со вторым альфой о чем-то, понятным только им двоим. - Не знаю, почему я поддаюсь на твои провокации, - закатил глаза Дио, падая в широкое кресло, а затем раздвинул ноги, - Ифань, отсоси мне. - Что? Кёнсу… но - Ифань, - угрожающе произнес альфа, поднимаясь, - Ты же говорил, что хочешь войти в мою семью… Так не позорь меня теперь. - Это не смешно, - не знаю почему, но на глазах появились предательские слезы. Мужчины не плачут, но я чувствовал себя таким растерянным, что готов был умереть на месте. Чонин альфа, и я чувствовал, что он пытается воздействовать на меня, заставляя отказаться от Кёнсу, сбежать или переметнуться. До же терял концентрацию, был слишком зол, чтобы понять явную провокацию. Я оказался между двух огней. И к своему ужасу понимал, что мой господин проигрывает. Отчасти из-за меня. Я не знаю. Это не по правилам. Я не могу так…***
Это был момент истины, который показал, что чертов идеальный мир ничего не значит, когда настоящие люди играют в свои игры. Мы, новое поколение, омеги, беты и альфы, теряющиеся в тот момент, когда нужно проявить волю, твердость характера, что-то решить самому. Бесполезный биомусор. Уже позднее я понял, что мог сделать, чтобы все изменить. Чтобы не пялиться сейчас в окно и не мечтать о смерти. Я мог остаться с Кёнсу навсегда. Я мог спасти его, я мог стать для него всем, но испугался. Я подвел своего хозяина и упустил шанс.***
- Вот ты и показал свое лицо, альфа, который даже не может управиться с собственным рабом, - тихо рассмеялся Чонин, притягивая Кёнсу к себе за локти. Старший злился, но молчал, кусая губы. Наконец, парень резко дернулся, вырываясь из чужой хватки и со всей силы отвесил мне пощечину. Удар получился сильным и звонким, несмотря на габариты господина, меня развернуло на сто восемьдесят градусов. Не удержавшись на ногах, я грохнулся на холодный пол и даже не мог сначала подняться, потерянный в собственных ощущениях. Клетка. Чертова клетка и я не могу дышать в этом противостоянии двух стихий. - Черт, - выругался Дио, но настойчивый Кай уже развернул более слабого в физическом плане альфу к себе лицом и впился требовательным поцелуем в губы. Блять. Это похоже на дорогую артхаусную драму, написанную дамой в климаксе. Концентрация чужих эмоций и феромонов сводила меня с ума и тело отказывалось слушаться. Эти двое, не в силах воздействовать друг на друга, мерились силами, пытаясь подчинить меня каждый своей воле. Создавалось ужасное чувство, словно тебя привязывают к двум грузовикам и тянут в разные стороны. Физически больно, тошнит, приступы панического страха и неспособность трезво мыслить. Но один из них все равно сильнее. Рывок, Кёнсу бьет своего хубэ по лицу, но в смуглых руках просто не дюжая сила. Высшие сражаются и уже больше не похожи в этот момент на двух котов. Теперь они чистое воплощение стихии. И находится рядом опасно. Я все вижу, но даже не могу пошевелиться. Не могу уйти, и не могу закрыть глаза, чтобы хотя бы не видеть этих двоих. Наконец, Кай одерживает победу вжимая своим телом обессилевшего старшего в кресло. Сильные большие ладони стискивают чужие запястья, а затем и вовсе перетягивают их ремнем, лишая Кёнсу последней способности сопротивляться. Альфы сражаются, как звери и одерживают победу соответствующе. Победитель драки – Ким Чонин, прямо на моих глазах насилует старшего. Наверняка До больно. Но он даже не кричит. Я вижу как он дергается, пытаясь убежать, но не слышу ни звука, кроме тяжелого дыхания Кая. Уже позднее до ушей доносится тихий скулеж. И кажется, запах крови. Наверно, я сошел с ума, если чувствую его. Но на ментальном уровне знаю, Су истекает кровью. Но и он и Чонин знают, что она должна пролиться. Победитель должен запачкаться в крови проигравшего. Такова природа «идеальных». Они особенно ужасны и прекрасны. - Привыкай, - хрипел Кай, - теперь тебя ждет такая жизнь. Я не знаю что красивого в этом отвратительно насилии, но не могу оторваться. Чонин крупнее. У него более развитое тело. Кёнсу просто не мог не оказаться в этом положении, раз уж альфа того захотел. Смуглая ладонь с силой сжимала чужой подбородок, пока язык врывался в рот Су. Но… Неожиданно Кай истошно заорал. Во всю глотку и отскочил от второго альфы. По его виску обильно стекала алая жидкость. Губы, подбородок и даже левое плечо старшего было в крови. Ухо Чонино было разодрано. Избитый, изнасилованный, ухмыляющийся Кёнсу к нашему общему ужасу встал, совершенно не стесняясь вынужденной наготы или связанных рук и долгим пронзительным взглядом посмотрел на Кая. Я знал что так будет. Смуглый альфа упал на колени, не обращая внимания на сильное кровотечение и как подобает настоящему высшему признал поражение. У Чонина прекрасное тело. Но у Кёнсу совершенный разум. Он не мог проиграть. Только не наш создатель. Бог Тотополоса. - Какая жизнь меня ждет? – с ухмылкой спросил До. - Простите. Я… - лоб проигравшего коснулся пола, смиренно принимая поражение. Охотник и жертва поменялись местами. Чего и следовало ожидать от Кёнсу. - Да встань ты, - вздохнул президент студенческого совета.***
Каждую ночь мне снится один и тот же сон. Чонин и Кёнсу идут по бесконечной пустыне. На До его смешная футболка с пингвиненком, на Кае синяя футболка. Они смеются, что-то весело обсуждают, словно парочка из еженедельного сериала по федеральному каналу, что показывают по вечерам, чтобы девочки-подростки оставались дома и не ходили гулять. Альфы идут, держать за руку, словно равные и выглядят действительно счастливыми.***
- Вы слышали, какой скандал? – первым делом спросила школьница, бросая свою сумку на парту. Ни привет, ни до свидания. Ее блестящие глаза и раздувающиеся в предвкушении обсуждения последней сплетни меня даже немного напугали. - Ага! Кёнсу и Чонин сбежали из Академии! - Не просто из Академии! Они оставили родителям записку в которой сказали, что уходят за пределы купола! Представляете? - Нет! С ума сойти! Там же нет ничего! - Откуда вы знаете, что нет - вдруг услышал я собственный голос. Какого черта? - Так все говорят! - А все откуда знают? – раздражение нарастало во мне как снежный ком. - Ну… я не знаю. Но говорят же! – с жаром воскликнула девица и закатила глаза, - Чем они только думали?***
Я завидую. Они ушли из Тотополоса, чтобы стать настоящими людьми, с не постановочными волей и чувствами. Они ушли, чтобы научиться любить друг друга по настоящему, как равные, чтобы любить и уважать. Они ушли, чтобы узнать что такое счастье… Но как же я?