Заметки об экспедиции в Альфтанд, ФалЗхардум-Дин — Чернейшие Пределы Королевства, а так же в Тихий Град.
Нас было трое, не считая собаки. Огромный головорез-норд в мехах и рогатом шлеме, рыжий данмер бандитской внешности и я. Мы миновали обледенелую пещеру, долго слонялись по запутанным и полуразрушенным тоннелям, выискивая хоть малейший намёк на двемерский город. Но искорёженные трубы, торчащие с потолков, гнутые решетки и приглушенное щелканье механизмов подсказывали, что Альфтанд скоро примет незваных гостей. Нельзя назвать этот поход научной экспедицией, скорее это всё приобретало характер путешествия в поисках верной смерти. Над головой послышался скрежет. Лязгающий, до одури противный мерный стук на мгновение стих, а затем дребезжание агрегатов возобновилось. Мы шли по скользкому, затянутому тонкой пленкой масла полу, рискуя поскользнуться. Приходилось даже ступать осторожно — из расщелин в потолке то и дело падала земля, будто угрожая похоронить нас здесь под обвалом. С грубых стен, выточенных прямо из подземных скал, местами свисали паутинки — липкие и противные. Иногда сквозняки срывали их и тащили за собой, и, пожалуй, жутко неприятное чувство, когда эта дрянь оказывается на лице. В этих подземных тоннелях отвратительно пахло металлом, прелыми коврами и гниющими грибами. Повсюду, повсюду скрежетание шестерней, фырчание паровых насосов и грохот коллекторов. В Маркарте, безопасном и привычном, намного спокойнее, пусть там и окружали меня те же механизмы и установки. До-ва-кин, герой-северянин и «спаситель всего Скайрима», гордо шествовал впереди, взвалив на плечо здоровенную секиру. Этот мужик не оставил позади себя камня на камне в подземелье. Впрочем, насколько я знаю, всё напоминало зловещую разруху, где проносился смертоносным вихрем этот человек. Я не помнил его имени, да и оно, наверно, было по-нордски нелепым и некрасивым. Путешествовать с ним — жуткая мука, потому что этот тип — настоящий варвар, угрюмый и недальновидный, агрессивный и, увы, обладающий абсолютно пустой головой. Очередной насос с гулом рыкнул, обернув вокруг оси гигантскую сферу, и в коридор повалили клубы тёплого пара с ужасным, словно канализационным запахом. У меня по спине пробежали мурашки — мы будто бы оказались в ловушке. Как бы за этим туманом не стояли полчища металлических охранников цитадели. Пар рассеивался, поднимался вверх, вновь устремляясь к горячим трубам. Тихое дыхание каждого из нас заглушалось сопением двигателя, который гудел за решеткой, под замком. Довакин уже собирался идти выключать «непонятную штуку», но серокожий эльф преградил путь наивному человеку. — Так нас моментально услышат, если установка стихнет, — пояснил Атис. Этот данмер был осторожен и хитер, словно ядовитый змей. Он отошел с «передовой» и вновь побрёл несколько поодаль от грохочущего латами норда, держа свои пугающе-красные глазищи открытыми, а тетиву — натянутой. Как превосходный стрелок, Атис несколько раз спасал зазевавшегося здоровяка от незаметно подкравшихся фалмеров. Этот соратник отлично сработался бы со своим предвестником, если бы не их постоянные споры и противоречия. Абсолютно во всём. Будь эти пререкания на уровне словесной перепалки, победил бы острый на язык эльф. Но довакин, не желая быть убежденным и оскорбленным, демонстративно доставал из-за спины свою секиру, грозясь расчленить спутника и отправить его в урне по Морю Призраков. А свою собаку довакин берёг. Он кликал пса «Зоркий», хотя этот кусок вонючей шерсти был ленив и попросту бесполезен. Здоровенный кобель плелся рядом с хозяином, иногда бесполезно тявкая и привлекая к себе слишком много внимания. Зоркий рычал, взбешенно гавкал на странные поршни и генераторы. В общем, собака — отличное средство, чтобы собрать вокруг себя тьму двемерских сфер, баллист и омерзительных тварей — фалмеров. Господин Ондолемар, да убережёт его душу Аури-Эль, неспроста не переносил ни этих шавок, ни Довакина. Да и всех нордов, чего уж утаивать правду. Мне же выпало счастье тащиться позади этой команды. Хоть я и признавал всю незначительность своей роли, польза от меня всё-таки была, чего бы там ни говорил этот лохматый варвар. Среди этих уродливых снежных эльфов были маги, причем достаточно сильные в сфере школы разрушения. Без хорошего оберега противостоять полчищам озлобленных фалмеров было бы просто невозможно. Казалось, эти коридоры никогда не закончатся. Со сводчатых потолков то и дело соскальзывали крупные капли затхлой воды, а звук от их падения моментально терялся в скрипе гранёных шестерней на стене. С колонн на нас строго взирали грозного вида лики — будто живые двемеры-стражи, застывшие в металле. Здесь, в быте утерянной расы, не было места непрочному дереву или мягкому железу — даже мебель, умело выточенная из камня, украшалась не мягкой обивкой, а металлической оковкой. Посуду, казалось, невозможно было разбить, как ни пытался Довакин. Да, такие места вызывали страх. Зачем же этот расист-варвар взял с собой в дорогу двух эльфов, которых на дух не переносил? Увы, он умело пользовался своим положением, считая весь Тамриэль обязанным «единственному, кто способен противостоять Алдуину». Именно поэтому довакин смело брал в спутники тех, кого просто желал сжить со свету. Эльфы числились у него в списке самыми первыми, а смерть таких компаньонов можно было списать на исполнение долга перед еще несостоявшимся героем и его Родиной. Кованые двери, ничуть не тронутые коррозией, оказались невероятно тяжелыми. Можно предположить, что раса двемеров была физически сильнее даже нордов. Удивительно так же, насколько безотказно работали лифты и пароподающие коллекторы — нам неоднократно приходилось испытывать прочность технологий глубинных эльфов на себе, и в невероятном совершенстве технической мысли исчезнувшая раса гномов не знала равных. Знамёна, местами сгнившие от влажного и тёплого воздуха, висели совсем невысоко, поэтому их можно было мельком разглядеть. Чёткие, идеально ровные линии, формирующие собой какую-то фигуру или орнамент, объяснить однозначно было невозможно. Чем-то они перекликались с рельефными узорами на стенах и дверях. Здесь существовала такая же загадка, что и в древнейшей расе хозяев этих городов. Я восхитился лампами двемеров, когда мы осматривали очередной зал. За решетчатой оправой горел какой-то ненастоящий огонь сине-зеленого оттенка. Нетрудно было догадаться, что это горел какой-то газ, но откуда он брался, если эти «свечи» не гаснут со времен Первой эры? Глазам предстали целые ансамбли, когда мы смогли найти выход из очередной башни: мосты, беседки, лифты и мастерские. Но вся поляна, на которой возвышалось несколько сооружений, была «осквернена» бытом фалмеров: их лачугами-жилищами, кладками яиц корусов, кострищами и изгородями. Жаль, невероятно жаль снежных эльфов, и убивать их я не мог. Моя цель — защищать моих спутников-вояк и дожить до того момента, когда я окажусь на поверхности. Мне крайне неприятно, а может, даже и отчасти больно было видеть, как Довакин безжалостно разрубает тощие, сгорбленные, морщинистые тела и смеется, когда с предсмертным хрипом падает к его ногам очередное «чудовище». С двемерскими машинами было проще — они ведь неживые. Казалось, мы пришли именно туда, куда и стремились. Довакин, состроив гримасу усиленных раздумий, заинтересованно рассматривал установку, похожую на трапецию. Близко подходить я не решался, ибо предчувствие на счет двемерских изобретений у меня было дурное, поэтому и рассмотреть происходящее путем не мог. Почесав бороду, мужик достал из рюкзака что-то небольшое и стал усиленно пихать эту штуку в постамент. Земля чуть дрогнула, а рядом с довакином что-то определенно произошло. Я и подозревать не мог, что тупоголовый норд сможет открыть лестницу, ведущую к какой-то заросшей двери. Но самое удивительное было там, по ту сторону таинственного входа. Открывшийся вид будоражил сознание своей невероятной атмосферой. Будто не пещера, а иной мир, полный мрака и могильного холода, он окружал, душил страхом, но манил своей невероятной бескрайностью. Данмер, которого, как мне казалось раньше, ничем невозможно удивить, восторженно озирался по сторонам, забыв о вездесущих угрозах. Воистину, это же отдельный мир, спрятанный в глубинах от человеческих глаз! Вот, вот о чем говорилось в книгах, вот же они — Чернейшие Пределы Королевства! Здесь будто застыла во времени вечная ночь, поэтому оценить масштабы открывшегося подземного царства было сложно. Мы спустились с лестницы на землю, и теперь, когда норд скомандовал «осмотреться и очистить территорию», можно было разглядеть все то, что казалось таким удивительным и нереальным. Гигантские грибы, растущие на тонких ножках из земли, воды и скал, были не новы для Атиса, однако нас обоих удивляло странное голубоватое свечение, исходившее от них. Грибные споры витали везде, застыв в недвижимом воздухе, и они были такие же странные, сияющие. Большинство из них скопилось и осело на «потолке» пещеры — от этого можно было предположить, будто над нами — звездное небо. Небольшие горки минералов, имеющие такой же лазурный блеск, не были похожи ни на стекло или лед, ни на малахит, ни на сталгрим. Каково же было моё удивление, когда я понял, что именно этот минерал — подобие необработанных камней душ, и этой породы на поверхности вовек не сыщешь! Поэтому, именно поэтому все здесь приобретало этот сияющий зелено-голубой оттенок — на недосягаемой глубине, где залегают такие сокровища, даже трава, даже мох приобретает невероятную краску. Возможно, и необычно яркие ростки корня Нирна с этим как-то связаны? Истертые мощеные дороги разбегались в разные стороны. Одна вела к накренившейся башенке в каком-то водоеме, вторая терялась в зарослях грибов, а третья вела к целому комплексу двемерских построек. Но стоило нам сделать шаг — будто из ниоткуда выползли фалмеры. Это сражение далось нам труднее, потому что здесь у снежных эльфов были целые поселения. Я отделался небольшой ссадиной на локте, Атис — царапиной на боку, а Довакин… Довакин тогда залез в воду и тащил из земли какой-то красный росток. Я позже видел его снова — тот же корень Нирна, но багровый. Очевидно, земля эта хранит больше тайн, чем человек может себе представить. Со свода пещеры свисали большие отростки, похожие на щупальца гигантского моллюска. Я рискнул потрогать их — мягкие и холодные, и пахли они морскими водорослями. Что не удивительно, но непривычно — тут совсем не было ветра. Ни малейшего сквознячка, как в башнях, ничего, а вода, мутная и сероватая, казалась непригодной для питья. Я шел относительно спокойно — впереди идущие Атис и довакин умело расправлялись с фалмерами, корусами и прочими мерзкими тварями. Наверно, у народа двемеров в этой цитадели спокойствия было и водное сообщение — маленький причал у моста стал тому подтверждением. Над городом, что стоял в этом прекрасном месте, возвышалось нечто, похожее на солнце. Но от него не исходило тепло, поэтому ярчайшую золотую сферу можно было назвать не более, чем «гигантским светильником». И каково же было наше удивление, когда мы увидели на стенах города… Людей! Они казались выброшенными из жизни — худые и больные, в драных и грязных тряпках, абсолютно невменяемые. Этот отряд в лохмотьях рванул на нас с мечами и топорами, причем бок о бок с фалмерами! Наука меня к такому не готовила. Их были десятки, и все бежали в нашу сторону. — Я собью этот шар, и он уничтожит их разом! — захохотал довакин, а затем выкрикнул три слова на драконьем языке. Шар даже не пошевелился, однако на всю пещеру раздался звон, от которого и мы зажали уши, и нападающие. Когда, казалось, все стихло, мы поняли, что нам пришел конец. Рёв дракона вселил панику и в помешанных оборванцев, и в меня. Довакин со словами «где эта курица» мужественно убежал исполнять свое предназначение. Зоркий, скуля, рванул за хозяином. Сражаться вдвоем с Атисом против целой маленькой армии было невозможно, поэтому, избавившись от стрелков-фалмеров, мы метнулись наутёк. Изморенные голодом людишки отставали, а где-то недалеко ревел то ли дракон, то ли довакин. Но вот великана встретить на своем пути мы никак не ожидали. Как это чудище оказалось здесь? Размахивая дубиной, гигант бросился на нас, тучку крохотных созданий. — Я видел лифт, к той башне, живее! — отстреливаясь от преследователей, гаркнул данмер, резко поменяв курс. Я помнил ругательства Атиса, ор великана и крики фалмерских прислужников. А потом — все померкло перед глазами. Тишина. Едва слышный шум воды, темнота. — Открывай глаза, говорю! — хриплый голос Атиса развеял мечты о легкой смерти. Я приподнял веки. Все те же Чернейшие Пределы Королевства. Надо мной — то же «небо», сияющее искусственными звездами. В голове загудело от первой же попытки встать. Атис сидел рядом, перетягивая какой-то тряпкой раненое бедро. В десяти шагах валялась куча истерзанных тел одержимых людишек, великан с изуродованными ногами и перерезанной глоткой распластался на дороге. — Ушёл довакин, не ищи, — неровным голосом сказал Атис, скривившись от боли. — И Зоркого с собой забрал. А нас, посчитав за дохлых, тут оставил. Ну, тебя-то точно. Я еще признаки жизни подавал, когда он ко мне подходил. Но раненый эльф для него — все равно что труп смердящий. А теперь пора выбираться отсюда. Потом передадим привет нордскому «герою». Пахло кровью, морскими водорослями и ненавистью. А ведь нас было трое, не считая собаки.Айкантар, 4Э 201.