Электричество

Сталкиваясь друг с другом взглядами, поспешно отворачиваясь, чтобы не утонуть в омутах будто бы бездонных глаз, о н и не понимали, что влипли по самые уши. Между н и м и возникало колоссальное напряжение — миг — и к т о - т о из н и х сорвется. Накинется с непередаваемой страстью, захлебнется любимым человеком, напьется нежности... Этого не было. Каждый упорно ждал и верил, что первый шаг делать не е м у / е й . Электричество, которое пробегало при каждой встрече, стойко игнорировали. По крайней мере — о н . Гордость не позволяла, а жажда овладения е ё телом вторила совершенно другое. Да и принципы не позволяли: Ёкай и человек не должны быть вместе. Грёбаный принцип, который перевернул е г о жизнь с ног на голову, который ломал е ё раз за разом. У н е ё в душе не оставалось живого места — глубокие кровоточащие раны от колких режущих фраз прорезали насквозь, заставляли вздрагивать, как от удара током. По сути, е г о слова были самым настоящим электричеством — их вроде бы и хочется, и вроде бы и страшно. О н солью посыпал е ё порезы, щедро так, чтобы пенилось-закипало, чтобы навзрыд и в подушку. У н е г о в душе скребли и выли лисы, раздирая плоть в клочья — о н намерено заставляет е ё страдать. Хочет услышать тихие рыдания за дверью, которые глушатся подушкой, но е м у всё же слышны, как никому другому. Е ё слёзы — живительная влага для прошлого, но дикая боль для настоящего. О н а ложилась спать очень рано, выплакивая всё в подушку, а потом на ней же и засыпая. Просыпалась на сухой, тёплой и пахнущей чем-то родным, до боли в груди знакомым. О н бережно укрывал е ё подрагивающее тельце, менял подушку, ложился рядом, прекрасно понимая, что е г о убеждения ничего не стоят. О н и будут вместе.