Взрослый сюрприз

- Уже можно открывать? – Тсуна покрутил головой, прислушиваясь. – Можно? Ти-ши-на. Нет, вот почему он вечно так попадает? Доверчивость? Тупость? «Карма», как говорит Гокудера-кун? Пока Курокава завязывала ему глаза на входе в узенький тёмный переулок, а потом тащила за руку, приговаривая: «Не ной, Савада, это хороший, взрослый сюрприз», он навоображал себе кучу всего романтичного. Что-то вроде ужина с Киоко-тян в маленьком уютном кафе, где горят свечи и звучит тихая музыка; и как он потом провожает её домой, и они говорят о звёздах и… звёздах; а на прощанье он, может быть, даже решился бы её поцеловать… На всякий случай Тсуна принюхался, но ничем вкусным не пахло. Пахло почему-то Шамалом: чем-то алкогольным (в этом Тсуна не силён), туалетной водой и дымом. Не от свечей, скорее сигаретным. К гадалке не ходи – очередная шуточка Реборна. Какой-нибудь дом с привидениями или испытание на храбрость. Тоже мне, «взрослый сюрприз». Зазвучала негромкая красивая музыка, и даже сквозь повязку на глазах Тсуна почувствовал, что стало светлее. - Снимаю, - чуть угрожающе заявил он в пространство, стаскивая с лица то ли шарф, то ли галстук. Да уж. Гокудера-кун наверняка нашёл бы подходящие к случаю слова: «Бойся своих желаний», или «За что боролся – на то и напоролся», или своё обычное «Десятый, я всё улажу!» Подарок на день рождения Тсуна действительно получил ну очень взрослый; ему даже показалось, что он до такого ещё не дорос. В принципе, всё было, как в его сладких грёзах, просто вместо маленького кафе наличествовал крошечный бар (хорошо хоть, совершенно безлюдный с виду), вместо еды – батареи бутылок за стойкой, вместо свечей – направленные на небольшую сцену прожекторы, а вместо девушки… девушка. Стройная, очень высокая блондинка молча смотрела на Тсуну, красиво прислонившись к стоявшему посреди сцены столбу. То есть шесту, мысленно поправил себя Тсуна. Шесту. Да и насчёт взгляда он не был уверен – лицо незнакомки наполовину закрывала чёрная, как у приснопамятных Червелло, полумаска. Убедившись, что внимание именинника сосредоточено на ней, девушка щёлкнула пальцами, и музыка изменилась. Смутно знакомая Тсуне мелодия сливалась с образом таинственной блондинки: светлый, почти мужского покроя костюм, чёрные рубашка и маска, яркий галстук и совершенно реборновская, только ослепительно белая, шляпа. Ах да, тот самый фильм. Реборн несколько раз заставлял Тсуну смотреть его, приговаривая, что правды жизни там не найдёшь, зато хоть культурный уровень повысится. «Крёстный отец». Плавная итальянская песня словно подняла девушку в воздух и закружила вокруг шеста. Гибкая, порывистая, она двигалась так красиво, что Тсуна совершенно позабыл и о некстати всплывших в памяти перипетиях судьбы Семьи Корлеоне, и о Киоко-тян, и даже о том, как его смущают такие взрослые вещи, как стриптиз. Тем более что раздеваться девушка не спешила. Полетевшую в его сторону белоснежной птицей шляпу Тсуна хоть и с трудом, но всё же поймал: очень уж не хотелось, чтоб такая прекрасная вещь испортилась, упав на пол. Положив её на ближайший столик, Тсуна, как заворожённый, подошёл поближе к сцене. Раз уж это его подарок, нужно всё как следует рассмотреть, правда? Плавно стянув слабо завязанный галстук, девушка пёстрой лентой накинула его на шею Тсуне, и на мгновение они оказались близко-близко. От молчаливой барышни пахло очень знакомо: табаком, слишком терпкими для женских духами и ещё чем-то сладковатым, почему-то напомнившим Тсуне о фейерверках. Небрежно собранные волосы отливали скорее не платиной, а серебром. Да ну, ерунда какая, подумал Тсуна. Просто надо поменьше времени проводить с Гокудерой-куном, а то чудится уже везде. Отпрянув к шесту, стриптизёрша красиво расстегнула и сбросила пиджак. Внушительного бюста под ним не обнаружилось, но Тсуна не расстроился: ему всегда нравились подтянутые дамы. Не как Адель, прямо скажем. Да Тсуне и без излишних округлостей девушка нравилась всё больше и больше. Даже в жар бросило, если вы понимаете, о чём я. Ой, а как у них брюки интересно снимаются: дёргаешь вперёд и всё. Ноги у девушки были красивые. Вот только не женские. И знакомые вдоль и поперёк. Гнев вскипел мгновенно, и Тсуна невольно сжал кулаки. Вот так, наверно, чувствует себя Занзас… всё время. Чёртов Реборн, как он мог? Тсуна ни на секунду не усомнился, чьи это проделки. Заставить его поверить в нормальный подарок на день рождения! Мало того – втянуть в это Гокудеру! Самым ужасным и стыдным было то, что Тсуна завёлся. Завёлся от того, как танцует парень. Даже не так: от того, как танцует Гокудера. Почему-то именно то, что это Гокудера, вызывало перед глазами большие ярко-розовые, как этот окаянный шест, буквы. НЕЛЬЗЯ. - Сними маску, - дрожащим голосом велел Тсуна. – Сними, Г-гокудера. Сдёргивающий в это время рубашку, Гокудера невольно продолжил движение, а потом застыл в обнимку с шестом: раздетый, тяжело дышащий и какой-то потерянный. Маску он снял, и теперь встревоженно смотрел на Тсуну. Тсуна не знал, чего ему сейчас хотелось больше. Ну, кроме того, чтоб пристукнуть Реборна. С одной стороны – привычного «Десятый!», горячих оправданий, и неловко посмеяться вместе. Другая, пока мало знакомая Тсуне сторона желала, чтобы Гокудера продолжал. Ей нравилось. Она хотела ещё. Обычно довольно бестолковый по части общения, сегодня Гокудера, кажется, одолжил чью-то интуицию. Он снова щёлкнул пальцами. Лучше было не думать, как же переключаются мелодии – наверное, какой-то автомат. All that I have is all that you've given me Did you never worry that I'd come to depend on you Гокудера больше не смотрел на Тсуну. Непринуждённо сдёрнув заколку, он встряхнул головой, и вновь закружился вокруг шеста: ловкий, сильный, подтянутый. Обнимая и лаская кого-то невидимого, выгибая спину, плавно поводя плечами, Гокудера словно рассказывал без слов историю, которую Тсуне ещё только предстояло понять. И это было очень красиво. Oh you'd better stop before you tear me all apart You'd better stop before you go and break my heart Глядя, как сильные, непривычно голые без колец пальцы дразняще оттягивают тонкую резинку узеньких темно-красных трусиков, Тсуна краснел, как эти самые трусики, но не хотел, чтобы Гокудера останавливался. Вечер Взрослых Сюрпризов только начался.