Подарок

Для внучатой племянницы Далии, первенца Клауса Майклсона и самой могущественной ведьмы тысячелетия с геном оборотня у тринадцатилетней Хоуп была слишком типичная подростковая комната, начинающаяся дверью с красноречивой табличкой «НЕ ВХОДИТЬ». Входить, в общем-то, позволялось, но только с разрешения, а разрешение получить было не так-то просто – и не потому, что Хоуп не хотела впускать родителей, а потому что до нее элементарно было не достучаться. Хейли вздохнула и отправила второе сообщение, после которого в комнате наконец раздались шаги и щелчок замка. – Ну что, мам? – нетерпеливо спросила Хоуп, открывая дверь. Она держала в руке только что вынутый наушник и была готова вернуть его на место, только отделавшись от надоедливой матери. – Ты не видела мой свитер? – спросила Хейли, разумеется, под «не видела» подразумевая «не брала». – Мм, – дочь задумалась на секунду, – зеленый или серый? Ну посмотри, они, наверное, у меня. Хоуп открыла дверь шире, пропуская мать в комнату. – Зачем тебе кредитка с неограниченным доступом к счету Клауса, если ты все равно таскаешь у меня вещи? – фыркнула Хейли, потянув на себя дверцу шкафа. – Тебе не мешает прибраться, между прочим. – Ага, – пожала плечами Хоуп и вернулась за письменный стол, залезая на стул с ногами по дурацкой привычке, чтобы как можно скорее заработать искривление позвоночника. – Кстати, мам, какие были причины войны Алой и Белой Розы? – С этим к папе, – она покачала головой, занятая поиском свитера в залежах одежды дочери. – Уверена, он там воевал. – Да мне учителя не верят! «Это историческое исследование, а не фэнтези», – пожаловалась девочка, передразнивая голос преподавателя. – Их-то там не было. – Какие глупые учителя, – иронично протянула Хейли. – Уволить бы всех, правда? – Вам с папой только слово сказать и… – Нет уж, свои оценки ты должна зарабатывать сама. Если не можешь найти в учебнике, подойти к Элайдже. – А он вернулся? – встрепенулась дочь, и Хейли закатила глаза. – Только не спихивай на него все свои уроки, пусть он просто подскажет, где лучше найти… – Да-да-да, мам, я все знаю. На дне шкафа беспорядочным комом были свалены вещи, которые, как она подозревала, были поспешно сдернуты со спинок стульев перед приходом гостей. Хоуп уже вернулась к поиску информации в гугле, которому почему-то доверяла больше, чем дневникам дяди, и Хейли поняла, что самой разложить все по полкам гораздо быстрее, чем напоминать об этом дочери еще неделю. Она сложила пару маечек, выудила свой свитер, правда не тот, за которым пришла, а потом ее внимание привлекло кое-что инородное. – Хоуп! – окликнула она дочь, чуть резче, чем обычно, и вытащила из горы одежды игрушечного зайца. – Что Билл делает в шкафу? – Что? А, да ко мне ребята приходили, надо было его спрятать, – объяснила Хоуп, не отрываясь от задания. – Положи его куда-нибудь… – Ты его порвала, – сказала Хейли. – У него же лапа сейчас отвалится. Дочь все-таки обратила на нее внимание и развернулась. – Мам, ты чего? – недоуменно спросила она. – Это всего лишь старая игрушка. Не то чтобы она мне нужна. – Это не… Хейли сделала глубокий вдох и бережно отогнула плюшевую конечность, чтобы оценить масштаб ущерба. – Ладно, сама зашью и заберу себе, раз ты такая взрослая! Хоуп поднялась со стула, растерянно глядя на нее. Хейли сама не знала, что на нее нашло – то есть, знала, конечно, но не ожидала, что вот так, через столько лет, вдруг сорвется из-за игрушки. – Мам, что такого особенного в этом зайце? – осторожно спросила девочка, подойдя ближе и неуклюже взяв зайца за ухо, то ли чтобы его забрать, то ли не зная, куда деть руки. А Хейли, уже со слезами на глазах, притянула ничего не понимающую дочь к себе и сжала ее в крепких объятиях, так что многострадальный заяц оказался сплюснут между ними. – Мамочка, – прошептала Хоуп, гладя ее по спине. – Я его зашью прямо сейчас, будет как новенький, ты только не плачь, хорошо? Мам… – Извини, – всхлипнула Хейли, отпуская ее, на что дочь замотала головой. – Просто… Этот заяц особенный тем, что его подарил тебе очень особенный человек. – Кто? – нахмурилась девочка. – Я думала, он… Не знаю, он же у меня всегда был? – Джексон, – она слабо улыбнулась и неосознанно повернула на пальце обручальное кольцо, которое отказывалась снимать. – Джексон подарил его тебе, когда мы переехали. В новом доме совсем не было игрушек, а у Клауса я ничего брать не хотела, и он купил тебе этого зайца. Была еще коала, но ты ее случайно сожгла, когда тебе было четыре. Опустившись на краешек кровати, Хейли наблюдала за тем, как дочь ищет коробочку с нитками и иголками в нижнем ящике стола. Она могла бы исправить зайца за секунду одним движением руки, но предпочла сделать это по-человечески. Хейли была благодарна ей за это. Хоуп села напротив нее, скрестив ноги по-турецки, и забрала игрушку, чтобы подобрать цвет ниток. Бросив на нее взгляд исподлобья, она неуверенно заерзала на месте, не решаясь спросить. – Я думала, Джексон… Ну. Я думала, что ты вышла за него, чтобы спасти стаю или что-то такое… – Это правда, – кивнула она. – Но это не значит, что я этого не хотела. Джексон был… Хейли замолчала. Ей до сих пор было тяжело говорить о покойном муже, и она не была уверена, что хочет посвящать дочь во все подробности отношений внутри того странного треугольника, потому что Хоуп знала, что они с Элайджей были влюблены друг в друга с первого дня. Но ей было важно объяснить, как много значил для нее Джексон Кеннер. Его никогда не должны забыть. – Когда я была в твоем возрасте, у меня не было родителей, дядюшек и тетушек, никого. Я была одна. Мои биологические родители, как я думала, бросили меня, а приемные отказались от меня, когда я стала оборотнем. Я была абсолютно никому не нужна. И так было на протяжении многих лет. Но тогда я не знала, что где-то… Где-то там есть человек, который ждет меня. И пусть он был моим женихом, навязанным родителями с рождения, это не важно, я была нужна Джексону. И с самого начала нашего знакомства я это знала. Он был первым, кто сказал мне, что любит меня. Он всегда был рядом и показывал это каждым своим действием, каждым словом. У меня никогда этого не было… Хейли провела тыльной стороной ладони по щеке, стирая слезы. Хоуп аккуратно завязала узелок и проверила шов на прочность, после чего подняла глаза. – Жаль, что я его совсем не помню, – тихо сказала она. – Он был замечательным человеком. Одним из лучших, кого я знала. Джексон был смелым, и добрым, и… Он любил тебя, как родную дочь, Хоуп. Девочка закусила губу. – Я хотела бы… Можно? Она протянула руки к ее голове, и Хейли сразу поняла, чего она хочет. Хоуп могла не только показывать другим свои воспоминания, как Элайджа, но и видеть те, которые показывают ей. Мягкая ладонь дочери легла ей на лоб, и Хейли сосредоточилась на тех моментах, о которых предпочитала не думать, потому что слишком больно. Одно за другим, она доставала их из дальних уголков своей памяти, заново переживая их историю. По лицу Хоуп струились слезы, когда она убрала руку, и Хейли потребовалось время, чтобы вернуться мыслями в комнату дочери. Она думала, что сломается, если вспомнит все по порядку, но ей почему-то стало легче. – Спасибо, – чуть хрипло сказала Хоуп. – Я рада, что теперь знаю все. Что знаю, каким человеком он был. Я этого не забуду. Хейли наклонилась и поцеловала девочку в лоб. – Я никогда тебе этого не говорила, но Джексон бы очень гордился тобой. Тем, чего ты добилась. – Спасибо, – повторила Хоуп. – Это важно. Хейли кивнула и перевела взгляд на Билла. – Хорошая работа… – Мам, – перебила ее девочка. – Мам. Но ты ведь… Я все понимаю, но ты ведь счастлива сейчас, правда? С Элайджей и вообще… – Конечно, – искренне ответила она, улыбнувшись. – Я очень счастлива. Я люблю Элайджу и я очень люблю тебя. У меня замечательная семья, и да, я счастлива. Просто… – Да, – кивнула Хоуп. – Тебе его не хватает. Мне теперь тоже, чуть-чуть. Хотелось бы знать его лично. – Ты знала, просто не помнишь. – Да. Дочь снова протянула к Хейли руки, обвивая их вокруг нее и утыкаясь носом в ее шею. – Я люблю тебя, мам. – И я тебя, больше всех на свете. Но, – добавила она, поднимаясь, – это не освобождает тебя от домашнего задания. – Ну конечно, – проворчала Хоуп. Хейли засмеялась, чмокнула ее в макушку и направилась к двери. – Мам, свитер. – Точно. – Мам! – снова окликнула ее дочь, когда она уже потянула за ручку двери. – Я ведь все-таки оставляю себе Билла, да? – Если будешь о нем заботиться. – Обещаю, – кивнула Хоуп и сжала зайца в объятиях. – Он особенный.