– Алейна, я хочу ещё ягодок! – попросил Зяблик, потянув двоюродную сестру за руку. Он теперь знал, что девушку на самом деле звали Сансой, просто ещё к этому не привык.
– Малыш, больше нет, – прошептала она. Их неуклюже связанный плот приблизился к небольшому островку, где Санса хотела временно остановиться.
– Ну так собери! – сказал он и с надеждой прибавил:
– Я тебе помогу.
– Зяблик, я тебя умоляю! – воскликнула она. – Уже зима! Те, что у нас было, все были засушены с лета. Ты хоть как-то соображать можешь?
Он надулся. Ему не нравилось, когда его сообразительность ставили под сомнение.
– А мама со мной так никогда не говорила, – обвиняющим тоном сказал Робин. Санса не ответила. Её глаза были закрыты. Ему это ужасно не понравилось – она выглядела совсем больной. Исхудала и ослабла с тех пор, как несколько месяцев назад они сбежали из Лунных Врат. По словам Сансы, потому, что Петир хотел его убить.
Робин в этом сомневался с самого начала. Никто не посмел бы тронуть Хранителя Востока! А уж сейчас он точно жалел, что послушался кузину и последовал за ней. У Петира-то всегда находились для него пирожные и фрукты, и мейстеры были с ним добры. Эх, полакомиться бы яблочком в меду…
Они наконец-то сошли на берег с кошмарного плота. И вовремя: он тут же развалился. Робин, впрочем, успел слегка промокнуть.
– Я кушать хочу, – заявил он, пока Санса раскладывала на земле одеяло.
– Я очень устала, – выдохнула она – он еле расслышал. – Робин, прошу, дай мне передохнуть.
– Не
дам! – возмутился Робин. – Когда ты отдыхаешь, ты ведёшь себя странно. Ты говоришь во сне о каких-то вещах, которые я не понимаю. Алейна, разведи огонёк, пожа-а-алуйста!
Она слабо покачала головой и упала на одеяло. Робин хотел взять её за руку, но испугался того, как торчали у неё кости.
Санса лежала без движения. Зяблик перепугался, что она умирала, но дышала она ровно. А потом началось. Она забормотала:
– Нет… это не я… я была верна королю Джоффри… аметисты… пожалуйста… милости… мой отец – изменник…
Со смесью ужаса и изумления Зяблик неотрывно смотрел, как она металась в своём бреду.
– Дикий огонь… дикий огонь… пожалуйста, не убивайте меня… Сандор…
Сандор, забери меня с собой… не оставляй меня тут… Сандор, прикоснись…
Робин вздрогнул. Живот у него снова требовательно заурчал.
– Болтай сама с собой сколько хочешь, Алейна, – обиделся он. – Я похожу по острову. Тут наверняка есть еда. Может, ягоды растут под снегом.
Он на цыпочках отошёл в сторону и зашагал в лес с целеустремлённым видом.
Но спустя где-то час отваги у него поуменьшилось, как бы ему ни претило в этом признаться. Вокруг него были сплошь палые листья и снег, и ничего съедобного в поле зрения. Кроме того, он всё больше боялся, что его настигнут медведи, лютоволки, Иные или кто там из чудищ ещё жил в лесах. Рядом с Сансой хоть безопасно было.
Решив вернуться, он пошёл назад. В конце концов, он мог и рыбу на берегу половить, для себя и для Сансы – он пару раз видел, как это делается.
Но там, где вроде бы была одна дорожка, появилось множество разных тропок. Робин поворачивал, шёл прямо, опять разворачивался, но берега что-то было не видать.
Смеркалось, и он испугался по-настоящему. Что подумает Санса, когда проснётся? Скорее всего, задаст ему с полсотни шлепков. Где-то наверху заухала сова, и шлепки вдруг показались Робину не такими уж страшными.
– Алейна! – захныкал он, боясь кричать слишком громко. – Санса! Я здесь!
Затем он побежал. Мчался, не разбирая пути, пока непривычные к быстроте ножки не подкосились сами. Он повалился на землю в слезах, мечтая, чтобы мама, или Санса, или Мия, или Лотор, или кто-нибудь ещё пришёл, утешил его и угостил пирожным.
И тут он увидел в отдалении яркие огни.
Не решаясь поверить в это, с опаской и с надеждой одновременно, Робин пополз к ним.
За кустами стояла группа людей – несколько в плащах с опущенными капюшонами, двое без капюшонов. Из этих двоих один стоял прямо, а другой был перед ним на коленях. Робин округлившимися глазами глядел на эту сцену.
– Ты уверен? – спросил тот, кто стоял – старый и с бородой. – В последний раз советую…
– Провались всё пропадом, – хриплым, как у Лотора Брюна, голосом отозвался коленопреклонённый. – Мне больше нигде покоя не найти.
– Что ж, хороши. Принеси же свои клятвы, Сандор Клиган из замка Клиганов.
Сандор Клиган? Не тот ли, о котором Санса постоянно бубнила во сне?
Стоявший на коленях начал:
– Клянусь Семиконечной Звездой хранить молчание до конца моих дней. Клянусь не собирать земных богатств. Клянусь не касаться женщин, будь то девицы или нет…
Погодите-погодите. Пусть Робин и был обижен на двоюродную сестру, он не хотел её разочаровывать. Она же была с ним ласкова и давно о нём заботилась.
Он заставил себя встать и напустить на себя представительный вид, как говорила мама. Выйдя из своего укрытия, он топнул ногой и закричал:
– Прекратите! Сейчас же!
Оба ошеломлённо уставились на него. Люди в плащах с капюшонами тоже повернулись в его сторону. Робин заметил, что у того мужчины, что стоял на коленях, были ужасные шрамы на лице.
– Приказ Хранителя! – важно объявил он. – Я Хранитель Востока.
Человек с обожжённым лицом поднялся:
– Хочешь сказать, что ты Роберт Аррин?
– Истинный Хранитель Востока и Лорд Долины, – гордо улыбнулся Робин. – Вы мне не дадите покушать?
– Покушать-то дадим, – сказал старик. – Но сперва, милорд, скажите, почему вы прервали обеты Сандора Клигана?
Они что, совсем тупые?
– Я не хочу, чтобы он давал эти клятвы, вот почему!
– Ах да, разумеется. Но почему вы этого не хотите?
– Там что-то было про «не прикасаться к женщинам», – ответил Робин. – Так вот: моя леди-кузина хочет, чтобы вы к ней прикоснулись!
Все потупились, лицо старика покраснело. А Сандор Клиган лишь рассмеялся долгим басистым смехом.
– Я в последнее время, приятель, научился понимать шутки, – растолковал он. – Твоя леди-кузина явно слепа или же… – он осёкся.
– Брат! – схватил он за рукав старика. Робин тоже цеплялся за старших, когда не понимал, что творится. – Возможно ли… что она до сих пор жива? Милорд, о какой кузине вы говорили?
– О леди Сансе Старк.
Сандор сдавленно вскрикнул:
– Пташка! Она жива! Скажи сейчас же, где она?! – потряс он Робина за плечи.
– Спит где-то на берегу. Мы съели всю еду, и Санса много спит. И говорит что-то непонятное во сне. Про дикий огонь, и короля Джоффри, и своего отца, а больше всего про вас.
– На, – Сандор сунул ему в руку кусок вяленого мяса. – Быстро съешь и покажи, где она.
– Я не знаю! – заревел Робин, сжимая мясо. – Я заблудился!
– Бесполезно от него что-то требовать, – старик взял Робина за свободную руку. – Я отведу его к послушникам, а потом мы пойдём на поиски леди Сансы.
***
Вокруг был сплошь огонь, зелёный, красный и белый. Иногда среди языков пламени появлялись фигуры людей и тут же исчезали. Санса видела Арью, жующую лимонное пирожное, Тириона, прихлёбывавшего вино, Маргери, лакомившуюся злополучным свадебным пирогом. И постоянно слышала хриплый голос, повторявший «Я бы мог защитить тебя».
– Я умираю с голоду! – закричала Санса. – Помогите! Пожалуйста!
Снова шумела битва при Черноводной, Пёс – Сандор, она осмеливалась называть его по имени в своём бреду – прижимал её к постели, ей было трудно дышать, но он заслонял её от огня, покрывал её поцелуями… и вдруг он влил ей в рот немного вина с пряностями.
Санса ощутила жгучую влагу на языке. Вино было на вкус
настоящим.
Девушка закашлялась, когда горячее питьё пролилось ей в горло, и в глазах слегка прояснилось. Но лицо Сандора никуда не делось, и она поняла, что всё ещё спит или бредит.
– Слышишь меня, пташка? – до ушей донёсся его голос, будто издалека. Санса вяло кивнула. Он вновь поднёс к её губам кружку с вином.
– Давай, глотни ещё. Я знаю, ты хочешь есть, но после долгого голода вредно есть сразу много. Пока ты была без сознания, я тебя уже накормил овечьим салом. А теперь допей вино и постарайся отдохнуть.
– Сандор? – растерянно прошептала она. – Я не сплю? Ты правда тут?
Он вздохнул:
– Да, пташка. Не ожидал, что кому-то вроде тебя может быть желанным общество таких, как я.
Проглотив остаток вина, Санса улыбнулась ему:
– Мне вот может. Я… зря я с тобой тогда не поехала.
– Думаешь? По сравнению с моим путешествием Королевская Гавань показалась бы средоточием радости и счастья.
– Нет, – заверила его Санса. – Мы бы были вместе. Ах, не знаю, как я себя тогда вообще убедила остаться, да после твоего поцелуя…
– Поцелуя? – прищурился Сандор. – Ты о чём? Я тебя никогда не целовал.
Никогда?
В сердце Сансы словно вонзилась холодная сталь. Всё это время, и в Долине, и особенно после побега, она утешала себя воспоминаниями о нём. О единственном мужчине, которому была нужна она сама, без Винтерфелла и северных земель, пусть даже его страсть была только плотской.
И вот оказалось, что он её не целовал. С чего тогда она взяла, что он вообще её хотел? Он её звал с собой, просто чтобы довезти её к Роббу и получить золота да милостей.
Утомление и шок взяли своё. Мир вокруг опять расплылся и померк.
***
Разве то, что его клятвы были прерваны, вернуло к жизни Пса? Глядя на дрожащую в лихорадке девушку, Сандор звучно выругался. О да, всё, что в его жизни появлялось хорошего, он сам и испоганил. Пташка, выходит, мечтала о нём. Да он такое мог представить только в самых диких, безумных фантазиях! Лишь распоследний гад мог расстроить её в этот миг.
Ну кто его за язык тянул? Разве она должна помнить в деталях абсолютно всю свою жизнь?
Сандор глухо застонал.
Вечером он ещё немножко покормил Сансу. Она, как и в первый раз, очнулась от вкуса пряного вина и тоскливо посмотрела на Сандора:
– Простите, милорд. Я повела себя дерзко… но вы поймите… лихорадка… всё в голове смешалось…
Сандор прервал её поцелуем. На этот раз настоящим. За одним поцелуем последовал второй, и третий, и четвёртый, потом в щёки, в нос, всюду, куда он мог дотянуться.
– В ту ночь я допился до такого животного состояния, что я бы тогда поцелуями не ограничился, а пошёл бы до конца, – прохрипел он. – А ведь я это и собирался сделать. Если бы не твоя, пташка, нежная песенка…
На её лице сияла улыбка, по щекам струились слёзы счастья, а её пальцы нежно касались его шрамов. Сандор целовал её ключицы, приближаясь к груди… когда вдруг от двери раздался властный окрик:
– Немедленно перестаньте! Приказ Хранителя! Это можно делать только после свадьбы!
В дом вошёл донельзя довольный собой Зяблик, который так и не понял, почему Сандор и Санса внезапно расхохотались.
