Moon River, wider than a mile, I'm crossing you in style some day. Oh, dream maker, you heart breaker, wherever you're going I'm going your way. Two drifters off to see the world. There's such a lot of world to see. We're after the same rainbow's end— waiting 'round the bend, my huckleberry friend, Moon River and me. (c) "Moon River" Andrea Ross
Квартира Йо была самой обыкновенной, похожей на большинство в этом районе, и единственное, что ее отличало, это огромные окна, почти во всю стену. Выбирая себе жилье, он остановил выбор на этом доме именно из-за окон, благодаря которым светлые комнаты казались более уютными и значительно большими по размеру, чем были в действительности. А еще Йо нравились подоконники. Из-за высоты самих окон они располагались очень низко, и, усевшись прямо на мохнатом ковре, можно было облокотиться и любоваться видом за стеклом. Смотреть на луну Йо почему-то не любил, и если речь шла о красоте ночного неба, предпочитал звезды, которых, как известно, в полнолуние почти не видно. Но в эту ночь на небосводе красовалась именно луна, идеально круглая и желтая. Изредка ее закрывали облака – тогда зрелище напоминало зловещую картину из фильмов ужасов, и для полноты пейзажа не хватало только замка в готическом стиле. Несмотря на свою нелюбовь к полнолунию, в этот вечер Йо, погасив в комнате свет, уже второй час кряду почти не моргая смотрел в окно. Желания расположиться, как обычно, у любимого подоконника не было, он просто вытянулся на постели и задумчиво наблюдал за бегом облаков. И все это лишь потому, что знал – где-то, может быть, у себя дома, а может, и не у себя, точно так же сейчас смотрит в ночное небо Соно. И хотя он был далеко, Йо казалось, что если и он будет любоваться луной, это условно их сблизит даже в разлуке. Соно любил ночь и особенно полнолуние. Как-то раз он даже посетовал, что увидеть луну во всей ее красе можно так редко. Йо лишь скептически покачал головой: то, что происходит более десятка ночей в году, он не считал редкостью, да и, кроме того, ничего привлекательного в полнолунии не видел. А привычка Соно не задергивать шторы даже раздражала немного. И вот теперь, лежа на своей кровати и задумчиво поглаживая пальцами пушистую поверхность покрывала, Йо вспоминал, как начинались их отношения, несколько лет назад, хотя теперь казалось, что полжизни прошло. Ничего особенного тогда не случилось, все происходило так же, как у многих – неожиданно, спонтанно, в постели. Прошли годы, но Йо помнил до мельчайших подробностей тот первый раз. И перед мысленным взором в первую очередь вставало панорамное окно и одинокая луна в небе – единственная свидетельница их близости. Как все началось, определить было сложно. Просто после репетиции, без лишних слов и объяснений, Соно поехал к нему. И остался. Все происходящее казалось Йо странным. И то, как Соно целовал его, словно спятивший, будто годами ждал и мечтал об этом. И то, с какой настойчивостью, не терпящей возражений, потащил в спальню, безошибочно определив, где она находится. И то, что отдался сам, не пожелав быть главным. Глаза Соно в лунном свете казались непроницаемо черными и как будто безумными, Йо подумал тогда даже, что если присмотреться внимательно, можно разглядеть алые искорки в их глубине. Да и во всем его облике чудилось что-то звериное и неконтролируемое. Но Йо это не пугало – наоборот, он сходил с ума от желания и задавался вопросом, как раньше не замечал, сколько в Соно страсти и красоты. Соно выгибался под ним, прижимаясь так крепко, что было трудно двигаться, и водил руками по спине Йо. Сильные пальцы очерчивали линию позвоночника, обводили каждый позвонок, от шеи до копчика, и Йо с удивлением обнаружил, насколько такой условный массаж может сводить с ума. Впрочем, то, что Соно был снизу, не отменило его главенства. Он сам задавал ритм, сам двигался навстречу, сам решал, каким будет их первый раз. В ту ночь Йо себя позабыл, испытывая неописуемое наслаждение, а единственной каплей в море, недостатком, портившим впечатление, был горьковатый привкус от понимания – это ненадолго, утром все закончится. Тогда Йо еще не знал, что конец их общей истории значительно дальше, как и не ведал, что печальное предчувствие, зародившееся в ту ночь, станет его спутником на долгое время. — Не закрывай, — попросил Соно, когда Йо потянулся к шнурку, чтобы задвинуть гардины. Он лишь согласно кивнул, мол, будь по-твоему, отметив про себя, что в этом они не похожи – Йо предпочитал плотно зашторивать окна, чтобы ничто не тревожило, будь то луна или утреннее солнце. И уже позже Йо пришло в голову, что по большому счету у них с Соно вообще нет общего – ни черт характера, ни привычек, ни увлечений, ничего, что могло бы их связывать. …На следующий вечер Соно вновь пришел к нему. И на последующий. И еще через один. Йо не заметил, как привык к этому, не осознал, что теперь каждый день ждет с нетерпением наступления сумерек, когда на пороге неизменно появлялся Соно. А потом общие ночи дополнились общими днями, и Соно фактически перебрался к нему, разве что вещи не перевез, сохраняя таким, одному ему понятным образом независимость. Йо затруднялся сказать, любит ли он Соно, как и не взялся бы предположить, что испытывает Соно к нему. Их отношения не были скучными или однообразными, нельзя было их назвать и напряженными. Наверное, Йо даже определил бы их как "нормальные", если бы не странное, неприятное, щекотливое чувство в глубине души, упорно напоминавшее, что не похожи они с Соно, и нет у них будущего. Что все может закончиться в любой момент. Казалось, что и Соно знает об этом, и тоже не отдается без остатка заранее обреченным отношениям.Think about the lies that we told to each other we never bothered What a big surprise that you're scared of yourself and alone all again (с) "Scared Of Yourself" Zornik
Первое время они упоительно, самозабвенно занимались сексом – каждую ночь, а если успевали, еще и по утрам. Потом страсть поутихла, но Йо это не насторожило и не опечалило, ведь абсолютно у всех так – со временем вихрь желания сменяется нежностью. Если раньше они могли часами целоваться, то теперь предпочитали говорить, о чем-то важном и о мелочах, и это доставляло не меньшую радость. Позже разговоров стало меньше, но и тут не было повода для тревоги – зачем лишние слова, когда главное передается от сердца к сердцу, а все, что нужно, уже и так сказано. Иногда они молчали целыми вечерами, но тишина не была гнетущей. По крайней мере, не была таковой для Йо. А потом начались ссоры. Сначала редкие, одна-две в неделю, и чем дальше, тем чаще. Йо не удивился, а просто подумал – вот оно. То, о чем ему нашептывало так долго плохое предчувствие. Соно был необыкновенным человеком – невозможно было не почувствовать его силу, не заразиться от него энергией, даже просто находясь рядом. Мысленно Йо всегда сравнивал его с фейерверком. Удивительные яркие вспышки сменяются еще более потрясающими, не хватает сил отвести от них взгляд, дыхание перехватывает от восхищения, хочется еще и еще, а мысли только об одном – подольше бы не заканчивалось. Сам себя Йо считал тихим и спокойным. Быть может, даже слишком. Вывести его из равновесия было фактически невозможно, шумным компаниям он предпочитал книгу и чашку чая, а рядом с Соно смотрелся, должно быть, немного неуместно. Наверное, Соно тоже так считал, и, вероятно, ему было скучно с Йо. Но, вопреки своей несхожести, достаточно долгое время они оставались вместе. Началом конца Йо считал один запомнившийся вечер. Весна выдалась пасмурной, погода не радовала, за окном барабанил унылый, почти осенний дождик. Репетиция затянулась, все смертельно устали, да к тому же Соно был не в духе. Воздух звенел от напряжения, и Йо казалось, что вот-вот он сорвется на кого-то. Этим кем-то оказался сам Йо. — Что ты делаешь, твою мать! Ты специально это делаешь?! Йо сбился в третий и, как оказалось, решающий раз. В помещении было жарко и душно, от яркого света резало глаза, и очень хотелось пить. Прерывать всех из-за личной прихоти Йо не решался, но из-за утомления и физического дискомфорта не удавалось сосредоточиться на музыке, оттого он и ошибся вновь. — Я с тобой разговариваю, Йо! Какого хрена ты вытворяешь? Соно часто повышал голос, не потому что злился или был плохо воспитан, а просто в силу своего темперамента. Но в этот раз им двигала самая настоящая необузданная ярость, и пораженный Йо даже глаз на него не поднимал, смутившись и не зная, что сказать. — Ладно тебе, Соно, — заступился за него Анзи. – Устали просто все… — Если бы вы так на сцене устали, мы бы проебали концерт, — прошипел лидер, и, подхватив свою куртку, рванул к двери. — Кретин отмороженный, — бросил он в сторону Йо на прощание. Пораженно глядя на захлопнувшуюся с треском дверь, Йо не верил своим ушам. И неожиданно понял, что он почему-то растерянно улыбается. Только улыбка эта уж никак не была выражением радости. Йо понимал, что он ни в чем не виноват. Просто дождь и холод на улице, хотя уже давно пришла весна. Просто в помещении духота, и у Соно, как обычно в таких случаях, болит голова. Не так уж сильно он налажал, да и репетиция это все же – она для того и придумана, чтобы делать ошибки и исправлять их. Просто до этого Соно не позволял себе грубых слов. …Он никогда не извинялся, не любил и не умел, но все же на следующий день появился на пороге квартиры Йо и, виновато глядя в пол, буквально выдавил из себя тихое "прости". И Йо простил, конечно. Соно он простил бы и не такое. Но что-то треснуло в тот вечер. Йо показалось, что он услышал тихий хруст в тишине, повисшей от всеобщей неловкости, после того, как Соно хлопнул дверью. Что-то непоправимо сломалось. А вскоре все закончилось – Соно сообщил, что уходит. Они стояли напротив друг друга в той самой комнате, где когда-то начались их отношения. За окном была непроглядная тьма, спальню освещал только тусклый ночник, а Йо смотрел в агатовые глаза Соно и снова думал о том, что если присмотреться повнимательней, наверняка можно разглядеть в них красные искорки. Соно, как обычно, был немногословен. Он сказал, что у него не осталось сил, сказал, что устал и Йо, как бы он не спорил с этим. Но Йо и не возражал – просто слушал. — Мы слишком не похожи, Йо. У нас ничего не получится. "Но ведь раньше получалось", — хотел возразить он, но удержался. Соно помолчал немного, наверное, думал услышать упреки, возражения, хоть что-то в ответ, но Йо не проронил ни слова. Тихо закрылась входная дверь, Соно ушел. Фейерверк закончился, оставив в чистом небе темную дымку. Йо опустился на краешек постели, закрыв лицо руками. "Вот и всё", — единственное, о чем он подумал тогда. Позже Йо узнал, что работать с Соно, видеть его каждый день – это не самое худшее, потому что тяжелее всего одинокими ночами, когда остаешься наедине с чувствами и тревожными мыслями. А еще он понял, что поступают милосердно те, кто бросают из-за кого-то, из-за нового увлечения. Горько понимать, что близкий человек предпочел одиночество, решил, что лучше быть одному, чем со своим бывшим. То, что у Соно нет никого, Йо даже не сомневался, он это просто откуда-то знал. И задавался вопросом – почему люди часто, полюбив кого-то, врут своим уже надоевшим партнерам, что уходят просто так, тщательно скрывая истинную причину? Ведь этим они причиняют только большую боль. Быть постоянно рядом с одним человеком – тяжелый труд. Сдерживаться, уступать, мириться. Даже любящие и любимые устают. Так часто бывает, и немного найдется людей, которые смогут сказать, что с ними подобное не случалось. Ведь почти никто не замечает, когда переступает невидимую грань, после которой близкого человека, на которого надышаться не мог, начинаешь в лицо обзывать грубыми словами. А, значит, у них всё, как у всех. И история эта ни о чем.Hey now, hey now Don't dream it's over Hey now, hey now When the world comes in They come, they come To build a wall between us Don't ever let them win (с) "Don't Dream It's Over" Crowded House
До того, как начались скандалы, Соно и Йо проводили тихие вечера вместе и часами разговаривали. Темы были разными и неисчерпаемыми. О свободе, внутренней и внешней. О желании и невозможности объять необъятное. Об удивительных странах, которые, живи хоть сотню лет, так и не посетишь. И о замечательных людях по всему миру, которые совершенно точно могли бы стать близкими друзьями, но которых так и не встретишь. И теперь, когда Йо вычерчивал кончиками пальцев на покрывале непонятые узоры, неожиданно ему вспомнился один разговор, имевший место несколько лет назад, на заре их отношений. В тот вечер они вдвоем, развалившись в постели и выключив свет, слушали музыку. В кромешной темноте спальни светился лишь дисплей музыкального центра. — Печальная песня, — вздохнул Соно. – Давай перемотаем. Не хочу слушать грустное сегодня. — Какая же она печальная? – удивился Йо. – Наоборот. — "Don’t Dream It’s Over" – "зря размечтался, идиот, все окончено", — перевел Соно. – С ума сойти, как весело. — Кто-то плохо учил английский, — слегка улыбнулся Йо. – И теперь неправильно переводит. — Так блесни знаниями, — проворчал Соно. — Когда я впервые услышал эту песню, тоже подумал, что речь идет о расставании. Но потом, прислушавшись, понял, что все с точностью до наоборот. "They come to build a wall between us, we know they won't win" – нас хотят разлучить, но мы знаем, ничего у них не получится. — Да? – голос Соно был до того удивленным, что Йо невольно рассмеялся. — Да. А в конце вообще "Don't ever let them win" – никогда не позволим им победить. — А кому не позволим-то? — Ну… Тут абстрактно. Скорее всего, имеются в виду обстоятельства. Его собеседник не ответил, и Йо тоже замолчал. Мысли ушли в совершенном ином направлении, и о песне он позабыл, когда через несколько минут Соно нарушил тишину. — Значит, песня все равно грустная, — со вздохом сообщил он. – Когда разлучают обстоятельства – будь то окружение, расстояние или даже просто особенности характеров любящих людей – шансов на победу фактически нет. Обстоятельства всегда сильней. …Сейчас Йо вспомнил, казалось, уже забытый разговор, и ему невыносимо захотелось вновь послушать ту старую песню, преисполненную отчаянной надеждой и верой в то, что конец никогда не наступит. Но он пересилил себя. Быстро поднявшись, решительным шагом он направился к входной двери, покинув одинокую спальню, наполненную серебристым лунным светом. Несмотря на разгар лета, на улице было достаточно прохладно, и Йо слегка поежился, с сожалением вспомнив о ветровке, которая осталась дома. Но возвращаться не хотелось, да и, кроме того, у него была цель. Он зашагал по темной улице, стараясь не задумываться особо, что ждет его в скором будущем, а просто полагаясь на удачу. И неожиданно он заметил впереди знакомую фигуру, идущую навстречу. Не поверив сразу, Йо остановился, и точно так же замер на месте силуэт, который с трудом удавалось разглядеть в тени, куда не падал свет ближайшего фонаря. — Соно? – осторожно спросил Йо, все еще не зная, не мерещится ли ему, не выдает ли он желаемое за действительное. — Привет, — тихо ответила тень. – Я вот к тебе иду. — А я – к тебе, — растерянно признался Йо. – Бывает же такое… …Некоторое время они стояли рядом прямо там, где встретились, и молчали, как будто каждый из них ждал, пока заговорит другой. Соно курил, и Йо, в отсутствие иного занятия, наблюдал за огоньком сигареты, расчерчивающим оранжевые полоски в темноте. — Йо, ты помнишь… — начал Соно и вновь затянулся на секунду. – Помнишь, когда-то давно мы обсуждали песню, название которой я еще неправильно перевел? Йо поднял изумленный взгляд – ведь не более получаса назад он сам вспоминал тот эпизод. — Это давно было, — неверно растолковал его молчание Соно. – Ты еще сказал, что я плохо учил английский. — Да, помню, — кивнул Йо. — Знаешь, я слушал ее сегодня, песню эту. И там есть хорошие слова: "невозможно поймать водопад в стакан". Опустив голову, Йо слегка улыбнулся. — Английский все же немного не твое, — усмехнулся он. – Там поется "попытайся поймать ливень в стаканчик". Но смысл верный. Речь идет о том, что некоторые вещи невозможны. — Ну и пусть, — отмахнулся Соно. – Честно говоря, мне по фиг, что там, в той песне. Просто я не знал, как разговор начать. Йо понимал, насколько нелегко такому человеку, как Соно, говорить подобное, и пытаться наладить контакт с тем, с кем, по идее, и беседовать уже не о чем. Но как помочь, он сам не знал, и потому молчал, изучая асфальт, крепко сцепив кисти рук. Смотреть в глаза он почему-то опасался и отстраненно думал о том, что в них можно разглядеть те самые алые искорки, которые мерещились ему когда-то давно. — Послушай, Йо. Я долго думал и пришел к выводу, что нельзя быть уверенным в невозможности чего-то, пока сам не попробуешь… Не приложишь все возможные усилия. И то, что мы однозначно не подходим друг другу, еще ничего не значит. — А кто говорил, что обстоятельства всегда сильней? – непонятно зачем напомнил Йо. — Не знаю, идиот какой-то, — пожал плечами Соно. – Так рассуждают слабые люди. А вообще… Вообще, знаешь, Йо. Может, не дадим им победить, а? Йо поднял взгляд, но не на Соно – он посмотрел в ночное небо, где за рваными облаками безрезультатно пыталась скрыться полная светло-желтая луна. С того момента, как он покинул свою квартиру, картина ничуть не изменилась, но почему-то зрелище больше не казалось ему зловещим. — Не дадим, — согласился Йо.