Как завоевать Антона Шипулина: инструкция по применению

      Антон устал от игр с Мартеном. Хотелось спокойствия, нормальных отношений… В какой-то момент он понял, что бесконечно бегать от своих чувств не получится, так не проще ли отбросить маски и поддаться искушению? Антон бы соврал, что у него совсем не было гомосексуального опыта, просто он предпочел забыть об этом. Подростковая дрочка другому парню в летнем лагере едва ли могла считаться за полноценный опыт. Это было неловко и грязно. В принципе, можно было смело сказать, что до Фуркада мужчины его не особо интересовали. Опять же, с той самой оговоркой. То ли было в этом французе что-то, то ли его зацикленность на Глобусе сыграла с ним злую шутку. Антон не особо хотел об этом размышлять: был Фуркад, было взаимное влечение, был дурацкий спор. И уж с последним пунктом он точно мог разобраться.       Сложно было признаться себе в том, что он скучал по Мартену. Да, они постоянно переписывались, но ведь это было совсем не то. Хотелось прикоснуться, увидеть улыбку… Антона тошнило от себя и своей невесть откуда взявшейся слащавости. Но перебороть эти «приливы» любви он никак не мог.       Его странная просьба ничуть не удивила Катерину. Она всегда была проницательной и понимающей. Антон лишь на мгновение задумался: а правильно ли он все делает? Но почти сразу сомнения отринул: Фуркад поступил гнусно, впутав ее в это, а он всего лишь хочет перейти на новый уровень отношений, чтобы не было никаких недомолвок и бестолковых обязательств на «слабо». Только они двое. И разве что Глобус между ними.       — Он не убьет меня? Выглядит он опасно. Вдруг отравит или, скажем, глаза выцарапает, — веселясь, поинтересовалась девушка. Антон только хмыкнул: он надеялся, что успеет рассказать французу раньше, чем тот доберется до нее. Потому что да, от Фуркада много чего можно ожидать.       «Фотосессия» не заняла много времени: они смеялись и пытались принять убедительные позы, чтобы на лицах не проскальзывало веселье. Можно было и не заморачиваться, но почему-то хотелось достоверности. А после, как Антон и обещал, они съели целую пиццу, запив ее вредной колой.        — Я догадывалась, что старший Фуркад воспылал ко мне чувствами не просто так. Но знаешь, он такой красивый, даже обидно, — Катерина грустно улыбнулась. — А его брат мудак.       — Ну, не мудак он… — не очень убедительно начал Шипулин. — Просто привык добиваться своего. Любыми способами. Может, хорошо это.       — Ему бы физиономию начистить! — не сдавалась девушка. — Я вижу, что он тебе нравится, но не одобряю, извини.       — Он сложный, — совсем уж по влюбленному протянул Антон, мысленно ужаснувшись. Ну когда, когда он успел так раскиснуть и превратиться в тряпку? Собирался же нанести удар по французу, победив сначала в споре, а затем в тотале. А теперь как-то не хочется ничего.       — Влюбленные такие идиоты, — Катерина закатила глаза. — Отправляй ему уже фото. Чем раньше закончишь, тем быстрее перейдешь к основному блюду.       Антон согласно кивнул. Смелости как-то не хватало. Фотка уже была прикреплена в сообщении, текст написан, оставалось лишь нажать «отправить», но рука не поднималась. Катерина, не выдержав, выхватила телефон и, под протяжный вздох спортсмена, закончила начатое.       — А теперь иди. Мне надо порыдать из-за жестокости этого мира!       — Я знаю Симона, мне кажется, ты ему правда симпатична. Может, не стоит отчаиваться?       — Проваливай, Шипулин. Давай! Я уж сама разберусь, нашелся тут, блин, эксперт! Сначала ты, запавший на мужика, затем старший и очень сексуальный брат этого самого мужика, от которого, похоже, одни беды для меня! Хватит с меня этих интриг, увольте.       Антон со смехом вылетел из номера. Насчет старшего Фуркада он не слукавил, но лезть в эти любовные страсти не хотел: ему хватало младшего брата. Шипулин ускорился, надеясь, что Мартен у себя. Жил он, правда, в другой гостинице, но ведь вечерняя пробежка вполне полезна.       Шевеление за дверью последовало только после третьего стука. Фуркад, что-то агрессивно бубня по-французски, распахнул дверь и, увидев его, тут же захлопнул ее. Антон чудом успел не оставить в щелке никакую конечность.       — Нет, ты правда посмел заявиться? — раздраженно зашипел Мартен, высовывая голову в коридор.       — Я пришел за своим призом, — спокойно произнес Антон. Такое показушное равнодушие давалось с трудом, но судя по бешеному взгляду француза, у него получалось.       — Вали к своей массажистке и там призы получай! — взвился Мартен. От праведного гнева он весь покрылся красными пятнами. Антон усмехнулся.       — Может, пустишь, наконец? Иначе скоро весь отель будет знать о твоей ревнивой душонке.       Подумав несколько секунд, Фуркад все же отошел от двери. Симона внутри не было, и это явно было хорошей новостью. Антон даже собирался написать старшему Фуркаду, попросив погулять вечерком, но не успел.       — Помнишь условия нашего спора? Я выиграл. Ты должен мне желание.       — И чего же хочешь, матерый соблазнитель массажисток? — с сарказмом протянул Фуркад. Он взял себя в руки. Хотя следов былой истерики было хоть отбавляй. Проигрывать француз точно не любил. Или ему все-таки было больно из-за «измены»?       — Ты, я, ночь страсти — взрослые же люди, детали рассказывать не надо? — Антон попробовал изобразить акцент француза, намеренно коверкая слова. Затея явно была провальной, но нужный эффект был достигнут.       — Но…       — Прекрати тупить. Лучше сделай так, чтобы твой брат не вернулся раньше положенного, а то ему потом еще жить с этим.       — Полагаешь, что я захочу тебя после того, как ты кувыркался с ней? За кого ты вообще меня принимаешь!       — Это была твоя идея, — не менее раздраженно напомнил Антон. — Покувыркаться с массажисткой. Какие претензии?       Фуркад взбешенно окинул его взглядом, но Антона это только раззадорило. Он уже точно не собирался пасовать: пришел за призом, значит, получит его. Зря он, что ли, столько строил из себя недотрогу и пошел на такие хитрости, совершенно ему не свойственные? Теперь Мартен должен доказать, что все это было не зря.

***

      После ухода Антона, Катя еще некоторое время пребывала в прострации. Она не могла понять, как ей вести себя дальше: стоило ли обижаться на Шипулина, ведь, по сути, он ее использовал, или главным злом стоило однозначно окрестить младшего из Фуркадов?       Катя грустно улыбнулась: она совершенно не умела обижаться на Антона. Он же не со зла, по глупости и увлеченности ввязался в эту мутную историю! Да и сказал ей все сам, правда не сразу, что и вызывало у девушки неясное чувство обиды. Если бы Антон пришел к ней в день спора, она бы точно не испытывала таких чувств, с удовольствием подыграла, и у нее не возникла бы даже мысль, что Симон Фуркад, прекраснейший из мужчин, мог всерьез ей увлечься.       Они с Антоном были знакомы так давно, что она даже толком не помнила, при каких обстоятельствах они впервые встретились. Она так наивно им увлеклась, влюбилась, несмотря на то, что он сразу занес ее в категорию «друзей», не оставив ни единого шанса. Катя продолжала ждать и надеяться: а вдруг? Вдруг однажды он разглядит в ней девушку? Она столько раз проклинала свое глупое сердце и в то же время ничего не хотела со всем этим делать.       И вот едва ей задышалось свободнее, едва она впервые увлеклась кем-то еще… Судьба воистину к ней жестока! Катя отчаянно захохотала. Осталось сделать последнее дело.       «Привет, Антон мне все рассказал. Спасибо за общение».       Не дожидаясь ответа, хотя едва ли бы он последовал, девушка отключила телефон. Нужно было отдохнуть. Без всяких биатлонистов.

***

      В гонку Антон уходил под сорок первым номером. Мартен под счастливым для себя двадцать седьмым. И хорошо, что Шипулин стартовал позже основного соперника: и по времени сможет идти, и не будет отвлекаться на него по трассе. Ну, Антон надеялся, что отвлекаться не будет. Мысли о прошлой ночи не давали покоя, а приятные взору картины, будто не желали покидать его голову. Спринт однозначно будет не из легких. Кроме мыслей еще была и тяжесть во всем теле. И ни следа вчерашней эйфории — разве это так работает?       Антон переживал, что после совместно проведенной ночи француз к нему охладеет. Ведь с самого начала Мартен давал понять, что его интересует только секс и азарт. Теперь он получил свое, Шипулин навязываться не собирается. Он испытывает к Фуркаду нечто большее, но бороться за чувства стоило только тогда, когда были хоть крохи на взаимность. В случае с Мартеном уверенность отсутствовала.       Антон ушел в гонку немногим раньше, чем Мартен подошел к первой лежке. Ходом француз был неплох, и если еще и отстреляет чисто, то вполне может попасть на подиум. Антон, чувствующий себя паршиво, решил сосредоточиться на стрельбе и попробовать стрельнуть на ноль, разнообразия ради. Спринт не входил в топ его любимых гонок, но шансы на цветы, а там может быть и подиум, все же имелись. Факторов успела было предостаточно. А в качестве личного мотиватора — тренерские усы.       Две стрельбы Антон провел на ноль, Мартен, насколько он понял, один раз промазал. По скорости француз явно был быстрее и слил только последний круг. Антон вполне бы мог его обойти, его и вели по времени француза, но сил на рывок не хватило. Как итог — шестое место и три секунды от пришедшего четвертым Фуркада. Впереди и Фак, и Шемпп, и Беатрикс, и Шлезингр, которые, как и он, отстреляли на отлично. Только Мартен со своим «воробьем» выбивался из общей картины.       До цветочной церемонии Антон старался не попадаться на глаза Мартену. Он видел, с каким стервозным выражением лица француз надевал желтую майку, и как постоянно рыскал глазами по спортсменам. Наверняка он был недоволен собой и последним кругом, а также тем фактом, что Шемпп ощутимо приблизился к нему в тотале. Антон только хмыкнул: сам он совершенно не переживал из-за немца.       — Ты от меня прячешься? — вкрадчиво поинтересовался Фуркад. Он как черт из табакерки появился перед Антоном, заставив его вздрогнуть.       — Нет?       — Это вопрос? Что происходит, Шипулин? Ушел, пока я спал, как…. Как не знаю, кто! — в голосе Мартена отчетливо были слышны истерические нотки. — И сейчас скрываешься от меня.       — Если честно, Мартен, я думал, что тебе это все больше не нужно, — грустно улыбнулся Антон. Фуркад недоуменно нахмурил брови.       — Какого черта?       — Нам пора на церемонию. Вон, машут уже.       — Нет уж, давай сейчас. Итак, какого хрена?       Антон терпеть не мог публичных выяснений отношений. Тем более, когда их ждали. Но Мартен был настроен серьезно, и Антон точно знал, что Фуркад может отмахнуться от организаторов — и как потом оправдываться?       — Ты ведь хотел секс? Ты получил. Так что я подумал, что больше тебя не интересую. А теперь мы можем уже получить свои цветы?       — Это не так, — пораженно отозвался француз. — И серьезно, минеты и взаимную дрочку ты считаешь сексом? В России все настолько плохо?       — Мартен, — предостерегающе прошипел Антон, отчаянно краснея.       — Ты идиот, если думаешь, что я удовлетворюсь этим после стольких месяцев отчаяния, — наклонившись к самому уху, произнес Фуркад. На них явно косились, но французу, похоже, было абсолютно наплевать. — А теперь, когда мы прояснили недопонимание, можно и за цветами сходить.       Антон послушно поплелся за Мартеном, то и дело ловя на себе любопытные взоры. Сплетен не оберешься. Самым грустным взглядом отличился Симон Шемпп, и Антон вполне искренне поздравил его с подиумом. Симон был неплохим парнем, интересным. Они хорошо общались, но до друзей им было далеко.       — Прекрати на него пялиться, — возмущенно прошипел Мартен, вплотную наклонившись к Антону. — Я ревнивый, имей в виду.       Антон покраснел только сильнее. Благо никто из биатлетов на них не смотрел.

***

      Пасьют для Антона сложился более провально, чем спринт. Зато Фуркад сумел занять третью ступень пьедестала. Шемпп максимально близко приблизился к нему в тотале, из-за чего вечером Мартен бушевал.       — Угомонись, — Антон с усмешкой следил за его истерикой, про себя размышляя, как ему называть Мартена: возлюбленный? Парень? Не слишком ли это поспешно?       — Зато ты слишком спокойный! Шемпп уже обошел тебя!       — Он нестабильный, еще успею нагнать, — флегматично отозвался Антон. — Где Симон кстати?       — Ускакал просить прощения у массажистки, — поморщился Мартен. А потом, словно вспомнив, одарил Антона гневным взглядом.       — Ладно, это было забавно, но пора, — торжественно начал Антон. Бровь Фуркада взлетела вверх. — У меня ничего не было с Катей.       Целую минуту Мартен молчал, что уже пугало. Он словно оцепенел или выпал из реальности. А когда Антон всерьез запереживал, не помутился ли разум француза, тот громко засмеялся. Не подготовленный Шипулин вздрогнул.       — Ты!.. — захлебываясь смехом, Мартен тыкал пальцем в Антона. — Ты скотина! Я же поверил в это!       — Ну, прости, — не убедительно ответил на обвинения Антон. — Тем не менее, я выиграл. Разве не здорово? Сначала спор, затем и Глобус. Запомни!       — Ага, мечтатель, — растягивая губы в хищной улыбке, Мартен приближался все ближе. Антон не двинулся с места, все также восседая на кровати француза. На симоновскую были свалены все вещи. И если Антон честно искал, куда бы повесить свою куртку, то Мартен и не пытался.       — Да и разве вчера нам это мешало? — поинтересовался Антон. — Ты как-то быстро забыл и спор, и…       — А давай найдем твоему рту более достойное применение? — Антон покраснел. Он еще не привык к таким душевным разговорам с Фуркадом, а ведь уже пора бы.       — Или все-таки твоему для начала?       — Ну, или так, — легко согласился не принципиальный Мартен. — Надеюсь, дверь ты закрыл.       Ответить Антон не успел, тут же вовлеченный нетерпеливым французом в поцелуй. Такой подход его вполне устраивал. Довольный Симон, вернувшись вечером, вновь лицезрел травмирующие психику картины.

***

      Мартену пришлось снять отдельный номер за свой счет, сделав таким образом щедрый романтический жест. Гостиницы в Норвегии были не из дешевых, как и страна в целом. Он подумывал пожить здесь летом, подготовиться к Чемпионату мира. Свендсен предлагал свое жилище, не уточняя, куда денет свою Саманту, и будет ли она рада такому гостю.       За день до старта этапа в Холменколлене и за два до своего дня рождения приехала Элен. И пусть они это обговаривали еще в начале сезона, Мартен особой радости не испытывал: она все также была ему дорога, всегда на первом месте в его сердце и мыслях, и все же… не тогда, когда они с Антоном только обрели друг друга. Никакие интрижки прежде не отражались на его отношениях с Элен. Но был ли Антон всего лишь интрижкой? Мимолетным увлечением? Мартен не мог ответить однозначно.       Антон не встретил известие о приезде Элен восторгом, но в целом был спокоен. Мартен, будь он на его месте, точно устроил бы скандал с бурным примирением. Пассивная реакция Антона его бесила.       Впрочем, возможно, Антон переживал по-своему: индивидуалка у него не задалась. Финишировал только седьмым, допустив на второй лежке необязательные два промаха. Хотя после первых двух рубежей имел над Мартеном солидное преимущество, но психология никогда не была сильной стороной Шипулина. Сам Мартен вышел на старт под первым номером и гонку провел едва ли не идеально — его победа стала хорошим подарком для Элен на день рождения.       Он едва ли успел перекинуться несколькими фразами с Антоном: огорченный своим результатом, Шипулин постарался поскорее покончить со всеми обязательными процедурами, чтобы скрыться в своем номере. А вечером даже посмел не отвечать на его сообщения! Будто это он проводил время со своей спутницей жизни, а не Мартен. Долго терпеть такое пренебрежение француз не собирался.       — Ты спятил? — Шипулин потрясенно уставился на него. Мартен хмыкнул: сюрприз удался. — Ты разве не должен быть с?..       — Ну, я буквально на полчасика, ты не рад? — Фуркад вытянул Антона в коридор, подальше от любопытных взглядов его соседа. Найти бы еще где-нибудь уединенный уголок…       — Озадачен.       — Как всегда честен, но не романтичен, — с сарказмом протянул Мартен. Ему удалось вывести Антона на эвакуационную лестницу — невесть что, но хотя бы без свидетелей. — Я скучал, а ты?       Антон негромко засмеялся. Поняв, что ждать инициативы от Шипулина не стоит, Мартен вовлек его в поцелуй. Хотелось забраться под его футболку, исцеловать такой любимый торс, а затем неспешно спуститься вниз. Рисковать карьерой ради ежеминутных удовольствий точно не стоило. Антон очевидно думал также.       — Тебе пора, — решительно произнес он, отстранившись. А когда Мартен начал вновь клониться в его сторону, отпрянул, как от огня. С красными от смущения щеками, растрепанными волосами, расфокусированным взглядом Шипулин представлял собой чудесную картину. Избавить бы еще его светлую, но глупую голову от предубеждений и вечных тараканов.       — Надеюсь, эту энергию ты направишь на завтрашний спринт, — Мартен хмуро окинул взглядом Шипулина. — Хоть на подиуме рядом постоим, коли ты так шарахаешься от моих прикосновений.       — Я не шарахаюсь, я осмотрителен. Тебе бы тоже следовало, — нервная улыбка шла вразрез со словами, но Мартен решил проигнорировать очередной заскок любовника. Антон явно ревнует и психует из-за приезда Элен. Ничего, к Лахти остынет.

***

      Обойти отменно прошедшего дистанцию Бирнбахера было непросто, но Шипулин сумел поднажать на последних метрах. После финиша силы его окончательно оставили, он рухнул на снег. Чисто отстрелявший Антон числился на первой строчке до финиша Мартена, который, совершив «победный прыжок», привез Шипулину двенадцать секунд. И в принципе, француз тут же начал праздновать викторию: те, кто мог бы сдвинуть его с пьедестала, уже закончили гонку. Хотя там и оставался Биркелан, после второй стрельбы имевший преимущество, Мартен бы на него не поставил: и не зря, норвежец стал терять преимущество мгновенно. Вся команда гнала Биркелана, но в итоге он проиграл и Антону, и идущему третьим немцу. Мартен расслабился окончательно, с легкой улыбкой принимая поздравления с золотым дублем.       Даже Антон сподобился на пару ласковых слов и украдкой подарил поцелуй — не иначе раздобрел в честь Дня Святого Валентина, а затем ускакал на комментаторскую позицию, рассказывать о гонке. Чисто отстрелявший Пайффер угрозой не воспринимался. Толкового немец давно ничего не показывал, а до финиша, как известно, еще дойти надо. Почти все, за исключением его и Антона, драгоценные секунды сохранить или приумножить не сумели. Куда уж там Арнду.       Волнение охватило Мартена за пару километров до финиша немца. Больно уж хорошо он шел, игнорируя разбитую трассу. И только после гонки Мартен узнал, что его лицо и реакцию крупным планом снимали паршивые норвежские телевизионщики. Все ради зрелищности и шоу. Сдерживать эмоции было непросто.       — Твое лицо было уморительнее моих трех на лежке, — Симон, разумеется, ему и показал сей примечательный момент в гонке. Веселье старшего Мартен не разделял, досада от проигрыша все еще его терзала. — И губы покусывал, и чуть не выбежал подножку организовать! Красавчик!       Мартен показал ржущему Симону средний палец, развеселив его сильнее. Но немного полегчало, Мартен даже смог улыбнуться. Со стороны действительно выглядело забавно, но смеяться над собой кому-нибудь, кроме брата, он бы точно не позволил.       — А теперь к серьезным вещам. Что у вас с Шипулиным? Тупой вопрос, с учетом этих отвратительных картин, которые я имел несчастье наблюдать…       — У нас все серьезно, — торжественно и немного самодовольно произнес Мартен. И он действительно вдруг осознал, что верит в это. И ему нравится все происходящее, ну, разумеется, за исключением того, что Антон все еще бывает к нему холоден, но ведь это можно исправить. Наверное?       — Прекрасно. А Элен? Так и будешь ей морочить голову? На двух стульях не усидишь.       — Ты что, полиция нравов? — поморщился Мартен. — Я уже бывал в такой ситуации и в прошлый раз, о котором ты знал, напомню, тебя ничего не смущало.       — Другие переменные, — туманно ответил Симон.       — Иди к черту, — посоветовал Мартен. Разговор испортил его и без того не самое лучшее настроение. А ведь все только начало приходить в норму. — Я решу этот вопрос до Лахти.       — Хороший мальчик, — Симон потрепал его за ухом, как собаку, и не успел Мартен возмутиться, как старший брат стремительно ретировался.       Мартен не хотел выбирать между Элен и Антоном. Между той, которая была с ним столько лет, была самым лучшим другом и самой прекрасной женщиной на свете, и Антоном. Казалось бы, и выбора не могло быть, и все же Мартен склонялся в пользу Шипулина. Похоже, он увяз. Втрескался. Влюбился. И куча других синонимов, которые не меняют смысл. Мартен дал себе сутки. После эстафеты наступит перерыв до Чемпионата мира, он как раз сможет уладить все с Элен. Перевезти вещи к родителям или к Симону, чтобы ему жизнь медом не казалась, коли он и подтолкнул его к этому выбору. Мартен лишь надеялся, что не потеряет ее, что они останутся друзьями — ведь именно эта сторона их отношений всегда была главной. Во всяком случае, для него.       Элен сразу заметила, что он не в порядке, но списала все на переживания из-за упущенной в последний момент победы. Мартен не спешил ее разубеждать. Они вместе поужинали, посмотрели фильм и легли спать. Вот только мыслями он был слишком далеко.       Эстафета для Франции не задалась с первого этапа. На стойке Симон трижды промазал и организовал тридцати секундное отставание. Темп был задан. Жан промазал столько же, а Кантен решил еще и на круг зайти. Закадычный друг Антона, Малышко, успех повторил. Мартен нашел Шипулина взглядом: тот удивлен не был. Разница была лишь в том, что Малышко сначала накосячил, а потом исправлял, а Кантен приблизился, но вновь откатился. В итоге, на старт Антон ушел третьим с отставанием в сорок секунд. Мартен — с двухминутным. Такие квесты он терпеть не мог.       Он сделал все, что мог, финишировав шестым. Очередной прогулочно-разминочный этап. Русские победили: Антон снова унизительно расправился с Шемппом. Что-то явно было не так с Симоном, раз его ноги едва ли не подкашиваются рядом с Антоном. Или это Антон так хорош в преследовании Шемппа? Мартен даже думать о таком не хотел.       Шипулин нашел его сам, воспользовавшись временем перед награждением. И вновь эти ласки украдкой, смущенный русский. Словно им по четырнадцать лет и домой вот-вот должна вернуться мама. Мартену это слишком нравилось.       — Увидимся уже в Финляндии? — грустно поинтересовался Антон. Такая реакция грела сердце.       — Но будем созваниваться, — пламенно пообещал он. Хотел сказать, что сможет выкроить часик вечером, сославшись на разговор с тренером, но не успел: победителя пригласили на церемонию.

***

      Мартен каждый день пытался собраться с силами и откровенно обо всем поговорить с Элен, но тут же находил сотню причин сделать это завтра. Все остальное время он тренировался или переписывался с Антоном, что только усугубляло ситуацию. Эмоционально он буквально был выжат.       Наконец, почти перед самым отъездом он приготовил ужин. Так себе, конечно, бросать девушку за ужином, но хоть как-то подготовит. Элен была такой радостной целый день, что это даже настораживало. Тем не менее, ждать более было нельзя.       — Ты словно мысли мои читаешь! Или ты уже сам догадался? Ты всегда был наблюдательным…       — О чем догадался? — заторможено спросил Мартен. Элен широко улыбнулась.       — У нас будет ребенок! Я еще сомневалась в Норвегии, решила выждать время и все проверить. Я беременна, мы станем родителями! Как и планировали!       Мартена словно обухом по голове ударили. Они действительно вначале не торопились с детьми, чтобы он мог сосредоточиться на карьере, но потом оба поняли, что пора. Они выбирали имена в шутку, планировали в какую школу пойдет их первенец… Но сейчас, сейчас ведь было совсем не вовремя!.. Мартен вполне искренне улыбнулся, обнял Элен. Он уже представлял, к какой ссоре с Антоном приведет это известие и лишь надеялся, что все будет хорошо. Он ведь уже сделал свой выбор в пользу Шипулина, ребенок не помешает им быть вместе.