Сколько уже? День? Два?

-Сколько уже? День? Два? -Неделя… -Неужели…можешь рассказать? -Не думаю… Он сидел один. Не человек, а сентябрь, весь в своем, где-то слишком далеко, чтобы до него докричаться. Его глаза… в таких гибнут, не обращая внимание на то, что их обладатель сам уже давно умер от внутреннего самоистязания. Он уже не замечал, как течет время, состояние не позволяло. Настенные часы долго упирались, после чего, осознав всю тщетность действий, смягчились до тихого тиканья где-то на заднем плане. Старая библиотека. Место, пропитанное самыми лучшими воспоминаниями, одиночеством и старыми надеждами. Каждый сантиметр-полет фантазии. Здесь никогда не бывает тихо. Вечно старые, укрытые толстым слоем пыли, словно теплым пледом, книги тайно перешептываются, лишь избранным известно в чем суть их беседы. Это особенное место. Оно испещрено. Невозможно узнать сколько дверей, замков и ключей оно укромно прячет под своими сводами. Но он, тот самый человек, вряд ли рассуждал о сути столь великого места, нет. Его сознание было где-то совсем в ином пространстве. Далеко. Сотни… миллионы исписанных, изорванных, ну или в особых случаях, скомканных листов застилали пол, заставляя старый ламинат задыхаться без глотка свежего воздуха. Здесь очень темно, можно сказать, даже слишком. Никаких признаков жизни. Но обитатель сих мест физически продолжает свое существование. Его сознание находится слишком далеко, но губы продолжают бесконечно что-то нашептывать, тело сковывает мелкая дрожь. -Тебе нужно выговориться. Расскажи мне все. -…слишком долго. -У нас в расположении целая вечность, почему бы не выделить пару часов на твое повествование? -Зачем тебе это? У человечества и так много проблем, смысл забивать голову чужими? -Ты еще не понял? Я часть тебя. Для существования в гармонии мне нужно знать все. Поверь, тебе будет легче. -Часть меня? -Именно, начнешь? Все ответы ждут в конце… -Я слишком…слишком помешался…на нем. Он стал чем-то большим. Понимаешь, как Дориан Грей для Бэзила. Я много писал. Музыка, слова-готовые шедевры складывались из обычных чернильных линий на листке. Он был для меня музой, вдохновителем. Он изменил меня. Я стал отдаваться полностью музыке, наконец оглянулся и выполз из своего футляра. Стал больше видеть, больше слышать, он показал мне старый серый мир в новом свете. Он много курил. Что ни слово, новая затяжка. Его внутренний мир ни в коей мере не поддавался моему анализу. Он часто пропадал. На неделю, бывало на две. Говорил, нужно собраться с мыслями и чувствами. После чего вновь появлялся, весь сияющий…Он не терпел лжи, просто ненавидел людей, в чьих жилах тек ее яд. Видел их насквозь. Гордость и свободолюбие поднимались над всем его существом. Он никогда не прогибался под других, никому не позволял указывать себе дорогу. Слишком стойкий. Я беспокоился за него, по-настоящему боялся, он мог сказать каждому все, что думал в лицо. Нет. Этот человек обладал чувством такта. Но использовал его лишь при разговоре с достойными, не извращенными умами. Он являлся отменным психологом. Видел человеческие души насквозь, с легкостью читал каждого, как раскрытую книгу. У него была огромная библиотека, огромные знания. Его учености можно было позавидовать. У меня существовала непреодолимая привязанность к этому человеку, да и существует по сей день. Он мало спал, молчал об этом, но я догадывался, что его мучают кошмары. Пил много кофе, слишком много. Он смеялся, но в глазах его всегда присутствовала какая-то грусть, парой совсем мимолетная, но я видел ее, не понимал, но видел. Он любил природу, часто уходил один гулять по ночному городу. Приходил под утро, восхищался звездным небом, зачитывая наизусть Маяковского. Я не понимал его, но очень хотел найти ключ. Он часто напевал что-то, порой разговаривал сам с собой. Эти разговоры были порывисты, красноречивы, импульсивны. Он то ругал себя за что-то, то тихо мямлил, почти переходя на плач. Иногда он подолгу молчал, но его губы судорожно дергались. Обычно, именно после таких случаев он и пропадал. О его прошлой жизни, о детстве я ничего не знал. Он скрывал от мня все подробности. Его настроение постоянно менялось. Он был слишком импульсивен и неуравновешен. Яростно и зло высказывался о жизни, судьбе и людях. Часто сравнивал последних с болотом. Любил разговаривать об истории. Все хронологию знал на отлично. Особенно страстно любил завести речь о политике разных императоров. Он себя видел бардом. Но в моих глазах он рисовался на миллиард ступеней выше… -Почему ты отзываешься о нем в прошедшем времени? -Мне слишком трудно об этом говорить… -Пожалуйста, продолжай… -Он стал моей музой. Моей частью, мной. Я уже не мог представить ни дня без него…но так по прежнему абсолютно ничего не знал о его прошлом. Я стал искать ответы. Стал интересоваться, куда он пропадает на целые недели. Как же это было глупо! Похоже, я перешел границу. Он стал отдаляться, пятиться назад, закрываться. Сигарета перестала покидать его руку. Кажется, он совсем перестал спать, а его речь, походка, жестикуляция стали до ужаса нервными. Он говорил, что все хорошо. А в следующую ночь куда-то снова пропал. Я сначала подумал, что это ничего особенного, как он говорил: » Нужно собраться с мыслями и чувствами». Но…прошел месяц…он не вернулся… -Ты ни разу не назвал его по имени. Просвети меня. -Его имя…Энди…Энди Бирсак… В этот момент тяжелая дверь библиотеки со скрипом отворилась. -Оливер, я за тебя переживала…я слышала странные звуки, с кем ты разговаривал? — в библиотеку впорхнула маленькая девочка, лет десяти. -Что? О чем ты… -Не отвечай, мне, наверное, послышалось. Дело не в том. Тебе пришла посылка. -Что там?! -Не знаю, возьми. Мне пора. Девочка удалилась за дверь. Оливер остался снова один. -Ну, открывай же. Что там? -Кто ты?! -Называй меня как хочешь. У меня много имен: внутренний голос, второе Я, звук разума. Ты зашел слишком далеко. В твоей голове я ожил. Ты видишь меня, я стал осязаемым, словно человек. Ты сходишь с ума, друг мой. Мы вместе. Мы ведь одно целое. Только теперь нас двое… -Нет. Этого не может быть. Это бред. Мне просто нужен сон! -Спи сколько хочешь. От себя не убежишь. Ты оживил мня. -Нет! Это не правда. Все фальшь. У меня галлюцинации! -Оправдывай себя сколько хочешь! Только тебя скоро увезут. Куда? В место где мы будем как дома! -Нет! Уходи. -Ахахахахх -Убирайся! -Ахаххах. Не сейчас, друг. -Проваливай ко всем чертям отсюда!!! -Еще встретимся… Все. Тишина. Пустота. Оливер судорожно берет посылку. «Это все просто мои фантазии. Нужен здоровый сон.» В этот момент его лицо озарила улыбка. Посылка состояла и старой потертой записной книги. И листка: » Вся моя жизнь описана там. Жди через два дня. Очень скучаю. Энди.»