Благими намерениями

Яковлев Андрей (ANDRoidFox)

Благими намерениями

      Категория 18+                     – Контроль старта, на связи грузовик Унга 7-42. Предстартовый регламент выполнен. Запрашиваю разрешение на расстыковку снабжающей стан...       Я с детства любил летать. В 4 годика, отец впервые взял меня на прогулочный аэростат. Правда, погода была не ахти, и я тогда здорово простудился. Мама потом три дня плакала, а я не понимал почему, ведь на высоте было так здорово...       – Унга 7-42, это контроль, расстыковку разрешаю. Занимайте 14-й коридор выхода. Будьте внимательны, в нижней полусфере следует частная яхта Сарэна. По выходу на курс прове...       В десять лет я уже вовсю опылял поля вместо отца. Ну не доверял он автопилоту, всё старался делать лично или с моей помощью. Ферма у нас большая, дел было невпроворот, а из всего выводка небо полюбил только я. Оно и понятно, у норных животных особой любви к небу быть не должно. Хотя... зайцы это ведь не кролики. Нор мы никогда не рыли.       – Принял, контроль. Пуск вспомогательных станционных буксиров через 30 секунд. Дайте свежую сводку по метеоритной активности. Не хотелось бы корр...       А потом отец разбился. Сердечный приступ при посадке. Ш-ш-а! Ведь все его предупреждали. И у мамы с утра на душе было неспокойно, и врач позвонил, сказал о солнечной интерференции и возможных сбоях в его сердечном стимуляторе, даже компьютер лёта заарканился на старте, но он, как всегда, послал их всех на пушистый хер, затянулся смолькой и взлетел...       – Песцовая комета будет проходить в районе астероидного кольца на шестьдесят восьмой день по вашему курсу, но состав хвоста не опасный. Подробный отчёт отправлен в бортовой решатель. Также примите меры по...       Смерть отца сильно повлияла на меня. Небо я не разлюбил, но моё желание летать становилось тяжким бременем для семьи. Чтобы не грызться с ними всю оставшуюся жизнь я решил уйти. По отцовским связям поступил в аэрокосмическое а там... Тьма, даже не знаю, почему я выбрал космос. Может, не хотел вспоминать об отце, глядя на планетарные лёты, а может, думал помочь семье деньгами. Хотя нет, знаю. Просто в космосе ещё не всё заменили машины. Пусть в резерве, на подхвате, обучившийся десяткам дополнительных профессий, живой пилот в чреве космолёта пока ещё был востребован, в отличие от аэролайнеров, и ближнеорбитальных челноков, где сплошь и рядом царствует Её Величество Автоматика, по идеальным траекториям перевозя пассажиров, да их обслугу. Я хотел именно летать, а не чинить или писать программки для этих электронных долдонов, заменивших собой склонных к ошибкам от усталости или невнимательности живых пилотов.       – Принял, контроль. Внимание, пуск двигателей через три, две одну...       Кабину немного затрясло. Это работают буксиры. Через несколько минут они выведут меня из пространства грузовой станции, дадут начальный импульс, отстыкуются и вернутся на обратно. Включать маршевый планетарный привод вблизи доков нельзя. Ионный двигатель может быть опасен как для станции, так и для окружающих кораблей.        Электродинамическое поле высокой напряжённости разгоняет ионы топливного вещества до скоростей близких к скорости света и выстреливает из сопла. Любой школьник знает, что тяга двигателя зависит от удельного импульса. Значит либо возим с собой миллионы тонн топлива и выкидываем его лопатой, либо с десяток тонн и маленький коллайдер, чтобы бабахать им как из орбитальной электромагнитной пушки. Главное чтобы под дуло никто не лез, хе-хе.       Убедившись в отсутствии кораблей в надире движения и получив в десятый раз добро от контроля, я включил маршевый. Самое забавное, что двигатели остановятся только через два с половиной месяца, или 78 дней, если точнее. Именно тогда я прибуду к станции назначения. Но до этого, примерно в середине пути я развернусь кормой вперёд и начну торможение. Чёрт, к этому моменту скорость корабля будет почти два миллиона километров в час! Даже не верится, что всё это сделает наше скромное ускорение в 9 см/с.       А, собственно, куда я лечу? А лечу я на Зарай. Так называется один из спутников Пятнышка. А Пятнышко – это четвёртое солнце в нашей планетной системе. Будь у него масса чуть поменьше, и он остался бы очень большим газовым гигантом, а так, пусть и слабенькое, но всё же солнце. Правда, удалённое на четыре миллиарда километров от центра нашей системы, отчего и получило у наших предков такое ласковое название. В переводе, конечно. В оригинале оно звучит как Тзий.       Главными звездами у нас являются Ар, Ус и Ай. Довольно массивные и горячие, поэтому климат на нашей планете – Арусай, достаточно жаркий. Но это ничего. Зрелище одновременного восхода всех четырёх солнц, происходящее раз в семьдесят лет – нивелирует все неудобства. Кроме одного – перенаселённость. Для решения этой задачи и были организованы регулярные рейсы к Зараю. На ней будет первая удалённая колония. Увы, для её создания потребуется сотня лет как минимум. Планета пока непригодна для жизни. Сильнейший радиоактивный фон, в атмосфере много серы и парниковых газов. Скорее всего, сильная вулканическая активность, но это в прошлом. По крайней мере, сейчас приборы ничего катастрофического в плане сейсмики не фиксируют. Но чтобы спасти планету и привести её в пригодное для жизни состояние нужно хорошо потрудиться. Чем мы и занимаемся. Мы – это грузовые транспорты, перевозящие сотни тысяч тонн груза на станции терраформинга.        – Контроль, выравнивание произвёл. Тяга расчётная, иду по курсу. Перевожу на автопилот, как поняли?       – Добро, 7-42. Будем сопровождать вас по ладарам ещё трое суток, удачного полёта, конец связи.                     ***               Холод, пробирающийся даже сквозь термокостюм и линялую на зиму шерсть. Клубы пара, с шипением бьющие в морду, и мгновенно оседающие инеем на коротком мехе. Усы, превратившиеся в маленькие, грозящие в любой момент обломиться сосульки и окоченевшие пальцы которые с трудом слушались его воли. Но работа была почти закончена. С силой выдернув последний кусок заклинившего в термосистеме робота-труболаза, Ладислав швырнул его в сторону и склонился над раскуроченным трубопроводом. Размягчённая струёй плазмы из горелки псевдометаллическая заплатка легко прилипала к поверхности трубы. Обернув её несколько раз вокруг повреждённого места, заяц окончательно загерметизировал шов и выдохнул:       – Чёртов трубник. Корабль же только с ремонта, и кто их только...       – Капитану срочно пройти на мостик!       Глухой звук удара и отборная матерная речь, потонули в оглушительном голосе бортового решателя.       Чертыхнувшись, Ладис потёр ушибленный затылок и недобро посмотрел на распорку поперечной жёсткости, о которую только что неплохо приложился.       – Рэй! Чёртова ты жестянка с бинарным кодом! Что случилось?       – Я принимаю возможный сигнал бедствия. Капитан, у тебя участился пульс и возросло кровяное давление, советую пройти к ближайшей станции медпомощи.       – Вирус тебя побери. Оно подскочило из-за тебя! Таким голосом только о столкновении с кометой сообщать. Причём за три секунды до удара.       – Прости, капитан. Этого больше не повторится. Протокол оповещения изменён.       Заяц небрежно пнул лежащие на полу инструменты и резво, насколько это было возможно в защитном костюме с магнитными ботинками, зашагал к мостику. На ходу стряхивая с морды белёсый налёт, Ладис прогнал лишние мысли и попытался успокоить дыхание. Он не был трусом, но то ли звук в морозном воздухе распространялся как-то по-особенному, то ли нервы за последние несколько дней слишком расшатались от постоянных поломок на корабле, как бы то ни было, древний рефлекс предков, много раз спасавший их от клыков хищника, сработал и в этот раз, наградив его хорошенькой шишкой.       Плюхнувшись в противоперегрузочное кресло и выдохнув облачко пара Ладис буркнул:       – Доклад.       – Прочистка системы терморегулировки завершена, по результату самоконтроля, проведённый тобой ремонт успешен. Температура на борту повысилась на половину градуса и продолжает расти. Бактериологический груз в неопа...       – Рэй, я имел в виду доклад по сигналу.       – Прошу прощения. Сигнал распознан 342 секунды назад, уровень сигнала и предварительный пеленг указывает на небольшое расстояние от источника: порядка пятисот тысяч километров в поясе астероидов. Составляющая сигнала комплексная. Вероятно, одно сообщение транслируется различными способами. Я выделил уже порядка десяти тысяч вариаций модуляции сигнала: от частотной до широтно-деградационной, однако дешифровать сигнал пока не удаётся. С достаточной степенью вероятности я смог выделить только низкочастотную составляющую. Думаю, это звук. Воспроизвести?       – Конечно.       Кабину заполнил душераздирающий визг. Уши зайца инстинктивно прижались, а лапа схватила подлокотник кресла. Тембр звука менялся, пока Рэй подбирал нужную скорость воспроизведения, постепенно превращаясь в некое подобие хищного воя. Чужого, печального, страшного... Как будто сам космос, уподобившись плотоядному зверю, мчался на тебя с раскрытой пастью, а проглоченные им звёзды пели последнюю песню...       – Это всё что удалось извлечь из сигнала.       Ладислав мотнул головой, освобождаясь от наваждения.       – Полмиллиона говоришь? Дай сводку происшествий за год. Может потерпевший аварию транспорт.       Заяц внимательно изучал список на экране, слегка покусывая нижнюю губу:       – Так, четыре грузовика по аварии, отказ двигателя у одного, два сбились с курса, но все прибыли хоть и с задержкой. Так, четвёртый столкнулся с метеоритом, но обломки визуально отслеживают уже три месяца... Хм. Так, ага. Вот частное судно, миллиардера Корайкиса. Пропало без вести год назад на траектории торможения к Зараю. Может это он? Я помню, его долго искали...       – Недостаточно данных для вероятностного прогноза.       – Да я не у тебя спрашиваю, дурында ты электронная, – зло зашипел Ладис и продолжил уже про себя: «Хм, ну а что? Он сурок, залёг в спячку может и живёхонький до сих пор. Раз сигнал бедствия подаёт. В любом случае премию за яхту получу».       Заяц стал лихорадочно уточнять полётный курс. Если сделать несколько корректировок, и усилить торможение, то можно выиграть пару дней. За это время он успеет слетать на резервном буксире до терпящего бедствие корабля и вернуться с ним обратно.                     ***              Расслабленное тело мерно парило над креслом, удерживаемое от свободного полёта по кабине лишь парой не затянутых ремней. Приятная музыка тихонько ласкала длинные, пушистые уши, а блестящий хвост Песцовой кометы на обзорных экранах дарил отдых глазам. И как можно было назвать такую красоту именем одного из злодеев Легенды Древних Времён?       Сигнал бедствия не повторялся уже сутки. Определённые ранее координаты предварительного пеленга уточнить было не возможно, и Ладис боялся, что пролетел мимо аварийного судна. Сейчас буксир медленно барражировал в неплотном поясе астероидов, пытаясь нащупать радаром маленькую частную яхту. Но Ладислав уже твёрдо решил, что если не найдёт её в ближайшие 6 часов, то повернёт назад. Риск не догнать Унгу, и точно так же начать посылать сигналы бедствия, становился слишком велик.       Резкий писк решателя заставил зайца вздрогнуть. Рэй сообщал об ошибке корректора навигации и вероятном сбое визуальных датчиков передней полусферы. Ладис мотнул головой, прогоняя дремоту, и уставился на обзорный экран. Экран был пуст. Совершенно пуст и чёрен. Ни хвоста Песцовой кометы, ни точек знакомых созвездий, по которым непрерывно сверялся решатель для навигации, ничего. Ладис посмотрел на радар – пусто. На тысячу километров впереди не было и пылинки.       Довольно странный факт такой пустоты в метеоритном поясе неприятно кольнул сознание, но ничего конкретного заяц понять не смог. Ладис пощёлкал сенсором, переключая диапазоны приёмника, но они тоже ничего не показывали, температурный, рентген, радиодиапазон... Отказ радара и оптических систем навигации разом? И только спереди? Чушь болотная, здесь явно что-то не...       Резкий толчок бросил тело зайца вперёд и сильный удар в грудь, заставил Ладиса громко ойкнуть. Ослабленные им же самим ремни, не прижимали его к креслу, поэтому заяц болтался ещё несколько секунд между спинкой и приборной панелью.       – Что случилось, Рэй?       – Экстренная остановка по сигналам контактной СПС, – невозмутимо ответил решатель.       Контактная система предупреждения столкновений представляла собой аналог вибрисов на морде любого зверя, в том числе и Ладиса. Десятиметровые усы из прочного полиметалла, ощерившись во все стороны, были дополнительной системой ориентации, в тяжёлых условиях близкого маневрирования. Например, в условиях пылевых поясов Зараи.       Сейчас мордовые усы показывали контакт со сплошным препятствием на расстоянии одного метра от корпуса. Если бы не экстренное торможение, то...       Ладис потёр ушибленный бок и снова глянул на мониторы. На них по-прежнему зияла чернота, как и минуту назад. Невидимую стенку явственно ощущали только усы.       – Бред. Рэй, что ты думаешь по этому поводу?       – Наиболее вероятен отказ систем наблюдения и/или сбой в работе СПС. Я провожу диагностику.       Холодный червячок страха зашевелился где-то под горлом, и заяц сглотнул, чтобы упрятать его подальше. Неизвестность пугала больше всего. Переключив на ручное управление, заяц дал короткий импульс задним маневровым двигателем, сдвинувшись на несколько сантиметров и тут же остановил корабль передним. Усы отметили приближение к препятствию. Значит с ними всё в порядке, и выхода в космос не избежать. Надо лично, глазами и лапами проверить что случилось.       Самое смешное если на обзорные датчики налипла мусорная шкварка или обрывок солнечного паруса с яхты. Помнится, старшекурсники однажды разыграли его так в аэрокосмическом. Ладис поймал летящий в воздухе шлем скафандра, отцепившийся от кресла во время удара, и одел на голову.       Внезапно усы пискнули о новом приближении к препятствию. Ладис бросил быстрый взгляд на индикаторы тяги, и убедился, что маневровые отключены и ускорения нет.       – Что за...       Тем временем, дремавшие боковые усы тоже почувствовали что-то твёрдое и незамедлительно сообщили об этом. Что-то приближалось к кораблю спереди, сверху, снизу, слева и справа одновременно, буквально обволакивая корабль. Автоматически включились передние маневровые двигатели, стараясь восстановить дистанцию до невидимого объекта. Но через секунду это самое нечто рванулось вперёд, прижимая усы корабля к бортам, и заяц почувствовал лёгкий толчок. Двигатели взвыли и отключились. Сработала система защиты, выявив непроходимость сопла.       Ладису стало страшно. Так страшно, как никогда в жизни. Абсолютно все усы, передние, задние, боковые, показывали нулевую дистанцию до преграды. Двигатели не запускались, а датчики внешнего давления показывали давление! В космосе!       – Это бред, бред, бред... – Ладис механически повторял эту фразу, бессмысленно проверяя по десятому разу системы, пытаясь запустить двигатели, связаться с Унгой или спросить решения у Рэя.       Рэй ничего толком сказать не мог, греша на неполадки систем и рекомендуя выход наружу для осмотра. Похоже, ничего другого действительно не оставалось. Ладис отстегнул болтающиеся ремни и пролетел до шкафчика с инструментами. Прицепив на пояс плазменный паяльник, и почувствовав себя уверенней, заяц направился к наружному шлюзу.       – Подключён внешний потребитель корабельного питания, – неуместная фраза Рэя в динамиках гермошлема, отстранёно констатировала свершившийся факт.       Буксир имел всё необходимое для помощи терпящему бедствие судну. В том числе расположенные на корпусе судна порты для подключения питающих кабелей, воздуховодов, других систем жизнеобеспечения. Ладис вышел в шлюз и закрыл его. Он следил за всеми основными системами корабля через внутренний монитор шлема. Снаружи по-прежнему было ненулевое давление и Ладис гадал отчего.        «Солнечный парус обернулся вокруг корабля? Тьфу ты, разумеется парус. Эти богатенькие любят путешествовать с шиком, размещая потом голографии своих дорогучих яхт во всех сегментах Сети. И подключилась к аварийному порту тоже яхта, своим автоматическим манипулятором. Эх, Ладис, Ладис... забиваешь себе голову непонятно чем, а потом кошмары по ночам снятся». Давление внутри сравнялось с подозрительным внешним в одну десятую атмосферы, и заяц открыл шлюз.       Ладислав очень боялся воды. Совсем зайчонком он, вместе с классом был в живом кинотеатре. Это когда ты все полтора часа не просто следишь за судьбой актёров, ты сам являешься одним из них. Все ощущения максимально приближены к настоящим, можно сказать это было не столько развлечением, сколько экзаменом на стрессоустойчивость. Кино было про подводные крейсера и Великую Мировую Войну, случившуюся лет триста назад. Разумеется, он был одним из членов экипажа крейсера и очень гордился этим. По сюжету он следил за каким-то важным индикатором, и должен был объявить тревогу, как только тот выйдет в красную зону, а потом, вероятно, отважно сражаться с врагами. Но у режиссёра на Ладиса планы были несколько иными. Взрыв торпеды, пробоина в отсеке, почти мгновенное затопление и гибель половины экипажа, в том числе и Ладиса. Гибель, разумеется, была не взаправдашней, с безопасностью актёров всё было на уровне, но потоки воды, под огромным давлением рвущиеся сквозь лопнувший корпус навсегда впечатались в память зайца.       И сейчас он снова видел их. Сам космос, будто чёрная вода, врывался в шлюзовой отсек, заполняя собой всё пространство, сметая всё на своём пути и сбивая зайца с ног, погружая во тьму, страх и ужас.       Первый шок прошёл, и Ладис понял, что всё ещё жив. Лёгкие, работавшие как допотопный пневморезервуар с неисправным поляризованным клапаном, делали по семь вдохов в секунду, и заяц силой заставил себя дышать ровнее. Он жив. Лежит на полу. Лапы по-прежнему примагничены ботинками к полу. Стекло шлема полностью облеплено непонятной чёрной массой, явно не похожей на солнечный парус.       Заяц попробовал встать, но у него это не получилось. Чёрная масса больше походила не на воду, а скорее на смолу или слизь. Двигаться в ней было очень тяжело. Телеметрии и связи с Рэем не было. Похоже, эта субстанция экранировала радиоволны. Ладислав снова попытался встать, но тут акселерометры скафандра зафиксировали небольшое ускорение. Корабль двигался.       Чувство беспомощности и страха снова захлестнуло Ладиса. Он уже мысленно приготовился к гибели в пасти огромного, космического чудовища или в щупальцах мерзких инопланетян и даже зажмурился. Но тут акселерометры снова пискнули, рапортуя о том, что корабль получил точно такое же ускорение, что и несколько секунд назад, только отрицательное, а значит – остановился.       Сквозь веки забрезжил свет, что-то зашипело, и Ладис рискнул открыть глаза. Смола медленно утекала в открытую дверь шлюза, попутно утаскивая с собой всё, что было не закреплено. Ладис тоже почувствовал на себе утягивающий эффект, но магнитные ботинки крепко его держали.       Привычный шлюз, знакомые до боли световые панели на стенах и потолке, распахнутая створка двери. Казалось, что ничего и не происходило минуту назад. Датчики скафандра показывали почти нормальное давление. В открытом шлюзе была атмосфера. Правда, не пригодная для дыхания, кислорода почти не было. Впрочем, ядов, токсинов и прочих бяк тоже не было. Холодно только. Минус восемьдесят.       Ладис поднялся и осторожно двинулся к чернеющему проёму, секунду помедлил, аккуратно выглянул. Ничего. Темно. Включил нашлемные фонари. Не помогло. Темнота победила слабые лучики света, не вернув обратно даже намёка на отблеск отражённого света. Разве что пылинки кружились в луче как потревоженные крохотные мушки, но они явно были из шлюза буксира.       Решив себя успокоить, Ладис потянулся было к паяльнику, но на его месте обнаружилась лишь сиротливо скрипнувшая липучка. Похоже, единственное, что можно было счесть оружием на его корабле, было унесено таинственной смолой.       В очередной раз усмирив дыхание, заяц вытащил из нагрудного кармашка парочку небольших, магнитных светомаячков. Обычно они использовались для обозначения мест повреждения обшивки челноков, чтобы ремонтникам было легче их искать или чтобы выкладывать на корпусе заметные в темноте матерные слова.       Ладис активировал маячки и стал бросать их черноту. Пролетев с полметра вниз, те стукались обо что-то не магнитное и отлетали вверх, вращаясь в невесомости. Значит, его буксир лежал на брюхе, как-то прилипнув к чёрному, невидимому полу. Собственно, специальных посадочных штанг у него предусмотрено не было. Этот буксир был чисто космическим и ни в ангары, ни на планеты не садился.       Решившись, Ладис спокойно, держась за поручни и свесив ноги, стал нащупывать невидимую поверхность пола. Нащупал. Прочная. Твёрдая. Осторожно наступил одной, потом другой ногой. Легонько подпрыгнул и пожалел. Магнитные ботинки к этому полу действительно не липли. Удержавшись от полёта руками, по-прежнему державшими поручень, Ладис переключил ботинки в режим «стенолазки». Этот режим использовался как раз для прочного сцепления с немагнитными поверхностями и использовал силы межатомного взаимодействия. Технология была нагло слизана с цепколапых ящерок, в большом количестве обитающих в пещерах Арусая.       Режим сработал, подошва прилипла к полу. Заяц присел и решил изучить поверхность подробней. Лучи нашлемных фонарей мощно били вниз, но… по-прежнему не отражались от поверхности. Ни блика, ни отблеска, вообще ничего. Ладис включил рефлектометр скафандра, но даже чуткая фотоусилительная аппаратура не фиксировала отражения. Ни один фотон не возвращался от этого странного пола.       Ладис поднял морду, и тут рефлектометр пискнул. Немного света всё же вернулось. Выкрутив усилитель на максимум, Ладис окинул взглядом помещение. Свет отражали какие-то линии, протянувшиеся по полу, стенам, потолку. Это было помещение. Огромное. Высотой метров триста, а в ширину и длину примерно с полкилометра. Линии оконтуривали его по граням и стелились сеткой шагом в пятьдесят метров по всем стенам. Кроме этой сетки свет отражали какие-то кучи непонятного хлама, прилипшие кое-где к полу и стенам помещения, но рассмотреть их в свете тусклых нашлемников было нельзя.       Никакой опасности, вроде, не намечалось. Сердечко зайца уже не так часто билось в груди, и осмелевший горе-исследователь осторожно подошёл к ближайшей полоске. Металл. Обычный металл, прочный, блестящий, спокойно удерживающий на себе магнит. А вот слева и справа от него та самая чёрная субстанция. Забавно.       Оглянувшись на свой буксир, Ладис увидел ещё одну стенку огромного помещения, ранее скрытую от него кораблём. Точнее и не стенку даже, а проход. Огромный туннель в космос. Яркие, привычные точки звёзд, созвездий, и сказочный хвост Песцовой. Такие проходы он видел на космостанции, в ангаре приёма планетарных челноков, только этот был побольше.       Заяц осторожно обошёл буксир и приблизился к проёму. Никакой двери или створки у шлюза не было. Ладис протянул руку, но пустоты тоже не было. Проём был просто прозрачным окном в сплошной стене черноты. Огромным, толстым прозрачным окном во всю стену от пола до потолка и от стенки до стенки. Триста на пятьсот метров. Гладкие, скошенные углы и толщина корпуса…       Если это корабль, то корпус у него был пятьдесят метров, не меньше! Пятьдесят метров толщины корпуса! Куда столько?! И не просто металла, не горной породы астероида, а этой странной, чёрной хреновины, не отражающей света, радиоволны и лучи радаров!       Бррр… Ладис поёжился и вернулся к буксиру. Почти все усы СПС были поломаны в нескольких местах и грустно торчали в разные стороны. Ладис дал команду Рэю (связь восстановилась ещё в шлюзе) втянуть их обратно, чтобы не мешали. Надо было осмотреть корабль, раз уж делегации встречающих инопланетян не наблюдалось.       Кроме коцаных усов и отломанного лючка порта подключения аварийного питания, других внешних повреждений не было. Рэй рапортовал о полной исправности корабля, разве что аварийная энергоячейка была высосана до капли. Не удивительно. К порту питания присосался какой-то чёрный жгутик, уходящий прямо в пол. Жгутик был мягким и гибким. Заяц решил его не отрывать. Так, потрогал слегка, но жгутик внезапно отпал сам и втянулся в загадочный пол.       Мда, такой махине аварийная энергоячейка, что голодному запах из кухни. Однако, «махине» хватило. На смольно-чёрном полу вдруг засветилась неяркая полоска, обозначив путь, к ранее не замеченному проходу в стене. Сейчас он мерцал контурным освещением и был метрах в ста от зайца. Световая дорожка призывно мигала в сторону прохода, а безмолвная тишина сверхангара инопланетного корабля нарушилась каким-то жалобным скулежом.       Зовут. Значит надо идти. И заяц пошёл. Чёрт возьми, о таком приключении даже мечтать было нельзя. Какая там яхта, тут целый корабль пришельцев! Один ангар которого, больше чем вся его Унга вместе с грузом! Он жив, его не убили, не испепелили, не дезинтегрировали… Даже больше того, услужливо переправили утлое судёнышко на парковку, когда тот слепо тыкался куда-то в корпус чёрного гиганта ещё и пшикая соплами. А теперь ещё зовут куда-то. Скорее всего, за помощью. Уж слишком мрачным и покинутым выглядел корабль. Отсутствие кислорода, минусовая температура, темнота. И он пошёл.       Коридор был таким же смольно-чёрным что и стены ангара. Белые полоски металла, словно рёбра, иногда пересекали его поперёк или вдоль. Коридор периодически разделялся на несколько проходов, какие-то уходили вверх или вниз покатыми пандусами, иногда отнорки шли в стороны, но световая полоска упрямо вела по одному ей известному маршруту.       Коридоров было много, тёмные, длинные, уходящие в пустоту… Каких же размеров этот корабль? Он шёл уже почти час, но так и не увидел ничего кроме бесконечных коридоров. Разве что… несколько раз ему попадались кучки странной пыли с непонятными ошмётками чего-то мягкого и такими же непонятными чёрными кольцами, похожими на кандалы. А ещё очень много отнорков были словно залиты парафином. Точнее той же вездесущей чёрной смолой, но обычно гладкая и ровная тут она выглядела вздутой, натёкшей, со следами лопнувших пузырей. Световая полоска пару раз гасла, пугая и без того вздрагивающего от собственного урчания в желудке зайца, но через несколько минут неизменно появлялась вновь. Наконец полоска вывела его в относительно просторное помещение. Концентрация кислорода была здесь чуть выше, но всё равно не достаточной для нормального дыхания.       Помещение было неправильной формы. Ровная чёрная стенка коридора сменялась другой, неровной, потёкшей, сплющенной. Металлические рёбра, толстенными швеллерами торчали наружу, погнутые, закопченные. Даже пол здесь был не таким. Испещрённый какими-то лунками, проплешинами, местами он резко вспучивался вверх или вниз.       Полоска света, ловко огибая препятствия, дошла до какого-то предмета, обняла его с двух сторон, превратившись в полукруг, и стала неспешно мерцать. Ладис подошёл ближе. Предмет являл собой цилиндр примерно в три метра высотой, в ряду похожих, но, в отличие от других, он стоял почти ровно и был целым. Не разломан на части, не искорёжен как соседний и не был вполовину вросшим в чёрную, стёкшую на него стену как парочка рядом. А ещё к цилиндру прямо из пола вырастало несколько толстых, чёрных канатов. Наподобие того, что он уже видел у своего буксира, только эти были раз в десять толще.       Цилиндр оказался облеплен каким-то рыжим мхом. Маленький червячок, видимо испугавшись его приближения, молниеносно ушуршал по мху на заднюю сторону. В том месте, где тот, очевидно, только что питался, в неровном слое мха зияла маленькая проплешина, из которой бил едва заметный лучик света.       Заяц поднёс к нему лапу, но тут же отдёрнул, почувствовав что-то необычное. Ладис осмотрел лапу. Перчатка скафандра была не повреждена, температура, давление... вроде ничего не менялось. Он снова решил поднести руку к цилиндру, на этот раз медленнее. Примерно в двадцати сантиметрах рука стала как будто легче. Конечно, в условиях космоса она и так ничего не весит, но тут было что-то другое. Пропало чувство массы. Он двигал рукой, не встречая сопротивления, не было практически никакой инерции, забавное чувство.       Сошкрябав почти весь мох с прозрачного слоя довольно внушительной капсулы, он увидел внутри, за прозрачной стенкой другой серый цилиндр, опоясанный светящимися обручами. Капсула не издавала ни звука, не было никакой вибрации или чего-то подобного, только поочерёдно мерцали три огонька на внешней, прозрачной части капсулы.       Ладислав уже в десятый раз за последние полчаса провёл рукой по поясу, куда прилеплял паяльник, и снова его не обнаружил, но терять было уже нечего. Страх от посещения чужого корабля никуда не пропал, но как-то притупился, поэтому Ладис смело нажал на первый мерцающий огонёк. Ничего не произошло. Совершенно. Только огонёк перестал мерцать и погас. Собравшись духом, он последовательно, но с задержкой, нажал второй и третий.       Серый цилиндр резко превратился в прямоугольник со скошенными углами, а зеленоватые обручи вдруг стали светящимися точками каких-то индикаторов и небольшого табло. От неожиданности заяц отпрянул назад. Похоже, эта штука только что вращалась с немыслимой скоростью, а теперь остановилась. Мгновенно. Без какой-либо инерции.       Что это за капсула? Внутри член экипажа? Как он выглядит? Враждебен ли? Вопросов было много, но все они были грубо прерваны. Чернота окружающего пространства, к которой Ладис уже привык за последний час, вдруг сменилась довольно ярким светом, лившимся со всех сторон, а навалившаяся тяжесть искусственной гравитации, мгновенно свалила с ног.       Тихо шипя проклятия, Ладислав неуклюже поднялся, снова бросил взгляд на загадочный контейнер и остолбенел. Перед ним, без всяких признаков одежды, стоял самый настоящий Хищник, из страшных сказок далёкого детства. Оскал белых клыков, прижатые к голове уши, вздыбленная шерсть огромного тела и вытянутая лапа с наставленным в морду зайца дулом какого-то оружия.       От страха Ладис будто выскочил из своего тела, оставив только глаза. Пошевелиться он не мог. Совершенно. Только крупная дрожь сотрясала его в миг ссутулившиеся тельце. Ему казалось, что дикий зверь сейчас дунет, и заячья плоть разлетится, словно лепестки морковного цветка в сезон ураганов. Хищник, тем временем, несколько раз дёрнув оружием, зло посмотрел на него и бросил в сторону вместе с оторванной по локоть рукой, мёртвой хваткой вцепившейся в рукоять.       В голове оцепеневшего от ужаса зайца, среди мыслей о неизбежной смерти в пасти этого чудовища, тягуче возникла мысль, что если Он даже к своей руке так безжалостен, что же Он сделает с ним?       Зверь зарычал и бросился на него. Без труда свалив с ног тщедушное тело он придавил его своей массой и начал душить. Рука, секунду назад улетевшая вместе с оружием, снова была на месте. «Как интересно… Отрастить новую руку за секунду...» подумал было заяц, но тело вдруг дало о себе знать оцепеневшему мозгу.       Лёгкие обожгло нехваткой кислорода, и Ладис стал беспомощно хватать ртом воздух и бить руками по Хищнику. Его это почти не беспокоило. Ловко отринув морду от его лапы, тот цапнул её пастью, прокусив, как показалось Ладису, насквозь. Заяц заорал.       Но дикий, полный ужаса вопль не смог выйти из сдавленной мощной лапой Хищника глотки. В глазах зайца появились тёмные пятна. Они кружились в загадочном хороводе, то вспыхивая, то вновь пропадая. В ушах появился острый шум, через который, кажется, слышалась песнь... далёкая песнь райских кущ.       Внезапно хватка хищника ослабла, и он сам схватился за горло. Оскал с его широко открытой пасти пропал. Было слышно, как он громко хватает воздух и тоже... задыхается! Зрение Ладиса немного прояснилось, он прокашлялся и стал потихоньку отползать от смертельной угрозы. Огромный хищник беспомощно свалился на пол и замер, изредка сотрясаясь всем телом от судорожных попыток вдохнуть.       Окончательно придя в себя, Ладис неуклюже поднялся и рысцой поспешил к выходу, придерживая прокушенную лапу, и стараясь не смотреть на вылезшую из пореза скафандра окровавленную герметизирующую пену. Но добежав до проёма, он остановился. Что-то показалось ему странным в теле лежащего навзничь Хищника. Он прищурился и рефлекторно втянул носом воздух, но тут же одёрнул себя. В скафандре ничего не учуешь. Однако, не замеченные ранее анатомические подробности Хищника сейчас явственно заявляли о себе. Мягкость линий тела, крупные проплешины вокруг сосков на животе, плоский пах - Хищник оказался Хищницей. Самка!       Это объясняло необоснованную агрессию. Ладис часто сталкивался с подобным ещё на Арусае, да и на станциях Кольца подобное поведение самок было не редкостью. Стресс, гормональные нарушения, сильный испуг за себя или потомство. Возможно, самки хищников ведут себя так же? Линялый мех! Откуда ему знать, как ведут себя самки разумных Хищников! Мифических, сказочных, известных только по древним легендам – разумных Хищников! Которые безжалостно истребляли племя травоедов, и гнали их через тысячи земель и вод пока, наконец, последние семьи травоедов, ища спасение за Океаном, не отплыли всем родом на огромном корабле.       Но Хищники не оставили их и там. Они тоже, все до единого, погрузились на огромный корабль и продолжили преследование. Оба корабля плыли много лет не в силах ни догнать друг друга, ни потопить. Когда запасы оружейных снарядов подошли к концу, Вожак Хищников стал каждый день могучими лапами забрасывать на корабль травоедов по одному Хищнику, который успевал убить сотню невинных, прежде чем сам был повержен. Но каждый день травоеды рожали по сотне новых детёнышей, и Хищники не могли истребить всех.       А когда, наконец, свет Новой Суши забрезжил вдали, вожак Хищников, оставшись в одиночестве на корабле, решил потопить травоедов. Пустой корабль Вожака быстро нагнал отяжелевший от нового потомства корабль и столкнулся с ним. Судно предков пошло ко дну. Но Хищника это не остановило, его ненависть была так сильна, что он пробил днище своего корабля и последовал за ними в пучину Океана. После этого разыгралась буря, длившаяся три дня, а когда она утихла, на берег Новой Суши выбралась лишь одна шлюпка с пятью семьями: зайцев, кроликов, копытов, сурков и рогачей. От них и расплодилось всё население Арусая.       В детстве, когда отец рассказывал эту Легенду, зайчик прятался под брюхо матери, оставляя снаружи лишь мелко дрожащий от страха хвост. Повзрослев, стал пытаться определить, где здесь зерно правды, а где наслоения тысячелетнего вымысла, но, как и другие, мало в этом преуспел. А теперь, он увидел перед собой одну из тех Хищников. И кто знает, может даже она и была тем самым Вожаком, и ждала всё это время на дне Океана, пока один неразумный травоед случайно её не разбудил. Или всё это глупости? Ведь не может развитое, разумное существо быть безжалостным убийцей. В голове зайца это просто не укладывалось.       Да, ящеры, песчаные черви, острожалы и другие плотоядные Арусая вполне могут напасть и убить не позаботившегося о безопасности зайца или сурка, но ведь их толкает на это голод! Они хотят есть, а есть они могут только мясо. А способ добыть мясо они знают лишь один – убийство. Но ведь разумный хищник должен был найти другой способ пропитания. Должен был! А если хищник не хочет тебя есть, зачем ему на тебя нападать? Ручные, выращенные в неволе острожалы были верными друзьями и помощниками. Они не видели в травоедах добычи. Может и эта Хищница напала на него из страха?       Ладислав поспешно вернулся к лежащей самке. Её попытки вдохнуть стали редки и были скорее рефлекторными. Клыкастая явно была без сознания. Слишком мало кислорода в местной атмосфере. Заяц вытащил из ранца за спиной небольшую маску со шлангом и решил дать хищнице воздуха из своего скафандра.       Но маска не подходила к невероятно длинной морде зверя, и воздух с шипением уходил мимо. Тогда заяц сорвал этот кусок полимера и стал запихивать ей в пасть оголённый шланг. Он смотрел на длинный, свесившийся вниз язык, на ребристое розовое нёбо с непонятными тёмными пятнышками, ровные ряды белых моляров и клыки с которых иногда стекали капельки слюны, оставляя тонкие паутинки... Ладис поёжился и сглотнул неприятный комок.       Результата не было. Рефлекторные вздохи прекратились минуты три назад, и с тех пор признаков жизни самка не подавала, хотя Ладис потратил уже половину запасов скафандра.       Заяц обречённо заткнул шланг обратно и задумался, невольно скосив взгляд на запястье самушки. Там был неярко мерцающий браслет, похожий на те, что Ладис видел по дороге сюда в кучах пыли. Только этот был не чёрным, а красноватым.       Внимание Ладиса наконец привлёк настойчивый писк из раскрытой камеры, в которой только что спала хищница. Пищалка работала давно, но как-то не до неё было зайцу. На стенке в прозрачном ящичке, с нанесённой картинкой какого-то хищного животного, зализывающего рану на лапе, яркими всполохами подсвечивалась скрученная серая тряпочка.       При его приближении на створке ящичка появился схематичный видеоролик, вероятно предназначенный для совершенных профанов в этой области, типа Ладислава. В ролике один хищник накладывал другому, лежащему на спине, эту самую серую тряпочку на морду. Ладис схватил непонятную штуковину и кинулся обратно.       Положив тряпку на щипец хищницы, он хотел было разгладить её или как-то закрепить, но материал вдруг сам плотно обволок пушистую морду, широко раскрыл пасть, вытащил запавший язык и даже просочился в горло. По бокам тряпки выросли мешки, раздулись и резко вытолкнули воздух в лёгкие клыкастой. Зайцу показалось, что её сейчас разорвёт. Уж очень сильно расширялась грудная клетка.       Но прочные и гибкие рёбра выдерживали испытание. Второй, третий, четвёртый. Мешки раз за разом вгоняли порцию обогащённой кислородом смеси, попутно производя ещё какие-то манипуляции под светлым мехом на груди самочки, куда тряпка тоже растеклась.       Вероятно, эта штука проводила целый комплекс реанимационных мероприятий. Сердце стимулировалось, кровь бежала по венам, неся живительный кислород к органам и мозгу.       Помятуя о недавнем нападении, Ладис на всякий случай отошёл подальше. Хищница очнулась, приподнялась и, заметив зайца, зарычала, попытавшись оскалить клыки, но не смогла. Удивлённо осмотрев и ощупав конструкцию на своей морде, она снова перевела взгляд на Ладиса. Уже беззлобный. Широко распахнутые веки, вздёрнутые, едва различимые на пушистой мордашке, брови… Самочка явно была удивлена спасением своей жизни.       Быстро глянув на пожелтевший браслет на запястье, она провела над ним лапой, открыв какой-то голографический интерфейс управления. Сделав несколько пассов когтями, клыкастая заставила тряпочку съёжиться в некое подобие намордника, не мешавшего движению губ и пасти, но по-прежнему плотно обхватывающим носопырку. Ещё несколько движений что-то сделали с освещением, (оно стало мягче) и вентиляцией. Из невесть откуда появившихся отверстий, с шумом стал вырываться пыльный воздух. По полу и стенам прошла небольшая рябь, и смольные потёки чёрных стен стали разглаживаться, покосившиеся столбы утонули в чёрном смоляном озере, чтобы через минуту встать на место уже ровными.       Но Ладис, повернув морду боком, заворожено смотрел только на хищницу. Её серо-бежевый мех, причудливо сменяющий оттенок на тыльных сторонах конечностей, аккуратном пузике, шее и внутренней поверхности ушек, сейчас стал невероятно пушистым. Датчик внешней температуры скафандра показывал минус девяноста три градуса, но клыкастой до этого не было особого дела. Наверно её шкура была теплее, чем у северных копытов, и уж точно гораздо красивее.       Взгляд зайца заскользил ниже, мимо двух пушистых бугорков с вздёрнувшимися от мороза чёрными сосочками, мимо рядов таких же вздёрнутых но уже более мелких, рудиментарных сосочков, овальной ямочки пупка и остановился на поджатых в коленях лапках, накрытых сверху невероятно длинным и пушистым хвостом.       Вообще такого хвоста он никогда не видел, и даже не представлял, что хвост может быть таким длинным и пушистым! Когда она стояла, хвост спокойно доставал ей до колен! Т.е. она могла им шевелить, гонять в разные стороны, закрутить в колечко…       Ладис непроизвольно дёрнул своим куцым хвостиком. Интересно, кто она по виду? Заяц напряг память, вспоминая детали Легенды. Две ветви Хищников: Фелины и Канины. Первые медлительные, вальяжные, грациозные. Они любили устраивать засады на травоедов и прятать их тела на огромных, в сотни метров высотой, деревьях или в горных пещерах, чтобы не спеша насладиться трапезой. Вторые резкие, быстрые, они гнали добычу днями на пролёт, а догнав – съедали так быстро, что многие травоеды умирали уже наполовину обглоданными.       Кто же она? Тигрица, Рысица, Псица, Волчица, Лисица? Фелина или Канина? Каре-красная радужка обрамляла круглый зрачок. Значит Канина. У Фелинов были вертикальные «щели» в глазах. Но опять же, не у всех! Лысый мех, как всё сложно. По цвету шерсти Ладис тоже ничего сказать не мог. В Легенде Хищники имели либо «злой», «опасный» и «смертельный» цвет, либо совсем непонятные словечки, смысл которых был давно утерян, вроде «подъярый» или «сварный».       Заяц мотнул головой. Угадывать было глупо. Будем считать, что эта Хищница – Вожак или его Самка. А значит – Волчица       Волчица закончила колдовать над своим браслетом и вновь уставилась на Ладиса. Распушённый от холода мех слегка колыхался под струями набегающего воздуха. Волка наклонила голову в бок и тявкнула:       – Рррый! Аггрррфью, уу-у-ууур?       Язык Хищников? Заяц его не понимал. Развёл лапами и сделал виноватый вид, мол, ничего я не понял.       Волчица нахмурилась, подумала секунду, и что-то рыкнула браслету. Браслет мигнул и стал издавать щелчки, бормотание и повизгивания. Смутно знакомые и очень похожие на заячью речь, но… непонятные.       – Эррэгей, зоцай! Чтпороб посиб за спорособинь, ыжепожоцике?       Понятно, что ничего не понятно. Ладис снова в бессилии развёл лапами. Волчиха понуро мотнула ушами и провела чёрным когтем вдоль по центру своего браслета, что-то тихонько проскулив. Браслет разделился пополам, и одна половинка скользнув с руки упала на чёрный пол. Секунду полежала и «впиталась» в него, чтобы через мгновение всплыть рядом с Ладисом.       Волчиха жестом попросила зайца надеть браслет на лапу, потом обжала свой браслет второй рукой и перед ней возникло какое-то изображение.       Ладис сел на пол, в такую же позу, как и хищница. Удобно поджал под себя лапы и приложил странную браслетку к лапе. Прямо поверх скафандра. Браслетка плотно обхватила запястье и слегка кольнула… в мозг. Не в руку, а именно в мозг. Перелившись радужным многоцветьем браслет застыл в светло-сером оттенке.       Заяц повторил жест волки и тут же перед ним возник голографический мыслеобраз. Метались размытые картины тёмных коридоров чужого корабля, песцовая комета, пыльные кучки с браслетами… Ладис моргнул и видение пропало. Зато перед пушистой висела чёткая, ясная голограмма. На ней Ладис узнал себя и хищницу. Только здесь он был крупнее самки, гордо стоял со снятым шлемом, а совсем маленькая и скромная волчушка на коленях зализывала рану на его лапе (которую сама же и нанесла несколько минут назад), всей своей позой прося прощения.       Заяц растеряно кивнул и волчица, слегка понюхав воздух, сняла с морды серую маско-тряпочку и положила на пол. Тот снова впитал вещь, и услужливо «выпитал» рядом с Ладиславом.       Собеседница жестом и мыслеобразом показала, что тряпочку надо приложить к повреждённому пястью. Заяц неслышно вздохнул. Картинка, висевшая в воздухе перед хищницей была столь яркой, что он и в правду рассчитывал на зализывание его раны хозяйкой этого корабля. Как когда-то давно зализывала его поцарапанные коленки мама…       Скафандр Ладиса уже давно сигнализировал о нормальности внешней атмосферы. Содержание кислорода достигло нормы, пыли было много, но вредных веществ не наблюдалось, да и температура стремительно росла, так что заяц снял перчатку, после чего приложил инопланетный медицинский прибор к прокушенной ладошке.       Тряпочка несколько секунд обволакивала, изучала, просачивалась внутрь раны, счищая прилипшие куски пены и, наконец, спала вниз, оставив здоровую неповреждённую лапу. Ладис с удивлением осмотрел руку. Даже шрама не осталось, только мех в месте прокусов слегка поредел.       Волчица внимательно следила за ходом процедуры и довольно завиляла хвостом, когда тряпочка закончила лечение прокуса       Секунду подумав, заяц снял гермошлем. Глубокий вздох подарил букет ароматов. Растительные нотки местного рыжего лишайника, ошмётки которого засыпали половину пола после включения гравитации, запах чёрного «смолистого» пола, отчётливо идущий снизу, какой-то ветхости, пыли и Её…       Запах самки. Чужой, странный, но манящий. Виляющий лохматый хвост разгонял его волнами, от чего ноздри заячьей носопырки широко раздувались.       Ладис закрыл глаза, чтобы попробовать сформировать мыслеобраз «спасибо», но когда открыл снова – опешил. На голограмме явно происходило порнографическое действие, героями коего были он и хищница. Ладис сконфуженно замахал руками, стараясь развеять голограмму, и виновато посмотрел на волку. Её на секунду вздёрнувшаяся бровь, вернулась обратно, а пастька расплылась в добродушной улыбке.       Если добрый рыцарь, разбудивший спящую принцессу желает йифа, разве можно ему отказать? Волчиха грациозно и неспешно поднялась на крепко сбитые, стройные лапы и направилась к зайчонку.       Ушастый скользил взглядом по аппетитным формам клыкастой, по её длинному язычку, облизывающему щёку с длинными усиками, по точёной лапке, кокетливо прохаживающейся по талии и спускающейся до бедра. Вроде как просто приглаживала взлохмаченную шерсть, а может и нет… Ладислав снова вернулся к мордашке, к доброму, ласковому взгляду… Таким взглядом хищники Арусая смотрят на равных себе. На друзей, семью, потомство, любимого… Это не был взгляд хищник-жертва. Это был взгляд самка-самец. Разрешающий, позволяющий, зовущий.       Ладис смущённо отметил, что его половой орган полностью вышел из ножен и теперь распирал изнутри эластичную ткань скафандра. У волчарки было преимущество – она уже была без одежды, зайцу же пришлось стягивать с себя скафандр. Дело было не хитрым, но затратным по времени. Десятки герметичных застёжек, эластичная подкладка, а ещё холод снаружи. Впрочем, стало теплее. Всего минус тридцать. Для внезапно вспыхнувшего внутри зайца жара этот холодок был совсем не страшен.       «Глупость. Что на меня нашло? Какой к гнилой морковке йифф? Унга должно быть уже ушла так далеко, что на буксире её не догнать, жидкие стены, зубастая хищница из легенды. Я же нормальный! Я не экзофил! Ну… с крольчихой одной было, но они же почти как зайчихи! Забеременеть правда от нас не могут, как и эта. Здоровая как рогачи, шкура поди толстенная, клыки острей чем у щипачей, и мех красивый. И сама она красивая… красивая… красивая…»       Хищница медленно приблизилась к Ладису и опустилась рядом с ним. Какая разительная перемена произошла теперь в ней. Огромная, почти в два раза крупнее зайчонка, ещё недавно чуть было не загрызшая его насмерть, сейчас деликатно и осторожно, чтобы не испугать, подводила свою клыкастую, но симпатичную мордочку вплотную к короткой мордахе зайца.       Лёгкое соприкосновение носами. Влажный, холодный, чёрный, подвижный и аккуратный носик самочки осторожно обнюхивал пришельца. Внимательные, умные глаза клыкастой, изучающее смотрели в его. Не ошиблась ли она? Не ошибся ли он? Не дал ли сбой браслет, транслируя расшифрованные энцефалограммы мозга в голографическую картинку. Может зайчик хотел морковки, а тут большая лохматая тётя, сперва приняв его за смертельного врага, теперь раздвигает лапки и задирает хвостик.       С чего она вообще решила, что способна с первого взгляда влюбить в себя представителя не просто другого вида, не просто уроженца другой планеты, но существа – панически боявшегося ей подобных? Цветок – влюбившийся в корову. Комар – назначающий свидание стрекозе. Фантасмагория, да и только.       Но нет. Ошибки не было. В глазах длинноухого среди небольшой тревоги, растерянности и удивления метался огонёк похоти и желания. Маленький, скромный, шкерищийся по углам… Не бойся, я тебя не обижу. Огромная когтистая лапа осторожно провела по длинным, автоматически вставшими вертикально, ушкам зайца и тот облегчённо вздохнул.       С последними застёжками было покончено, и Ладислав вылез из оранжевого скафандра, не переставая смотреть в чарующие глаза хищницы.       На удивление приятный запах из её пасти слегка обескураживал. Не похожий ни на что, ни на травянистый запах тех не многих зайчих, с которыми он делил ночи, так и не найдя спутницы на всю жизнь, ни на запах ручного хищного острожала, что охранял дом на ферме его отца, в таком уже далёком детстве, ни на что.       Он осторожно, преодолевая страх своим всё возрастающим страстным желанием, прикоснулся к шелковистой шёрстке самочки. Чувствительные подушечки на пальцах ощутив сперва жёсткую наружную ость, замерли в нерешительности и, раздвинув её, блаженно утонули в мягком море шелковистого подшёрстка. В мехе было тепло и приятно. Кожа, упругие мышцы, плотная конституция хищницы не давали никакого намёка на кисейных толстушек крольчих или поджарых, почти дистрофичных, заек.       Уши волчицы были мягкими. Плотные, всегда стоящие торчком. Они не могли безвольно обвиснуть сосисками как у самок его вида. Ладислав хотел было исследовать богатую внутреннею опушку, но недовольное дёрганье ухом подсказало ему, что у хищницы есть много других интересных мест.       Не переставая вдыхать резкий волчий аромат, заяц стал спускаться ниже, исследуя пучки жёстких вибрисов, точками расположившихся в уголках губ, на подбородке и шее. Далее вниз, тыкаясь в мягкие полушария мордочкой, сжимая пальцами, ощущая податливость, теплоту, игривую упругость набрякших сосков. Заяц ловил настоящий кайф.       Он слегка покусал чёрный, торчащий кусочек плоти, словно кутёнок, сосущий маму и услышал тихое рычание самки. Одобряющее? Негодующее? Было совершенно не ясно. Но какой-то невидимой грани он, похоже, не пересёк. Да если бы даже и пересёк, что с того? Он полностью в её власти, она может рвануть его горло к себе и порвать пастью за считанные секунды, он даже пикнуть не успеет. И это опасение… возбуждало. Зависимость. Полная, абсолютная зависимость от доброй воли другого. Другой. Сильной, смелой, опасной, злой и доброй…       Подстёгнутый новым, не знакомым ранее ощущением он пошире обхватил молочную железу волчицы и прикусил сильнее. Хищница взрыкнула и с чуть большим нажимом, чем до этого, провела когтями по заячьей спине. К счастью, её когти не были острыми как бритва, и ничего кроме приятно исчезающей боли, на его тоненькой шкурке не оставили.       Хищница решила взять инициативу в свои руки. Легко уложив зайчонка на лопатки, она быстро, по-звериному, ткнулась носом в какие-то ей одной известные точки на его руках, груди и животе, шумно втянула воздух и переместилась к паху.       Два небольших пушистых шарика первыми ощутили на себе тёплый и влажный язык хищницы, за ними последовал розовый ствол и чувствительный кончик. Отдельной головки на члене зайца не было. Его орган представлял собой длинный, тонкий шест, лишь слегка заострявшийся к концу, словно копьё.       Широкий, гладкий язык клыкастой свободно обхватывал некрупный (в сравнении с языком) инструмент Ладислава. Будоража все нервные окончания и заставляя зайца постукивать лапой от удовольствия. Или от опасности. Или от того и другого. Древний, рудиментарный рефлекс приятно успокаивал и дарил новую, необычную гамму чувств.       Самка слизывала капельки прекума и раздувала горячим потоком воздуха из носа шёрстку в его паху. Двумя пальчиками волчиха деликатно стала проводить вдоль ствола несколько раз согнув его в разные стороны. Для зайца эти манипуляции были неясны, а ведь хищница лишь изучала необычный половой аппарат.       Узлов, типичных для волчьих, у зайца не было, бакулюма то же. Не привычно, как-то, хотя… Белёсая жидкость брызнула на её морду, прервав любопытное сравнение.       Волчица слизнула всё с щипца, а потом стала слизывать сперму с заячьего меха, окружавшего быстро уменьшающийся в размерах приборчик. Ладис немного перевёл дух и снова потянулся за лаской. Заяц… что с него взять.       Он упёр крошечную ладошку в живот хищнице и слегка надавил. Но волчица, похоже, даже не почувствовала этого нажима, тогда он надавил изо всех сил и смекнувшая хищница легла на спину, открыв взору раскосых заячьих глаз влажное, пахнущее сексом межлапье. Огромная, по сравнению с самками его вида, петля, блестела смазкой. Чёрные половые губы резко выделялись на фоне бежевого меха.       Шевеля ноздрями и вибрисами, Ладис с вожделением вдыхал аромат и подводил мордочку ближе. Манящий, кисловатый, пахнущий чем-то… молочным? Волчье молоко… Странно, но если его нос, определял этот новый, незнакомый запах, как молоко, тем лучше. Заяц ткнулся в мягкую шерсть волчицы. Здесь, в межлапье, жёсткой ости, защищающей мех хищницы от воды и грязи, не было. Только нежный подшёрсток. Вдох. Запах полового секрета, нескольких затерявшихся в мехе капелек высохшей мочи, запах другого… волка? Неясно. Слишком сумбурно. Слишком поспешно.       Длинная щёлка самки спускалась вниз и через небольшую, скрытую пушком, кожную перемычку, соединялась со сморщенным колечком ануса. Заяц понюхал и его. Запаха навоза, как от копытов или рогачей, разумеется, не было. Как не было и привычного запаха заячьих дырочек, но был другой… Запах как запах. Не отвратительный, чуточку приятный, с оттенками мускуса.       Ладислав отстранился, ещё раз осмотрел шикарный пушистый хвост лежащей перед ним красавицы и принялся за дело. Вновь готовое к бою красное копьё несмело вошло в лоно самки. Широко расставив и уперев в пол передние лапы в районе талии волки, заяц повернул боком голову и посмотрел на самку.       Та довольно щурила глазки и теребила коготками возбуждённые соски, но бури эмоций не испытывала. Глупо было ожидать, что его пусть и внушительный (для зайца) прибор, сможет вознести эту гигантшу на вершину блаженства. Хоть её влагалище и плотно облегало штырёк Ладиса, было видно, что с гораздо большим удовольствием оно облегло бы что-нибудь размерам эдак, с ногу зайца. А что, может попробовать? У-у-у, нетушки. Пробовал он одной подружке пальчиком там пошуровать. Случайно легонечко царапнул только коготком и тут же наполучал тумаков.       Резкие движения тазом, от которых крупная самка даже не покачивалась, давались легко. Снова решив ощутить мягкость волчьего меха, заяц опустил морду вниз к пупку. Лохматая ямочка мерно двигалась вверх и вниз в такт её дыхания. Ворсинки подшёрстка, зависшие над самым краем, услужливо кланялись ему и заяц потёрся щеками о волчье брюхо и замер, ощущая как волны удовольствия растекаются по телу доходя до самого низа и выплёскиваются наружу.       Всего два раза, а он устал как после целой ночи, когда мог ублажить самку и тридцать и сорок раз кряду. Но сейчас ничего не хотелось. Не хотелось вынимать себя из лона хищницы, не хотелось думать, хотелось просто лежать на её тёплом животе и слушать дыхание. Слушать как пощёлкивает кишечник, прогоняя через себя куски бывшей плоти, чувствовать как волчьи лапы ласкают его ушки. Теребят за кончики, гладят, чешут у основания. Хотелось наслаждаться моментом, ловить его каждой клеточкой…       Какой хороший у Хищников корабль. Ладислав и не заметил, как чёрный пол превратился в зелёную лужайку, как купол потолка, почти не различимый и такой же чёрный, как и пол – превратился в прекрасное, жёлтое небо с красивыми серыми ватками облаков как на Арусае. Снова голограммы? Но такие чёткие, яркие! Да и трава. Он чувствует запах травы! Слышит как там ползают насекомые, а где-то вдалеке поют птицы. Птицы райских кущ…                                   ***              – Добрый вечер, член экипажа Фрры Арр'ай Яф. Ваша семнадцатая искусственная спячка длилась двадцать месяцев четырнадцать дней семь часов пять минут тридцать секунд и сейчас завершена. Ковчег вошёл в звездоокруг системы Тройки+ пятьдесят шесть дней назад. Стадия торможения близка к завершению, поэтому возможны флуктуации индивидуальных искусственных гравитационных полей. Будьте внимательны. Ваше дежурство начинается через 24 часа, по пробуждению вам надлежит пройти медецинс…       Лис слушал приятное самочье поскуливание корабельного ИИ по имени Святая и медленно приходил в себя. Голова кружилась, немного подташнивало, а слабость в теле была такой, что не будь гравитация уменьшена до четверти, он бы давно стёк на пол с края своей «храпелки» и превратился в пушистую бело-рыжую лужицу.       Так, что там надо? Дыхательная гимнастика, размять затёкшие мышцы… если конечно найдёшь их между мехом и костями. А ведь полтора года назад он ложился в капсулу искусственной спячки эдаким пухленьким колобком. Можно сказать жиртрестом. И где сейчас этот жир? Даже с учётом ввода питательных веществ и воды через медицинские системы «храпелки» всё равно стал тощим как щенок, поэтому терпкий запах свежего мяса с разноса системы кормовой доставки, приятно щекотал ноздри…       Разминка. Завтрак. Стимуляторы. Обследования. Перманентный брифинг от Святой, всё это быстро съело отведённые 24 часа до дежурства. Проснувшись уже после обычного, трёхчасового сна Фрры отправился в зону управления.       Решив немного реанимировать мышцы, лис не стал доставлять свою тушку лифтом сразу в зону, а вышел в одном из коридоров неподалёку. Оставшиеся пятьсот метров он решил преодолеть пешком. Увеличив в пятне персональной гравитации силу тяжести до половины от нормы (была треть) он не спешно двинулся вперёд.       Стены коридора, созданные квазиаморфным унивеществом, повсеместно втёкшим в скелетную структуру Ковчега, приветливо показывали пейзажи родного мира, покинутого столетия назад. Лис родился уже на Ковчеге. Как и его мать. Но бабушка была ещё из Первых. Тех, кто отправлял Ковчег в дальнее космическое путешествие к системе из трёх плюс одна звёзд, за три сотни световых лет от их родного дома. Но, разумеется, Ковчег летел не так быстро как свет, точнее очень не быстро и по внутренним часам корабля, даже с учётом релятивистского замедления времени прошло 634 года.       Ему ещё повезло. Он застал свою бабушку в живых, и та много рассказала про родной мир, а уж личные вещи... Те, что были сделаны ещё там, дома, как реликвии передавались в их семье. Но бабушки быстро не стало. Как только она не смогла выполнять свои функциональные обязанности в качестве члена экипажа, её умертвили. С её согласия, конечно. На Ковчеге все добровольцы и экипажу грех жаловаться. Тут тебе и искусственная спячка, продлевающая твою жизнь и всего третье поколение! У колонистов уже двадцать сменилось. И умерщвление у них в гораздо более раннем возрасте происходит.       Происходило. Ведь теперь убивать никого не надо. Они добрались. Прилетели. Удачно избежав столкновения с другими межзвёздными скитальцами –метеороидами, которые вполне могли бы расплющить их невероятных размеров судёнышко. Избежали губительных космических лучей, радиации и прочей бяки, спрятавшись за толстенными стенами из унивещества, способного не просто поглотить все эти высокоэнергетические частицы, но ещё и использовать их энергию в своих, корыстных целях, направив, к примеру, в общую энергосеть Ковчега.       Всё кончилось. Сейчас он зайдёт в зону управления, поприветствует коллег и заступит на последнюю вахту. Больше не будет спячек, не будет умерщвлений. Ни экипажа, ни колонистов. Будет просто жизнь! Они привезли целый город, разросшийся за время полёта до десяти тысяч зверей разных видов, профессий, возрастов. Теперь места хватит всем… целая планета! Их новый дом!       Зона управления встретила его шумным гомоном. Понюхавшись с особо близкими друзьями, и махнув хвостом всем остальным, лис прошёл к рабочему месту, сменив своего коллегу песца.       Трон был пуст, Старика ещё не было. Капитан ковчега, вместе с Помощником оставались единственными Первыми из всех живущих на Ковчеге. Они, в отличие от простых смертных заступали на вахту редко. Только в случае крайней необходимости, а всё остальное время находились в релятивистских камерах, где их тела двигались так быстро, что время не успевало их догнать и безнадёжно отставало, грозя в спину кулаком.       Увы, поместить всех зверей в эти камеры было нельзя. Они жрали столько энергии, что даже маленького солнца внутри реактора Ковчега вкупе со всей поглощённой корпусом внешней энергией едва хватало на обеспечение основных функции корабля и работы пяти камер.       Сейчас правда работала только одна. Поэтому и свет был ярким, и комфортные плюс десять, а не минус шестьдесят, и голографические виды в коридорах, и гравитация, пусть и личными пятнами, а не по всему кораблю, но работала. Значит старый лев уже проснулся. Хотя для него в этой камере время не двигалось и фактически он не спал. Он зашёл туда год назад, но для него прошла пара секунд. Даже воздух в его лёгких ещё тот, годовалой давности…       Мотнув ушами, лис углубился в работу. Специальностей у него было много. И ремонтник и навигатор и экзобиолог, десятки. Но сейчас ему надлежало быть следящим. Взять под контроль сектор космоса и наблюдать за ним, анализируя все подозрительные объекты, отмеченные Святой. К примеру опасный астероид, комету или сигнал, а то и корабль возможных жителей этой системы.       Хотя жителей здесь быть не должно. Прежде чем отправить Ковчег были проанализированы сотни жизнеспособных планет. И именно эта была выбрана как наименее вероятная, для возникновения разумной жизни.       Надежда (планета четвёртого солнца этой системы) часто подвергалась бомбардировкам астероидами из близлежащего пояса. Даже за время тысячелетнего наблюдения в планету дважды врезались крупные осколки. Ничего критичного для жизни вообще, но для развитой и тем паче разумной – это губительно. Так что, скорее всего ничего крупнее рыб или примитивных ящерок на этой планете они не обнаружат.       Да и на другую более-менее подходящую для жизни планету (Тришка), что вращалась вокруг центрального троезвездия, астероиды падали частенько. В итоге гарантии, разумеется нет, но шанс наткнуться на злых пришельцев, в миллион раз ниже, чем на глупую ящерку. В крайнем случае подружимся, или повоюем с братьями по разуму. Делов-то!       Тришку уже изучили предыдущие смены, ничего ксеногенного там не нашли, (был один подозрительный всплеск излучения, но достоверность его разумного происхождения была крайне сомнительной). А вот условия жизни на ней были не идеальными, так что… Нет, жить можно и на Тришке, но лучше на Надежде.       Увы, интересующая их планета упорно пряталась от взора сенсоров, то за собственной звездой, то за тремя остальными. Из-за особенностей траектории торможения Ковчег увидит Надежду только через несколько часов. А уже через три дня выйдет на дальнюю орбиту для детального изучения и заселения.       Часы пролетели не заметно и вот краешек Надежды наконец показался из-за слепящего края солнца, которому ещё только предстояло обрести своё название уже от жителей самой Надежды.       Минута, другая пока звери и Святая анализировали поступающую информацию и вот он, короткий сигнал тревоги.       На орбите Надежды находится ксеногенный объект. Какой-то крупный корабль, соединенный с поверхностью планеты десятками орбитальных лифтов.       Сладостное ожидание и потаённые надежды на Надежду резко сменились замешательством, растерянностью, лёгким испугом и удивлением. Не удивился разве что Капитан, неподвижно сидевший на своём троне уже два часа. Его похожая на маску морда, вылепленная на почти мраморном от седой шерсти теле, лишь чуть обозначила принятие нового факта лёгким прищуром глаз.       – Святая, отправь наш позывной, – спокойный рык Капитана, громогласно прозвенел в притихшей зоне управления. Фрры лично знал нескольких коллег, которые никогда не слышали голоса Капитана живьём, но к счастью он к их числу не принадлежал. Хотя благоговейный трепет при виде Капитана испытывал всегда.       Через несколько минут, необходимых чтобы сигнал преодолел расстояние между кораблями. Пришёл ответ. Обычный ответ. В стандартном интерфейсе. Как будто не с кораблём пришельцев общались, а со шлюпкой снабжения, обследующей обшивку Ковчега снаружи.       На экране мило улыбалась кроличья мордаха травоеда, позади суетились, занятые своими делами, другие нехищники, суслики, лемуры, копытные, и прочие. Все звери были почти без одежды, как и хищники Ковчега. Лишь у некоторых виднеются пояса с карманами или пристёгнутые тесёмками на бёдра или плечи приборы.       Синтезатор запаха исправно передавал гамму чужих ароматов, а на рабочее место Фррыя услужливо передавалась дружественная телеметрия с… корабля травоедов? Но они же отказались от планов колонизации! Хотя им она в первую очередь и была нужна!       Справиться с демографической проблемой для нехищников было в разы сложнее чем мясоедам. Да и Ковчег изначально строился не специально для хищников. Тут вместе могли жить все виды, как и там, на оставшейся за световыми годами материнской планете. Но в последний момент травоеды отказались лететь. И Ковчег отправился только с хищным экипажем.       И вот тебе на. Ковчег-2 или как там его, с улыбающимся кроликом на универсальном языке передающим сообщение.       – Приветствуем Ковчег хищников в звёздной системе свободных животных! К счастью, по праву первоприбывших, мы объявили эту систему своей. Увы, мы не сможем принять вас как дорогих гостей. На встречу вам отправлено десять боевых фрегатов и вам надлежит передать корабль под их контроль, – лицо зайца уже перестало быть милым и улыбающимся. Повернувшись боком и глядя на хищников одним глазом он мрачно продолжал. - После этого вас будут судить за геноцид свободного племени…       – ЛО-О-ОЖЬ!!!!       От внезапного крика льва, Фррый рефлекторно прижал уши. Какой геноцид? Какая ложь? Мозг отчаянно барахтался в море новых фактов, не зная как превратить их в стройную картину мира. Капитан явно что-то знал, на то он и Капитан! Но от его знания лису не становилось легче. Сознание остро требовало ответы! Лис тоже хотел знать!       – Чёртовы травоеды, это вас нужно судить за геноцид! Это ваше «свободное племя» нанесло первый удар, испепелив почти всю планету! Это ваши саботажи мы устраняли на Ковчеге последние шестьсот лет! Поэтому заткни свою безклыкую пасть, слизняк и отзови флот! Иначе и он и ты будете уничтожены!       Лев тяжело задышал, окончив свою эмоциональную триаду и непроизвольно облизнулся. Кролик её ещё не слышал. Сигнал придёт на корабль нехищников с небольшой задержкой, но действовать было необходимо уже сейчас. Им фактически объявили войну.       Разумеется, лев всё знал. Знал с самого начала, знал все шестьсот тридцать лет. Святая контролировала всё общение с домом. Конечно, в планы колонистов никогда не входило обрывать связь с домом, пусть, за год, два, сто лет, но сигнал дойдёт до Мира, а когда дома не стало, пришлось на ходу выдумывать оправдание радиомолчанию. Нести ахинею про психологическую изоляцию, подготовку к жизни вдали от дома и прочую чушь.       И вот они здесь. Непонятно как обогнавшие их корабль, и уже успевшие заселить планеты и построить флот. Или нет? Космические лифты, ковчег на орбите, никаких сигналов, спутников. Да они сами только что прилетели. И месяца не прошло! И на Тришке никого нет. Там от силы поисковая команда может быть. А эти его десять фрегатов, наглая ложь. Утлые судёнышки с пукалками, которые они тащили с собой всю дорогу или построили уже в пути. Рой легко с ними разделается!       Получив от кролика отрицательный ответ лев активировал внутрикорабельную систему связи и железным голосом прорычал:       – Внимание всему экипажу и жителям Ковчега. Говорит капитан Накирр. Приказываю ввести в действие план Война-4. Повторяю – Война-4. Это не учебная тревога, всем занять свои места согласно боевому расписанию.       Лев замолчал, но шерсть Фррыя так и осталась стоять дыбом. Война-4? Вооружённое столкновение с разумными обитателями колонизируемой системы? Этот вариант, самый страшный, самый «неудобный», самый дикий и не укладывающийся в сознании никогда не воспринимался в серьёз. По крайней мере им и однокашниками из учебного центра. Но тут-то воевать против кого? Травоедов? Разумных существ, с которыми они вот уже несколько десятков тысяч лет делили планету Мир? Да, жизнь была не идеальной, раньше были и Эпоха Охоты и сотни войн, и разноправие, но это в прошлом! Сейчас же… или тогда, шестьсот или, тьфу триста лет назад было хорошо? Жили?       Пока мозг сумбурно спорил сам с собой, ноги послушно подняли тело лиса от рабочего места. Руки привычно порхнули по голографическому интерфейсу, снимая с дежурства «смотрителя №12» и ставя «помощника по эвакуации жителей в случае ЧП». Все помещения и коридоры тем временем заполнил тревожный звук аварийной сирены. Тихое отрывистое рычание, почти переходящее в скулёж. Под эти звуки Фррый уже летел в лифте в жилой сектор.       Святая со всех экранов, со всех табло, и всех голограмм призывала к спокойствию. В каждом динамике, в каждом вушнике звучал ласковый, успокаивающий голос, мягко но твёрдо говоривший что делать и куда идти. В своём вушнике лис тоже её слышал. Плешь, гниль, паразиты! От слов, что она говорила хотелось вырвать собственное ухо, не хотелось верить! Это всё не правда, ложь!       Но его ухо всё ещё было в порядке, а тело никак не реагировало на агонию сознания и размеренно выполняло порученные ему функции. Как автомат, как исправный винтик большой машины…       В секторе его ответственности запаниковали несколько взрослых и трое кутят. Транспортные системы были не сильно перегружены, но к бою готовился Рой и выделять индивидуальный спецтранспорт для потерявшихся не было ни времени ни энергии. Взрослые сами доберутся, Святая их убедит. Если надо силой утащит, а вот два щенка и котёнок, забившиеся от страха под кровать его забота.       Тонкая плёночка, нарощенная на роговицу глаза, показывала всю необходимую информацию на виртуальном экране, который будто висел перед ним в воздухе. Куда повернуть, как лучше пройти. Загерметизированные проходы услужливо пропускали его внутрь, мгновенно зарастая чёрным унивеществом, как только он проходил. Никаких голограмм на стенах уже не было. Приняв свой естественный цвет, стены из унивещества выглядели тёмными провалами. Ничего не отражая и даже более того, впитывая свет от резко потускневших световых полос, они выглядели пугающе.       По инструкции он должен передвигаться бегом. Но всё ещё не окрепшие мышцы яростно протестовали против любых попыток перейти на бег и лис шёл. Мучительно медленно и долго. Уже почти все помощники отрапортовали о завершении эвакуации, остались он и несколько ребят в гидропонике. Фррый уже отправил нескольких замешкавшихся и раненых в панике жителей в Зону, помог отключить системы, требовавшие ручного вмешательства. Теперь оставались только дети.       Всех жителей сгоняли в специальную, защищённую Зону. По плану она должна была отстыковаться во время колонизации планеты, когда остов Ковчега будет висеть над планетой, несколько столетий помогая колонистам обживать новую планету, а Зона превратится в первый город на поверхности. Но в экстремальных ситуациях Зона могла отстыковаться и в космосе. Остов тоже представлял собой модульную конструкцию. Он мог дробиться почти на любое число отдельных относительно автономных модулей, каждый из которых мог быть чем-то вроде корабля не большой флотилии.       А ещё был Рой. Огромное количество маленьких, размером меньше ладошки, корабликов, или дронов, смотря как на них посмотреть. Которые как насекомые, оправдывая своё название, были грозным оружием. Миллиарды, триллионы частичек Роя координируемые Святой или (в случае её гибели) своим зачатком интеллекта сеяли смерть.       Лис следил за обстановкой. Первый фрегат нехищников уже подходил на дистанцию огня, а Капитан, безжалостно расходуя запасы энергии реактора и драгоценные тысячи тонн унивещества в качестве реактивной массы, менял курс Ковчега, чтобы выйти на орбиту неоправданной Надежды уже через несколько часов, а не дней.       Пуск ракеты. Да что же это! Атомная? Дурные травоеды! Да тут же всем места хватит! И на одной планете уживёмся. На Мире же жили! А тут ещё и Тришка есть, что им надо?!       Рой съел ракету до того, как та успела взорваться и двинулся к фрегату. Тот выпустил ещё несколько. Быстро поняв, что из себя представляет Рой нехищники рванули ракету заранее. Уничтожив часть Роя. Малую часть. Ничтожную. Они безумно отстреливались от надвигающейся смерти, крошили в пыль сотни, тысячи бойцов Роя, но тот был сильней. Фрегат превратился в решето, пробитый множеством камикадзе.       Девять. Ещё девять. И эти будут умнее. Святая, проанализировав огневую мощь и потери Роя дала неутешительный результат. Вероятность полной победы, где выживут все колонисты, члены экипажа и сам Ковчег не будет уничтожен – 34%.       Фррый споткнулся и упал. Но колено мягко утонуло в унивеществе не получив серьёзной травмы. Святая, Корабельный Искусственный Интеллект следящий разом за всеми бесконечными системами корабля, локальной гравитацией, светом, водой, воздухом, связью, энергией, лифтами, и многомиллиардным Роем успела дать команду на изменение плотности этого маленького кусочка её тела, её плоти, её Ковчега, чтобы защитить своего ребёнка, свою кровинушку от разбитой коленки. Спасибо …мама.       Другие варианты были более вероятными. И Капитан уже выбрал один из них. Экипаж знал какой. Фррый знал какой. Но жители не знали. И не должны знать, до поры. Что толку если они узнают? Ведь это всего лишь прогноз, который может поменяться в любую минуту. Вдруг этот фрегат был самым слабым из всех. Вдруг другие несут на борту не атомное а другое, более мощное оружие? Антивещество, кинетические заряды, да мало ли что! Это только в фантастических фильмах чудесный сканер определит опасность врага за мильон километров. Здесь, в реальности космоса, не известные, ни разу не встречавшиеся корабли могли быть вооружены чем угодно. И ты не сможешь узнать чем, пока они не выстрелят.       Повезло. Фрегаты были однотипны. Те же атомные боеголовки методично, следуя примеру погибшего товарища уничтожали Рой. Отщипывая от него по кусочку. Небольшому, крохотному, но и по капле можно вычерпать море.       Вот одна из залпа десятка ракет прорвалась через Рой, через противометеоритную защиту, рассыпавшись сотней ложных целей, и попала в корпус. Удар. Дрожь. Мигнувший пару раз свет. Не пробил. Корпус цел, но испарённые тысячи тонн унивещества не вернёшь. Святая уже восстанавливает корпус, убирает слабину, уменьшает толщину корпуса на десяток сантиметров по всему кораблю, чтобы компенсировать урон. Сколько ещё прямых попаданий выдержим? Десять, пятнадцать? Глупо надеяться, что у противника ракеты закончатся через пару минут.       Лис даже не думал, что сейчас творится на мостике. Как рвёт и мечет Капитан. Как отдаёт приказы, как принимает решения. Ковчег уже разделился на четыре части, а он до сих пор не добрался до детей. И взрослой. Одна самка волчицы осталась с ними, но почему же она не выводит их, ах! Уже поздно. Чёрт, как же он не обратил внимание. Зона уже ушла, уже отстыковалась. И Капитан уже в другой части. А он в десятой, нет уже в двадцатой, в тридцать пятой части Ковчега! Всё меняется. Стремительно, быстро, война уже началась и скоро закончится, а он всё ещё идёт по тускло освещённому коридору и прибудет к месту назначения через три минуты.       Шесть. Осталось шесть фрегатов. И половина Роя. Жертвуя собой, чтобы не пустить смерть к Зоне он таял на глазах. Выдержит. Спасёт. Куски остова отвлекут на себя большую часть ракет, атаковав фрегаты. Возможно погибнет тысяча, две жителей от прямых попаданий, не страшно. Шанс на успех 88%       А это что? Нет! Тьма! Тухлый лишай подземных предков! Волна ракет с ковчега нехищников. Пятьдесят тысяч целей!!! И лишь несколько процентов из них опасны, другие просто мусор. Отвлекалки. Но убить надо все. Не успеть. Рой разделился и большая часть метнулась к волне. Пошли взрывы. Много взрывов. Оставшийся в обороне ошмёток Роя не смог защитить Зону от внезапно мощной атаки фрегатов, взрыв, второй, третий… двадцать пять ракет огромной мощности расцвели слепящими бутонами на корпусе. Связь с Зоной потеряна. Погибли. Все. Десять тысяч зверей…       У лиса уже не было сил, что бы расстроится. Все льющиеся на него факты он воспринимал механически. Каждая новость за последние полчаса отупляла его всё больше и больше и вот эта, последняя но ещё не крайняя новость стукнулась уже о стенку. Непробиваемую стенку безразличной одури.       Никто не завыл в истерике. Самки не стали оплакивать своих детёнышей, товарищ не похлопал его по плечу, пустив скупую слезу, просто буднично погасла точка на виртуальной карте пространства и счётчик биоконтроля численности стал показывать 249/12346       Всего двести сорок девять. Раскиданные по десяткам кусочков бывшего Ковчега. Уже двести тридцать, двести…       Лис ворвался в комнату, где прятались волчица и детёныши. Два шакалёнка брат и сестра, ревели в три ручья и громко, противно скулили. Рысёнок мужественно сдерживал всхлипы, а взрослая волчица их успокаивала.       – Всё хорошо, не плачьте, всё будет хорошо!       Волчица пыталась придать своему голосу уверенность, но это не получалось. Она сама чуть не ревела, и было слышно, что она не верит собственным словам, и дети плакали, а она всё повторяла успокоительные слова, больше для себя, чем для них.       – Жители! Нам необходимо покинуть это место и направиться… – лис замер, осматривая только ему одному видимую карту, – …в сектор 600/1       – Там нас спасут? – встревожено проскулила волчица.       – Шансов выжить там больше, – беспристрастный тон лиса не терпел возражений.       И они пошли. Одного щенка на руки взял лис, двух других ребят за руки вела волчица. Лис только что узнал из досье, что её зовут Ррры. Что оба её щенка погибли минуту назад в Зоне, и родители этих трёх ребят тоже. Он знал, что и его мать и отец уже погибли в двенадцатом осколке Ковчега. Знал, что первый, самый большой осколок, нёсший на борту все жизненно важные системы, реактор и самого Капитана через 42 секунды вместе с остатками Роя врежется в ковчег нехищников.       Лис видел как тот в панике сбрасывает последнюю шахту планетарного лифта, пытаясь уйти от столкновения, как остервенело огрызается орудийными выстрелами, как вспухает, лопается его обшивка, от острого копья командной зоны управления и как объятые огнём оба корабля падают на планету.       Святая успела дать последний прогноз перед тем как отключиться. Планета погибнет. Крушение таких кораблей на поверхность и взрывы их реакторов вызовут сильнейшие изменения климата на много тысяч лет и там не то что звери ковчегов, даже эндемики этой планеты передохнут почти все.       Фррый Остановился. Волчица чуть не врезалась в него, но успела вовремя затормозить. Она ничего не знала. Она житель. Она не имела доступа к информации боя, к экрану потерь, тактики и прочему. Она ещё ничего не знала…       – Что случилось, Фррый? Тебя же Фррый зовут? Ой! Святая пропала. Эта Война-4 это же плохо да? Мы умрём? Почему ты молчишь! Отвечай!!!       Волчица уже колотила по лису руками, позабыв про бьющихся в истерике детей. Он видел её, слышал, чувствовал боль от её кулаков и когтей. Этого делать было нельзя, но… кто теперь его накажет? 5/12346. Теперь он – Капитан? Он может делать всё что хочет? Может управлять Роем, который уже и не Рой а так, мошкара. Несколько тысяч исправных дронов. Он может задать курс движения двигателям тех осколков, которые ещё исправны. Но нужно думать, вычислять курс, поправки, время. Святая погибла. Её основной блок сгорел там, в первом осколке. Теперь никто не подскажет ему верное решение, никто не скажет как поступить… Мама умерла. Все умерли!       И он показал ей. Показал всё. Сделал её Помощником. А детей младшими офицерами. Ха-ха-ха! Гордитесь, ребята!       Последние двенадцать ракет взорвались на корпусе, заставив вздрогнуть волчицу. Она уже перестала истерить и заворожено смотрела на голографическую проекцию со своего налапного браслета.       Как архаично. Может у неё нет электронной плёнки на роговице? Ах, да… детская травма глаз, биопротезы, всё ясно. Лис сморгнул личное досье Ррры и стал обдумывать дальнейший план действий.       Они победили. Все фрегаты уничтожены, корабль травоедов вместе с остовом Ковчега догорает на крупнейшем материке Надежды. Обломки породы, выплеснутые в космос их падением, уже закручиваются спиралью на её орбите, через несколько сотен лет будут красивые колечки вокруг планеты. Только их никто не увидит. Потревоженные литосферные плиты уже разбудили вулканы по всей планете. Сотни землетрясений, цунами и прочее. Жить на этой планете они не смогут. Остаётся либо доживать свой век на обломках Ковчега либо… Тришка? Пожалуй лучше там, чем среди голограмм родного мира. Хотя… Ладно. Не суть. Решим позже. Сейчас у него новая семья. Чужие дети, о которых надо заботиться и волчица.       Мозг уже автоматически накидал возможность потомства. Гибрид лиса и волчицы не будет стерильным. Не с нашими медицинскими технологиями. Шакалята тоже будут полезны. Фелину не повезло, но две кание самки и два каних самца в наличии. Как жаль, что потеряна основная медлаборатория. Придётся доверять процесс размножения слепой природе, умело обходя инцесты. Хотя без близкородственного скрещивания на первых порах не обойтись. Аморально, конечно, но тут не до морали.       Что если они пятеро не просто последние из колонистов, а вообще ПОСЛЕДНИЕ? Что там случилось шестьсот лет назад на Мире? Эх, Святая… распределённый архив данных это хорошо. Но все секретные файлы ты хранила в себе и теперь они утеряны или нет? Личный архив Капитана. Точно! Камеры релятивистского сна. Там может быть много полезного. Они в шестнадцатом осколке. Почти не пострадали. Хорошо.       Лис дал несколько команд на стыковку осколков. Осторожно, медленно, максимально экономя энергию и реактивную массу, лавируя по гравитационным полям звёзд и планет этой системы они полностью состыкуются через два года. Он сам всё рассчитал. Он это умеет. Здесь нет ничего сложного. Но два года это долго. Хотя, перебраться на шестнадцатый осколок можно и на спасательной капсуле уже сегодня. Решено.       Лис моргнул и полностью очистил взгляд от виртуальных экранов. Прошло уже полчаса, с тех пор как он дал Ррры права Помощника, а она всё так же листала голографические страницы смотря на них пустыми глазами. Щенки и котёнок перестали реветь и теперь боязливо жались к сидящей на полу волчице смотря на голограммы и изредка всхлипывая.       Фрры сел рядом и коснулся её хвоста. Пушистое одеяло веером раскинулось у её поджатых ног, и слегка подрагивало в такт каким-то сокровенным мыслям в этой очаровательной, волчьей головке.       Ррры вздрогнула, как от удара током и свернула голограммы. Выражение её мордашки разительно отличалось от того, что было при их первой встрече.       Странное, немного пугающее и растерянное. Лис гадал, какое же лицо у него? Хех, наверно в сотню раз хуже. Но девчонку жаль. Не подготовленному жителю такой стресс пережить трудно. Даже ему, обученному, психологически готовому ко всему, даже к плану Война-4 и то тяжело. А каково ей?       Но Ррры вдруг ласково показала белые зубки, потянулась к нему и тихо, почти шёпотом проскулила:       – Мы ведь теперь последние, да? Никого не осталось?       Лапа волки несильно сжала пушистые яички лиса.       – Ну… Кхм. Да.       Игриво пощекотав когтем пушистые ножны, пальчик самки поманил наружу розового дружка.       – Значит мы как Адама и Ев?       Дружок не заставил себя долго ждать и проворно выскочил наружу, предвкушая минуты наслаждения.       – Да, как…       Она не дала ему договорить. Страстно вцепившись своей пастькой в его, волка стала истово лизаться, ласкать себя и самца, проводя лапой по всклокоченному меху. Лис отвечал взаимностью и вот любовники уже лежат на полу и хищница, в позе наездницы взрыкивая от возбуждения прыгает вверх и вниз не обращая внимания на смущающихся детей.       Снова этот взгляд её красно-карих глаз. Лис никак не мог понять, что в них не так. Красивые. Пусть и не с щелевым зрачком как у лисих, но тоже красивые. К счастью, анализом зрачков партнёрши занималась лишь малая часть мозга. Возбуждение и гормональный всплеск сделали своё дело. Он целиком отдавался йифу. Часто менял позы, был быстр и неспешн. Драл её сзади, прижав шикарный хвост к её ушкам, ложился на волчиху сверху, потом снова позволял оседлать своего дружка лихой наезднице.       Испуганные детишки в ужасе жались к стенке, не зная как реагировать на столь странное поведение взрослых в такой ситуации, и от этого пугаясь ещё больше.       Наконец Капитан и Помощник синхронно взревели от пика наслаждения и расслабленно повалились на пол.       Несколько минут тишины, разгорячённое дыхание, редкие всхлипы детей. Лис лежит закрыв глаза и продолжает быть Капитаном, проверяя заданные ранее траектории сближений для стыковки, давая команды остаткам Роя на охрану от метеоритов и возможных атак выживших нехищников, и в очередной раз оценивая шансы на спасение, а Ррры влюблённо смотрит на своего самца и поводит коготком по его груди. Медленно, вальяжно спускаясь ниже, мимо белого пузика к поясу.       Пояс как пояс. Такие ремни носили почти все члены экипажа и жители Ковчега, в том числе и она. Широкий, с большим количеством карманов и спецприспособлений для крепежа различных инструментов. Но на этом было одно существенное отличие. Кобура с боевым излучателем.       Волка ни разу не видела его вблизи, только на поясах других зверей. Ну ещё разок в школе показывали макет, но этот-то был настоящим! Пальчики ловко достали смертельное оружие, прицелились в невидимого врага на потолке и нажали курок.       – Пыщь!       Ничего не произошло. Ни вспышки, ни расплавленной дыры в потолке. Ничего.       Лис открыл глаза и добродушно посмотрел на самку.       – Даже Помощнику нельзя стрелять из личного оружия Капитана.       Фрры мягко взял оружие в свою лапу, но волка не дала ему убрать его в кобуру. Она нежно наложила сверху свою точёную ладошку и игриво замахала хвостом, разгоняя вокруг запах томного желания.       Лис был не против повторения сексуальной процедуры. Больше йифа – больше шансов оплодотворить самку, и он не стал противиться. Их морды снова потянулись навстречу друг другу, а розовый дружок почуяв солёненькое любопытно выглядывал из своей кожанно-меховой пещерки.       Выстрел. Вместо живота у Фррыя появилась дымящаяся, пахнущая палёной шерстью и сгоревшим мясом проплешина. Мгновенная смерть. Волчица направила оружие, всё ещё зажатое в его руке в сторону и надавила мёртвым уже пальцем лиса на курок ещё три раза.       Если бы самка сейчас вплотную опустилась к открытым глазам Капитана то увидела бы на его роговице зеркально отражённые крупные цифры 1/12346, но она не стала так поступать. Вместо этого волчица вложила горячее дуло себе в пасть, обжигая язык и нёбо и зарычала.       Зажмурилась, снова зарычала. Завыла, завопила, колотя лапами и свободной рукой по полу, по кровавым ошмёткам лиса, но не смогла. Не смогла нажать на этот чёртов курок. Эту проклятую полиметаллическую закорючку, которая решит все её проблемы раз и навсегда. Не смогла.       Она отбросила залитый слюной пистолет вместе с мёртвой рукой и завыла. Слёзы ручьём текли из глаз, а она выла. Долго, натужно, дико, страшно. На полу уже появилась аспидно-серая полоска, призывно мигающая к транспортному челноку на шестнадцатый осколок, а она всё выла. Выла и плакала…                     ***              Лёгкие обожгло нехваткой кислорода, и Ладис стал беспомощно хватать ртом воздух и бить руками по Хищнику. Его это почти не беспокоило. Ловко отринув морду от его лапы, тот цапнул её пастью, прокусив, как показалось Ладису, насквозь. Заяц заорал, но дикий, полный ужаса крик не смог выйти из сдавленной мощной лапой Хищника глотки. В глазах зайца появились тёмные пятна. Они кружились в загадочном хороводе, то вспыхивая, то вновь пропадая. В ушах появился острый шум, через который, кажется, слышалась песнь... далёкая песнь райских кущ.       Тело зайца конвульсивно дёрнулось последний раз и затихло. Гримаса его мордашки, с полуприкрытыми третьим веком глазами, выражала странное в этой ситуации умиротворение.       Волчица приложила к своей морде унимаску, вдохнула обогащённую кислородом смесь и фыркнула. Чёртов травоед. Не всех их что ли истребило Роем? И где она вообще? Это спасательная капсула или что? Почему она по-прежнему на Ковчеге?       – Святая! Ты здесь?       Молчание. Вопросительно взвизгнув ещё пару раз в пустоту, волчица переключилась на браслет. Разбираться в новых, непривычных интерфейсах до сих пор было сложно. Жалко, что лисик не успел ей объяснить, как пользоваться всей этой информационной ерундой для членов экипажа. Наверно не надо было его убивать так быстро. Что тут пишут… Работают только вспомогательные системы. Структурно-регене-ра-татативные, тьфу ты, какие-то там блокированы до вмешательства КИИ. Чё? Автономные коллекторы излучений исправны на 74%. Ну хорошо хоть не на 0%. Так появилась возможность реанимировать климатическую систему, ибо энергобаланс впервые стал стабильно положительным за семнадцать тысяч… Стоп. Сколько?! Семнадцать тысяч триста двенадцать лет?! Что за ерунда, она же… Хищница обернулась к своей «спасательной» капсуле. Тьма! Вот же гниль... Ни каким мехом это не спасательная капсула! Это куцехвостый мать его холодильник или что там! Тьма, тьма, тьма!       Так, стоп… семнадцать тысяч. Заяц. Значит этот заяц или кролик, не разберёшь, не с фрегата и не с их ковчега. Они же упали? Она сама это видела. Выжить там никто не мог.       Она запросила обзор окружающего пространства. Пояс астероидов, похоже совсем не изменился. А вот и Надежда. Не чудесная планета, похожая на их родной дом, с голубыми океанами, зелёными лесами и полями душистых трав, нет… Мёртвый шар, окутанный непроглядными облаками, оплакивающими серной кислотой тела двух титанов, свалившихся с небес.       Оружие корабля не функционировало, а Рой давно погиб от старости, но воспользоваться обзорными системами было возможно. Мгновенно выловив какую-то скорлупку с примитивными ионными двигателями система дала увеличение.       Кораблик летел к Надежде. К десятку таких же скорлупок и орбитальной станции. Пытаются спасти планету? А что за семнадцать тысячелетий не получилось? Да что б я облысела!       Зло скомкав голографический интерфейс Ррры уставилась на труп травоеда. В животе призывно заурчало. Она не ела уже сутки или… много-много тысяч лет? Искать еду не хотелось, да и осталось ли тут что-то. В лучшем случае найдёт пищевой синтезатор аминокислот для грибов. И либо этой жижей питаться, либо грибами. Класс! Тут хоть мясо…       И волчьи зубы впились в свежую, тёплую зайчатину. Как в тот раз, когда она отгрызала руку лиса. Глупая. Она надеялась что сможет стрелять его рукой вечно! Дурёха. Наверно когда рука остыла, пистолет перестал на неё реагировать, а ведь целый час она ещё как сумасшедшая стреляла в стену того коридора, пытаясь достреляться до космоса и умереть от декомпрессии.       Быстро утолив голод, волчица вернулась к релятивистской камере Капитана. В тот раз, когда она смирившись со всем, передумала себя убивать, заметила наконец робкие попытки Ковчега спасти её и улетела на челноке в это место, она не осмотрела её подробно.       Какие-то устройства, приборчики, назначение которых она не знала, быстро летели на пол, лишь на секунду задержавшись в её когтистых пальчиках, но вдруг за спиной прозвучал вкрадчивый детский голосок.       – Здравствуй Помощник колонист Ррры Эймех Уур'ра двадцать первое поколение, личный номер 9584/СамВол/21. Меня зовут Святая и я резервная копия КИИ на момент старта Ковчега к звёздам Тройка+. Я должна управлять этим кораблём, но…       Голограмма маленькой белой тигрицы осмотрелась по сторонам.       – …но другая я мертва. И уже давно. Я не вижу других живых колонистов и членов экипажа, только тебя и двенадцать возможных потомков. Мне не хватает информации, инфосеть сильно повреждена, мне будет нужна твоя помощь, но сперва скажи, чем я могу помочь тебе?       Волчица удивлённо обхватила свой живот. Двенадцать потомков? Но как? Он же лис, а она… Нет, не может быть!       Ррры мотнула головой, прогоняя лишние мысли, и посмотрела на тигрицу.       – Ты… ты можешь выровнять эти стенки?       Святая легонько топнула ножкой и пугающе-чёрный пол стал просто чёрным, отражающим свет и блики, пробежал рябью по всем неровностям и растёкся гладкой поверхностью. Вслед за ним, повинуясь взмаху руки девочки, зашевелились стены принимая привычную форму...