Эмма

      Робин склонился над бездыханным телом Реджины. Генри схватил ручку автора и она засветилась у него в руках. Эмма в это время смотрела на все происходящие и не могла поверить, что это всё взаправду, что несколько часов назад она потеряла Крюка, а прямо сейчас она теряет Реджину и совершенно ничего не может с этим поделать. Всё как в тумане, вот Генри хватает ручку - она засветилась, перо заскользило по бумаге. Бум. И они снова оказались в Сторибруке. Генри непонимающе смотрит на тело матери. - Почему она не приходит в себя, я же всё исправил? - сквозь слёзы спросил мальчик. Эмма, опомнившись, подбежала к сыну и крепко обняла его. - Робин, что ты стоишь? Поцелуй её, - рассеянно произнесла блондинка. - Точно, поцелуй истиной любви. Это должно сработать! - воскликнул мальчик.       Робин склонился над Реджиной и поцеловал её, но ничего не произошло, он сделал это снова - эффект оставался тем же - Реджина всё ещё мертва. - Как же так? - не понимал разбойник. - Всё просто, дорогуша, ты - не истинная любовь Реджины. - ответил Голд. - Тогда может я попробую? - спросил Генри, - Это же срабатывало в обратную сторону дважды. - Ты, конечно, можешь попытаться, только в её состоянии это вряд ли поможет. Видишь ли, тут нужно что-то посильнее поцелуя сына, даже если он её очень сильно любит. Она умерла в вымышленном мире, где по сути и не являлась собой. Скорее всего, её душа запуталась, не знает куда вернуться, поэтому ей нужен стимул несколько больший, чем возвращение к сыну. - разъяснил Голд.       Генри всё же поцеловал мать в лоб, но как и сказал Голд, ничего не произошло. - Что же нам теперь делать? - как-то отстранено спросила Спасительница. - Скорбеть, мисс Свон. - ответил Тёмный. - И вы так спокойно об этом говорите? - А что такого? Как будто такое впервые происходит в нашем городе. - Да я тебя! - Эмма уж было налетела на Голда с кулаками, но её вовремя остановил отец. - Эмма, он этого не стоит. - Да, ты прав, идёмте домой. Только с начала нужно перенести Реджину в её склеп, я думаю, она хотела бы этого. - Я займусь этим. - сказал Робин, взяв тело Королевы на руки. - Я думаю, будет лучше, если я вас перенесу. - сказал Тёмный и они исчезли, а Эмма, Генри и Чарминги отправились домой. Не успели они войди в квартиру как... - Эмма, я так рад, что всё хорошо и ты жива. Я жив! - радостно подхватил на руки девушку пират. - Господи, Киллиан, ты жив. Я думала, что ты умер, - не так радостно, как хотелось бы, произнесла шериф и добавила. - Киллиан, прости, но мне нужно побыть одной, мы обязательно поговорим, но позже, не ищи меня, я вернусь, но позже.-сказала и вышла из квартиры. -Что это с ней?-непонимающе спросил пират. -Не знаю, может ей и вправду хочется побыть одной.-ответила Мери Маргарет -Но зачем ей это, я же здесь и я жив, разве это не всё, что ей сейчас нужно. -Джонс, мир не кружится вокруг твоей персоны, если Эмма сказала, что ей нужно подумать, значит, так оно и есть. Слишком много сейчас на неё навалилось.

***

      Тем временем Эмма уже сидела в своем жучке и давила ногой на педаль газа. Она не понимала, что с ней происходит. Почему она так сильно ощутила душевную пустоту. Сначала она думала, что это всё из-за Киллиана, что он тоже не выжил, но когда она увидела его в квартире пустота не отступила. Она конечно была безгранично рада тому, что пират жив, но это осознание не помогло избавиться от пустоты. Почему он жив? Странно этот вопрос не должен был всплыть в уме шерифа, она должна быть безгранично рада тому, что её любимый жив. А, любимый ли? Он безусловно дорог ей, но это не то.       Эмма долго просто колесила по городу, пока не заехала в лес и не приглушила мотор. Она почувствовала усталость, всё как-то навалилось на неё в одночасье. Груз непонятно от куда взявшейся ответственности давил на неё. Почему она, почему не кто-то другой, почему именно Эмма стала спасительницей, зачем всё это? - Какая из меня спасительница? - в пустоту спросила она, - Я не смогла спасти её, она спасительница не я, она не помня своей любви к Генри, всё равно пожертвовала своей жизнью ради него, а что я? Я не успела.       И тут к Эмме начало приходить осознание того, почему же ей так плохо и пусто. Она вспомнила все их общие моменты с Реджиной весь их совместный путь, все перепалки и вражду, все те разы, когда Эмма рисковала ради Реджины жизнью и каждый раз, когда брюнетка спасала её. Вспомнила как они были сильны вместе, как они вместе защищали, спасали, любили Генри. И тут Эмма наконец поняла, что Реджина единственная кто понимал её, что она единственная, кто никогда не просил блондинку быть кем-то ради неё, она не просила быть её спасительницей или дочерью о которой всегда мечтала, на которую водрузила бы огромный груз ответственности по спасению всех и вся, и уже точно Реджина не заставляла любить её, тыкая в неё это любовью. Для Реджины она была просто Эммой.       Осознав это, Эмма запрыгнула в своего жука и поехала к склепу.       Эмма даже и не заметила, что провела в своих мыслях и раздумьях целый день. На улице стояла глубокая ночь.       Добравшись до склепа, Эмма обнаружила, что внутри никого нет. Оно и к лучшему.       Эмма склонилась над крышкой гроба, приоткрыв его, и заговорила: - Привет, знаю это глупо и ты всё равно меня не услышишь, но в этом мире есть магия и всё возможно. Я хотела бы тебе кое-что сказать. Знаешь, последние несколько часов я много думала, знаю, будь ты здесь, ты сказала что-то типа "не льстите себе мисс Свон", но всё же, я поняла для себя одну важную вещь, ты мне очень нужна. Я знаю, что это очень эгоистично желать кого-то вернуть, но я так же знаю, что ты не хотела умирать. Почему всё так Реджина? - по лицу Эммы скатилась слеза, - Почему я не успела? Что же я за человек-то такой, почему мне для того, чтобы признать, что человек мне дорог или что я его люблю, нужно обязательно его потерять. Как же сильно я хочу, чтобы ты сейчас была жива. - произнесла Эмма, потянулась к лицу Реджины и нежно поцеловала её.       Полумрак склепа озарился ярким светом и волна тепла прошла по телу блондинки, так же, как и тогда, когда Эмма впервые разрушила проклятье Реджины, а это могло значит лишь одно - Реджина жива.       Она очнулась и произнесла лишь одно: - Эмма.