Письмо домой

Здравствуй, дорогая мама. Пишу тебе, в надежде, что это письмо дойдет до нашей родной деревушки и окажется в твоих нежных руках. Не грусти обо мне ни минуты, не роняй слез, ибо сейчас я сражаюсь за твое и мое будущее. Вот уже прошло три долгих месяца с тех пор, как я ушел на фронт. Я помню, как ты рыдала у порога нашего деревянного обветшалого домика, обнимая меня все крепче и крепче. Тогда ты не хотела отпускать меня и сейчас наверняка не отпустила бы тоже. Ведь война – это прямая дорога к смерти. Я понимал это тогда, понимаю и сейчас. Не сердись на меня. Я должен был уйти, чтобы попытаться защитить тех, кто мне дорог. В нашем батальоне уже 123 солдата, из которых одна женщина, 3 медсестры и 5 связных. Совсем недавно к нам прибыло пополнение: шестнадцать парней, совсем еще юных. Их незрелые лица и безмятежный взгляд напомнили мне нашего забияку Гришку. Кстати, как он? Когда я уходил, он был болен. Суровые зимы нашего края не каждый мог выдержать. И он не смог. Ты присматривай за ним, я ведь знаю, как он любит лезть в передряги. Помнишь, в тот день было холоднее, чем обычно. Закутавшись в шинель, я шел к воротам наперекор ветрам и ледяному снегу. Ты выбежала на улицу в отцовских сапогах, не надев теплый тулуп, чтобы еще раз обнять на прощанье. Тогда ты совсем забыла, что обещала мне беречь себя и Гришку, ведь вы единственные, кто у меня еще остался. А ведь уже весна. В деревне наверно растаял снег, а по дороге текут ручейки, наполненные чистейшей водой. Совсем скоро улочки заиграют новыми красками, запахнет свежими сладковатыми ароматами первых цветов, а яблоня у ворот под воздействием теплого солнца распустит из своих побегов яркие сочные листочки. Я редко вижу сны, но все они связаны с домом. Я вижу тебя, дорогая мама, сидящую у того самого порога в ожидании и смятении. Так ты ждала с войны отца. Летом, сидя на крылечке, ты держала в руках его последнее письмо, перечитывая каждое слово. Ты надеялась найти там ответ на один единственный вопрос: когда мы его увидим? Но его там не было. Ответ пришел позже, в августе, когда я уходил на речку за водой. Я помню, как ты рыдала у иконы, держа в руках листок, с напечатанными на ней словами: «Погиб в бою…». Но, несмотря ни на что, ты продолжала ждать, твердя, что это ошибка. Ты помнишь Ваську Гончарова, что жил на соседней улице? Мы с ним еще подрались в детстве из-за того, что он украл деревянный самолет, сделанный отцом мне на день рождения. Помнишь? Прошло столько лет, и вот война вновь собрала нас вместе, но теперь мы уже сражались рука об руку, как братья, против фашистов. На последней перестрелке его ранили, от большой потери крови он потерял сознание. В лазарете Янка – одна из связных – не отходила от него ни на шаг, и лишь когда он очнулся, смогла успокоиться. Даже на войне есть место чувствам, чистым и сильным. Только здесь, на волосок от смерти, можно понять, насколько тебе дорог человек, насколько ты за него беспокоишься. Я очень рад за них, надеюсь, тебя эта новость тоже обрадовала. Сегодня опять будет битва, мама. Опять прольется кровь молодых и невинных. Опять я увижу пустые глаза тех, кого называл своим другом. И кто-то вскоре получит такое же письмо, как ты тогда в августе. И кто-то заплачет, но не перестанет надеяться. Может быть, это будешь ты. Я пишу тебе, пока у меня еще есть время. Верь, что я буду жив, когда это письмо окажется в твоих руках. Верь, даже когда надежды не будет. И я вернусь к вам, дорогая мама. Вернусь, вопреки всему. Живой и невредимый, кричащий заветное слово: "Победа!" Твой сын, Толик Кожемяко, 13 апреля 1942 год.