Вупупсень. На лабутенах нах и в охуительных штанах!

Однажды в студеную зимнюю пору Вупсень решил, что всего в своей никчемной гусеничной жизни должен был добиться сам и ушёл. Решил снимать хату на просторах берегов заморских, около гусеничных тропинок и воплотить все свои мечты в реальность. Более всего он любил воплощать это все в пастельных тонах. И вот когда он разговаривал с Пупсенем по камешку, свершилось чудо, которое Вупсень очень долго ждал всей своей зеленоватостью. Пупсень говорит: - Может, сходим куда-нибудь, Вупсень? Ну, Вупсень, не раздумывая, согласился. Они очень долго решали, куда им идти. В это время и камешек лагал, и жизнь вся лагала. Тогда Пупсень предложил другу сходить в устрицо-семейное убежище и пообедать там личинками. Вупсень недовольно переспросил, точно ли они туда пойду: - В устрицо-семейное убежище? - Ну, да, тогда заеду за тобой на корки банана часиков в шесть. Нормально? - А-а-а, ну-у… И прозвучало в этот момент гусеничное молебное слово свыше небес. И он согласился! И тут началось. Вупсень начал жалобно прыгать по кровати и молить о помощи, ползать по стенам и ржать, как сумасшедший. - Спасибо, спасибо, спасибо! У кого гусеничные яйца? У меня гусеничные яйца! И тут быстро-стремительно к нему в комнату врывается Лунтик и прерывает весь его позитивный настрой на будущую, зеленую, скудную жизнь. Тогда Вупсень поинтерисовался, что надобно этой холопке матери Лунтику. - Что-о? Лунтик с каменным лицом от всего происходящего уходит обратно. И пока Вупсеню никто не мешал, он решил приступить к делу! Мял титьки, брил подмышки, чесал ёршиком свои зубы, пытался убрать свои жирные бока. Но как только не пытался, ничего не вышло. Ибо он был очень жирный и разваристый. Начал стремительно примерять свои гусеничные наряды: то лист капустный примерит, то соломинку в глаз засунет... но ничего не подходит. И тут он увидел плакат с другими гусеницами и нашел решение, в чем ему идти. Но у него не было лабутен, да и ходить он особо не умел в них, он же парень. Вспомнил, что у Милы они есть и начал звонить ей за помощью. - Мил, привет... Ага, ага, понятно... Помнишь, у тебя были эти, типо лабутены? Да меня Пупсень позвал в устрицо-семейное убежище, там срочно нужны они! В общем, Мила еле согласилась дать ему туфли. И вот он обернулся в капустный стручок, надел штаны, сидит, ждет… И тут звонок - Алло, Мил, ты уже здесь? Ты че похудела? Я тебе объясняю, что, блять, тут не понятного? Ты вообще никаких поступков не помнишь?.. Да что б тебе так Пчеленок, давал как ты мне лабутены! И тут через несколько секунд раздался стук в цветочный бутон. И крики от Милы: – На! Подавись! Ну, Вупсень на радостях упал в обморок, ведь у него все пошло, наконец-таки, по плану. Начал мимолетно собираться, надевать штаны, но жирная жопа не давала штанам проникнуть в ляжки. И ему в голову пришла такая тупая идея, как начать крутить велосипед, но и это ему, увы, не помогло впихнуться в эти узенькие штаны. Он перепробовал много методов, очень много! Приходит Лунтик и говорит: - Хватит херней страдать, сходи-ка лучше за хлебушком, а? - Зачем? - За хлебушком, хлебушка дома нет, ты все, сука, спорола! - Ага, бегу уже. Чтоб я этого сраного хлеба больше не видел. - Ты мне про хлеб такое не говори, у нас бабка блокаду пережила. - Бабка пережила, а мне пиздец! Ты на хрена меня с такой жопой родила?! Вупсень начал рыдать. - Ну, че жопа-то? Жопа, как жопа. Подходит к Вупсеню Лунтик и помогает ему надеть эти штаны. Он на радостях наделся и начал надевать "о, великие привеликие лабутены", чуть не сломав при этом ногу. Он был превосходен. И тут звонок в дверь! Он, сделав шаг, падает, бьется в конвульсиях. Штаны, как виделите, у него разлетелись по швам и лабутены прилипли. Лежит он и крутит все моменты его скудной жизни еще раз у себя в голове... И как начнет психовать сначала потому, что он не смог нормально накрасится а потом потому, что встать не мог. В итоге, он пополз к двери с орами и криками, потому что ему парализовало ноги. Он дополз, встал перед дверью, упал, второй раз встал и засветился лучистыми лучиками солнца.