Умереть на твоих руках

В сторожке прямо перед темнеющим лесом затеплился небольшой огонек. А это значит, что сменился очередной дежурный, заступив на ночную вахту. Этот лес был опасен днем своими непроходимыми тропами. Ночью же степень его опасности возрастала в два , а то и в три раза, ведь в это время на прогулку отправлялись разные представители нежити, желая поживиться человеческой плотью и увеличить численность своих рядов. Хосок устало сжал виски, ведь он не спал почти неделю. Только за семь дней им пришлось отбить пять ночных атак, в которых полегло много опытных бойцов, а место нахождения некоторых, пропавших в те злопамятные ночи, пока до сих пор не удалось обнаружить. Да еще два дня назад прибыл новый отряд выпускников академии, которые ничего не знали о реальных боях, привыкших к учебным сражениям в защищенных помещениях. Приходилось в ускоренном режиме обучать их, а потому, у тех немногих опытных бойцов и командиров, почти не оставалось времени на сон. Потрескивание дров в камине и идущее от него тепло успокаивали и давали ощущение защищенности, заставляя натруженное сознание хоть не намного впасть в дрему. Отвязав перевязь с парными посеребренными клинками , Хосок оперся на стену и прикрыл глаза, поддавшись мягкому шепоту пламени, однако он не позволял своему сознанию отключиться полностью, оставаясь на стороже. Ведь в случае появления нежити, он единственный, кто может и должен предупредить остальных о надвигающейся угрозе. Неизвестно сколько прошло времени, когда чутье буквально заставило Хосока вынырнуть из подобия сна. Молодой охотник прислушался, но не услышал ничего подозрительно. Все было спокойно, даже слишком. А затем до него медленно начало доходить..вокруг не было вообще никаких звуков. Ни шелеста листьев на макушках деревьев, ни стрекота насекомых в траве, ни воя волков. Беззвучно поднявшись, привычным движением пристегнув клинки, он направился к выходу из своего приюта, что бы понять, откуда и какую угрозу стоит ожидать. Приоткрыв дверь воин остановился на пороге, острым взором оглядываю небольшую поляну перед лесом и не находил ничего необычного, однако отчего-то казалось, что тишина в воздухе не естественная. Хосок простоял так еще пару минут безуспешно вглядываюсь в темноту этого страшного леса, и уже собирался зайти в дом, как, натянутую, словно струну тишину разорвал хрустальный голос:

Как умрет богач над своей казной

По ночам все плачет звериный вой,

Злато-серебро не забрать с собой,

Стережет добро словно пес цепной. Резко развернувшись, парень, до предела напрягая зрение, стал вглядываться в темноту. Наверное, он бы не стал так мучиться просто из-за песни, если бы не знал, кому принадлежит голос. А слова все продолжали литься:

Как не кончив песни, поэт умрет,

Соловьиным стоном зальется ночь,

Горек дар его-словно дикий мед,

И сказать нельзя, и молчать не в мочь… Проходит буквально секунда и из-под сени деревьев появляется женский силуэт, направляясь прямо навстречу охотнику, а тот застывает не в силах поверить в происходящее. Перед Хосоком стоит она, ту кого он отчаянно искал и, за которую так сильно беспокоился. Лиса, единственная девушка, оставшаяся в рядах охотников. Он помнил её только пришедшей к ним в отряд. На год младше его самого она имела свое собственно представление о жизни и о их работе. Он внимательно вглядывался в лицо, а перед глазами мелькали воспоминания. «Вот первая встреча, тогда еще совсем молоденькая встрепанная девчонка заявляется в отряд и говорит, что хочет стать одним из охотников на нежить.» «Вот уже другая сцена, кажется, прошло пол года после прибытия Лисы. Она уверенно отражает атаки их старшего наставника своими парными клинками.» «Затем вспоминается вечный спор всех и каждого с Лисой, о нежити. Она искренне верит, что некоторые из них еще могут помнить свою жизнь. Многие крутят у виска и стараются переубедить охотницу, однако та уверенно стоит на своем.» Но сейчас перед ним стоит совсем не та девушка. Вместо привычной улыбки, на лице застыла восковая маска. Кожа, когда-то имевшая приятный бронзовый оттенок, теперь напоминает сухой лист пергамента, а раны, покрывающие все тело, безжалостно отбирают надежду, что Лисе все еще можно помочь.

Если я умру - на твоих руках,

Ты меня оплакивать не спеши,

Как могу уйти, возвратиться в прах,

Не насытив глаз, не смирив души. Голос снова звучит в темноте и Хосок поднимает взгляд, дабы взглянуть в глаза этому существу. Такие знакомые, такие родные, всегда уходившие в вишневый цвет, сейчас они застыли, превратившиеся в черные зеркала. Охотник смотрит в них, пытаясь найти ту, что была ему очень близка и, на секунду ему кажется, что во взгляде мертвеца проскальзывает вспышка узнавания. Он отчаянно хочет знать, что же произошло, что могло случиться, чтобы одна из лучших в их отряде погибла под когтями и клыками умертвий. И задыхается от осознания. Она сама пошла вперед, желая защитить кого-то из младших. В голове охотника буквально звучит голос: «Ну не Чонгука же под когти пускать, маленький же ещё» В такие моменты ему хотелось схватить её за плечи и хорошенько встряхнуть : «Ты же девушка, ты слабее. Да даже если и пойдешь, не подходи близко, уничтожай из далека» Да, Лиса всегда утверждала, что своих противников, пусть даже таких, надо уважать, поэтому подходила неимоверно близко и всегда извинялась перед каждым убитым ею умертвием. А ведь иногда нежитью становились знакомые и учителя, пав в неравно битве. И именно Лиса старалась уничтожить этих существ, желая защитить парней из отряда от эмоциональных потрясений. Казалось, она не испытывает эмоций, однако Хосок знал чего это ей стоило. Однажды, после очередного боя, где им пришлось умертвить окончательно командира отряда и его помощников, Лиса заперлась в той самой сторожевой коморке и запела песню, что сейчас разносилась по поляне. Тогда-то парень и увидел истинные чувства девушки и как нелегко ей дался этот бой. Раздавшийся шорох заставил Хосока вновь вынырнуть из воспоминаний в реальность.

Не при звездах приду, да не при Луне,

В темный волчий час на твое крыльцо,

Выйди, выйди, сердце мое, ко мне,

Дай мне вновь увидеть твое лицо... Во взгляде, застывшей в метре от Хосока девушки будто бы застыла просьба, которую он не понимал. Смотрел, искал ответ в черных озерах глаз и не понимал, чего она от него хочет. Лиса протягивает руку, и охотнику стоило бы отстраниться, но парень не двигается с места, все ещё не желая верить в происходящее .

И милее утро, светлее дня,

Выйдешь ты, мой друг, привечать меня,

Спроводить меня на далекий путь,

Серебром в висок, да осиной в грудь… После этих слов, взгляд девушки останавливается на перевязи с клинками и , тут же она делает неуловимое быстрое движение, вплотную приближаясь к воину. Осознание приходит так же быстро и руки уже живут отдельной от тела жизнью. Секунда. Все замерло. И лишь из груди девушки виднеется кончик лезвия клинка, что еще секунду назад висел на поясе. Еще секунда и парень подхватывает у самой земли, соскользнувшую с метала Лису. И замирает, видя, как из тех самых глаз, таких родных и теплых, скатывается одинокая хрустальная слезинка, прочерчивая дорожку на бледной щеке, а на губах играет грустная улыбка. Тихий шепот: «спасибо» И на руках у Хосока пеплом разлетается та, что так и не сказала ему о своих чувствах. А ветер подхватывает его частички, не давая им коснуться земли, и уносит куда-то в неведомый, но прекрасный мир. А на горизонте появляется ярко-алая полоска рассвета, оповещающая о наступление нового дня.