Исцели ближнего своего

Ремус Люпин остановился у двери, нервно поправил воротник мантии и в сотый раз задался вопросом, зачем Снейп пригласил его в свои покои. Вопрос был, что называется, не из лёгких… Люпин едва ли мог сказать, когда именно он начал замечать то, как Снейп отбрасывает волосы с лица, если нервничает и чуть склоняет голову, когда заинтересован; какой чай он предпочитает и как, задумавшись, греет ладони о чашку; как он поджимает губы, собираясь возразить МакГонагал, и ещё множество мелочей, которые говорят о… В общем, понятно, о чём они говорят. Зато он точно мог назвать момент, когда осознал, что его внимание к этим мелочам не вызвано мимолётной прихотью, солнечным ударом или происками мозгошмыгов. Тогда, в первый день учебного года, директриса в конце своей речи объявила минуту молчания. Все поднялись, чтобы почтить память погибших в войне. Ремус смотрел на склонивших головы учеников и думал, что годы борьбы, жертвы, безумные летние месяцы, в течение которых они трудились, как каторжные, приводя школу в порядок и сражаясь с министерскими чиновниками, доказывая, что Хогвартс способен продолжать работу, — всё это было не напрасно. Настал очередной учебный год, и столы факультетов почти заполнены. Почти. В скорбной тишине зала Ремус уловил тихий вздох, казавшийся отражением его собственных мыслей. Чуть повернув голову, он глянул на стоявшего рядом Снейпа. Тот, назначенный заместителем МакГонагал, в это лето работал чуть ли не больше неё – если такое вообще возможно. Казалось, он хочет замучить себя до такой степени, чтобы не думать. Не вспоминать. Им всем было знакомо это чувство, это желание раствориться в работе и каждодневной суете новой мирной жизни. Получалось не очень. И сейчас на лице Снейпа отражались все бессонные ночи этого лета. А ещё в нём читалась странная смесь печали, раскаяния, сожаления, усталости и… надежды? Да, несмотря ни на что, сегодня они вновь встречали учеников в Хогвартсе, и это было правильно. Снейп вновь вздохнул и опустил ресницы. По знаку МакГонагал все сели. Когда Ремус вновь глянул на Снейпа, на лице того уже появилась привычная маска невозмутимости и лёгкой скуки. Директриса завершила приветственную речь, и начался праздничный ужин, во время которого Ремус чуть не намазал свою отбивную джемом: в такое смятение его привело внезапно возникшее желание обнять Сн… Северуса и никогда не отпускать. А Снейп меж тем вёл себя ещё более странно: он Ремуса полностью игнорировал. Получив письмо из Хогвартса с приглашением на место преподавателя ЗОТС, Люпин в первую очередь подумал не о реакции родителей и попечительского комитета (теперь он как-никак ветеран Магической войны), а о том, что ему устроит Снейп: он, как оказалось, много лет добивался этой должности. Но нет – зельевар не выказывал никакой враждебности по отношению к Люпину. Он, собственно, вообще ничего не выказывал: кивал в знак приветствия, и, случись им что-либо обсуждать, смотрел как бы поверх него, но при этом был безукоризненно вежлив. Ремус не знал, что и думать. Такое поведение обескураживало, но, в конце концов, он счёл его добрым знаком: всё лучше, чем ледяное презрение во взгляде и уничижающие реплики. Похоже, Снейп наконец-то решил забыть старую вражду. Ободрённый, Рем попытался (в который уже раз!) наладить контакт с зельеваром: вовлекал в беседу, подходил с вопросами. Добился он только того, что аконитовое зелье ему теперь приносил домашний эльф, который, правда, не уходил, покуда оно не было выпито – уж безопасностью-то Снейп никогда не пренебрегал. Однажды Рем пришёл к Северусу с каким-то пустяковым вопросом по технике безопасности на уроках ЗОТС, надеясь на продолжение беседы за чашкой чая или даже в Хогсмиде… Снейп, выглядевший словно тень Кровавого Барона, глянул на Ремуса с непередаваемым выражением, но терпеливо объяснил всё, что требовалось, тоскливо косясь на груду документов с министерскими печатями, возвышавшуюся на его столе. По кабинету были разбросаны обрывки пергаментов с какими-то расчётами, всюду были расставлены колбы и прочая зельедельческая утварь, в углу пыхтел котелок. «А ведь помимо всей этой административной волокиты он ещё и проводит какие-то исследования для министерства», — вспомнил Ремус, наблюдая, как Снейп устало потирает покрасневшие глаза. Ему вдруг стало стыдно. — Спасибо, Северус, я понял, пока, — пробормотал он, выбегая из кабинета под удивлённым взглядом зельевара. Тогда Рем и решил, что продолжать мучить Снейпа своим навязчивым вниманием будет, по меньшей мере, непорядочно, если не сказать – жестоко. У зельевара хватало проблем и без ухаживаний безразличного ему человека. Правда, иногда Рему казалось, что он чувствует устремлённый на него взгляд – пристальный, но не враждебный, скорее, какой-то изучающий, оценивающий. Но ему никогда не удавалось перехватить этот взгляд, и постепенно он убедил себя, что это всё лишь плод его фантазии. Кроме того, у него не было никакой уверенности, что Снейп, как и он, предпочитает мужчин. Сам-то он своей ориентации не скрывал, но Северус всегда оставался тайной за семью печатями. Итак, Ремус оставил все попытки сблизиться с зельеваром и как будто даже успокоился. Ну, не считая снов раза три-четыре… в неделю. Но кто же придаёт значение снам? Разве что профессор Трелони. Закончился год, зима сменилась весной. За всё это время Ремус едва ли перекинулся со Снейпом десятком слов. И вот сегодня после завтрака Снейп догнал его на выходе из Зала и сказал: -Люпин, ты не мог бы зайти ко мне сегодня после занятий? Ремус изумленно посмотрел на коллегу. Что это на него нашло, заболел? Да нет, вроде такой же. Разве что ещё бледнее, чем всегда… — Так что? – вновь спросил Снейп, отбрасывая назад волосы. Нервничает? — Да, Северус, конечно. А что… — Потом, — бросил зельевар и унёсся ещё быстрее, чем обычно, оставив Ремуса недоумевать: что же такое случилось, что Северус сам (сам!) приглашает к себе ненавистного оборотня. «Может, мои гриффиндорцы чего натворили? Или очередной бредовый циркуляр из министерства, у них там по-прежнему бардак», — размышлял Ремус, малодушно притормозив у двери, из которой он вылетел, как ошпаренный, ещё в сентябре. В этот момент дверь распахнулась, и Снейп возник на пороге, будто ждал. — Здравствуй, Северус, — не растерявшись, выдал Люпин и даже приветливо улыбнулся. Годы тренировки всё-таки. Снейп как-то нервно взмахнул рукой и посторонился, впуская Рема, а сам захлопнул дверь и начал накладывать запирающие заклинания. Всё чудесатее и чудесатее. ***** В кабинете ничего особо не изменилось: потёртый ковёр, весь в пятнах от зелий, книжные шкафы, добротный дубовый стол, на столе… Хм, а это что? Стоящий на огне котелок пах очень странно, Ремус мог бы поклясться, что ни с чем подобным он раньше не сталкивался. Там же стояла глубокая посудина, от которой пахло ещё сильнее. Видимо, опять какой-то новый рецепт: за этот год Снейп уже дважды получал премии от Гильдии Зельеваров и благодарственные письма из министерства. Так и не услышав приглашения присесть, Ремус повернулся к зельевару. Тот по-прежнему стоял у двери, скрестив руки на груди, и смотрел в пол. — Итак, Северус, о чём ты… — Меня укусил чёрный пикси, — перебил Снейп, подняв взгляд. Ремус подавился воздухом. — Что?! Но как? И где, ради Мерлина, ты нашёл чёрных пикси?? — В Запретном Лесу, — Снейп отлип наконец от двери и, по дуге обойдя поражённого Рема, подошёл к столу и опёрся на него ладонями. – Вчера вечером. Люпин знал, что зельевар иногда ходит в Запретный Лес за ингредиентами, и МакГонагал неоднократно выговаривала ему за это, грозя опасными тварями, который могут водиться в чаще. Снейп с удовольствием отбивался, говоря, что после того, как по Лесу из года в год шлялся карательный отряд под предводительством Поттера, все твари повывелись, а пауки так вообще перешли на вегетарианское питание. Весь преподавательский состав посмеивался над очередной пикировкой этих двоих, и вот на тебе… — Но ведь их истребили ещё в прошлом веке! – Рем всё никак не мог поверить. – А это точно был чёрный пикси? Вместо ответа Снейп подхватил ту самую резко пахнущую посудину и протянул Люпину. На дне её лежала иссечённая мохнатая тушка, похожая на пикси только размером и наличием крыльев. На самом деле существо напоминало гигантскую гусеницу с рудиментарными конечностями и мордочкой летучей мыши. И хотя Ремус видел чёрных пикси только на рисунке в книге, сомнений быть не могло. В своё время эти маленькие юркие существа были сущим бичом магической Британии, особенно лесных районов. Они жили на деревьях, питались насекомыми, зимой впадали в спячку и не причиняли никакого вреда, если бы не одно «но» — способ размножения. Весной и летом чёрные пикси кусали магов (а именно – половозрелых мужчин), заражая их. Буквально через неделю в организме укушенного мага развивались две-три, реже четыре червеобразных личинки, которые начинали шевелиться и ползать под кожей; через месяц они собирались дозревать в области одного из крупных лимфатических узлов, а ещё через неделю опухоль прорывалась и «новорождённые» появлялись наружу. Собственно, от этого не умирали, но процедура была болезненной и могла серьёзно травмировать мага, причём не только в физическом плане: мало кто мог спокойно воспринимать шестинедельное ползание внутри себя и момент появления на свет этих милых существ. Кроме того, чёрные пикси были всё же волшебными тварями, и их укус неминуемо приводил к изменению магических способностей в худшую, как правило, сторону: у пострадавших наблюдалось общее ослабление и нестабильность ИМФ (индивидуального магического фона) и стихийные выбросы магии. По той же причине исключалось какое бы то ни было хирургическое вмешательство: внутри эти существа были как бы частью магической ауры носителя, извлечение личинок искусственным путём грозило непредсказуемым и плачевным исходом, вплоть до потери магических способностей. Всё это Рем припомнил, отрешённо разглядывая мохнатую тушку. Был лишь один, более чем оригинальный способ остановить заражение. В памяти всплыла статья из прочитанного несколько лет назад учебника «ЗОТС. Книга для учителя». «Не позднее, чем через 24 часа после укуса, пострадавший должен вступить в половое сношение с мужчиной (желательно равным или превосходящим его по магическому потенциалу и не заражённым чёрными пикси), исполняя пассивную роль. Неизвестно, имеет ли значение сам половой акт, или же исцеляющий эффект обусловлен попаданием семени в организм пострадавшего, никаких официальных исследований в данном направлении не проводилось. Также необходимо после полового акта принять специальное зелье (см. Примечания)…» Рецепт зелья Рем тогда, помнится, пропустил: статья об этих тварях была в разделе «Исчезнувшие виды» и не представляла никакого практического интереса. По крайней мере, так считалось. В конце девятнадцатого века правительство обратило внимание на поток жалоб от жителей лесных районов, которым до смерти надоело тратить время на отпугивающие заклинания и деньги – на зелья-репелленты, и постановило уничтожить всех чёрных пикси на территории магический Британии. И охотники, как правило, ходили группами, на случай если… Ремус усилием воли отогнал от себя возникшие в мыслях картины возможного исцеления с участием Снейпа и шагнул к котелку. — А это, стало быть, и есть то зелье? Надо же, не думал, что когда-нибудь его увижу. А почему у него такой странный запах? — Поджелудочная железа чёрного пикси. — О. Понятно. Вот почему тушка в таком состоянии. Кстати, надо бы снарядить экспедицию в Запретный Лес, там могут быть и другие, а весна только началась, и они… — Люпин. — Что, Северус? Снейп выпрямился и в упор глянул на Ремуса. — Я хотел попросить тебя помочь мне с лечением. — Помочь тебе с… — Люпин утратил дар речи. Этого просто не может быть. – Ты хочешь, чтобы я это сделал?? Но почему ты не… — самый очевидный выход, которым он и сам бы воспользовался, пришёл ему на ум. — Почему я не обращусь в публичный дом, ты хочешь сказать? Зельевар, как всегда, буквально читал мысли. Рем окончательно смутился. Если бы перед ним стоял не Снейп, он бы подумал, что сказано это было с горечью. — Нет-нет, я просто имел в виду кого-то… близкого. Снейп свирепо глянул на него. - Я не состою в ассоциации геев-активистов Британии, — буркнул он. – А вариант с услугами профессионалов отпадает – для зелья нужна кровь… партнёра. Это Люпин мог понять. Магия крови оставалась самой тёмной и малоисследуемой частью магической науки. Предполагалось, что добровольно отданная для проведения ритуала или изготовления зелья кровь мага каким-то образом связывает людей, оказывает определённое влияние, но характер взаимодействия оставался неизвестен, так как не было желающих для участия в опытах. В любом случае, было совершенно немыслимо предоставить свою кровь постороннему. С другой стороны, попросить об этом кого-то значило признать, что ты полностью доверяешь этому человеку, не ждёшь от него ничего плохого и, возможно, считаешь его близким и не страшишься вероятных последствий магии крови. Ремус мотнул головой, отгоняя неуместные мысли. В самом деле, ну к кому ещё мог обратиться Снейп? Чудом выбравшийся из Азкабана Малфой тут же уехал вместе с семьёй на родину предков, во Францию, а других друзей у Северуса, похоже, и не было: заваленный работой, он почти безвылазно жил в Хогвартсе, лишь изредка отлучаясь в министерство и на съезды Гильдии Зельеваров. С Люпином они как-никак были знакомы почти тридцать лет, вместе работали, состояли в Ордене Феникса… — Ладно, Люпин, забудь, — сказал вдруг Снейп, прерывая затянувшееся молчание. – Я не вправе требовать от тебя… такого. Ступай. Прошу прощения за беспокойство. — Он вновь повернулся к двери, намереваясь снять Защитные чары. Чёрт, он что, принял его молчание за нежелание помогать? Или за… отвращение? — Нет-нет, Северус, я согласен! – выпалил Люпин. — Согласен? Кивок. - Тогда нужно закончить с зельем,— сказал, помолчав, Снейп. — Конечно, — вновь кивнул Ремус и потянулся к лежащему на краю стола ножику с деревянной ручкой. – Могу я… — Не трожь, идиот! – рявкнул Снейп, в мгновение ока оказавшись рядом и стиснув его запястье. — Серебряный, — пояснил он отвыкшему от подобного тона Люпину, отпуская его руку. – Вот, давай сюда. – Снейп протянул ему небольшую посудину и произнёс заклинание, тронув палочкой ладонь Ремуса. Тот чуть напрягся, почувствовав запах крови. Алые капли медленно стекали в миску, а Снейп тем временем придирчиво изучал варево в котелке, что-то добавлял, помешивал. Как всегда, когда дело касалось зелий, он был полностью сосредоточен, жесты и движения стали экономными и плавными. Люпин поневоле засмотрелся на кружащего у стола зельевара. — Достаточно, — Снейп забрал посудину, тщательно отмерил нужное количество крови и шагнул к котелку. Ремус, залечив рану на ладони, последовал за ним. Помешивая тёмно-зелёное резко пахнущее варево против часовой стрелки, зельевар аккуратно влил последний ингредиент. Содержимое котелка забурлило, выпустило облачко золотистых искр и успокоилось, приобретя красивый перламутровый оттенок. Магический огонь под котелком погас. Готово. — Получилось? – почему-то вполголоса спросил Рем. — Естественно, — огрызнулся Снейп. Люпин удивлённо глянул на него и вдруг осознал, что им сейчас нужно будет сделать. Он и Северус… Ох. Снейп стоял, глядя в сторону и скрестив руки на груди, но порозовевшие скулы доказывали, что и ему вид готового зелья напомнил о необходимости продолжить лечение. ***** — Я полагаю, — начал Ремус, — нам нужно перейти в спальню. — Это ещё зачем? Рем ушам своим не верил. — Как это «зачем»? Чёрт, Северус, ты же не думал, что мы будем заниматься сексом прямо здесь? Судя по виду Снейпа, именно так он и подумал. Несколько секунд он буравил Ремуса яростным взглядом, а затем хмыкнул и как-то небрежно повёл плечом: мол, будь по твоему, мне всё равно. Он развернулся и направился к неприметной двери в глубине комнаты, наполовину скрытой портьерой. — Э-э… Северус? Тот обернулся. — У тебя есть смазка? Снейп уставился на него так, словно впервые увидел. Замечательно, Рем. Очень романтично, чёрт подери, лучше не придумаешь. Всё так же молча Снейп подошёл к шкафу с зельями и, с минуту порывшись в его недрах, выудил плоскую баночку с чем-то прозрачным и швырнул её Ремусу. — Что-то ещё? – с издевательской заботой спросил Северус и, не дожидаясь ответа, скользнул в дверь спальни. Шкаф с зельями? О, чёрт. ***** Осенённый ужасной догадкой, Ремус рванул вслед за ним. За дверью оказалась довольно просторная спальня: коричневый ковёр с геометрическим рисунком, растопленный камин – необходимость в каменных подземельях, кровать, застеленная серо-зелёным пледом. Но Рему сейчас было не до красот интерьера. — Северус, — позвал он стоящего у камина зельевара. Тот медленно, словно нехотя, обернулся. — У тебя… Ты когда-нибудь… был с мужчиной? От апатии Снейпа не осталось и следа. — Это не твоё дело! – рявкнул он и вновь уставился в огонь. «Значит, нет, — с упавшим сердцем подумал Ремус, вертя в руках баночку и чувствуя, как подступает паника. Его первый раз… наш первый раз… гетеросексуал… и я должен… но я никогда… кажется, никогда… да ещё при таких идиотских обстоятельствах… и мой опыт… какой к чёрту опыт… это же Северус… его и так от меня воротит… усраться можно, как говаривал Сириус… при чём тут Сириус… чёртчёртчёрт…" Ремус медленно выдохнул. — Ладно, — ровно сказал он. Швырнул на кровать осточертевшую баночку и потянулся к застёжке на своей мантии. Услышав шелест одежды, Снейп обернулся и изумлённо уставился на Ремуса, который уже избавился от мантии и теперь стягивал свитер. — Какого дьявола ты творишь? — Раздеваюсь, Северус. И тебе рекомендую заняться тем же. — Зачем? Что, без этого нельзя? Какого чёрта?? – брызгал слюной зельевар, свирепо наблюдая за Люпином, невозмутимо раскладывающим одежду на спинке кресла. «Он что, думал, что я нагну его тут в углу и по-быстрому отымею??» «Нет, — участливо подсказал Рему внутренний голос. – Вообще-то он думал, что ты нагнёшь его прямо в лаборатории». Так, главное – не выходить из себя. — Я так хочу. – И мягче, — Не бойся, Северус. — Я не… — Снейп захлебнулся фразой и, стиснув челюсти, принялся срывать с себя мантию. Ремус избавился от рубашки и звякнул пряжкой ремня, упорно глядя в противоположный угол комнаты. Мысли по-прежнему скакали, словно обезумевшие блохи, эрекции не было и в помине. «Словно персонажи идиотского фарса», — с дурнотной тоской подумал Рем и, стянув брюки, повернулся к Снейпу. Тот уже умудрился раздеться до белья, но внимание Люпина привлекло его лицо, вернее, глаза… Ого. — Тебе нравится, Северус? – спросил он, подходя ближе. – Нравится смотреть на меня? Снейп отшатнулся от него, покраснев ещё больше. — Хочешь получить максимум удовольствия от моего унижения, Люпин? – неожиданно спокойно спросил он. Голос прозвучал тускло и как-то безжизненно. «Я не… Это не…» Чёрт. Не так. А как же? Как?? Рем наклонился, чтобы стянуть носки, страстно мечтая оказаться где угодно, лишь бы подальше от этой… пыточной. Послышался скрип кровати. Ремус обернулся… И остолбенел. Снейп лёг, уткнувшись лицом в подушку, опираясь коленями и приподняв бёдра, выставив зад, точно молящийся дервиш. Картина маслом, «В ожидании экзекуции». В другом месте и с любым другим человеком невозможно было бы удержаться от смеха. Но сейчас Ремусу не было смешно. Зато на смену страху пришла какая-то болезненная нежность, а ещё – спокойная уверенность в том, что он сделает всё, чтобы Северусу было хорошо. «Тебе понравится, — мысленно сказал он, садясь на постель рядом с затаившим дыхание Снейпом. — Я обещаю». — Не так, — произнёс Ремус, легонько тронув поясницу вздрогнувшего от прикосновения Северуса. – Просто ляг на живот. Тот послушался и вытянулся на кровати, по-прежнему не отрываясь от подушки. Ремус разглядывал его. Северус был именно таким, как он себе и представлял: худым и жилистым, длинноногим и узкобёдрым. Резкий контраст белой кожи и чёрных волос внезапно показался ему необыкновенно притягательным. Хотелось ощутить запах, попробовать на вкус. Хотелось всего. Но он не будет торопиться, только не сегодня. Приподнявшись, он навис над Снейпом и опустил ладони ему на плечи. Точно, как каменный. Вернее, мраморный. Рем слегка надавил, погладил, скользнул ниже, очерчивая кончиками пальцев сведённые лопатки, разминая напряжённые мышцы. — Что ты делаешь? – приглушённо спросил Снейп. — А на что похоже? – улыбнулся Ремус. – Так надо. Просто расслабься. Кожа Северуса была сухой и очень тонкой, она ощущалась, словно папиросная бумага или лепестки засушенных цветов. Рем оглаживал его бока, разминал поясницу, но обходил ягодицы. Когда он осторожно провёл ладонями по внешней стороне бёдер Снейпа, тот непроизвольно развёл судорожно стиснутые ноги. Совсем чуть-чуть, но… Рем улыбнулся, медленно провёл ладонями от подколенных ямочек вверх и вновь принялся массировать плечи, терпеливо уговаривая неуступчивые мышцы. Постепенно его движения становились более энергичными, чувственными. Кожа под ладонями чуть порозовела, Снейп ощутимо расслабился. Ремус наклонился и легонько тронул губами позвонок, соблазнительно выглядывающий из темных прядей. Подождал. Поцеловал в плечо, оставив влажный след, потёрся щекой. Северус никак не реагировал, но оставался расслабленным. Хорошо. Ремус осторожно отвёл пряди чёрных волос, желая обласкать манящую его шею, и замер, увидев ужасающую в своей неуместности багровую шишку чуть пониже левого уха. Снейп беспокойно шевельнулся. — Это оно, да? – спросил Ремус, тронув кончиками пальцев воспалённую и натянутую вокруг места укуса кожицу. — Да, — Снейп повернул голову так, что Рем теперь мог видеть его профиль на фоне бледно-лиловой наволочки. Он коснулся щеки Северуса. — Мы избавимся от этого. Тот промолчал, лишь закрыл глаза. Ремус решил принять это за согласие и, скользнув ниже, поцеловал кожу меж лопаток, потом ещё раз, провёл кончиком языка… Его ладони легли на ягодицы Северуса, оглаживая их, слегка сжимая; большие пальцы скользили вдоль расселины, касались подъягодичных ложбинок. Рем забыл обо всём: гладкая кожа пылала под ладонями, её вкус пьянил почище огневиски. Прижавшись губами к шелковистым прядям на затылке, он с наслаждением вдохнул аромат лимонного шампуня. Где-то на краю сознания промелькнула мысль, что Северус, похоже, принял душ перед его приходом. Странно… Неважно… Хотелось ещё больше тепла, запаха, прикосновений. Опираясь на ладони, Ремус слегка наклонился и потёрся грудью о его спину, не переставая скользить губами по шее. Поцелуи, прежде легкие, порхающие, деликатные, стали теперь влажными, горячими, требовательными. Ему показалось, что дыхание Северуса стало более частым и неглубоким. А если так? Он опустил бёдра и потёрся о его поясницу, позволяя почувствовать свою эрекцию. Снейп напрягся, и Рем было отстранился, но тут же почувствовал слабый запах – манящий, обещающий аромат чужого возбуждения. Снейп хочет его. От одной этой мысли его эрекция стала прямо-таки твердокаменной. Больше всего сейчас хотелось перевернуть его на спину и… Нет. Забыть о себе, не торопиться. Всё правильно. Пока. Ремус медленно выдохнул и склонился над замершим под ним Снейпом, выводя кончиком языка прихотливые узоры на его пояснице, продолжая массировать бёдра и ягодицы, дразня горячую расселину между ними лёгкими прикосновениями больших пальцев. Вскоре Северус как-то судорожно вздохнул, ёрзая по покрывалу, и Рем понял, что вознаграждён за терпение. Выпрямившись, он потянул партнёра за собой, подсовывая ему под бёдра небольшую подушку, и нащупал позади себя выданную ранее баночку. Прозрачная мазь пахла свежескошенной травой и мгновенно таяла в ладони. Он осторожно развёл бёдра Северуса и коснулся горячего сморщенного отверстия. Снейп вздрогнул, и Ремус вновь потянулся губами к полюбившемуся местечку между лопаток. Его пальцы деликатно кружили вокруг входа, поглаживали, слегка надавливали. Запах свежей травы стал сильнее, и вскоре палец Рема проскользнул внутрь и задвигался, поглаживая гладкие стенки, постепенно проникая всё глубже. Невероятно. Уткнувшись лбом в плечо Снейпа, Ремус ловил его частые вдохи. Его палец уже свободно скользил внутри, и он так же осторожно ввёл второй. Продвинувшись глубже, он слегка повернул кисть, и Северус издал приглушённый стон, от которого Рем на секунду забыл, как дышать. Он повторил движение, и Снейп застонал в голос, вскинув голову и, прогнувшись, резко дёрнул бёдрами. — Тссс, тише, — прошептал Рем, не понятно к кому обращаясь: у него самого уже туман перед глазами плавал, так сильно, до боли, он хотел Северуса. Вид собственных пальцев, скользящих меж бледных поджарых ягодиц, отнюдь не способствовал самоконтролю, но он терпеливо продолжал ласкать любовника, растягивая его, настойчиво потирая бугорок простаты, пока не почувствовал, что Северус готов. К тому моменту они оба дышали, словно загнанные лошади, а Снейп настойчиво вжимался пахом в подушку. Ремус отстранился и положил ладони на бёдра Северуса, заставляя того опереться на колени. Теперь его поза напоминала ту, которую он так отважно принял в начале вечера, но незначительные штрихи в виде раздвинутых бёдер и расслабленного, блестящего от смазки ануса превращали смехотворное зрелище в невероятно возбуждающее, безумно желанное. Плавки словно сами слетели с Ремуса, и, одним движением смазав свой мучительно ноющий член, он устроился между ног партнёра и осторожно надавил на манящее отверстие. Северус попытался отстраниться, но Рем удержал его и, скользнув ладонью под их тела, обхватил его член и принялся нежно поглаживать, увеличивая давление сзади. Он медленно погружался в обжигающую тесноту и, наконец, замер: из груди Снейпа вырывались всхлипы, но по-прежнему твёрдый член сладко подрагивал в ласкающей его ладони. Дав любовнику время привыкнуть, Рем склонился ещё ниже и выдохнул ему в ухо: — Северус… — мягкий толчок. – Сеееверус… — два стона слились в один, так же, как и их тела, двигающиеся в едином ритме. Ремус наращивал темп, входя до конца, теряя голову от отзывчивости любовника, который стонал и выгибался, пытаясь принять его ещё глубже. Мерлин. Кто бы мог подумать… Нет, не думать. Не сейчас. Рем внезапно остановился и, выпрямившись, потянул за собой Снейпа, устроив его голову у себя на плече. Теперь можно было прижаться к нему всем телом, всей кожей, держать в объятиях и шептать на ухо, как он прекрасен и как давно он, Ремус, мечтал о нём, как желал его... Неважно, что будет потом, но сейчас, когда он придерживал льнущего к нему любовника, слышал эти сладкие стоны, ласкал его член и погружался в горячую глубину его тела, Снейп принадлежал ему. — Кончи для меня, Северус, — выдохнул Рем, задвигавшись ещё быстрее. – Я хочу видеть. Давай же… Снейп вскрикнул и задрожал в руках любовника, залив его ладонь горячей спермой. Ремус совсем ошалел от ощущений, звуков и запахов, но, каким-то чудом сумел сдержаться, не выплеснуться в эту засасывающую глубину. Он не хотел, чтобы всё закончилось так быстро. Рем осторожно опустил обмягшего Снейпа на постель, перевернув его на спину. Раньше он частенько представлял себе Северуса в таком состоянии, но фантазии и близко не стояли с реальностью. Он раскинулся перед ним – раскрасневшийся, встрёпанный, покорный. Воздух со свистом выходил из пересохших искусанных губ, на вздымающейся груди блестели перламутровые капельки спермы… — Северус, — позвал его Рем, сполна насладившись зрелищем. – Посмотри на меня. Тот открыл глаза, и Ремус, не отпуская его взгляд, медленно склонился над пахом Снейпа и лизнул чувствительный после оргазма член. Северус неверяще уставился на любовника, нежно обхватившего губами мягкую головку, но уже через минуту стонал от неторопливой ласки, приподнявшись на локтях и не отрывая взгляда от Рема. Тот же, собрав с его живота остатки семени, направил увлажнённые пальцы вниз, скользнув в расслабленный вход и безошибочно находя точку, которая мгновенно делала Северуса твёрдым, жаждущим большего. Вскоре Снейп пытался одновременно насаживаться на скользящие внутри пальцы и вбиваться в ласкающий его рот. Наконец Ремус почувствовал, что не может больше ждать. Выпрямившись, он попытался согнуть ноги Снейпа в коленях, но тот вдруг сам притянул его ближе, обнял за талию, подался вперёд… У Рема перехватило дыхание. Просунув руку под спину Северуса, он привлёк его к себе и, неотрывно глядя ему в глаза, одним плавным движением скользнул внутрь. Снейп издал гортанный вскрик, вцепился в покрывало… И Ремус перестал себя сдерживать. Рыча, он врывался в податливое тело, ловил губами стоны любовника, вбивал его в постель, отчаянно целуя, стискивая в объятиях, с восторгом ощущая ответную дрожь нарастающего наслаждения. Он забыл обо всём, кроме этого человека, который двигался ему навстречу, открываясь и отдаваясь так полно и так сладко, сладко… ***** Рем проснулся от холода и осознал две вещи: камин потух, а ему опять приснился сон, где они с Северусом… Сон? Он буквально подпрыгнул на кровати, судорожно вглядываясь в темноту комнаты. Чужой комнаты, осознал он, нащупывая ладонью незнакомый плед, покрытый характерными пятнами. Запах стоял тоже вполне узнаваемый. Мерлин. То есть они с Северусом и впрямь… Рем вспомнил, что наговорил Снейпу в момент страсти, и схватился за голову. Удачно выбрал момент, ничего не скажешь. Им было хорошо вместе и, может быть, постепенно они могли бы… «Ага, особенно с учётом того, что его к этому принудила болезнь, а ты с таким явным удовольствием воспользовался ситуацией! И весёленькое же вышло свидание, ничего не скажешь. Для первого раза самое оно!» — проснулся вместе с Ремусом внутренний голос. Возникло желание потихоньку одеться и сбежать, чтобы не смотреть Северусу в глаза после всего, что он себе позволил. Но тут Рем, оглушённый поначалу мыслями, услышал шум воды, а, чуть приподнявшись, разглядел тонкую полоску света. Значит, он в ванной. Нет, нельзя уходить. Необходимо убедиться, что всё сработало, что Северус здоров. Вдруг не получилось? Уж по магическому потенциалу-то он Снейпа точно не превосходит. «А вечером ты как-то не подумал об этом, да?» — издевался внутренний голос, но Ремус в кои-то веки приказал ему заткнуться. Шум воды стих. Сейчас он пойдёт и убедится, что с Северусом всё в порядке и… выслушает то, что он ему скажет. Представляя себе, что это может быть, Рем поднялся и, рассеянно завернувшись в плед, шагнул к двери. За ней обнаружилась небольшая ванная комната, выложенная плиткой с красивым малахитовым узором. Северус стоял, тяжело опираясь ладонями на раковину. Заслышав скрип двери, он поднял глаза, и Рем увидел в зеркале настороженный взгляд. Снейп медленно развернулся к нему. Он только что принял душ, и капельки воды стекали по обнажённому торсу, теряясь на чёрном шёлке пижамных штанов. Ремус усилием воли перевёл взгляд на лицо зельевара. Тот всё так же молча смотрел на него, и Рем вдруг осознал, что стоит перед ним взъерошенный, полуголый, заляпанный засохшей спермой. Чёртов плед упорно сползал с плеч. — Я просто хотел узнать, всё ли в порядке, — пробормотал он, не в силах больше выносить это ужасное, набухающее молчание. – Ты больше не заражён? Вместо ответа Северус отвёл ладонью мокрые пряди волос и чуть повернулся, демонстрируя шею. Багровая дрянь исчезла, оставив лишь небольшой бледно-жёлтый синяк. — А… Ну, прекрасно. Поздравляю. Хорошо, что всё обошлось… "Мерлин, что я несу!" Ответом опять было молчание, которое пугало больше, чем самые ядовитые реплики, и Рем, пробормотав, «Ну, тогда я пойду», шагнул к двери. — Люпин. Он обернулся. — Я тебе обязан. С меня причитается за лечение. Рем уже хотел по обыкновению вежливо ответить «НучтотыСеверускакаяерунда», но тут его обжёг взгляд Снейпа. Так смотрит ребёнок, который хочет достать с полки красивую вазочку, но боится не удержать, разбить её. Он уже видел это. Совсем недавно… "Тебе нравится, Северус? Нравится смотреть на меня?" — И как же ты собираешься расплачиваться? – спросил Ремус охрипшим отчего-то голосом. Снейп шагнул ближе. — А чего бы ты хотел? Позабытый плед мягко соскользнул на малахитовый пол.