Мамаша

      В красивой комнате на втором этаже особняка Хьюга Александра сняла свое хаори и аккуратно сложила его рядом, дожидаясь хозяйку поместья. Тем временем, Ханако оставалась внизу, отдавая необходимые распоряжения слугам из побочной ветви. Когда все приготовления были завершены, - что потребовало достаточно времени, - молоденькая служка-Хьюга принесла горячий чай и сладкие булочки, а чуть погодя в комнату вернулась и Ханако. На ней были белоснежные одежды, вышитые нежно-лиловыми цветами. - «Ну прям благородная дама, не иначе» - мрачно подумала Сашка, неосознанно сравнивая себя и Ханако. Вроде они в одном положении, но какая же разница во внешнем виде и внутреннем состоянии! Ласточкина тут же мысленно примерила на себя образ Ханако, отметив при этом, что в таких тряпках будет очень неудобно пытаться готовить. А во что они превратятся после попыток накормить Саске! - У меня была очень тяжелая ночь, Ханако-сан, - сразу предупредила женщину Александра, принюхиваясь к чаю. – Поэтому, теперь-то я могу поинтересоваться, зачем меня зазвали в гости? Хьюга чинно опустилась напротив, обхватила своими тонкими пальчиками высокую чашку. Сашка отстранённо подумала, что внешность очень обманчива. Ханако Хьюга носила звание джонина, и с легкостью могла переломать своими тонкими пальчиками кости противника. - Мой муж сказал, что видел вас этой ночью, - сказала она как само собой разумеющеюся, а Сашка тут же внутренне напряглась. Шантажировать что ли собралась? - Понятия не имею, о чем он, - пожала плечами женщина в ответ, не сводя взгляда с Ханако. Он сделался мрачным и напряженным, и Хьюга, приметив это, поспешила объясниться. - Я вовсе не собираюсь вас запугивать, Микото-сан. Как я и сказала, мне нужна ваша помощь в одном очень деликатном деле. Ласточкина вскинула бровь. - Конкретнее. Ханако оставила чашку, сомкнув свои нежные губки. Сашка выдохнула. Она была устала и немного раздражена, а от одной мысли, что ей придется соблюдать сложный этикет межкланового общения, у нее начиналась изжога. - Ханако-сан, при всём уважении… - Вчера посол Кумо похитил нашу дочь, Хинату. - Как? Когда? Его поймали? – пораженно вскинулась Александра. Откровение Ханако напрочь смело все следы усталости и раздражения. Голова женщины заработала, просчитывая возможные варианты, при которых никто не останется обделенным. – Ханако-сан, полиция, к сожалению, была расформирована, но это не значит, что Учиха останутся в стороне. Наш клан окажет любую возможную помощь. - Всё в порядке. Хинату удалось спасти, - поспешила успокоить Ласточкину Хьюга. – Именно поэтому, к сожалению, нам нужна ваша помощь. - В смысле? – одновременно удивилась, оскорбилась и заинтересовалась Александра. Ханако тяжело вздохнула… …Пересказ всего произошедшего за ночь занял не более трех минут. Про ненамеренное убийство, - Ласточкина тут же припомнила, что Хьюга был в крови, - про давление Кумо, про переговоры, про срочную мобилизацию всех специальных джонинов Конохи. Но самое главное – про совершенно абсурдное решение братьев Хьюга, которое они как раз обсуждают всей мужской и значимой частью клана. - В смысле? – нахохлившись, повторила свой вопрос Александра с той непередаваемой интонацией, с которой женщины выражают свое крайнее неодобрение ситуации. – Они с ума там коллективно сошли? Ханако взмахнула ресницами, молчаливо соглашаясь с каждым сказанным словом. А чтобы ее согласие было воспринято совершенно однозначно, женщина еще и кивнула. - То есть, на нас напали, - Ласточкина начала загибать пальцы. – Нарушили условия договора. Похитили нашего ребенка. Получили п… больно и обидно. И теперь решили из нас сделать виноватых? – Ласточкина нахмурилась. – Хороши орлы. Горная порода. - Что вы будете делать? – аккуратно осведомилась Ханако. Александра дернула уголком губ. Лиса. Тихая, хитрая лисица, решившая загрести жар Сашкиными руками. А так всё хорошо начиналось, Ласточкина почти поверила ей. Но мимика, взгляд, неосторожная интонация – выдали ее с головой. - Я буду молится, чтобы Хизаши передумал, - клятвенно пообещала она, сделав скорбное выражение лица. – Я теперь, простите меня, Ханако-сан, но мне пора идти. Я сожалею вашей беде. Ласточкина встала и засобиралась домой. Ханако наблюдала за этим с плохо скрываемой растерянностью. Сашка накинула хаори на плечи и тогда только Ханако взорвалась: - Я думала, вы любите его! – заявила она, привстав с места. – Разве вы не должны сделать все ради человека, которого любите? - А я думала, что отношения двух взрослых людей, это только их дело, - холодно ответила Александра. – Или, тот факт, что я, допустим, питаю чувства к Хизаши, делает из меня отличную мишень для манипуляций? - О чем это вы? – нахмурилась Ханако, явно оскорбленная таким предложением. Сашка ухмыльнулась уголком губ, она подумала, что сейчас самое время исполнить одну свою старую мечту. Она протянула руку к ручке, коснувшись ее пальцами, продолжая смотреть на Ханако Хьюга в полуобороте. Ее голос был холоден, как студеная сталь. - Мы знаем друг друга много лет, но ты никогда не обращалась ко мне за советом или помощью. Я не могу вспомнить, когда ты приглашала меня в свой дом. Будем откровенны, Ханако: ты никогда не искала моей дружбы, и ты опасалась быть у меня в долгу. Я понимаю, здесь, в Конохе, вы, Хьюга, нашли свой Рай. У вас хорошо шли дела, вас защищал Хокаге, и тебе не нужны были такие друзья, как Учиха. А теперь ты приходишь ко мне и говоришь: Учиха Микото, мне нужна твоя помощь. – Она выдержала паузу, посмотрев на Ханако сверху вниз. – Но ты просишь без уважения. Не предлагаешь дружбы, даже не думаешь обратиться ко мне – Доно. Нет, ты нарушаешь мой покой, в такой светлый день, и просишь меня подставить свою шею, ради твоего клана. Ханако пристыжено опустила глаза. Ласточкина дала ей время переварить услышанное, после чего открыла дверь и посоветовала напоследок: - Обдумай мои слова, Ханако-сан. Обдумай их хорошенько, и реши. Александра торопилась домой. Она успела заметить то, до чего ей не было дела еще вчера: улицы деревни действительно были такими пустыми, словно вокруг бесновалась чума. И хоть путь от квартала Хьюга до Учиха был коротким, она успела встретить всего одного случайного прохожего. А ведь раньше не было и дня, чтобы по улицам кто-нибудь не слонялся! - С возвращением, Микото-сан. Как прошла встреча с Ханако-сан? В дверях особняка Ласточкину встретил Като. Он помог ей снять хаори, проводил до гостиной, в которой было уже убрано и вычищено так, что ни одна деталь не напоминала о вчерашнем происшествии. Ласточкина опустилась на татами, оттарабанила задумчиво по колену. - Хьюга в глубокой заднице, - проговорила она себе под нос, и обратилась напрямую к Като. – У нас появились неплохие перспективы. Но сначала я должна как следует все обдумать. Какие слухи бродят по клану? Я всё такая же узурпаторша, как и вчера, или есть что-то новенькое? Като хмуро поправил очки. - Вы достаточно напугали их вчера, чтобы на какое-то время стало тихо. Однако, мы должны будем предъявить доказательства, что Фугаку-сама жив и здравствует. Вы обязаны объяснить, что произошло. - Политика, политика, - с явным отвращением, отразившимся на красивом лице, протянула Ласточкина, после чего, спросила внезапно, и лицо ее снова посветлело: - Мальчики уже проснулись? - Итачи-сан встал раньше всех. Он и Изуми-чан ушли еще до вашего возвращения, юный наследник играет во внутреннем дворе. - Один? – прохладно поинтересовалась Александра, а Като покачал головой. - За ним присматривает Якуми. Сашка хмыкнула. Это тот самый Якуми, который оказался перебежчиком Фугаку. Который запер ее в Северном доме, и сторожил, как пес. Ну, она еще придумает, как на нем отыграется. Она подумала, что хорошо бы увидеть Саске, но побоялась, что не сможет оторваться от сына и решит отложить все дела на неопределенный срок. С другой стороны – она же обещала себе не повторять ошибок прошлого. - Я хочу проведать Фугаку. Приведи туда Саске, будь добр. С этими словами Александра встала и неторопливо прошагала в спальню мужа. Ничего не изменилось: мужчина всё так же лежал в бессознательном состоянии. Тяжелые шторы полностью заслоняли и без того скудный зимний солнечный свет, в комнате было невероятно душно. Александра раскрыла шторы, приоткрыла окно, пуская в помещение свежий воздух. Она подумала, что, будь Фугаку в сознании, он бы непременно жаловался, что ему нечем дышать. Он вообще любил тарахтеть по мелочам, и никогда не говорил, если происходило что-то по-настоящему серьезное. - Сегодня должен прийти врач. Он еще раз осмотрит тебя, - начала рассказывать Александра, поправляя одеяло на муже. – Поэтому, надо бы тебя привести в порядок. Похож черти на кого, - она приподняла голову Фугаку одной рукой, второй сбивая подушку под ней. – А потом придется устраивать к тебе экскурсии. Ты же знаешь, в клане не верят мне на слово. Думают, что я уже закопала тебя под деревом во дворе. Она усмехнулась, ласково коснувшись теплой щеки Фугаку. - «Оставить тебя что ли так? Не кричишь, не споришь, лежишь себе тихонько, воздух потребляешь» - подумала Александра, отчего на ее лице появилась задорная улыбка. – Сегодня приходила Ханако. Я знаю, ты ненавидишь Хьюга, но, думается мне, это шанс провернуть кое-какие дела. У меня есть несколько мыслей, но их бы еще обдумать. Время еще есть, немного, но есть. Я ей такую речь толкнула! – Сашка тихо засмеялась. – Ты бы видел ее лицо… Тебе бы понравилось. Или нет. Черт тебя знает, что тебе вообще нравится. Загадочный ты мой. Като привел Саске. Мальчик замер в дверях, сжимая в руках какой-то нелепый, грубо стесанный и кривой, деревянный меч. Ласточкина поманила сына к себе. - Папа? – только и спросил мальчик, пристраиваясь под боком у матери. – Он болеет? Поправится? - Очень скоро, - кивнула Сашка, крепко-крепко прижав к себе Саске. – Папа – глава клана. Его ни одна холера не возьмет. Мальчик насупился, как это обычно бывало, когда он сильно задумывался. Он продолжал неотрывно смотреть на лицо отца. Знать бы, что сейчас происходит в голове Саске. Ласточкина бы променяла все свои силищи на то, чтобы уметь читать чужие мысли. - Он не умрет, да? – снова подал голос Саске. – Итачи-нии сказал, что папа умрет. Он же не умрет? - Я твоему брату все задницу в узор от пряжки превращу, если он не перестанет пугать народ своими умозаключениями, - пробурчала Ласточкина, потому что воспитание Фугаку таки дало свои плоды. – Запомни, Саске. Нас с тобой окружают одни пессимисты. - Пипимисты? – вскинул бровки мальчик, который еще не мог выговаривать такие сложные слова. Однако, такой вариант понравился Ласточкиной намного больше собственного. Она снова хохотнула. - Да-да, пипимисты, - подтвердила Александра, а Саске снова насупился. - Я думал, что нас окружают идиоты. Женщина вскинула брови. А вот это уже ее влияние. Она вдруг подумала, что ее дети растут очень и очень разными. О том, что сейчас эти два маленьких человека – точные отражения ее и Фугаку; всех их поступков, каждого сказанного ими слова. Она не умела воспитывать детей, наступала на грабли и совершала ошибки. Но ведь она делала и что-то хорошее, хотела верить, что делает. Александра ласково поцеловала сына в чернявую макушку, отпустила к безмятежно лежащему отцу. Саске пристроился на футоне, обхватил пальцы Фугаку своими пальчиками, быстро-быстро затараторив пожелания поскорее поправляться, чтобы дальше играть с ним и ругаться с мамой. Ласточкина слушала сына с улыбкой. Она протянула руку, пригладила непослушные вихры волос Саске. Он должен вырасти сильным, у него точно материн характер. - Я когда-нибудь читала вам с Итачи про непокоренный дух? – спросила она, Саске прильнул к материнской ладони, как котенок, качнул головой. – Тогда, иди сюда. И папе тоже расскажем. Саске перебрался на колени Александры. Маленький и такой хрупкий, как черно-пестрый цыпленок. Женщина обхватила сына поперек живота, и поглубже вдохнула, припоминая слова, которые читала когда-то очень и очень давно. В маленькой комнате небольшого областного городишки, в котором жили люди без чакры, зато с норовом и невероятной твердолобостью, которая помогала им выживать не хуже, чем какое-нибудь ниндзюцу. В то время эти строки произвели на Ласточкину неизгладимое впечатление и теперь она тайно надеялась, что эти слова отзовутся и в Саске. Из под покрова тьмы ночной Из черной ямы страшных мук Благодарю я всех богов, За мой непокоренный дух. И я, попав в тиски беды, Не дрогнул и не застонал. И под ударами судьбы Я ранен был, но не упал. Комната погрузилась в медитативное благозвучие, в котором был слышны лишь звуки их дыхания да ее глубокий голос. Солнце закрыли тяжелые январские облака. Снег тяжело кружил за окном. Она говорила, и Саске видел перед собой туманные образы, и алые, как рубины глаза; он видел огонь и кровь, черные тени и блестящие под лунным светом доспехи. Он видел себя. И его маленькое сердечко билось сильно и очень громко. Оно билось отзвуками тысячелетних войн, которые пели в его крови голосами всех, кто был до него. Неважно, что врата узки Меня опасность не страшит Я – властелин своей судьбы Я – капитан своей души. Мать закончила и крепко поцеловала Саске в щеку. Юный наследник коснулся пальчиками своей щеки. Он все еще видел перед собой раскинувшиеся поля бывших и предстоящих сражений. Да, у Саске, в отличие от брата, было очень хорошее воображение. Он поднял с пола свой нелепый деревянный меч, взял его в руки не по-детски серьезно. Ласточкина оказалась довольна произведенным впечатлением. *** Врач из госпиталя подошел к обеду. Он полностью обследовал Фугаку, подтвердил догадки Александры относительно его выздоровления. Отметил положительную динамику. Однако, на счет того, когда очнется глава Учиха, предпочел никаких прогнозов не давать. «Наберитесь терпения, Микото-сан. Еще вчера ваш супруг был одной ногой по ту сторону. Даже лучшим из нас нужно время на восстановление» После чего Ласточкина поинтересовалась на счет свободных мест в госпитале. Они обсудили, возможно ли положить Шираиши на длительное лечение; все необходимые затраты и последние наработки нин-медиков, которые успели неплохо так поднатаскаться за последние пять лет. Врач упомянул труды Цунаде Сенжу, о которой Ласточкина слышала лишь отдаленно, и уважаемой Чиё из Суны, которая прославилась не только своим мастерством марионетчика, но как и выдающийся экспериментатор, которая могла одинаково виртуозно как калечить, так и лечить. - Мне бы хотелось, чтобы медики Конохи осмотрели Шираиши-сана и дали свое заключение, - попросила она напоследок, на что врач только устало выдохнул. - Это всё конечно хорошо, но мы не можем приходить по первому вашему приглашению, Микото-сан. Если вы твердо намерены поместить его в больницу и доверить нам, то, уверяю вас, мы сделаем все от нас зависящее. В любом другом случае… простите. Ласточкина проводила доктора практически до дверей и уже успела распрощаться в самых лучших чувствах, когда, во время прощания, ее взгляд случайно упал на окно. Александра так и остановилась, пожимая руку мужчине, наблюдая за тем, как сам Нара Шикаку мнется под дверьми ее дома. Моргнула. Отлипла от доктора и немедленно подозвала к себе Като. Шиноби украдкой выглянул из-за окна. - Ты видишь то же, что и я? – спросила Сашка, которая успела за это время перебрать всё, за чем мог прийти к ней токубетсу джонин. - Глава Нара? – Като удивился, что, в прочем, не помешало сделать одному ему известные выводы. – Вы успели поругаться с Нара? - Почему сразу я? – Ласточкина сложила руки на груди. – Фугаку умирает всего сутки. У него была уйма времени переругаться со всеми, с кем не успела я. - Может, я уже пойду? – без особой надежды спросил всеми позабытый врач. Като и Александра переглянулись, после чего женщина кивнула и открыла входную дверь. Врач тенью шмыгнул мимо Шикаку, скороговоркой бросив джонину что-то среднее между «добрый день» и «всего доброго». Ласточкина подобралась. - Добрый день, Шикаку-сан. Не ожидала вас здесь увидеть. Что привело главу Нара в квартал Учиха? – она старалась придать себе достаточно вежливый вид, чтобы не выглядеть вызывающе, но не настолько, чтобы Шикаку подумал, что перед ним заискивают. - Добрый, Микото-сан. Я пришел по приглашению Фугаку-сана. Вчера мы условились встретится, но, к сожалению, Фугаку-сан не смог прийти. Всё же, я хотел бы переговорить с ним. Ласточкина нахмурилась. Неужели Ходжи не доложил главе о произошедшем? С другой стороны, прошло не так много времени. Но самое главное: о чем, черт возьми, Фугаку хотел переговорить с Нара? - Что-то не так? – мгновенно уловив перемену в настроении Александры, обеспокоился Шикаку. - Вам лучше зайти. Они прошли галерею и коридор, остановились перед дверьми в спальню Фугаку. Ласточкина открыла дверь, пропуская Нара вперед. - Это?.. - Шикаку-сан, этой ночью моего мужа отравили. Брови Шикаку взметнулись вверх. - Как отравили? - Подло, гнусно, исподтишка, - кивнула она, внимательно следя за реакцией Нара. Если он был в курсе, то его обязательно что-нибудь выдаст. Мужчина окинул взглядом Фугаку, нахмурился. - Видели нападавшего? - Нет, мы немного… повздорили. Фугаку уже обследовали нин-медики. Опасность… позади. Нара присел на корточки перед мужчиной. Нахмурился. Оттянул его веко, померил пульс, после чего открыл рот и соскреб ногтем налет с его языка и понюхал. Сашка стояла чуть поодаль, сложив руки на груди и стараясь не выдать своего волнения. Ей казалось, что, вот-вот, Шикаку сделает еще пару бессмысленных пассов руками и скажет, каким ядом отравили Фугаку. Скажет, что это яд из запасников Не, и они немедленно пойдут и арестуют Данзо. - Так вы утверждаете, что не видели нападавшего?       Сашка покачала головой. - Если опустить детали, то нет. - Мне бы хотелось знать именно детали произошедшего, Микото-сан. Это важно, чтобы выяснить правду. Ласточкина вздохнула, цыкнула еле слышно языком. Ей совершенно не хотелось вытряхивать грязное белье семьи перед практически незнакомым человеком. - Я вижу, что вы не доверяете мне. Это логично. Меньше суток назад я и Фугаку-сан договорились встретиться. Он хотел обсудить со мной что-то. - Он не сказал, что? – Сашка с интересом посмотрела на мужчину. - Нет. И теперь кто-то решился отравить его. Дело принимает более интересный оборот, чем я предполагал изначально. - Да уж. Очень интересно, - хмыкнула Александра устало. – Так интересно, что быстрее бы стало опять все скучно и не интересно. - Вы же знаете, что так не бывает. - Но мечтать-то никто не запретил. На какое-то время вновь повисла тишина. Нара продолжал изучать тело Фугаку, ворочал его на Футоне, поднимал руки, оттягивал губы, рассматривая слизистые. И с каждой минутой его взгляд становился мрачнее. - Вы не знаете, что с ним, да? - Не совсем так. У меня есть догадка, которую, к сожалению, мы сможем проверить только путем вскрытия. - Отлично, - моментально отозвалась Александра, взмахнув рукой. – Давайте кого-нибудь отравим вашей догадкой, а потом вскроем. Нара обернулся к женщине, бросив на нее тот особенный взгляд, которым мужчины как бы говорят: «Этот цирк меня доконал». Сашка покачала головой. - Просто скажите. И я буду у вас в долгу. - Полезно иметь такого должника, - как бы между делом сказал Шикаку, потирая подбородок. – Позвольте, для начала, задать вам один вопрос? - Кто отдал вам противоядие? - Сами раздобыли, - моментально отозвалась Александра. - То есть, я могу предположить, что это был известный Учиха яд? Сложно. Александра сложила руки на груди, оттарабанила ногтями по предплечью. Где гарантии, что Нара – не засланец от Не? Слишком удачно он появился на пороге ее дома. - Мы можем условится другим образом, - немного подумав, предложила Александра. – Вы должны понимать, что мое недоверие к вам вполне обосновано. Особенно, учитывая, что вы были последним, с кем общался Фугаку перед тем, как его отравили. Мне известно, что у Нара есть лекарство, которое способно вылечить практически всё. Фугаку нужно оно, чтобы прийти в себя и избавиться от последствий этого отравления. - Вы предлагаете мне использовать бесценное лекарство моего клана, чтобы ускорить процесс выздоровления? – с веселой улыбкой уточнил Шикаку, и когда Александра кивнула, добавил, не скрывая веселья: - У вас определенно есть талант к торгам. - Вы бы не пришли сюда, если бы сами не были крайне заинтересованы в Фугаку. Думаю, это пойдет на пользу нам обоим. - Чтобы приготовить это лекарство нужно время, - заметил он и поднялся, протягивая Александре руку. – По рукам. Надеюсь, наше сотрудничество пойдет всем на благо. - Можете не сомневаться, - клятвенно заверила Шикаку Александра, пожав его руку в ответ. Она бросила взгляд на мужа. Сколько еще сюрпризов ей принесет его беспамятство? Зарождающиеся отношения с Нара? Фугаку выступил инициатором? Доверился токубетсу джонину Конохи, хотя раньше даже и слушать ничего не желал о взаимодействии с другими кланами. Возможно, ей тоже стоит попытать свое счастье. - Позвольте попросить вас еще об одной услуге. В долг, - попросила она, не крепко сжав руку Шикаку в своей. - Я слушаю вас. - Я знаю о произошедшем в Хьюга. Мне не попасть на собрание и никак не повлиять на решение Хиаши-сана. Только если меня не проведет туда кто-то достаточно влиятельный и уважаемый. - То есть, я? – совершенно серьезно спросил Шикаку, дернув рукой. – Зачем вам это? - Кумо выдвигает условия, с которыми я не согласна. Как бы в этой деревне не относились к Учиха, я считаю, что наше видение ситуации заслуживает хотя бы того, чтобы его рассмотрели, - как можно дипломатичнее ответила она. Она видела, что Шикаку не торопится с ответом. Это естественно, ведь он ставит на кон нечто большее, чем просто отношение общественности к себе. За все время пребывания в этом мире, Александра успела сколотить себе достаточно скандальную репутацию. И вряд ли Шикаку хотел быть так крепко замешан во всем этом. Тогда Александра привела свой последний аргумент. - Вы сами сказали: полезно иметь такого должника, как я. - Сначала вы должны будете обсудить всё со мной, - предупредил женщину Нара, впившись в ее ладонь пальцами. - Не обещаю. Но клянусь, что не приплету вас ни словом, ни делом. Это будет просто очередная моя выходка. Все уже привыкли. - Я обдумаю вашу просьбу. Обещаю, что обдумаю его. - Я прошу не обдумать ее, а принять, - напомнила она, разжав хватку. – Буду ждать вашего положительного ответа. Она попросила Като проводить Шикаку, а сама осталась в спальне, с Фугаку. Опустилась возле него на колени, поджав под себя ноги. Женщину переполняло чувство возбуждения и напряжения, которое всегда наполняло ее перед лицом нового вызова. Она запустила руки в волосы, слегка взлохматив на затылке. Обратилась к спящему мужу. - Сказал бы мне сразу, что с Нара связался, глядишь, сейчас бы бегал по поместью, а не лежал тут, - пожаловалась она, и тут же перескочила с одной мысли на другую. – К Хизаши идти бесполезно. Он сейчас строит из себя мученика. Или всё-таки сходить? – женщина обернулась к Фугаку, будто бы он мог ей ответить. – Но, кажется мне, что Ханако решила все провернуть без участия своей сильной половины. И если я сейчас припрусь к Хизаши, не выдам ли я её? В итоге, за внутренними рассуждениями о делах насущных, Сашка привалилась рядышком к Фугаку, оперевшись на локоть. Она всё думала – то вслух, ведя одностороннюю беседу с мужем, то про себя, оценивая возможные потери и приобретения. - Тебя мы на ноги поставим, это хорошо. Но нужно как-то объяснить клану, из-за чего ты слег. Если мы скажем правду, то эти идиоты пойдут брать штурмом Не. Если соврем и попадемся на лжи, то эти идиоты сначала выберут себе самого отбитого в новые лидеры, а потом пойдут брать штурмом Не. – Ласточкина задумчиво отбарабанила пальцами по груди Фугаку. – Как думаешь, что нам делать? Правильно. Ждать. Нам просто нужно понять, на кого все спихнуть. И, как раз, подвернулся один козел отпущения. Она посмотрела на безмятежное лицо Фугаку. Сейчас оно было гладким, словно помолодевшим. Исчезла его вечная морщинка между бровей, которая возникла из-за того, что он постоянно хмурился. - Но для начала нужно попасть на эту тайную встречу. Послушать, что говорят, - кивнула она сама себе, и поднялась на ноги. – Фугаку, - обратилась напоследок Сашка к мужу, - пока ты одной ногой там. Попроси предков поделиться со мной удачей. Мне кажется, что только на ней мы и выедем. Итачи вернулся, когда солнце уже зашло за линию горизонта. *** Ласточкина разбирала документы в кабинете Фугаку. Списки назначений, заявки на перевооружение, гроссбух, который она одолжила пару недель назад – всё требовало немедленного внимания. Дела в клане застопорились, но это не значило, что всё замерло. Когда они решат все проблемы, то именно вот эти заброшенные дела навалятся на них, как огромный снежный ком. Под правой рукой Александры лежала записка из клана Хьюга. Красивый каллиграфический подчерк извещал Ласточкину о том, что: «Ханако Хьюга, жена главы Хьюга, Хьюга Хиаши, приглашает завтра Учиха Микото на личную встречу в полдень. Допустимо прийти с детьми». Александра посмеивалась. Каких же усилий стоило Ханако написать это приглашение. Однако, посыл красивый. Ласточкина расправила записку и заложила ее в гроссбух до лучших времен. - Доно, вернулся Итачи-сан. Мне проводить его к вам? – в дверном проеме появилась голова Като. Ласточкина отвлеклась от сведения цифр, махнула рукой, давая разрешение. Мыслями она была с Шикаку Нара. Он давно должен был послать за ней или передать весточку. Неужто удача предков подвела? Итачи зашел в кабинет, украдкой поглядывая по сторонам. Сашка расплылась в улыбке – она была очень рада наконец увидеть сына. - Как погулял? Сблизился с Изуми? – спросила она, поманив сына к себе. Мальчик несмело подошел ближе, встал по правую руку от матери, заглядывая в документы. - Теперь ты занимаешься делами клана? – спросил он, поджав губы. Сашка не заметила напряжения сына, вяло отмахнулась рукой. - Не совсем. Навожу кое-какой порядок, чтобы твой отец с ума не сошел, когда очнется, - ответила она, потянув мальчика к себе на колени. Итачи уперся ногами в пол. – Что не так? - Я слышал, приходил доктор. Дважды, - произнёс он, уставившись глазами в пол. – Папа будет жить? - А ты не рад? – Сашка нахохлилась. – Итачи, что с тобой происходит в последние дни? Мальчик мотнул головой. - Всё в порядке. Я пойду, проведаю отца. Итачи отлип от пола. Сашка наблюдала за тем, как удаляется спина ее собственного сына, пока она боролась с собственной гордостью. Она все продолжала твердить себе, что должна поступать правильно. Что она обещала себе поступать правильно. Что она должна перестать воспринимать старшего сына как младенца с длинными ручками. «Я не куколка» - вспыхнули в памяти слова Итачи. - Стой, - выдавила она сквозь зубы. – Давай поговорим? - О чем? – он остановился, обернувшись к матери. - Обо всём, о чем ты хочешь, - Сашка откинулась на спинку стула, разведя руками. – Серьезно. Итачи изучал лицо матери, ища скрытый подвох в ее словах. Он вздохнул. - Я не думаю, что это хорошая идея, мама. У тебя много дел. - Я могу их отложить. Мы стали очень редко видеться, меня это беспокоит. - Я уже не ребенок, со мной не обязательно проводить всё свое время. Заданий нет, но я продолжаю тренироваться самостоятельно. Никаких проблем. - А друзья? – снова спросила Александра, настойчиво перебирая темы для разговора, хотя их диалог начинал напоминать допрос. – У тебя должны быть друзья. В клане и вне его. Ты играешь с друзьями? - У меня есть Саске, - неопределенно пожал он плечами. – Зачем мне кто-то еще? «Действительно. Зачем семилетке общение? У него есть брат и целый арсенал оружия. Идеально» - мрачно подумала Ласточкина. – У тебя должны быть друзья. У всех они есть. Шисуи, Изуми хотя бы? - Я – Учиха, - упрямо повторил он слова, которые день за днем вкладывал в его голову отец. – Я – гений клана, и на мне лежит большая ответственность. Я буду величайшим шиноби поколения. Вот моя цель. На другое у меня просто нет времени. Ласточкина вспыхнула, как свеча. Это было не то, что она могла контролировать. Моментальная реакция на выражение лица, тон голоса, манерность, не свойственную детям – всё это вызвало в ней только одно. Отторжение. - И? - И? – напряженно переспросил мать Итачи, которого до глубины души оскорбило такое равнодушное отношение к его мечте. - Это слова. А Учиха – это просто имя. - Но ты постоянно повторяешь всем, что ты лучше, потому что Учиха. Ты постоянно это говоришь. Всем. Что ты Учиха, и поэтому имеешь право делать то, что не могут другие. - Потому что я хочу, чтобы они так думали. Чтобы они верили в это. Так создается репутация, Итачи, - Ласточкина потерла виски, хлестнула острым взглядом по лицу сына. - Ты хотел, чтобы я говорила с тобой, как с взрослым. Как с равным себе. Ты ведь этого хотел? Итачи полностью обернулся к матери. Растерянный. Чтобы не выдать своей растерянности, он просто кивнул. Выражение лица женщины снова стало жестоким, как в ту самую ночь. Перед ним был словно бы другой человек. - Правда в том, что тебе всего семь лет. И это то, чего ты не изменишь ни усиленными тренировками, ни пилюлями роста, даже шаринганом. Ты слишком мал. - Я вырасту, - хмыкнул мальчик, поджав губы. - Вырастешь. Если доживешь. Каждый день за этими стенами умирают по несколько детей-генинов. Каждый день. И, когда-нибудь, этим ребенком можешь стать ты. - Со мной этого не произойдет. - Это почти произошло с твоим отцом вчера ночью. - Я сильнее, чем отец. - Нет, - Александра покачала головой, жестокая улыбка скользнула ее лицу. – Ты хочешь думать, что ты сильнее, умнее, хитрее. И когда-нибудь так и будет. Возможно, даже в ближайшее время, но не сейчас. Сейчас ты просто ребенок с дурной башкой и большими амбициями. А это опасно. - Зачем ты это говоришь? – его голос задрожал. - Потому что я люблю тебя, - Ласточкина сцепила руки в замок перед собой. – Потому что имя – это просто имя. Оно не защитит тебя от обмана тех, кто хитрее. Не станет тебе щитом против тех, кто попытается воспользоваться твоей наивностью и обернуть твою силу против тебя. - Откуда мне знать, что сейчас ты не пытаешься обмануть меня, чтобы… - он замолчал, пытаясь найти логическое обоснование лжи, пауза несколько затянулась, и тогда Итачи снова заговорил: - Ты сама сказала, что я намного умнее тех, кто меня окружает. - Но ум не заменит опыт, мальчик мой, - сокрушенно ответила Александра. – Опыт приходит с возрастом. Оценивая, сравнивая и вынося суждения, ты меняешься. Меняется твое представление о мире и о том, что его наполняет. - Выходит, ты боишься, что я изменюсь. И тебе не понравятся эти изменения, - подытожил мысль Итачи, делая шаг навстречу матери. – Или ты волнуешься, что кто-то еще изменит меня. Что опыт, который я получу, пойдет вразрез с твоими представлениями о мире? Например, что можно просто взять и убить человека, обещая утопить клан в крови?       Ласточкина застыла. Нервно дернула пальцами в замке. Перед ее глазами пронеслась вся предыдущая ночь, а также те, кто мог рассказать ее сыну о том, что произошло. - Откуда узнал? - Я ребенок, но я не такой глупый и наивный, как ты думаешь. Я – шиноби, хоть ты до сих не можешь этого принять.       Итачи покачал головой. Он сжал пальцы в кулак, продолжая говорить: - Какая цена твоим словам, если ты делаешь ровно противоположное, мама? «Потому что я взрослая?», «Потому что… хочу, то и делаю?», «Потому что, иди ты, вот почему», «Ты не понимаешь, это другое» - все эти ответы пронеслись в голове Александры со скоростью выпущенной пули. И ни один из них не устроил женщину, и уж точно бы не устроил пытливый ум её сына. - Потому что жизнь такова, что, иногда, нам приходится совершать плохие поступки. - Значит, быть взрослым, значит, допускать совершение зла? Причинять зло другим? - Если другие хотят причинить зло тебе или твоей семье. - А если твоя семья совершает зло. Что должен сделать взрослый человек? Итачи пилил мать своими черными глазами, ни на мгновение не выпуская ее из вида. Он ждал ответа. Он так желал получить ответ на вопрос, который не переставая мучал его все это время. Он хотел закричать на неё, на отца. Хотел схватить их и изо всех сил закричать, что они зашли слишком далеко. Он и не подозревал, какой властью обладает над своими не в меру любящими его родителями. - Сначала он должен выяснить, что заставляет их совершать дурные поступки. Ты должен. В дверь громко постучали. Сашка потеряла мысль, которая сразу переметнулась к договору с Шикаку. Громко пригласила войти. Итачи стал для женщины бледной тенью. - Доно, вам послание. В кабинет зашел Като, быстро подошел к столу, бросив на Итачи мимолетный взгляд, и передал записку Александре. Женщина нетерпеливо раскрыла ее, пробежалась взглядом по одной ровной строчке: «Особняк Хьюга. Десять часов. Я буду ждать вас у входа. Ш». - Отлично, - цыкнула она, хлопнув ладонью по столу. – Като, сегодня мы будем творить великие дела. Александра поднялась из-за стола, бросила взгляд на часы. Она должна быть у особняка через полчаса. Время еще есть. Като собрал все документы на столе в аккуратные стопки, только один не тронул. Рука парня зависла над заявлением на развод, удивленный взгляд его прилип к Александре. - Не трогай, - качнула головой она, сразу поняв, что так удивило Като, и сразу обратилась к сыну: – Итачи, ты можешь относится ко мне так, как посчитаешь нужным, но послушай вот что. Она подошла к мальчику, присев перед ним так, чтобы их глаза оказались на одном уровне. - Ты стал шиноби, а это значит, что перед тобой открылся удивительный мир человеческой подлости. Я буду с тобой рядом столько, сколько смогу, до самого конца. Но, вдруг, если окажется так, что меня не будет рядом, запомни хорошенько мои слова, - она бегло улыбнулась, смотря в отчужденные глаза сына.       Ткнула его пальцами в лоб, чуть выше бровей. - Это должно стать твоим главным оружием. Думай тем, что у тебя здесь, - она снова надавила на точку над его бровями. – А не тем, что здесь.       Женщина накрыла ладонью местечко на его груди, где располагалось сердце. - Ты никогда не станешь великим, если будешь думать сердцем. Не повторяй ошибок своих предшественников. С этими словами Ласточкина поцеловала сына в лоб, гаркнула Като, чтобы он поторапливался, и вылетела из кабинета. Даже не попрощалась. Итачи еще какое-то время смотрел на закрытую дверь, положив ладонь на то самое место на груди, где еще недавно его касалась мать. Он хотел злиться на нее; злиться так, как злился еще пару часов назад. Но не мог заставить себя сделать это. В нем оставалась только смутная обида. Хотел бы он быть таким же глупым, как Изуми. ***       И вновь Александра, вся в черном, вышла за пределы родного квартала. На этот раз она учла ошибки прошлого «выхода в свет», а потому озаботилась, чтобы ее внешний вид производил то же впечатление, что и внутреннее содержание. Она оделась в безрукавку из черной выделанной кожи, которую отрыла в старых вещах, поверх черного платья, отделанного красной нитью. Черное хаори только завершало этот образ, который был бы невозможен без едких комментариев Като. Ласточкина хотела встретить своих неприятелей во все орудия. А практика показала, что внешний вид может стать неплохим таким средством воздействия на массы. По крайней мере, Шикаку оценил. - Выглядите так, словно собрались объявить кому-то войну, - заметил он, пропуская Александру вперед, через двойные двери резиденции. - Я же Учиха, - делано беззаботно отозвалась Александра. – Никто не удивится, если Учиха объявит новую войну. Расстроятся, конечно, но не удивятся. - Вы слишком плохого мнения о людях, - усмехнулся Шикаку, однако переубеждать свою визави не поспешил. Ласточкина смутно улыбалась себе под нос. Встречная служка из побочной ветви проводила Александру и Шикаку вглубь особняка. Через несколько смежных комнат и запутанную паутину коридоров, они добрались до той самого кабинета, в котором решалась судьба Хьюга, и всей Конохи в целом. Двери открылись и гвалт голосов оглушил Александру. Здесь были Хокаге, старики Хьюга и сами братья Хьюга. Они обступили большой стол, и каждый кричал так, словно бы от громкости его голоса зависела победа в споре. Неудивительно, что громче всех кричали Хизаши и Хиаши. Появления Шикаку и Александры попросту не заметили. Или усиленно пытались сделать вид, что не заметили. Сашка почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Обернулась. Кохару и Хомура – бессменные советники Хокаге. - Ну кто бы сомневался, - расстроенно хмыкнула Сашка, но тихо, беспокоясь, чтобы ее не услышали те, кому это слышать не полагается. Она обошла Шикаку со спины, предпочитая до поры оставаться не узнанной. «Я делаю это не для деревни! Даже не для этого клана! Хиаши, как ты не понимаешь, что…» - пытался донести свои стремления до брата Хизаши, но тот его упорно не слушал. «Даже не думай. Я не пойду на это! На что угодно, только не на это!» «Успокойтесь, пожалуйста!» - безуспешно призывали к порядку старейшины клана. «Мы должны принять решение. Кумо отрицает факт похищения» - голос Хокаге утонул в новой вспышке всеобщего негодования. Как раз в этот момент, Хизаши отвлекся от брата. Замолчал, ястребиным взглядом окинув присутствующих. И увидел Александру. Ласточкина осторожно махнула мужчине рукой. Лицо Хизаши приобрело серый оттенок, губы сжались в одну плотную линию. Он отвернулся от Александры, а женщина снова поймала на себе посторонний взгляд. Шикаку. - Ну, бывает, - ничуть не смутившись нечаянного свидетеля своей уязвлённой гордости, одними губами произнесла женщина, и улыбнулась. И тогда Нара поднял руку, и держал ее до тех пор, пока гомон не сменился ропотом, достаточно тихим, чтобы каждый мог услышать то, что он скажет. - Переговоры с Кумогакуре не принесли результата. Они требуют выдачи тела нападавшего, в соответствии с договором. Думаю, мы все прекрасно понимаем, что произошедшее – очередная попытка получить бьякуган Хьюга. Хокаге посмотрел на Хиаши. - Или война, - весомо заключил он. – Скажу, как глава деревни, Хиаши. Мне не нравится предложение Хизаши. Но я не вижу другого выхода для нас всех. Ради сохранения тысячи жизней, вы должны принять решение. В любом случае, мы постараемся подготовится к любому исходу. - Мы можем попробовать оттянуть время, пока не найдем альтернативу, - предложил Шикаку, обращаясь к представителям Хьюга. – Мы дадим вам всё время, что у нас есть. - Ничего не нужно. Я всё решил, - отрезал Хизаши, и помещение вновь погрузилось в хаос голосов. Ласточкина усмехнулась. Этот ядовитый, наполненный презрением смешок, просочился в мимолетную паузу среди бесконечного спора. Он заставил всех замолчать. Кохару и Хомура, Хирузен и братья Хьюга со старейшинами клана – все уставились на нее. Шикаку Нара только мученически прижал пальцы к переносице. - Тебе есть что сказать? – неприязненно спросила Кохару, умудряясь даже в таком положении смотреть на Александру сверху вниз. - Ну, раз уж спросили, то да. – Ласточкина нависла над столом, уперев в него кулаки, обвела острым взглядом собравшихся. – Я мало что понимаю в политике. Зато, - повысила она голос, пресекая попытку старейшины Хьюга перебить её, - я неплохо разбираюсь в войне. И то, что вы сейчас обсуждаете, не имеет никакого смысла. - Не имеет смысла? – Сарутоби нахмурился, морщины на его лице стали резче, глубже. – Сохранение деревни не имеет для вас смысла? - Ой ли? – женщина поскребла ногтями шею. – Помнится мне, Кумо не раз обвиняли в промышленном шпионаже и похищениях. Не пора ли Конохе перестать быть настолько великодушной? Присутствующие переглянулись. Они явно ожидали, что Учиха продолжит свою мысль. Близнецы Хьюга и вовсе не сводили с нее напряженных взглядов, желая услышать нечто, что избавит их клан от невыносимо тяжелого выбора. Но Ласточкина продолжала хранить молчание. Она по очереди поглядывала то на Хирузена, то на Кохару или Хомура, желая узнать истинную расстановку сил. Кто в Конохе принимает решения? - Что ты предлагаешь? – наконец спросил Сарутоби, после того, как мельком взглянул на стариков. - Демонстрация силы, - моментально отозвалась Александра, широко ухмыльнувшись. - Исключено! – мгновенно взорвался Хомура, подскочив со своего места; и был немедленно остановлен жесткой рукой Кохару – Учиха! Мы никогда! Слышишь меня?! Никогда не поставим под угрозу жителей этой деревни!.. - Вы – нет, а я – вполне, - огрызнулась Сашка, обращаясь к старикам. – Хорошо быть великодушным за чужой счет, да, старейшина? Ласточкина оттолкнулась от стола и направилась прямиком к Хьюга. Они были практически неотличимы друг от друга – обласканный солнцем глава и его тень, принужденная служить. Оба как стебли бамбука, прямые и жесткие, но, - и Александра благодарила все видимые и невидимые силы за это, - гибкие. - У Учиха есть поговорка: крепкий мир покупается кровью. Никто не говорит, что будет просто, и сейчас у тебя есть выбор, Хиаши. Продолжить жить, как велит Хи но Иши, и убить брата ради мира, который продлится, от силы, пару лет. Или бросить вызов и показать силу нашим врагам.       Женщина ударила кулаком по раскрытой ладони. - Микото, не смей толкать его на это, - Хизаши схватил женщину за руку, разворачивая ее к себе. – Это мой выбор. И только мой! Я должен это сделать. Избежать своей судьбы я могу только так. И тогда!.. - Сына бросишь? Хизаши плотно сомкнул губы, в его глазах появилось что-то очень знакомое. Он не хотел умирать. - Я должен. Это мой выбор. - Нет. Я этого не хочу. Ты – мой брат, - заговорил Хиаши. – Я просто не могу позволить тебе пойти на это. Кем я буду тогда? Каким главой? Каким братом? Нет, Хизаши. И не проси меня отпустить тебя.       Хиаши схватил брата за плечи, смотря прямо ему в глаза. Он говорил о том, как жалеет о всех тех годах, что им пришлось провести в несправедливости. О том, как искренне любит его и с какой болью ему приходится принимать это решение. Что никто не должен жертвовать собой… И пока он говорил, Ласточкина буквально пеклась под горящими взглядами Кохару и Хомура. На их открытую неприязнь она отвечала уверенным спокойствием, которое излучала с силой и интенсивностью маяка. - Коноха не объявит войну Кумо, - зычный голос Хомура прокатился по комнате. – Если Учиха хотят войны, то могут объявить её от своего имени. Не от имени Конохи. - Разве Учиха и Коноха не одно и то же? – не удержалась Ласточкина, прищурившись насмешливо. – Если бы не было Учиха, вряд ли Коноха могла существовать в её сегодняшнем виде. Если мне не изменяет память, для подписания мирного договора необходимо две стороны. Или Хаширама один всё провернул? Как бы это было? Правая рука договорилась с левой? - На месте Учиха мог быть кто угодно, - раздраженно ответила Кохару. - Не-ет. Это могли быть только Учиха. ***       Стороны взяли время для того, чтобы обдумать услышанное. Хотя, судя по выражению лица главы Хьюга, по взглядам, которые он бросал на Александру, для себя он уже все решил. Сашка выдохнула, укрывшись в нише между двумя комнатами. Прижала пальцы к глазам, массируя их. Вставать всем поперек горла становилось все тяжелее. Стареет что ли?       Слова Кохару и Хомура имеют только рекомендательный характер, в совет старейшин Хьюга входит сам отец близнецов, а Хокаге не посмеет обострять отношения с этим кланом. Не с их политическим и экономическим весом в деревне. Значит, ей просто нужно продавить Хиаши и сделать хорошее предложение Хирузену. И она сможет просить всё, что захочет. А сейчас Ласточкина хотела только одного. - Зачем ты здесь? – Хизаши поймал Александру за руку. Женщина мельком глянула по сторонам и, удостоверившись, что их не подслушивает никто значимый, пожала плечами. - А почему ты не сказал мне, что собираешься умереть? Хьюга расцепил пальцы, посмотрел на женщину зло. - Тебя это касается в последнюю очередь. Ты не должна была вмешиваться. Ласточкина аккуратно вскинула бровь. Так и хотелось выдать что-то вроде: «Во-от оно что, Михалыч», развернуться и уйти. Наверное, если бы это было сугубо ее личное дело, то так бы она и поступила. К несчастью для самого Хизаши, Александра имела далеко идущие планы на всю эту ситуацию. Она уже вгрызлась в нее, как кошка в кусок сырого мяса, и черта-с два кто-то с чуткой душевной организацией сможет ее остановить. И всё же, Хизаши смог уколоть. Ласточкина никогда не рассматривала мужчину, как величайшую любовь всей своей жизни, однако справедливо полагала, что спала с человеком, с которым ее связывало что-то большее, чем горизонтальные движения. - Хорошо, я тебя услышала, - немного подумав, кивнула Александра. Она подумала еще немного, надеясь завершить разговор на красивой ноте, однако, как назло, в голову ничего не лезло. Каждый обозначил свою позицию, и добавить тут было нечего. Хизаши не сводил с нее испытывающего взгляда. Александра отвела взгляд. Стало неуютно и мёрзло, словно в сырой одежде на морозе. Не сказав ни слова больше, женщина поторопилась уйти. *** - Мы уладим вопрос с Хьюга и Кумо. Союз кланов станет крепче, Коноха станет сильнее и не будет втянута в войну. Я всё это сделаю. Но взамен я хочу одну вещь. - Что конкретно ты хочешь? - Сузуму. - Исключено. Мы не можем просто так отпускать преступников. - Чтобы отпустить преступника, его сначала нужно поймать. И мы с вами прекрасно знаем, что это не Сузуму, - Ласточкина говорила достаточно спокойно, ни разу в ее голосе не промелькнула угроза или обида. – Вы же были в морге. Вы видели след на шее Эдогавы. - Был. И я видел достаточно, чтобы принять это решение. Ради восстановления порядка в деревне. - Порядок будет восстановлен. Это я могу вам гарантировать. - И как же? - Для начала вы отпустите Сузуму. Вместе с ним, и с вашей помощью, мы обрушим позиции Кумо, а потом, когда Хьюга спросят меня, кого им благодарить за торжество справедливости, я укажу на вас. - А Учиха? - Со своим кланом я как-нибудь разберусь. На какое-то время вы забудете про нас. - Откуда столько уверенности, что у тебя это получится? - Потому что это я, - оскалилась Александра. - Ну же, Хокаге-сама, ситуация такова: глава Хьюга не отдаст брата Кумо. А если вы заставите Хизаши пойти на это, то испортите отношения с белым глазом на ближайшие лет двадцать – тридцать. Ну, сколько Хиаши еще проживет? Ласточкина широко ухмыльнулась, всем своим видом демонстрируя торжество собственного «Я» над всеми невзгодами и неудачами. Сарутоби неприязненно поджал губы. Меньше чем через час Сузуму тащился по улице вниз от Джохобу к главным воротам в квартал Учиха. Он был измучен. Каждая кость в его теле болела, каждая мышца горела огнем. На заросшем подбородке отчетливо виднелись сгустки запёкшейся крови. И всё-таки, молодой шиноби был счастлив. Он наконец-то мог мелко и медленно вбирать в болезненные легкие скрипуче-чистый воздух зимней ночи. Он переступил порог родного квартала, где его уже ждала Александра. Сузуму обернулся, вымученная ухмылка скользнула по его лицу. - Ну, привет, моя доно, - парень коснулся пальцами виска. - Ну привет, мой Сузуму, - улыбнулась она в ответ, пристраиваясь рядышком. Они вместе прошли от главных ворот через четыре улицы. Мимо магазина Уручи-сан, мимо рыбного киоска и полицейского участка, обогнули домик Шихо. В благозвучной тишине было слышно только поскрипывание снега под подошвой.