Сорок яблок на окне

«Среди страстей, которые волнуют сердце человека, есть одна, пылкая, неукротимая, которая делает один пол необходимым другому. Страсть ужасная, презирающая все опасности, опрокидывающая все препятствия; в своём неистовстве она, кажется, способна уничтожить человеческий род, который она предназначена сохранять. Во что превратятся люди, став добычей этой необузданной и грубой страсти, не знающей ни стыда, ни удержу, и оспаривающие повседневно друг у друга предметы своей любви ценою своей крови?». Страсть, как её ни прячь, видна чужому глазу. Всё выдает нас: вздох, движенье, слово, взгляд. Скрываемый огонь сильнее во сто крат. И этот огонь вырывается наружу, если его не потушить. В ее глазах прыгали мелкие огоньки похоти и страсти, которые выдавали ее желания на этот вечер. Я старался себя сдерживать, но у меня не очень получалось выполнять это. Одним прикосновением к ней я понял, что жутко желаю увидеть ее без этого платья, провести грубой мужской рукой по ее нежной шелковой коже, почувствовать, как ей приятны мои касания и как она терпит, чтобы не сдаться в моих руках. Она разрешила мне взять ее за талию, но мне было мало этого. Мне уже тогда хотелось большего – хотелось притянуть ее к себе насильно и никогда не отпускать, не позволять никому притрагиваться к ней и забрать ее далеко из этой серой столицы скучного штата в необычайной стране. Я попытался ее поцеловать. Взглянув в ее серые глаза, я нашел там искру. Этот небольшой блеск придал мне смелости, чтобы начать опускаться к ее лицу. Но она снова не далась так просто. -Куда мы сегодня поедем на это крошке? – Прервала она мои действия своим взглядом на Мерседес. -В ресторан, как я и говорил. Но для начала проедемся по ночному Денверу. Ты ведь любишь ночные поездки? -Очень. Хотя я не могу утверждать, что ночь – мое любимое время суток. – Она села в машину, когда я приоткрыл ей дверь. -Почему же не ночь? – задал я ей вопрос, когда мы тронулись с места, выезжая на дорогу. Мимо нас мелькали фонари, пешеходы, машины, но они не могли отвлечь меня от воодушевленного рассказа Ричи об утре и восходе. Я кивал на ее вопросы, которые не требовали ответа. Я соглашался с каждой ее фразой. Но вдруг она остановилась, ее улыбка пропала, и она продолжила уже тоскливым дрожащим голосом. Она снова говорила о Мари, о том, как она скучает, о том, как ей трудно. Она сказала, что ее жизнь изменилась и что теперь «все иначе». Я не стал ничего отвечать на настолько пламенную речь девушки, которая окончилась очень грустно и печально. Я продолжал следить за дорогой, размышляя над сказанным и проглядывая иногда проплывающие огоньки, освещающие дорогу. И тут я вспомнил об одном месте, где она могла бы заглушить свою боль и оставить ее там навсегда, заполнив пустоту восхитительными эмоциями. -Давай перед рестораном заедем кое-куда, хорошо? – спросил я, стараясь не запугать девушку, которая только что излила душу. Она попыталась узнать, куда я хочу свозить ее. Это было очевидно, что ее запугает мое предложение, но она согласилась. Она согласилась съездить со мной в мое любимое место. Я знал, что ей там понравится, что она отпустит все, что ее держит в твердых тисках боли и печали. Выйдя из автомобиля, мы направились вверх по уже знакомому мне холму. Я волновался, как она воспримет то, что я хочу ей показать. Но небольшая судорога отпустила меня, когда Рейчел удивилась красоте природы, окружавшей ее. Я часто бывал на этом обрыве, думая о разных вещах. Первый раз я здесь побывал, когда умерла моя мать. Я случайно свернул не на ту тропинку с дороги, пока гулял один, и попал сюда. Тогда было лето, и я мог увидеть всю картину. Деревья, покрытые зелеными листочками, мелодично украшали вдалеке стоящие горы с заснеженными верхушками. С того момента прошло уже пятнадцать лет, а это место ни капли не изменилось. Все те же деревья, все те же горы, все та же успокаивающая атмосфера и легкие порывы ветра, холодящие кожу и уводящие страхи, боль, волнение. Я не побоялся и обнял девушку, притянув ее к себе за талию. Она не сопротивлялась, а лишь продолжала удивляться этой красоте, осматривая горы и голые деревья, освещаемые луной, что следила каждый день за порядком в природе. -Я знал, что тебе понравится здесь. – Произнес я эти слова, отчего она развернулась ко мне и поблагодарила меня. -За что? – я удивился. -За все. – Ответила она спустя минуту, подняв на меня свои дымчатые глаза. Она не боялась взглянуть на меня. Рейчел подняла свою голову, и, взглянув в «дымку», я понял, что она – именно та девушка, за которую стоит бороться, именно та, которая подарит счастье. Та настоящая, которая затмила разум и поселилась в сердце. Я, не теряя ни единой секунды, начал переводить свой взгляд на чуть приоткрытые губы девушки и медленно спускаться к ее лицу. Рейчел стояла неподвижно, чувствуя, к чему сейчас может привести этот незатейливый разговор и тишина природы. И ей, похоже, хотелось этого, поэтому я стал более смелым в своих действиях. -Прости, - произнес я, отстранившись от Рейчел. – Это была ошибка. – Мой шепот разнесся по округе, как самый громкий крик. -Поехали в ресторан, Ричи, - сказал я, не отстраняясь от девушки и держа ее в крепких объятиях. Мне не хотелось отпускать ее от себя дальше, чем она была сейчас. Я боялся, что она опять уйдет и не вернется, оставит меня одного. Девушка кивнула на мое предложение, но тоже не сделала шага. Я первый отошел от девушки, обняв ее и прижав к себе. – Идем. Сев в машину, я вставил ключ в замок зажигания. Провернув его один раз, автомобиль рыкнул, но двигатель не завелся. Я повторил ту же операцию: -Черт! – Начал я злиться. Мои жилы наполнялись бурлящей кровью, разнося гнев по всему организму. Рейчел попыталась меня успокоить, но это не помогло, потому что Мерседес так и не завелся от моих рук. Взбесившись окончательно, я начал кричать об испорченном свидании и о том, что мы не попадем в ресторан. -Да черт с этим рестораном! – повысила голос девушка и взглянула на меня. – Какая разница, где общаться? М? Мы ведь можем и здесь поговорить, нет? -Ты права. Прости, Рич. Расскажи мне о себе. – Мне хотелось знать ее историю с самого детства. Кто были ее родители? Как они жили? Часто ли ссорились? Как две сестры общались, когда еще в школу не ходили? Это вызывало жуткий интерес и бурное клокотание сердца. Девушка не отказалась поведать мне историю, которая дала мне понять, что нет в жизни честности. Пока Ричи рассказывала, я снял с себя пиджак от костюма. Дождавшись наставшей тишины, я протянул руки к пассажирскому сиденью, сперва дотронувшись до ткани платья, отчего девушка вздрогнула, но быстро привыкла к моим прикосновениям. Через несколько секунд на платье студентки уже был мужской пиджак, согревавший ее тело. -Со мной что-то не так? – смутилась Рейчел, щеки которой покрылись румянцем от моего пристального взгляда в ее черты лица. -Нет, ты прекрасна как всегда, - прошептал я, не переставая смотреть в дымчатые глаза девушки. -У меня что-то на лице? – Ричи прикоснулась рукой к своей щеке, но я перехватил эту руку, установив контакт между взглядами и отрицательно помотав головой. -Притягательной силе твоих бездонных глаз сложно сопротивляться! – неожиданно воскликнул я, не подумав над словами, отчего губы девушки приоткрылись, а щеки еще больше побагровели. Не упуская момента, я впился в приоткрытые розовые губы девушки страстным поцелуем, завлекая Ричи в свой мир. Она не стала сопротивляться и ответила на внезапное соприкосновение губ, которое привело к безумной страсти между нами. Я отвез Ричи домой. Остановка около ее подъезда произошла в три часа ночи, когда в доме горело всего несколько окон. Видимо, эти жители только вернулись домой или же просто у них была бессонница. Мне было все равно на тех, кто не жалел электричества. Потому что я только что открыл дверь самой прекрасной женщине на этот свете. Потому что эта женщина только что подарила мне самое великолепное свидание. Потому что эта женщина поселила во мне надежду, что еще не все потеряно, что еще есть жизнь, что все впереди. Я подал Рейчел ладонь, на которую она с уверенностью оперлась. Выйдя из автомобиля, девушка подняла голову, взглянув дымчатыми глазами на меня. В ее взгляде можно было заметить не только благодарность за проведенный вечер и удовлетворение, но и непонятливость, некую печаль и вину. Я еще раз прокрутил наше свидание в голове, но не нашел никаких доказательств, которые бы подтверждали такой разнообразный набор эмоций в «дымке» у Гринберг. -Что-то не так? – спросил я у девушки, которая опустила когда-то аккуратно причесанную голову и отрицательно помотала ей в ответ. Я взял студентку за подбородок и нежно приподнял ее голову вверх так, чтобы ее глаза были устремлены в мои, чтобы я мог видеть все ее эмоции и правдивость сказанных мне слов. – Тогда почему в твоем взгляде я только что разглядел печаль и вину? Тебе что-то не понравилось? -Нет, - Рейчел растянула свои розовые губы в улыбке, смотря на меня. – Просто я не знаю, что будет дальше. -Я тоже, Рич, - ласкал я ее имя тогда, когда сам не понимал и не осознавал, что будет дальше и чем это все закончится. – Но это не повод отчаиваться и брать вину на себя. Никто же не раскроет маленькую тайну о нашем маленьком свидании, потому что о ней никто больше не знает, кроме нас, верно? – Девушка кивнула. – Тогда волноваться не о чем, Рейчел. Все будет только между нами. Все останется в этом маленьком кругу. Среди двух людей. Только ты и я. И наш секрет. – Я замолчал на мгновенье, но вскоре продолжил. – В конце концов, тебе понравилось, - я победно усмехнулся, на что Гринберг покрылась румянцем и попыталась спрятать свои глаза от моего пристального взгляда. -Не прячься, Ричи, - произнес я, когда она настороженно взглянула в мои глаза, но, убедившись, что я не принесу ей вреда и больше не смущу ее, она прильнула к моей крепкой груди своим маленьким девичьим телом. Я принял ее в объятия с нежностью, аккуратностью и лаской. Мне хотелось, чтобы мы так стояли вечно, чтобы она никогда не отходила от меня. Но было уже поздно, и ей стоило выспаться перед трудовым днем и парами, поэтому я приподнял ее голову. От этого жеста наши губы находились на очень маленьком расстоянии друг от друга, и я не удержался. Я пылко впился в них, взяв лицо девушки в свои крепкие ладони, чтобы она не ушла от этого поцелуя или не увернулась от него. Но, видимо, у нее этого даже не было в планах, потому что она ответил на него не менее страстно. Горячо. Жгуче. Пламенно. В ней чувствовался азарт, который она передавала мне, пробуждая мой яркий огонь в сердце. -Мне надо идти, - прошептала она, нехотя оторвавшись от меня. -Надеюсь, это не последняя наша встреча, - чувственно прошептал я, пытаясь утихомирить наше дыхание, но не найдя лучше способа, я просто еще раз горячо поцеловал девушку на прощание. После всего этого мне было трудно отойти от такого наплыва эмоций, но, сделав глубокий вдох и выдох, я все же подошел к Мерседесу и сел за руль. На губах все еще оставался клубничный аромат от ее гигиенической губной помады, а в машине до сих пор пахло ее духами. Мне хотелось дольше сохранить этот приятный запах, поэтому я снял все освежители с зеркала в салоне и плотно закрыл все окна. Я надеялся, что у меня получится насладиться этим дорогим парфюмом на следующий день, через два дня, неделю. Всю дорогу я вспоминал очертания ее тела. Я чувствовал, как ее руки трогали мое тело, расстегивали мою рубашку, снимали ее с меня и проводили по моему голому торсу, холодя его и возбуждая тело все сильнее. Мне захотелось повторения этой ночи. Но не из-за того, что девушка преподнесла мне свой цветок или страстно целовала мою шею, а из-за ее эмоций и движений. Они были настоящие, живые. Они посылали мне уверенности в том, что я делаю. Раньше с девушками при первом сексе я не задумывался об их чувствах и ощущениях, но Рич мне казалась невинной и скромной до такой степени, что хотелось ее уберечь. Но, как только она подтвердила свою уверенность в действиях, я озверел, желая принести удовольствие не только себе, но и студентке, которая так резво оседлала меня и оставила очень много возбуждающих картинок в голове и прикосновений на теле. Припарковав машину и зайдя в дом, я сразу решил принять душ, чтобы хоть на каплю снять усталость, напавшую на меня, как только я вошел в дом. Наверное, разум уже подсознательно понимал, что где-то рядом находится постель, и готовил мой мозг для скорого сна и работы на следующий день. Ощутив горячие струи воды на обнаженном теле, я наконец-то понял, как это прекрасно прийти к себе домой, залезть в душ и почувствовать облегчение и освобождение от негатива за весь день. А еще вспомнить все приятные моменты, которые наполняли его. «…губы девушки приоткрылись, а щеки еще больше побагровели. Не упуская момента, Нильс впился в приоткрытые розовые губы…» «…положил руки сначала на талию девушки, а потом медленно перевел свои ладони на бедра, которые уже начали двигаться и ощущать возбужденную плоть Веркоохена» «…резко стянул черную ткань студентки вместе с бюстгальтером, оголив девушку…» «…начала снова двигать своим тазом, надвигаясь на возбужденную плоть спасателя все сильнее и быстрее…» «…прикоснулся к интимному месту девушки, отодвинув трусики Рич» «…начала приподниматься и опускаться на члене молодого человека…» «…она взорвалась, громко вскрикнув…» Я вспомнил все самые приятные для меня моменты, не заметив, как возбуждение снова напало на меня. Не желая удовлетворять себя самому, я вспомнил дедовский способ. Включив холодную воду, мне пришлось принять контрастный душ, которым как рукой сняло сон и не только. Выйдя из душа в одном полотенце, держащемся на бедрах, я прошел в комнату и открыл ящик с нижним бельем. Натянув на себя боксеры, а поверх них спортивные домашние штаны, я решил отдохнуть от всей этой суматохи и спокойно посидеть, помечтать и окунуться в параллельный мир другого человека, описанный в его книге. Сегодня для меня таким человеком Сэлинджер и его Холден Колфилд из романа «Над пропастью во ржи». Эту книгу я начал читать недавно, но уже дошел до семнадцатой главы. Говорят, что она является переработанным вариантом рассказа «Легкий бунт на Мэдисон-авеню» Сэлинджера, но в этом я уверенным быть не могу. Я присел на кресло в гостиной напротив камина и открыл книгу. Глаза побежали по первым строчкам той самой загадочной семнадцатой главы. «Я приехал в отель слишком рано, сел на кожаный диван под часами и стал разглядывать девчонок. Во многих пансионах и колледжах уже начались каникулы…», - я внимательно вчитывался в слова, пока не услышал отдаленный шорох. Я точно понимал, что это было вне дома, но не стал придавать этому огромное значение, подумав, что это всего лишь порыв ветра, который всколыхнул голые ветки деревьев и просвистел мимо моего дома. Я продолжил читать: «Во многих пансионах и колледжах уже начались каникулы, и в холле толпились тысячи девчонок, ждали, пока за ними зайдут их кавалеры. Одни девчонки сидели, скрестив ноги, другие…», - и снова этот шорох. Только теперь он был слышен ближе и четче. Решив проверить дом, я поднялся с кресла, которое через несколько секунд приобрело свою же форму без единого скрипа, и начал медленными тихими шажочками передвигаться к выходу. Около выключенного бра я положил книгу в твердом переплете, мысленно запомнив, что я остановился на первых строках семнадцатой главы. Выйдя из гостиной, я оказался в коридоре. Оглянув его быстрым взглядом, я никого не заметил и поэтому теперь уже пристально вглядывался в вещи, находящиеся вокруг меня. Скрип. Резко развернув голову к источнику звука, я увидел чуть приоткрытую дверь. Облегченно выдохнув, я подошел к ней и плотно ее закрыл, чтобы больше никакой порыв ветра не смог «зайти ко мне в гости». Снова быстро оглянув сто восемьдесят градусов поля зрения, не поворачивая головы, и не заметив ничего необычного, я хладнокровно повернулся и увидел темные очертания человеческих фигур, которые исчезли из моего мозга через десятую часть секунды. Я даже не успел среагировать. Кто-то сильно ударил меня по голове, и я потерял сознание. *** Почувствовав ужасную скованность в движениях, я сморщил лицо и медленно раскрыл глаза. Недалеко от меня были слышны разные звуки: смех, недовольства, громкие голоса, а источники этих звуков находились у меня перед носом. Без лишнего шороха я оглянул помещение и понял, что я все еще в своем доме, в гостиной, а компания молодых ребят (как я понял по их не хриплым голосам) загораживала камин, который грел и освещал комнату слабыми языками пламени, в которых трещали бревнышки. -Он очнулся, - оповестил кто-то, и я поднял на него взгляд. Это был мальчик лет восемнадцати-двадцати. У него были темные слегка курчавые волосы, которые доставали ему до плеч. Если бы не слабый свет от огня и его мужественная фигура, я бы сто процентов подумал, что это девчонка в их компании. Остальные парни обернулись и подошли ко мне в полной тишине. Только сейчас я понял, что их было пятеро, включая этого парня с девчачьей внешностью. -Ну, здравствуй, - злорадно произнес парень с черными волосами и небольшой щетиной на подбородке. -Нильс, - беззаботно произнес блондин, который больше всего привлек мое внимание, потому что он немного отличался от всей компании ворвавшихся парней ко мне. -Нильс Веркоохен, - поправил блондин с укладкой на голове и горько усмехнулся, взглянув пристально мне в глаза. Только сейчас я смог распознать, в какой заднице я находился. В голубых глазах этого молодого человека играл азарт, который был направлен в мой адрес. -Да, это Нильс Веркоохен! – воскликнул последний парень из этой группы и отклеил с моего рта серый широкий скотч, поранив немного мою кожу. Я перетерпел эту боль и оглянул еще раз парней глазами. -Что вам нужно? – строго задал я вопрос, не намереваясь с ними знакомиться или уделять им время, которое они не заслужили. -Давай для начала познакомимся, - игриво сказал кудрявый, пытаясь выглядеть старше. – Я – Гарри. Гарри Стайлс. -Луи Томлинсон, - представился парень с профессиональной укладкой. -Зейн Малик. – Это был парень с черными волосами, который злорадно поприветствовал меня. -Лиам Пейн, - произнес взбесившийся молодой человек. -Найл, - улыбнулся блондин, что больше всех мне понравился из этой компании, но сразу же посерьёзнел, как только кудрявый взглянул на него. -Меня вы уже знаете, - усмехнулся я. – Так что вам нужно? -Документы, - ответил на вопрос парень, похожий на девчонку. Видимо, он был главный в этой группе, раз так легко мог приструнить любого из своих парней. Я непонятливо взглянул на человека, который своим словом, ничего мне не объяснил. – Все документы на имя Френсиса Веркоохена. -Я не знаю, где они. – Не паникуя, четко, ясно и с расстановкой парировал я. -А ну отвечай, где они! – вскрикнул кудрявый, чуть не налетев на меня с кулаками, но его друзья вовремя его остановили. Гарри пытался вырваться, но у него ничего не выходило, поэтому он сдался и тихо сказал. – Отпустите меня. – Ребята не послушались и продолжали держать его от греха подальше. А он с яростью смотрел на меня и не мог понять, чего я сижу такой спокойный, без паники, не пытаюсь вырваться. Он просто не знал, что я набираю злость внутри, потом резко распространяя ее на тех, кого я успел разозлить своим спокойствием и своей размеренностью. Но сейчас я был тих не только из-за того, что следовало пополнить «сундук волшебной маны», а еще потому, что я пытался вспомнить, где могут быть документы отца. Я предполагал, что они находятся в прошлой квартире, где жил отец. Там, где пятнадцать лет назад случился взрыв из-за утечки газа. Но это были неточные данные, и я не могу просто так отдать важные документы моего отца. Там стоят подписи, печати, штампы, и все эти бумажки что-то себе когда-то подчинили, что-то передали, что-то купили. И сейчас, видимо, имели огромную цену для ребят, стоящих напротив меня, потому что твердый кулак прилетел мне в лицо, разбив губу и нос. -Ублюдок! – плюнул я и теперь пытался выбраться из скотча, коим были перевязаны мои руки и ноги. -Что ты сказал? – удивился кудрявый парень и снова замахнулся на меня. Пока его рука летела к моему лицу, я успел освободить ноги из скотча и увернуться от очередного кулака и оказаться за креслом, на котором только что сидел связанным. Парни встали в боевую стойку, готовые бить меня. -Парни, пятеро на одного – нечестно… - усмехнулся я, но приготовился к драке, которая могла привести меня к больничному постельному режиму, из-за которого мне пришлось бы остановить свою работу и свидания с Ричи. -Ты же не захотел по-хорошему, - ответил в том же тоне мне Лиам и, дождавшись сигнала Стайлса, накинулся на меня с остальными парнями. Первым, кто подбежал, оказался Найл, которому мне так не хотелось портить личико, но выбора не было. Поэтому блондин отступил от моего тяжелого удара. Следующий получил в живот Луи, что пытался оббежать меня и ударить со спины. Пока два парня старались прийти в себя, я нанес сильный удар Лиаму, но упустил шлепок по заднице, а затем и резкий боковой удар. Гарри ногой уложил меня, но я не сдавался и пытался встать. Зейн мне не позволил, сбив опорную руку ногой. Я с жуткой болью и грохотом пал на пол. Все остальные ребята из группы, которых я успел задеть, оклемались и присоединились к Малику и Стайлсу, начав меня бить по всему телу, нанося тем самым бесчисленные раны, синяки и ушибы. Последним оказался чей-то удар по голове, который отключил мое сознание от реальности. В мыслях все еще вертелась картинка Рейчел, вышедшей из подъезда в своем шикарном наряде. Она была в черном платье чуть ниже колена. Оно было приталено, декольте было украшено яркими камнями, которые переливались на свету. Ричи оставалась в моем сознании еще какое-то время, пока шумы в моих ушах не слились в один гул и картинка не расплылась. Я старался сохранить девушку в своих мыслях как можно дольше, я боялся, что это все был сон. Но очертания исчезли, оставив черную пустоту в глазницах. Наверное, это был сон.