Я в тебя не влюблен

      Джонхён не испытывал ненависти к этому парню, просто он вызывал какое-то раздражение. Последний год старшей школы, и тут появляется он, чтобы забрать все, что было завоевано с таким трудом. Девчонки из фанклуба Джонхёна начинаю пускать слюни на этого Тэмина. Что они вообще в нем нашли? Высокий и тощий как палка. С пухлыми девчачьими губами на бледном лице, и вечно угрюмым видом. Не улыбается и ни с кем не разговаривает, даже не здоровается.       С самого первого дня Джонхён знал, что его жизнь в старшей школе будет офигенной, потому что он не видел никого, кто мог бы стать ему достойным соперником. Школа пала к его ногам без боя. Пока не появился этот.       А Джонхён всегда был душой компании, веселый и улыбчивый, к тому же спортсмен. И баскетбол, и учеба давались ему легко, к тому же он входил в ТОП красавчиков школы. Ему вовсе не хотелось уступать новенькому, про которого в школе ходили странные и немного пугающие слухи. Будто бы он перевелся из-за того, что побил учителя, когда тот вызвал его к доске, а Тэмин был не в духе. В это верилось с трудом, судя по виду, Тэмина разве что ветром не сдувало, сомнительно, что такой может кого-то ударить. Еще нелепее звучали слухи о том, что он состоял в банде. А Джонхён (усмехаясь про себя) скорее поставил бы на то, что тот был «подружкой» кого-то из банды.       И все-таки он не мог избавиться от навязчивого, как зуд от крапивы, раздражения при виде одной лишь белой макушки среди темноволосых. Этот парень совсем не считается со школьными правилами. Почему никто из учителей не делает ему замечаний по поводу выбеленных волос и (о, ужас) накрашенных глаз?       Он ничего о себе не рассказал, даже когда учитель попросил его представиться. Просто произнес имя и прошел на свободное место. Девчонки будто с ума посходили, отовсюду только и слышалось: «Тэмин такой красивый», «Тэмин такой таинственный», «Такой высокий», «Может, он работает моделью?».       Джонхён поморщился, подходя к классу, он слышал восторженные вздохи — значит, суперзвезда уже прибыла. Прозвенел звонок на урок, Джонхён прошел по проходу, как бы невзначай задев Тэмина, и плюхнулся за соседнюю парту. Пока учитель привычно проверял присутствие, он, чуть наклонившись, тихо, только для блондина, прошептал: — Эй, девочка, где твоя юбочка? Ты пролила на нее какао, и поэтому пришлось надеть брюки?       Он усмехнулся, а Тэмин едва заметно побледнел и сжал в пальцах покусанную на конце ручку. — Отвали, — процедил он, почти не разжимая губ. — А, — насмешливо протянул Джонхён, — ты не в настроении. Может у тебя… эти дни?       Тэмин только скрипнул зубами, но промолчал, внимательно глядя на доску. Но Ким был уверен, что тот ничего не видит из написанного и не слышит объяснений учителя Ма. — Девочка злится? Обиделась?       Нервно скрипнул по полу кроссовок. Тэмин бросил на Джонхёна гневный взгляд, тот лишь расплылся в издевательской ухмылке. — Или может твой хахаль из банды плохо тебя трахает? Интересно ты из тех сентиментальных дамочек, что плачут после секса?       В следующую секунду Джонхён даже не понял, что произошло. Почувствовал резкую боль, и оказалось, что он уже сидит на полу. Кто-то закричал. Тэмин возвышался над ним, и по его лицу было ясно, что одним ударом дело не кончится. Он отшвырнул стул, девчонки завизжали еще пронзительнее, и кинулся на Джонхёна, тот не ожидал такой прыти от задохлика. Он шарахнулся в сторону и пнул Ли пониже колена, Тэмин глухо охнул от боли, но не остановился. Джонхён тоже уже был на ногах. Блондин закричал и бросился вперед, его перехватил подоспевший учитель, кто-то повис на Джонхёне, так что тот мог лишь пыхтеть от обиды и злости. Из разбитого носа на белоснежную рубашку капала кровь. — Хватит! — орал учитель Ма. — Прекратить! К завучу! Оба! За мной!       Через четверть часа они оказались отстранены от учебы на неделю, загружены дополнительными заданиями по самые уши, к тому же предстояло написать объяснительную полную искреннего (и не очень) раскаяния. Джонхён уже представлял, что ему предстоит выслушать сегодня вечером и сколько еще он услышит от родителей за эту бесконечную неделю. — Черт! — Джонхён пнул попавшийся под ноги камень. Отец опять будет весь вечер разоряться о том, что не собирается до старости его содержать, что в университет так просто не поступишь и вообще, что он ничтожество, неблагодарная тварь и все в таком духе. А мать схватится за сердце, имитируя приступ, и скажет, что он такой же как хён и кончит так же. Привычная нотация. Стоило Джонхёну хоть на шаг отступить с намеченного пути, на секунду оступиться, как пластинка начинала новый круг. Неважно была ли причиной драка или меньше 80 баллов по тестам. И с каждым разом их речи производили все меньше эффекта. В детстве он пугался, стоило отцу повысить голос, а сейчас выслушивал с отстраненным видом и шел в свою комнату, не чувствуя ничего.       Он прошел через парк, пересек улицу и вместо того, чтобы направиться к дому короткой дорогой, решил сделать крюк и зайти в музыкальный магазин, где всегда остро пахло благовониями, которыми даже диски успели пропахнуть. Там продавали старые хиты.       Из переулка донесся невнятный вскрик и шум, будто кто-то упал. Джонхён осторожно заглянул за угол. Не узнать светлую башку Тэмина было невозможно. Он валялся на грязном асфальте, а над ним стояли какие-то четыре незнакомых парня, весьма недружелюбного вида. Один высокий и патлатый коротко размахнулся и пнул Тэмина в живот, тот вскрикнул и сжался в комок. Из рассеченной брови на асфальт капал кровь, он щурился на один глаз. — Думал, ты поумнее будешь, — патлатый присел на корточки и приподнял голову Тэмина за волосы. — Ты же знаешь, что теперь тебя некому защищать.       Ли посмотрел на него, скривив губы от злости, и сплюнул кровью на ботинки. — У, какой ты борзый! А может, встанешь на колени и поработаешь ртом? Для тебя дело привычное.       Он зажал Тэмину нос и потянул на себя, тот невольно открыл рот. А Джонхён понял, что ему пора вмешаться. — Эй, ребята, полегче! — у него коленки тряслись, но Джонхён, появляясь из-за угла, заставил себя улыбаться. Главарь обернулся. — Ты кто такой? Че надо? — Я… — сказать, что он друг Тэмина, у него язык не поворачивался, — я… его знакомый. — Знакомый? — хохотнул волосатый. — Парень, мотай отсюда, пока тоже не получил, усек?       Джонхён взлохматил волосы на затылке и протянул: — Ээ… я, пожалуй, останусь, — он не был трусом, но и идиотом тоже, понимал, что против четверых ему никак не выстоять, а от валяющегося почти без сознания Тэмина помощи ждать не приходилось. — Мы можем уладить дело миром? Он уже осознал свои ошибки.       Длинноволосый, который среди них, кажется, единственный умел разговаривать, фыркнул: — Этот-то? Да ему жизни не хватит расплатиться. Ты что не знаешь, он же местный пидор? Бандитская подстилка. — А ты что же, ревнуешь? — совсем не вовремя подал голос Тэмин. — Грустишь, что с тобой я б даже за деньги не лег? — Заткнись. — Что? — опешил Джонхён, его слова в школе были не более чем издевкой, обидной шуткой, он и подумать не мог, что попал в самую точку. Более того, он был уверен, что все слухи полная чушь.       Тэмин взглянул на него затравленно и зло, но во взгляде промелькнула боль, и что-то подсказывала Джонхёну, что это вовсе не из-за синяков. — Ты глухой или тупой? Говорю же, этот парень пидорас, ясно? — Д-да. Но давайте не будем создавать друг другу неприятности, — сделал он еще одну попытку, — идет? Ему уже хватит. — Это не тебе решать. Извиняй, парниш, мы только начали. Или ты его место занять хочешь?       Джонхён ощутил, будто холодом прошло по спине и залегло чуть повыше копчика отвратительно чувство беспомощности. Ему стало страшно, в конце концов, он был всего лишь школьником. Драки случались, но его еще ни разу не избивали всерьез. Он облизал внезапно пересохшие губы и сделал небольшой шаг вперед. — Я-я… — запинаясь произнес Джонхён, еще чуть продвигаясь ближе к Тэмину, — я думаю, мне, и правда, пора.       И вместо того, чтобы развернуться и уйти, он направился вперед, мимо Тэмина и этих парней. На несколько долгих секунд все опешили. — Бежим! — заорал Джонхён, с размаху заехав сумкой ближайшему подонку по лицу, и подхватил Тэмина под руку. Адреналин ударил в голову, и Джонхён почти вытащил его на себе. Тот спотыкался, но не отставал. Они пронеслись через лабиринт переулков. — Стоять! — неслось вслед.       Джонхён не оборачивался, только все ждал, что кто-то сцапает его за пиджак и повалит на землю. Он не чуял ног под собой, только, как бешено стучит сердце, отдаваясь сразу во всем теле: в висках, в затылке, в животе. А еще была потная, холодная, как лягушачья лапка, ладонь Тэмина в его руке. Другую тот прижимал к боку, кажется, у него болели ребра. Наконец, они остановились на мосту над мелкой, грязной речушкой. Джонхён наклонился, опираясь на колени и ощущая, как накатывает тошнота. Тэмин выглядел совсем паршиво: грязный, побитый, бледный почти как его волосы. — Ты как? — выдохнул Джонхён, все еще задыхаясь. Голова у него закружилась, и он осел наземь. — Нормально, — морщась, ответил Тэмин. — Не стоило тебе вмешиваться. — Ага, — раздраженно откликнулся он, — нужно было позволить им тебя в асфальт закатать. — Идиот. Я серьезно, они так просто этого не забудут. Но все равно… спасибо.       Джонхён усмехнулся: — Пожалуйста. — На этом все, — Тэмин махнул рукой и пошел прочь. — Бывай. — Эй! — Джонхён вскочил на ноги и пошатнулся, но нагнал его. — Ты куда? Тебе в больницу надо. Вдруг у тебя повреждение внутренних органов. Или что там еще бывает?       Тэмин взглянул на него устало, но не остановился. — Да что с тобой?! Сколько они там тобой землю мыли. Это не шутки. Две драки за один день это перебор. Хватит строить из себя крутого парня, пойдем в больницу!       Тэмин не отвечал, только упорно шагал вперед. Джонхёну ничего не оставалось, как идти за ним и продолжать уговоры. Он и не заметил, как они дошли до стеклянной двери с зеленой надписью: «Ветеринарная клиника Хон». — Ты что, животное? Здесь лечишься?       Тэмин закатил глаза и толкнул дверь локтем. За стойкой стояла женщина в белом халате, лет тридцати, пухленькая, но миловидная, с маленькими ямочками на щеках. — Тэмин, — она улыбнулась, — зашел проведать…? О!       Она удивленно посмотрела сначала на Тэмина, а потом на маленький дрожащий комочек, который он вынул из-за пазухи. Джонхён изумленно открыл рот. — Господи, — женщина стремительно вышла из-за стойки и бегло оглядела щенка. — У него обожжены лапы и нет части хвоста.       Она метнулась к двери и перевернула табличку на «закрыто». — Тэмин, поможешь мне? Входите, ребята, входите, — доктор открыла дверь с надписью «Только для персонала». — Это твой друг? Входите оба. Скорее.       Вместе с Тэмином она затолкала внутрь и Джонхёна. — Клади его сюда, — женщина указала на небольшой столик под яркой лампой. Тэмин уложил щенка и быстро скинул куртку, кажется, даже не заметив, что его белый свитер весь в красных пятнах.       Он натянул тонкие перчатки, нервно заправил волосы за уши, и Джонхён мог только удивляться, как ловко этот парень ассистировал врачу, будто опытная медсестра. В глазах Тэмина появилась странная острота. Он видел все и предугадывал, что от него понадобится. Пока она обрабатывала лапы щенка и его хвост, тот лишь жалобно скулил, но дал осмотреть глаза. Джонхён отворачивался, но не из-за отвращения, а от жалости. Слезы невольно выступили, и он чувствовал, будто это его лапы болят и его глаза видят мир сквозь гнойную пелену.       Он отступил и присел на стул у стены, зажмурился. Они закончили, судя по звукам, доктор унесла щека, а Тэмин опустился рядом с ним.       Джонхён украдкой взглянул на него, Тэмин, так и не сняв перчаток, разглядывал свои руки. — Слушай, — Ким неловко взлохматил волосы, — прости меня.       Парень посмотрел на него изумленно. — За все. Я вел себя как придурок. — Ну, в конце концов, ты спас меня. Так что ничего. — Ты не злишься? — Я слишком устал, чтобы злиться. К тому же благодаря этим парням, я вспомнил, что такое настоящее зло. А ты не такой.       Он посмотрел на Джонхён как-то странно, тот дернул головой, будто хотел сбросить с себя этот взгляд, как руку с плеча. — Почему ты не защищался? Не верится, что ты не мог убежать.       Тэмин снял перчатки, грязный комок полетел в урну, и потер лицо ладонью. — А смысл? Они не достали бы меня в этот раз, тогда достали бы в другой. Я могу потерпеть, и когда-нибудь они отстанут. Им просто надоест преследовать меня, и тогда я буду свободен. — Или тебя убьют. — Или убьют, — легко согласился он. — Но это маловероятно. Им просто хотелось выместить свою злость. — Слушай, а ты.. ну… то, что они говорили, — Джонхён внезапно охрип, — это п-правда? — Мы уже друзья? — усмехнулся Тэмин. — У меня нет настроения откровенничать с тобой.       Джонхён молчал, этот парень оказался совсем не таким, как он представлял. Он покусал губу и поерзал на стуле, снова посмотрел на Тэмина. — Ну что?! — возмутился тот. — Это правда?       Тэмин рассмеялся нервно и хрипло. — То, что пидор? Или что спал с главой мафии?       Джонхён помялся. Он не имел права задавать вопросы, а Тэмин вовсе не должен был на них отвечать. Но это не было праздным любопытством, Джонхён чувствовал острую необходимость узнать правду. Услышать все от Тэмина, а не просто слухи и домыслы. — Первое.       Тэмин вздохнул. — Это правда. А второе - нет. Он… не был главарем мафии, всего лишь новичком. И я не шлюха, ясно? Я любил его — мы спали. Вот и все. — Любил? — Он умер. Год назад. В перестрелке, нелепо и глупо. Случайность. Он не впутывал меня в свои дела, я знал, кто он, но на этом все. К тому же ему было двадцать три, мне — семнадцать, все равно ничем хорошим наши отношении не кончились бы. Но я надеялся…       Он помолчал. — Вот и вся история. — Прости,- внутри у него стало неприятно, будто всколыхнулась мутная вода в стоячем болоте. Он всегда был другом для всех и ни для кого. Он думал, быть откровенным значит проиграть. — Перестань. Ты меня спас и не только меня. Я знал, куда лезу и что это их территория. Только из-за щенка, думал, успею. А тут они. — Ты идиот.       Тэмин впервые рассмеялся легко и весело. А Джонхён понял, что у него мальчишеская улыбка, и в душе он еще совсем ребенок. Когда он серьезен, то выглядит таким взрослым. Ему совсем не идет печаль, а когда Тэмин улыбается, Джонхён понял, что ему хочется улыбаться в ответ. — Да, — Тэмин откинулся на спинку стула и закинул руки за голову, — наверное, так.       Они помолчали. — У тебя кровь на лице. — Правда? — Тэмин потянулся к круглой банке с влажными салфетками. — Поможешь? Здесь нет зеркала.       Джонхён нерешительно взял салфетку, а Тэмин развернулся к нему. Их глаза встретились, Ким почувствовал, как к щекам приливает кровь, и быстро отвел взгляд. — Что? — Тэмин лукаво улыбнулся, заглядывая ему в лицо. — Ничего, — буркнул тот и отвел его волосы со лба. Джонхён впервые так близко видел его лицо. Он отер кровь с виска и со скулы и подумал, что Тэмина можно описать лишь одним подходящим словом — мягкость. Его кожа, его волосы, его черты лица.       Унылая программа новостей по радио закончилось, заиграла песня. — О, — Джонхён прислушался, — эта песня. — А что с ней? — Я ее знаю, слушал, когда готовился к экзаменам. Ее каждый день крутили по радио. Но не знаю, чья она и о чем. — Подожди-ка…       Тэмин замер, мелодия текла и текла по комнате, наполняя все вокруг. — Я тоже её знаю. Это «I Lived». — О чем она?       Он задумался и произнес: «Надеюсь, когда ты прыгнешь, Ты не почувствуешь падения. Надеюсь, когда вода поднимется, Ты построишь стену. Надеюсь, когда толпа закричит, То будет кричать твоё имя. Надеюсь, когда все побегут, Ты выберешь — остаться.» — Слушай, дай мне свой номер, я пришлю тебе название.       Джонхён кивнул: — Думаю, мне пора.       Тэмин тоже поднялся. — Идем. Возможно, нам по пути.       Закат раскрасил небо в багряные и желтые цвета, будто кто-то разлил по небу крепкий чай. Яркие полосы расчертили его от края до края, сколько хватало глаз.       Они выглядели странно и помято, оба в красных пятнах, будто часть небесных красок перешла и на них. Я, я, я, Я всё сделал. Я, я, я, Я всё сделал. Я воспользовался каждой секундой, которую мне подарил мир, Я видел столько мест и столько всего сделал! Да, и с каждым переломом Клянусь, я жил.