♫дайте поездку, на десять тысяч миль над облаками♫
В здании, где давно никто не живет, изредка мелькает свет. Рядом живущие уже легенду сочинили о духе каком-то. Бред, вообще-то. Там, покашливая в кулак, пробегают тени один за другим. И сложно насчитать сколько их. Под ногами трескает стекло, рука в перчатке проходится по стене, собирая накопившуюся за все года пыль. Сзади голос женский просит остановиться. Тени замирают, синхронно оборачиваются, пока им жесток не показывают дорогу. Палец вверх. Толпа разбегается, словно в их кучу бросили гранату, что вот-вот рванет. Двое взбираются по обрушившемуся потолку, цепляясь за обвисшие железные балки. Кто лезет по хилой лестнице, другие решают подсадить друг друга. Парень с фотоаппаратом на шее тихо матерится, прикрывая рукой глаза. — В порядке? — ни имени, ни прозвища, сверху подают руку и подтягиваю к себе. Фотоаппарат не позволяет двум телам прикоснуться друг к другу, изображая некую преграду. Чужая рука бьет по плечу, отряхивая от пыли. Юнги — парень с сумасшедшими идеями. Когда группа людей собралась днем, при обычной обстановке, у фонтана, он внезапно стал жаловаться, что фотографий ночных у них нет. Сверстники переглянулись меж собой, а после снова на Мина, на что тот выдал тихое, с ухмылкой «совсем нет». Поэтому сейчас Юнги щелкал длинные коридоры, где краска уже до такой степени облупилась, что невозможно было сказать, какого же цвета стены были на самом деле. А для глаз Мина всё это — шедевральные картины. Которые после попадают в социальную сеть, куда вся группа скидывает отчеты о тех или иных местах. На голову спадает песок, но волосы у всех прикрыты черными шапками. Сильно страдать не приходится. Сверху ещё больше осыпается всякая дрянь, и Мин уже шипит, чтобы перестали прыгать. Его никто не слушает, зовут на крышу. Юнги по лестнице ступает, а после обращает внимание на тень. Две фигуры. Одна, что чуть поменьше, рукой специально задевает плечо второй. Наверняка, на улице полная луна, ведь очертания силуэтов настолько четкие, словно к ним вплотную приставили фонарь. Юнги приставляет фотоаппарат к щеке и снимает. Несколько кадров. На последнем одна тень держит непонятный предмет в руке, а другая внезапно с распущенными волосами. Парень поднимается выше, замечая, как девчонка в шутку бьет по плечу друга и отбирает свою шапку, вновь скрывая волосы. — Ну что, наснимал? — получив утвердительный кивок, группа по одному щелчку собралась вместе, — Давай, теперь нас! Юнги хрипло смеется. — Совсем идиоты, под нами скоро пол провалится, не прижимайтесь так близко друг к другу. — Это было всего один раз, хватит о нем вспоминать, снимай давай, — отмахивается девчонка, выставляя два пальца вперед. Мин качает головой, но всё же настраивает камеру. Он приближает немного, сгибает по привычке ноги в коленях и задерживает дыхание. Через объектив видно лица всех, но это не полный состав. Их намного больше. Выходят в разное время, разными группами, но знают друг друга, считаются эдакой семьей. Фото совсем скоро будет залито в социальную сеть. Почему-то от этой мысли у Мина неприятно скручивает внизу живота. Тревожно как-то.***
Юнги тревожился не понапрасну. Совсем скоро возникает Пак Чимин, со своей хитрющей рожицей и без звука. Вот серьезно, он всегда раздражает именно этим. Бывает, сядет так у ног Юнги, пока тот в приставку играет, да смотрит просто. Мин глянет раз, глянет второй, а после попросит прекратить. Но Чимин ничего и не делает, ему нечего прекращать. Потом глаз начинает дергаться, а тонсэн даже не смеется. Молчит, смотрит, выжидает. — Ну что ты хочешь? — рявкает Юнги, в который раз проигрывая в игре. Пак наконец может открыть рот, если уж добился своего. Раньше мелкий без перестану тараторил, но его так успешно игнорировали, что Чимин научился добивать Юнги его же тактикой. Просто молчать и смотреть. — Хен, я с тобой хочу, — не спрашивает, скорее ставит перед фактом, мол "никуда ты не денешься, Мин Юнги, а возьмешь с собой ребенка на верную смерть, по его же желанию". — Ага, — тянет Мин, переводя взгляд на окно. Чимин обычно не такой упрямый осел, может, отступит от своей идеи, — хочешь сходить со мной в магазин? Хорошо. Пак выгибает бровь. Знает, что хен догадался, чего тот хочет. — Ладно, не возьмешь, так прослежу и пойду следом. Хен прикрывает лицо ладонью, трет красные от недосыпа глаза, а после опускает руки на лицо мелкого. Тянет за щеки в разные стороны, пока парень не начинает мычать, но не спешит убрать от себя пальцы Юнги. — Слушай, ну что я буду делать, если ты вдруг сорвешься? — притягивает лицо тонсэна ближе, а после в самые губы шепчет, — Родителям что скажем? Чимин улыбается уголками губ, а ладонями скользит по бедрам Юнги. Тонсэн поддается вперед, приподнимаясь на коленях, и приоткрывает рот, сразу позволяя хену углубить поцелуй. Юнги руки перемещает на затылок Чимина, сжимая короткие волосы в кулак, языком касается языка Пака, скользя кончиком. Чим полностью усаживается на колени Юнги, скрещивая ноги за спиной парня. Мин оттягивает зубами нижнюю губу Чимина, и только после отстраняется. Трется носом о нос, смотрит прямо в глаза. — Ладно, но это будет первый и последний раз, — все же соглашается Юнги. Руки скользят по спине, поглаживают поясницу, прижимая к себе максимально близко. — Уверен, что первый? — Чимин, — хен заметно хмурится, недоверчиво глядя на своего парня. От такого внимательного и изучающего взгляда Пак смеется, немного откидываясь назад. Юнги меняется в лице, хмыкает и, поддерживая уже под задницу Чимина, склоняется вперед, отчего тот едва не валится назад. Тонсэн крепче обвивает руками шею Мина, в ответ улыбается.***
Когда Юнги приводит своего парня, никто не возражает. Только смотрят недоверчиво, ведь Чимин будет обременять Мина. Обычно, они действуют каждый за себя, никто не рисковал приводить своих любимых в опасные места. А Чимин готовился. Случилось не сразу, что взял — и привел Пака на верную смерть, нет. Юнги сперва советовался со своими напарниками, после заставлял Чимина пытаться преодолевать хоть какие препятствия. Мин не отпускает руки Чимина, даже если они просто ступают по земле. Перед глазами Пака — три заброшенные многоэтажки, а среди них неисправный кран с оборванным тросом; перед Юнги — возбужденный парень с неприкрытой улыбкой. Мин заставляет натянуть воротник повыше, почти до самого носа, прячет выбивающиеся прядки волос за шапкой тонсэна. Группа как всегда расходится в разные стороны, собираясь исследовать местность. Юнги входит в многоэтажку, переступая через запылившуюся тряпку. Чимин расспрашивает об этом доме, бегает из угла в угол, заглядывает в пустые комнаты, куда сквозь выбитые стекла проступает свет. Когда Пак собирается обернуться, Юнги прижимает к его глазам ладонь, а после и вовсе разворачивает обратно. — Хен? — от неожиданности Чим цепенеет, сжимая одной рукой рукав старшего. — Не смотри туда. — Что там? — Чимина неизвестность только раззадоривает, он пытается отцепить от себя руку Юнги, поворачиваясь. Мин дергает тонсэна на себя, сверлит недовольным взглядом, отрицательно качает головой. Чимин вроде как соглашается не поворачиваться, собирается уходить с комнаты, но уже около выхода резко вырывается с захвата Юнги и со смешком бежит, чтобы посмотреть, что от него прятал хен. Пак резко останавливается, его глаза раскрываются широко, прежде чем зажмуриться и отвернуться. Сзади на плечи ложатся руки хена, ощутимо сжимая. — Если я сказал, что нельзя — значит нельзя, — Мин вновь берет за руку, уводя тонсэна подальше от уже прогнившего трупа собаки, в которой копошилось нечто, а рот был широко раскрыт. — Это, наверное, круто, — поджал губы Чимин, и чуть не врезался в резко остановившегося хена. — Убивать животных? Я, конечно, предполагал, что это зрелище не для слабонервных, но, по-моему, твоя психика слишком быстро сломалась. — Да я не об этом, — отмахнулся парень, переплетая пальцы с Юнги, — вы часто находите что-то необычное в заброшках. А было что-то страшное, кроме трупов животных? Юнги прищурился, смотря куда-то вверх, словно пытался что-то вспомнить. Старший на секунду встретился взглядом с Чимином, который ожидал крутой истории от своего хена. Мин хмыкнул, склонил голову набок и так же внимательно смотрел на Пака, что у того невольно дернулись уголки губ. Юнги ступил шаг, и как и ожидал, тонсэн попятился назад, смотря уже с неким испугом. Если у Мина и был план припереть Чимина к стенке, то младший явно не умел читать мысли, если от непонятно чего развернулся и дал деру, громко смеясь, оставляя удивленного Юнги позади. — Стой! Я хотел сказать, что у нас бомж мелочи просил ночью, — крикнул хен, озираясь по сторонам. Юнги бурчал про себя, потому что нигде не мог найти тонсэна, даже на восьмом этаже. На девятый вела хилая лестница и вряд ли туда забрался Чимин, думал Мин, но завидев свежие отпечатки пальцев на пыльном камне, захотелось ударить себя по лбу. Время близилось к вечеру, совсем скоро будет закат, и именно его хотел встретить Юнги с парнем, которого никак не мог найти. На девятом этаже не было крыши. Полностью развал, с которого было проще всего смотреть на город. Отсюда вид открывался красивейший, не считая самой многоэтажки. Юнги невольно залюбовался пейзажем, не сразу услышав приглушенное «снимите меня отсюда». Выглянув из-за куска стены, хен увидел сидящего на кране Чимина. Стук сердца, казалось, отдался во всем теле, на секунду сжимая все органы в единый клубочек, причиняя ужасную боль. Юнги кинулся к парню. — Здесь опасно, слезай, — громко и как можно строже сказал Мин, обещая себе, что дома этому идиоту достанется. — Он железный, стоит тут долго, на него ты явно взбирался, я фото видел, — болтая ногами в воздухе говорил Чимин, крепче хватаясь за трос рукой. — Ты же просил тебя снять, иди сюда, — уже начал смягчаться Юнги, ужасно беспокоясь за парня. В прошлый раз он сам чуть не сиганул вниз, успев повиснуть меж железных вставок, а после перелезть на седьмой этаж. Чимин помотал головой, указывая пальцем на небо. Там закат был прелестный. Оранжевые краски разливались, делая облака более заметными, мешались с розовыми пятнами, а где-то вверху ещё оставалась голубизна. Солнце светило не так ярко, показывая свои лучи из-за горизонта. Город представал в новом свету, зажигая постепенно огни работающих многоэтажек. Юнги повернулся к парню, наблюдая за тем, как равномерно вздымается грудная клетка, как колышутся из-за небольшого ветра выбившиеся пряди челки, как красив и спокоен в этот момент Чимин. Он не выглядит ребенком, ноги постепенно перестают болтаться, спокойно свисая. Меж Юнги и Чимином одна железная балка, на которой умещается одна стопа. Меж ними чуть больше семи шагов. Можно услышать чужое дыхание, если бы не ветер, внезапно ударявший порывами, раскачивающий трос. Пак вдыхает полной грудью, прикрывает глаза и отклоняется чуть назад. Мин стоит на обрыве девятого этажа, наблюдает за этим в дерганным чувством в теле. Каждый раз сжимает всего, стоит Чимину сделать движение. Тот поворачивает голову, улыбается мягко и смотрит так влюбленно. — Всегда мечтал встретить с тобой закат, — признается Чимин, говоря полушепотом, — он такой красивый. — Знаешь, что ещё красивее? — ухмыляется Юнги, замечая заинтересованно дернувшегося тонсэна. — Пфф, от тебя дождешься приятных слов, сейчас скажешь что-то за свою.. — Ты, — перебивает Мин, продолжая тянуть улыбку. — ..камеру, — договаривает Чимин, словно не слышал хена, а через несколько мгновений опускает взгляд вниз, прикусывая губу, — ааа, вот как. У Пака горят щеки и уши, если ещё не покраснели. От Юнги нечасто услышишь комплименты, он вообще только язвить умеет. Чимин приподнимается на ногах, собираясь ступить по узкой балке, тянет свою руку Юнги, слегка дотрагиваясь кончинами пальцев до хена. Мин где-то теряет момент, как спускается Чимин, как они уходят вместе за руку домой, он помнит только улыбку, мягкие щеки и заливистый смех. В ушах звенит от высоких нот, перед глазами огненный закат, который отображается в радужке чиминовых глаз. Юнги не отпускает руку ни на секунду, разве что в туалет ходит один.***
У них ссор стало все больше и Мин не понимает где оплошал. Чимин всё время кричит, иногда хлопает дверью и уходит, а после показывается из-за двери ванны и просит прощение. Словно у него раздвоение личности. Но Юнги всё устраивает, он каждый раз ерошит волосы младшего, прижимает к себе и видит в отражении закат. — Нет Чимина, нет! Уже как года два нет, почему ты ведешь себя как идиот? — кричал однажды Чимин, когда его пытался удержать на месте незнакомый парень. — Ты себя странно ведешь, мне уже надоедают эти ссоры, — ворчит Юнги, скользя пальцем по обнаженному плечу. Но его руку сдергивают, а лицо становится безумно красным, вены вздуваются на шее, выделяясь все больше. — Хен, для тебя существует только он, никого больше, почему? Почему ты не можешь просто отпустить, прекратить притворяться сумасшедшим и жить для себя? Умоляю, обрати на меня своё внимание, ну пожалуйста, — голос срывается, выдавая знакомые высокие нотки. Чимин вырывается с рук безликого парня, лицо которого Юнги в данный момент не интересует, тонсэн уже надрываясь плачет, утыкаясь лицом Мину в бедро. Старший только закатывает глаза, на внезапную истерику Пака, которая повторялась ежедневно. Хен опускается на колени рядом с Чимином, ладони кладет на лицо, собирая большим пальцем слезы, которые текут без остановки. Пак хватается за свитер Юнги, шмыгает носом и всхлипывает. — Помнишь, вечером мы договорились сходить на наше место? — шепчет Юнги в ухо, крепче обнимая Чимина, — Давай встретим там рассвет. — Что? — ошарашенно спрашивает Пак, отстраняясь, смотрит куда-то назад, на незнакомца, а после снова на Мина, — Господи, хен, я пошутил, умоляю, давай не пойдем никуда. Хен, ну хочешь.. Хочешь, я буду ним для тебя всю жизнь? — Что с тобой, — смеется Юнги, легко прикасаясь к губам Чимина, ощущая соленую влагу. Все же к вечеру Пак успокаивается, как всегда извиняется и ложится рядом. Он сразу мягкий, теплый, смотрит своими огромными глазами влюбленно. Говорит, чтобы не слушал, когда он на взводе, что ужасно хочет встретить рассвет вместе. Прямо сейчас. Юнги отмахивается, говорит, что жуть как устал и хочет спать. Но тонсэн непреклонен, он тянет горячей ладошкой за собой, пока Мин хихикает про себя, что это просто безумство — выходить в одной пижаме. На девятом этаже по-прежнему нет крыши. От обрыва до крана, теперь Юнги уже знает наверняка, ровноДо их влюбленного рассвета.