Штрудель

Вария редела на глазах. Рядовые падали как колосья под косой. Офицерский состав едва держался. Когда иллюзии растворились, стало понятно, Лягушонок вот-вот откинет лапки. Собственно, полагать, что Варию все любили и обожали, было бы глупо. Однако и подумать было трудно, что ее ненавидит СТОЛЬКО людей. Вонголята бы не успели на помощь. А сражаться неполным отрядом, без иллюзиониста, чертовски трудное мероприятие. В такие моменты Сами-Знаете-Что-За-Босс поминал Вайпера не слишком ласковыми словами. Припоминал ему и жадность, и задержку зарплаты, и смерть. Резкая боль в боку заставила босса очухаться от неожиданных поминок. И задуматься о своих. Того малого с ружьем он застрелил из своих двух. Но. Было одно весомое «но». Теперь из строя вывели и Солнце, следовательно, поминки вполне вероятно будут. Сразу всю Варию зароют. Этакая братская могилка получится. Только вот валяться в сырой земле где-то межу Леви и Луссурией боссу не хотелось. Ох, как не хотелось. А валяться в деревянной коробке между тем же мусором вдвойне не хотелось. Хотелось понежиться на травке, подрать Суперби за волосы, выслушать его злостное «Вроооооой, чертов босс!», заглянуть в эти преданные глаза, швырнуть в их обладателя парочкой стаканов и ухмыльнулся. Ну, а что? Сделал гадость-сердцу радость. Отметить со своим мусорным отрядом очередной Новый год. Да что там этот глупый Новый Год, хотелось выпить виски. Просто выпить виски. Одному. В своем кабинете. В своем кресле. Из своего стакана. Свой виски. И вот тут-то до Занзаса дошло. Мысли прямиком с «Ностальгия ТВ», кровопускание. Дохнет он. Финита ля комедия. А жизнь Мусорного Босса была комедией. Только вот заканчивалась она через чур трагически. Глухая боль в спине и затылке, кратковременная потеря зрения ясно дали понять варийцу-упал. Рядом мелькнуло что-то серебристое. Сфокусировать зрение едва удалось. Двигает губами. Господи, Скуало, ты даже сейчас выглядишь жалким мусором. Таким родным. Неужто не поймешь, что твой босс сейчас снимет с тебя клятву и уйдет в мир иной? Тупоголовая акула. Родная тупоголовая акула. До одури шумная. Сейчас Зназас жалел, что не слышит Суперби. Он знал, что тот орет «босс, не дохни, черт тебя подери». Занзас это знал. Но вот до жути хотелось услышать его голос. Его ликующее «Врой». Вот он прижимает холодеющего босса к себе. Что-то шепчет. Неужели в любви признается? Да вот только все это боссу известно. Он тоже любит свою глупую Акулу. А еще он любит своего жадного Змееныша. И сейчас он отправится к нему. Краем глаза Занзас замечает какое-то шевеление. Что-то огромное, фиолетовое. С щупальцами. Скуало отпустил босса. Понесся в бой. Сейчас он всех перекрошит. Хех…Занзас прикрыл глаза. Ветер приятно обдувал лицо. Пытался охладить то, что уже и без его участия становится холодным. Ничтожный ветер. Наличие этой тентаклевидной твари говорило о том, что или в рядах соперников есть иллюзионист, или Фран очнулся. В последнее слабо верилось. А вот вероятность первого была чертовски велика. Последнее, что запомнил Занзас, когда в последний раз открыл глаза-туман. Вероятно, все, кто умирает, его видят.