Некромант

      Я шел по холодной улице, залитой лунным светом. Его неяркие лучи, казалось, проходили сквозь мою кожу, и тем самым придавая ей голубоватый оттенок. Под тяжестью моих шагов то и дело похрустывали ветки. В этом мире вечно всегда что-то ломается: будь это чья-то жизнь, чья-то судьба или еще хуже — жизнь твоей семьи.       Впереди средь леса показался разрушенный особняк. Выбитые стекла, стены, поросшие мхом, осыпавшаяся облицовка почти не портили ту величественную красоту, которая когда-то здесь была, а нынче — это старые развалины и приятные воспоминания. Давным-давно здесь жила моя семья…       Я бежал все дальше и дальше. Мои волосы трепал ветер, солнце беспощадно било в глаза, но всего этого я не замечал. Я смотрел только вперед: на мальчишку со светлыми русыми волосами. Он обернулся, и я увидел его беззубую улыбку и радость в глазах. Вдруг мальчишка разжал свою маленькую ручонку, и воздушный змей устремился высоко вверх. Этот мальчуган — мой младший брат. Его голубые глаза начали нехорошо поблескивать, а через пару минут он уже тихо-тихо плакал, как маленький мышонок.       — Возьми! — Андрей поднял на меня свое совсем детское личико с заплаканными глазками и красненькими пухлыми щечками. Хоть он был младше меня на пару лет, мы были очень похожи. Вот только глаза разные: у него светло-голубые, а у меня зеленые.       — Что это? — его лицо выражало крайнюю удивленность.       — Это мой змей. Возьми его. Он будет моим подарком тебе.       — Но у меня День Рождения только через полгода. Чего ты хочешь?       — Я лишь хочу, чтобы ты никогда не плакал. Сможешь? — я ласково обнял его и поцеловал в его еще детский лобик. А он взглянул на меня и весело улыбнулся.       Оглянувшись, я увидел маму, которая с улыбкой полной любви наблюдала за нами. В тот день для меня и солнце светило ярче, и небо было голубее. Я был счастлив…       Но взглянув на то, что осталось от моего дома, я очнулся от тех приятных воспоминаний. Каждый год я прихожу сюда, чтобы снова увидеть их хоть один раз: отца, мать, брата.       Когда я только родился, все думали, что я умру, потому что родился очень слабым. Но я выжил. Выжил, потому что хотел жить, потому что мать не отходила от меня, потому что я не такой как все. Я просто не мог тогда умереть.       И я облажался. От рождения всех пугали мои глаза. Они были ярко-зеленого цвета, как у кошки. Все боялись. Все, кроме моих родителей.       Мама, как мне тебя сейчас не хватает!       Эти глаза мое проклятие и мой дар. Впервые я это понял, когда перед моими глазами сбили девочку — мою соседку. Ей было всего семь лет. Она лежала под машиной, истекая кровью. Бездыханная, холодная, мертвая. Внезапно она встала и пошла как будто ничего и не было, а ее окровавленный труп оставался лежать на дороге под грязным, вонючим КАМАЗом. С того самого дня я понял, что смерть всегда рядом. В конце концов, ты просто можешь уснуть, но уснуть навсегда. Видя все это, мне казалось, что весь мир вокруг сходит с ума. На самом деле сходил с ума только я. И больше никто. Постоянно косые взгляды, постоянное презрение. Люди панически боялись таких людей. Боялись видящих. Но я таким не являлся, мои дела обстояли хуже. Я — НЕКРОМАНТ. Я узнал это в шестнадцать лет.       В шестнадцать лет у меня был верный пес — Джим. Я совершенно в тот день не мог его успокоить. Он бегал, прыгал и беспрестанно валялся в грязи. Несмотря на все это, я был счастлив. Я думал мы с псом будем все время вместе, что нас никто не сможет разлучить. Но тот день был для него последний. Какая-то царапина смогла разрушить всю мою дальнейшую жизнь. Какая-то нелепая неурядица смогла отнять его у меня. У него было заражение крови. Мой друг тихо лежал в углу. Его глаза гноились, из-за рта доносился смердящий запах крови. Казалось, смерть дышит ему в спину. Ну, а в итоге, пуля была пущена ему в лоб моим отцом. Я конечно его понимал. Кто хотел бы смотреть как мучается твой друг? Как бы отец великодушно не поступал, я не смог принять эту нелепую, глупую смерть. Я старался жить как до этого момента. Я представлял, что Джим жив, что ничего этого не было. И я снова облажался. Наутро я увидел Джима. Снова сидящего на моей кровати. Он сидел, виляя хвостом, а из дыры во лбу тихо вытекали маленькие бурые капельки крови…       Конечно, я пытался его спрятать, но как можно было спрятать немаленькую собаку в относительно маленькой комнате? Первыми узнали родители, они боялись его, но ничего не предпринимали. Потом знала уже вся деревня близ нашего особняка, тут слухи разносятся со скоростью света. И ОНИ пришли ночью и убили всю мою семью…       И я снова облажался. Я снова остался жить. Все вокруг меня погибали. Я был проклят и обречен!       — За что?! За что?! За что?! — мои голосовые связки разрывались от этих слов.       Но теперь я дома.       — Мама, папа, я вернулся!!!       Дома ничегошеньки не изменилось. В холле появились две длинные тени. Они медленно шли ко мне. Одной из них была высокая, со стройной фигурой и когда-то каштановыми кудрями женщина. Сейчас же ко мне ковыляло обгорелое тело с отвисшей челюстью и черными подтеками крови. От огня на ней не осталось ни единого живого места, только печальные голубые глаза.       — Здравствуй… Мама, — тихо произнес я, — здравствуй и ты, папа. Прости меня за все, — обратился я ко второму обгорелому трупу.       Из его утроба вырвался непонятный хрипящий звук. Наверное, он что-то пытался сказать. Ведь тело его тоже сильно обгорело, и связки не исключение. Посмотрев позади него, я увидел моего младшего братика. По его лицу было видно, что он плачет, а в руке у него был тот самый змей, который я давным-давно ему подарил…        Медлить было нельзя, иначе я мог опять облажаться. Достав свой револьвер, я засунул в него ровно четыре патрона. Разрывая воздух, прозвучали два выстрела — пули были выпущены в два взрослых обгорелых тела. Раздался глухой звук падающих тел. Остался третий.       — Прости меня… — из моих глаз катились слезы, малыш опустил своего змея и потянул ко мне свою маленькую обгорелую ручку:       — Пообещай мне, что никогда не будешь плакать.       — Обещаю.       Третье тело упало на пол. Теперь была моя очередь. Как и все люди, я боялся умереть, но если я не умру — я облажаюсь, и умрет кто-то другой. Холодное дуло револьвера врезалось в мой висок, руки дрожали и…       Выстрел.       Теперь все было кончено. Я был свободен. Впервые в жизни я не облажался. Лучшее, что я мог сделать — это умереть. И я сделал это! Жизнь одного НЕКРОМАНТА подошла к концу, и этим некромантом был я…