***
Оставалось несколько дней до Хэллоуина, и весь наш девятый класс должен был остаться после уроков, чтобы помочь учителям украсить школу. Мы с тобой решили отсидеться в кладовке, а потом уйти и отправиться в наш маленький торговый центр или просто прогуляться вдоль дороги. Когда мы сидели среди швабр и разных ведер, а в воздухе стоял легкий запах моющих средств, тебя внезапно пробило на дикий смех, а я пытался ударить тебя сильнее, чтобы ты наконец замолчал, потому что нас могли заметить и отправить за украшениями. Внезапно я заметил, как весело ты смеялся; твои глаза были прищурены, почти закрыты, ты слегка прикрывал рот рукой, запрокидывая голову назад. В тот день мы зашли ко мне домой, взяли мою собаку на прогулку и пошли к набережной, на которой почти никогда не было людей. И в этот раз мы увидели лишь маленькую старушку, сидящую на скамейке и читающую какую-то толстую, но маленькую книгу, скорее всего, решили мы, это была Библия. Мы шли по старым доскам, лежащим около берега, которые и были всей набережной. Моя собака часто забегала в только что накатившую волну, а потом прыгала на нас, так что мы шли почти полностью промокшими. Я посмотрел на тебя, твои рыжие волосы сияли в лучах садящегося солнца, гревшего наши спины, веснушки выделялись среди бледной кожи, которая казалась немного оранжевой из-за света, а глаза были почти что светящимися. Мне вдруг стало очень тепло, и я ощутил это странное чувство, когда тебе кажется, что ты все сможешь, что все будет хорошо. Я хотел навсегда остаться в том моменте, хотел вечно смотреть, как ты морщишь нос, когда моя собака начинает облизывать твое лицо, как каждый раз ты щуришься из-за солнца, поворачиваясь ко мне, как ты слегка подпрыгиваешь, переступая через щели в досках. И меньше всего мне хотелось, чтобы этот вечер заканчивался.***
Когда наступило лето, и мне нужно было думать, уходить ли в колледж или остаться в школе, я позвонил тебе, чтобы посоветоваться, но в итоге мы проговорили около двух часов, так ничего и не решив. Ты переехал в соседний город, он не был больше, просто твоим родителям показалось, что тебе нужна смена обстановки, да и колледж там был лучше. Иногда мои родители заезжали за тобой, отвозили нас в кино или в торговый центр, но это случалось всего несколько раз в месяц, а мне до боли тебя не хватало.***
Прошло пять месяцев с тех пор, когда ты уехал в другую страну, попрощавшись со мной в аэропорту, крепко обняв, зарываясь лицом в мою кофту. Я старался не плакать, не думать, что это могло быть началом конца. Мы созвонились около десяти раз, ты постоянно был занят, как и я. Мы собирались встретиться на рождественских праздниках, но за неделю ты позвонил и сказал, что у тебя уже есть планы со своими друзьями, что было бы слишком дорого лететь в другую страну на несколько дней. Еще через месяц мы почти не разговаривали, только обменялись поздравлениями на Рождество и Новый Год. Я сказал, что у меня есть работа в твоем городе, а ты предложил встретиться в кафе. Когда я увидел тебя, уже перекрасившего свои светло-рыжие волосы, я снова на несколько минут вернулся в то время, когда мы виделись каждый день, когда гуляли и смеялись, когда смотрели друг на друга в полной тишине, просто потому что нам так хотелось. Ты сказал «Привет», а я, еще не до конца веривший, что это ты, живой ты, стоящий передо мной, удивленно и немного смущенно ответил «Привет?». Ты широко улыбнулся, слегка прикрыв глаза, и прикрыл рот ладонью. Мы рассказывали друг другу о своей жизни, я узнал, что у тебя есть девушка, что вы любите гулять по набережной и хотите завести собаку. Мой самолет был через несколько часов, так что ты посадил меня на такси, обняв перед уходом и сказав, что будешь скучать.***
Через пять лет мы перестали общаться. Я говорил с тобой очень давно, ты был счастлив, а твой голос очень изменился, я почти не узнавал твой смех. Я несколько раз гулял со своей собакой по набережной, она все так же забегала в набежавшие на берег волны, но я уже не смеялся, когда она прыгала на меня, оставляя на одежде мокрые следы. Она была старой и не могла подолгу гулять, так что я находился на набережной не больше десяти минут, спасая себя от воспоминаний о теплых прогулках, твоих когда-то рыжих волосах и глазах странного зелено-желто-голубого цвета.***
Прошло десять лет, моя собака умерла, и я решил позвонить тебе, но твой телефон был отключен. Я звонил тебе несколько дней подряд, не желая верить, что больше не услышу твой голос, не узнаю, как он изменился за долгое время, не смогу рассказать тебе о собаке, которую ты так сильно любил, не смогу рассказать о своей жизни или договориться хотя бы об одной встрече. Я не верил, но это было так. Я сел напротив окна, которое освещало обеденный стол тусклым солнечным светом, я вспомнил, как в первый день встречи с тобой я был очень стеснительным, а ты сначала показался мне немного глупым, но чем больше я тебя узнавал, тем больше понимал, что ты самый умный человек, с которым я когда-либо дружил.***
Я все еще помнил о твоем дне рождения, когда с его первого празднования со мной в числе гостей прошло шестьдесят лет. Я ничего не слышал о тебе с нашего последнего телефонного разговора много лет назад. Я забыл твой голос, я больше не мог слышать твой смех в своей голове, но где-то глубоко я все еще помнил твои черты лица, помнил, как смешно ты чихал из-за пыли, как ты вытирал потные ладони, отвечая у доски. В голове стоял вечер, когда я провожал тебя в аэропорту, перед которым мы отправились на набережную, как ты шмыгал носом из-за простуды и смотрел на меня слегка покрасневшими глазами. Я боролся с желанием отговорить тебя от переезда, я знал, что так будет лучше для тебя и твоего будущего, я пожертвовал собственным счастьем ради твоего, но мне было совсем не жалко.***
Я сижу на покосившейся скамейке на берегу, волны плещутся в нескольких метрах от моих ног, в покрытых морщинами руках покоится книга, а вдали я слышу счастливый детский смех, брызги воды и лай собаки.