Бедлам

У каждого из нас есть свои маленькие слабости — ведь все мы люди, правда? И моей маленькой слабостью всегда был театр. Кто-то скажет, что в современный век, век кинематографа со всеми его особыми эффектами театр утратил свою привлекательность, но они заблуждаются. Нет ничего, что могло бы соперничать с той особой атмосферой, с той магией, которая окружает тебя, едва начинается спектакль. Все эти костюмы, маски, декорации — все это открывает тебе совершенно новый прекрасный мир непознанного. И кажется, что стоит лишь протянуть руку, и этот волшебный мир навсегда останется с тобой, примет тебя в свое лоно. И я протягиваю руки — снова и снова, надеясь, что в этот раз мое страстное желание наконец-то осуществится. Но ничего не происходит. В какой-то миг я было подумал, что дело во мне, что все мои попытки смехотворны и похожи на дилетантские выходки, которые не только не приближают меня к цели, но наоборот — увеличивают тот путь, который необходимо преодолеть, чтобы вырваться из оков этого ужасного, мерзкого и чужого мне мира. Но когда я после новой попытки взглянул в их глаза – о, мне никогда не забыть этот взор! — я понял, что делаю все правильно. Вернее, почти правильно. Проблема была в том, что я был всего лишь зрителем, жалким наблюдателем, который может лишь жадно взирать на создаваемый чужим гением мир. Вот в чем была моя главная ошибка — я не пытался создать свой собственный мир, который бы принял меня — не только как собственного отца, но как родного сына. Но мне нужны были зрители — множество зрителей, которые поверят в мир, созданный мной. Тогда я решил не творить с нуля, а изменить уже существующий мир под свои нужды. Ведь, согласитесь, это гораздо рациональнее и проще. Зачем делать работу, которая уже сделана? Так я и оказался в том театре. Первый акт прошел превосходно — люди с восхищением — я видел это в их глазах! — наблюдали за моей игрой. Некоторые даже расплакались, настолько я был убедителен! Но когда начался антракт — их словно подменили. Никаких слов благодарности, они просто смотрели на меня, просто смотрели! Ужасные зрители. Когда начался второй акт, на сцене я был уже не один — маленькая девочка присоединилась ко мне. Малышка настояла на игре в покер — ну разве я мог отказать ребенку? Я, конечно, ненавижу детей, но что делать — все в зале, кроме нее, были уже мертвы, а мне так хотелось дождаться моего главного зрителя, нашего могучего Первого, что я не стал убивать малявку так сразу. Ну, а остальное вам уже известно.

***

Когда дверь захлопнулась, детектив нервно выдохнул. Руки у него тряслись. Этот псих не просто действовал ему на нервы, один лишь его вид сводил с ума. — Тяжелый день? Кто-то из офицеров протянул детективу сигарету. — Можно и так сказать. Не понимаю, почему Красный сдался нам в этот раз. Неужели он что-то задумал? — Расслабьтесь, детектив, он просто совершил ошибку, и мы ей воспользовались. -Ошибку, — эхом повторил детектив. — Сегодня в театре было около трехсот человек, треть из которых — маленькие дети. Он убил их всех. А после — сидел и ждал, пока мы не придем за ним. О какой ошибке ты говоришь? Здесь явно что-то не так. И мы должны срочно выяснить, что именно. -Успокойтесь, детектив. Вам нужно передохнуть. Этот парень просто безумен, вот и все. Может он сидел там, потому что ему так приказали голоса в голове. — Надеюсь, ты прав. Позови кого-нибудь, нужно проводить Красного в его камеру. Человека четыре должно хватить. -Конечно, детектив. Одну минутку.

***

«Ты слышишь их, правда? Они поют. Это… великолепно». -Великолепно, — тихо произнес Первый, смотря с крыши, как Красного Безумца и его подельников заковывают в наручники и сажают в грузовик для транспортировки в отделение полиции. — Что он может знать о великолепии? Он — всего лишь психопат, больной урод, безумец. Безумие. Вот единственное слово, которым можно описать произошедшее. Самое настоящее безумие. Не то безумие, которого не понимают современники, но которым восхищаются потомки. Не творческий полет мысли, не дерзновенность разума, не идея, разрушающая все, что было ранее и ставящее все с ног на голову. Все это — гений, сопряженный с определенными странностями. А безумие — вот оно. Все эти люди, расставшиеся с жизнью по воле одного больного ублюдка, все эти несчастные дети, которые даже не попробовали настоящей жизни на вкус — вот они, жертвы настоящего безумия, захватившего этот город. Безумие — это кровь и боль невинных людей; это трагедия, которую этот город никогда не забудет и от которой никогда не оправится; это шрамы на сердце всех, кто смотрел, но ничего не мог сделать. Безумие — это страх выйти на улицу, потому что ты можешь оказаться в руках этого сумасшедшего мясника в маске; полная беззащитность перед ним. Безумие — это то, что больше никогда не будет угрожать этому городу. Об этом позаботится полиция. А если она не сможет — то он, Первый, позаботится об этом лично.