Оторва или Тихоня?

После того, как я закончила свои дела в туалете, я поспешила к комнатам, чтобы лечь к Чживону под бок и крепко уснуть. О нашем разговоре хотелось напрочь забыть, не забивать себе голову Ханбином, но отчего-то получалось крайне плохо. Во мне непроизвольно рождалось желание доказать, что всё, что сказал Чживон о нём – ложь, а ведь разумом я понимала, что он прав. Даже сейчас, возвращаясь в спальню, где в кровати лежал такой желанный мной Бобби, мои мысли не покидал Ханбин. Это слегка напрягало, но в своё оправдание готова заявить, что ненавижу разочаровываться в людях, особенно, когда эти люди претендуют на место в кругу доверия. По правде, я устала уже думать и рассуждать на какие бы то ни было темы, но мозг неустанно формирует какие-то мысли и волей-неволей я начинаю их обмозговывать, морально уставая от всего ещё больше. Я просто выпиваю сама из себя все соки. Сначала темой моих рассуждений был Чживон, теперь Ханбин. Это ни в какие ворота! Либо мой мозг просто привык к тому, что должен всё время функционировать излишне, либо я просто идиотина, которой на жопе смирно не сидится. Плевать-плевать-плевать! Я просто подойду завтра к Ханбину и обо всём поговорю, чтобы недодумывать и не рассуждать на тему «корыстные умыслы других в отношении меня!». Я уже поднималась по лестнице, когда услышала странные звуки, похожие на чей-то шепот. И Бог знает, какой я пугливый и суеверный человек. Сглотнув, я огляделась. Позади меня никого не было, как и впереди. К слову, в коридоре на спальном этаже был выключен свет, как и на лестничной площадке. Единственное, что дарило мне зрение - тускло доносящийся свет с первого этажа. Я почувствовала, как в груди бешено заколотилось сердце. Конечно, здесь в коридоре просто кто-то ходит, а не та тупая ересь, которая всплывает в подсознании благодаря моей бурной фантазии. Но вопреки моим типо трезвым мыслям, я выглянула из-за перил вниз и выдохнула, никого там не увидев. И даже после того, как я убедилась, что коридор пуст, я всё равно сорвалась с места и помчалась прочь с лестничной площадки на второй этаж, где, собственно, и находилась спальня, которую я делила с Чживоном. И у меня чуть сердце в трусы не ухнуло, когда я натолкнулась на кого-то в коридоре, только свернув за угол. Я кое-как сдержалась, чтобы не завизжать, но отскочила от них на несколько шагов, как от ядовитой змеи, выдав свой страх. В темноте я смогла различить два силуэта, плотно стоящих друг к другу. Чем больше сходил испуг, тем явственней становились для меня эти люди. Чёрт возьми. Чжунхэ и… Кана? - Едрить колотить, вы чего в темноте-то стоите! – ахнула я, схватившись за сердце. Я даже не успела удивиться нахождению Каны здесь, как младший брат отпрянул от соседки и окинул меня, как мне показалось, недовольным взглядом. Если меня не подвело зрение, что в моем состоянии нельзя утверждать точно, то они чуть не поцеловались, так? - Ты вовремя, сестрица, - шикнул на меня Чжунхэ, отчего я даже вздрогнула. Насупившись, я скрестила руки на уровне груди и стала переводить взгляд с соседки на брата и обратно, безмолвно дожидаясь объяснений от них. И если мой братец решил, что не должен отчитываться передо мной за свои поступки, то Лим показалась весьма растерянной и начала бурчать едва слышное: - Мы обсуждали то… как будем… выглядеть, проснувшись? – её глупое оправдание прозвучало вопросительно, и она уставилась на Чжунхэ. Тот лишь скривился и неоднозначно мотнул головой. - Не думай, что Чжун выглядит с утра милым или хорошеньким. Его физиономия распухает, и он превращается в такое чудище. Ночью приснится, трусами не отмахнёшься, - заявила я, не сводя взгляда с младшего брата. Хоть это и шутка, прозвучала она резко с моей стороны. На секунду-другую повисла между нами неловкая и даже напряженная тишина. - Ну… тогда, я пойду? – нарушила молчание Кана, несмело обойдя Чжунхэ и не привлекая лишнего внимания, ретировалась прочь. - Чудище? – изогнул бровь Чжун, как только мы остались наедине. Я подошла к нему почти вплотную, недружелюбно ткнув в грудь указательным пальцем. - Ты обещал, Чжунхэ, - эмоционально воскликнула я, игнорируя его вопрос о моем обзывательстве. Сквозь толщу темноты я могла проглядеть едва заметное на его лице раздражение от моей излишней дотошности. Я, в принципе, не из тех, кто всё время пытается наставить младших или сбившихся на путь истинный, да и по особому я плевать хотела на все эти любовные игрища, но появилось одно увлекательное «но»! Кана мне пришлась по душе, к Миюн я чувствую в последнее время жалость, а ещё не хотела бы я, чтобы Чживон как-то похоже со мной поступал, поэтому и пытаюсь «вмешаться». - Разве? – хмыкнул Чжун, специально демонстративно возведя взгляд к потолку, мол, призадумавшись о том, действительно ли он такую чушь наобещал. Ну и, конечно же, он в прошлый раз как-то двусмысленно ответил на мою просьбу об этом самом обещании. - Как же Миюн? – решила немного иначе достучаться до него я. Она ведь любовь всей его жизни? Не даром он мне добрые несколько лет глаза за неё выдирал. - Это всего лишь игра, - вздохнул он. У меня в одночасье всё вскипело внутри от неминуемого раздражения, смешанного с ядовитой и непонятной до конца мне обидой. Возможно, я испугалась, что однажды по каким-то неведомым сейчас причинам, Чживон бы тоже подобно моему брату поступил бы со мной. Ну а что я должна думать? Они друзья и, к слову, очень схожи характерами. Ну ладно, совсем немного, но всё же подобная выходка возможна и со стороны Бобби. Всего лишь игра для них, а для нас, девушек, подобное сродни наказанию. Мы же слабый пол всё-таки, куда более ранимые и чувствительные. - Чёртов игрок и лгун! Прекрати себя так вести! Ты сказал, что между тобой и Каной ничего не будет! – вспылила я, в сердцах начиная лупить брата по плечу. Он в который раз за последние пять минут зашипел на меня и состряпал недовольную гримасу. - Не будет, - заверил меня младший брат, схватив за запястья, чтобы я больше не нанесла ему ударов по чёртовой нежной коже. А то ведь синяки останутся, не так ли? - Сейчас я видела нечто иное, - примирительно тише ответила я и высвободила руки от его захвата. - То, что ты видела, Нуна, это физическая близость. Но между мной и ней ничего нет, знаешь, почему? – Чжунхэ наклонился к моему лицу и хитро улыбнулся, отчего я даже отступила неосознанно на один шаг. - Просвети. - Потому что между людьми бывают только чувства. Я к ней не чувствую того же, чего и она. Получается между нами ничего, - и для убедительности щелкнул перед моим лицом пальцами. Более дурацкого объяснения я в своей жизни не слышала. Хватает же ему ума всё говорить на собственный лад и звучать весьма убедительно. Не будь этот засранец моим братом, может, я бы ещё повелась на его идиотские объяснения. - Лис. Коверкаешь всё, как сам того хочешь, чтобы оправдать свои действия, - вздёрнула я горделиво подбородок. - Зачем мне их оправдывать? – искренне недоуменно поинтересовался Чжунхэ. Я даже поджала губы от раздражения оттого, что он такой непробиваемый. Как об стену горохом. Мне же искренне хотелось донести до него всю суть происходящего. Если уж ему так неймется и нужна эта мнимая игра для чего-то, то в Сеуле полным полно различных девушек, готовых его принять с распростёртыми объятиями, но нет же – ему сдалась именно наша соседка Лим Кана. - Ты даже не пытаешься задуматься о том, насколько неправильно себя ведёшь. А как же твоя мнимая любовь к Миюн? Сколько раз ты мне глаза за неё выцарапывал, что же сейчас? – начала закипать я, а дальше меня уже понесло, отчего мой братец с прищуром и плотно сжатыми губами молчаливо слушал и внимал, - в пекло Миюн? В пекло два года отношений? Что же в Кане такого, что ты готов поставить под сомнения свою девушку? Мне хотелось было ещё, что добавить, но умного ничего так и не пришло в голову. Хотелось отругать Чжунхэ, как мать ругает непослушного сына, но вряд ли это возымеет эффект. - Сучка не захочет, кобель не вскочит, - мрачно отозвался мой брат и направился в сторону своей спальни. - Чжунхэ, стой! – воспротивилась я, желая поставить все точки в этом разговоре. Хотя куда уж мне там, вряд ли меня послушают. Но и караулить Кану я не смогу всё время. - Ну хватит, Нуна. Прекращай меня учить и наставлять, - повысил голос и развернулся ко мне Чжунхэ. Я вздрогнула от его властного тона и заткнулась по добру, по хорошему, пока Чжунхэ выплевывал мне накипевшее за этот разговор, - ты сама та ещё сучка, а из меня ангела пытаешься сделать. Ну подумаешь немного развлекусь с соседкой, я же её принуждать не собираюсь, верно? У неё своя голова на плечах, пусть за свои поступки несёт ответственность самостоятельно. А я лишь делаю то, что хочу. Я тот, кто я есть, и ты это прекрасно знаешь, - он замолк, я тоже молчала. Мне было к его небольшой реплике нечего добавить. Во всём-то он оказался прав. Хотя я могла начать спорить и доказывать обратное, но смысла в этом не было. Для каких-то целей ему понадобилась именно Кана. Хотя может это и правда просто игра. Заметив на моем лице недовольство, но в то же время показушное повиновение, он вздохнул и ушёл. А я, стараясь выкинуть их двоих из головы, побрела в спальню к Чживону. Сегодня я отчего-то думаю слишком много обо всём, кроме него. Вернувшись в постель к Бобби, я обняла его поперек талии и уткнулась носом в голую, крепкую спину. Снилось мне что-то зловещее и какое-то жутко кровожадное. Как будто я смотрела фильмец про приключения Росомахи в истории ужасов. Особо никаких подробностей при пробуждении не помнила, но ощущения во время сна были не из лучших. Я испытывала страх, волнение и ужас. Не люблю, когда мне такие сны снятся. Я обычно не забиваю голову этими причудливым картинкам с ночи, но какой-то осадок всё же остается. В каком-то смысле на текущее настроение сон влияет. Во всяком случае, у меня так. Проснулась я, слава Богу, благодаря жгучим поцелуям Чживона, а не безумно трещащему будильнику. Сначала прикосновения губ были невесомы и едва ощутимы, но с каждой секундой я ощущала более уверенные и томные поцелуи по всему лицу. Последним поцелуем оказался в губы – глубокий и влажный, Чживон прошелся языком по внутренней стороне моей нижней оттопыренной губы. Не сдерживая вялой ото сна, но не менее счастливой улыбки, я придвинулась к своему парню ближе, закидывая на его голый торс ногу. Чживон сжал пальцами моё бедро и скользнул выше, тем самым задирая тонкую ткань сорочки. Он обхватил ладонью мою ягодицу и придвинул меня на максимально близкое расстояние к себе, отчего я почувствовала через ткань нижнего белья его утреннее возбуждение. Я же уложила ладошку ему на шею, самозабвенно поглаживая большим пальцем острую скулу Бобби, и рассматривала его припухшее ото сна лицо. Он мне не казался каким-то красивым и идеальным мужчиной, но я видела в нём нечто сжигающее меня дотла. Чживон был дикой ягодой, приводящей в восторг после первой пробы. И постоянно хотелось ещё. У меня мозги выворачивались наизнанку, когда я пыталась найти лучшие и подходящие слова, чтобы его описать. Но ничего не получалось, потому что слов особо не было. Что меня сводило с ума? Скорее обескураживало – этот пронизывающий до костей запах пачули, который кажется принадлежал только ему; этот безмолвно сдирающий всё стеснение и невинность взгляд чёрных и бездонных омутов; эти до дрожи возбуждающие руки, которые прикасаются так, словно моя кожа лучшее, что ему доводилось трогать. Наверное, меня уничтожали не какие-то определенные его черты или качества, нет, меня втаптывал в эту пучину страсти и отчаянного желания просить больше сам он – Чживон. Только ему подвластно такое. Он будто бы проходил практику на соблазнение чёрствых болвашек, вроде меня, и получил отлично. Боюсь представить, что же чувствуют женщины от его умелых рук, которые и без того заводятся с пол оборота, если уж меня ему удается до полуобморока возбудить. - Я не чистила ещё зубы, - протестующе замычала, когда Ким попытался поцеловать меня, протолкнув в мой рот язык. Бобби вздохнул и в одно движение перевернулся на спину, усадив меня себе на бёдра. Я уперлась в его грудь ладошками и играюще улыбнулась, не сводя с его лица взгляда. - Думаешь, я такой сейчас фукну, потому что у тебя зубы не чищенные и скажу, мол, пока не почистишь трахаться не будем? Меня эти тонкости не смущают, а тебя? – осклабился он, спокойно снимая через мою голову сорочку. Чживон не торопился поскорее сорвать остатки белья и быстрее начать совокупляться, нет, к слову меня это немного удивило, он наоборот растягивал удовольствие, рассматривая мою оголённую грудь и поглаживая живот и бока. У меня приятные мурашки бегали по телу, отчего хотелось уже самой избавиться от его и своих трусов, начав процесс. - В любом случае, это не гигиенично, - ответила я и привстала на коленках, потому что Чживон пальцем зацепился за край моих трусов и потянул их вниз. Чтобы помочь стянуть с меня эту ненужную ткань, Ким одной рукой обхватил меня за талию и приподнял ещё выше, спустив по бедрам бельё. Я рукой сняла с одной ноги их и на этом закончили. Не обязательно же вообще избавляться от них, больше времени затратим на всё. Я вновь уселась поудобнее на нём, но Чживон не спешил лечь, а наоборот стал осыпать мои ключицы и грудь короткими, будничными поцелуями. - Что делать, я хочу целоваться? – томно выдохнул Бобби, отпрянув от моего тела. Я слабо улыбнулась, сев на простыни, чтобы мой молодой человек смог снять боксеры и надеть презерватив, который он предварительно стащил с тумбочки. - Могу предложить то, что ты хочешь больше поцелуев, - промурлыкала я, вновь возвращаясь на него. Чживон ничего не ответил, хищно улыбнувшись, и приподнял меня за бедра, а я тем временем обхватила его член и направила его ко входу. Тогда Ким с неожиданной резкостью насадил меня на себя, вырвав из моей груди громкий вздох. Когда мы завтракали, мне казалось, что наше утреннее веселье слышали все. Ну или паранойя у меня такая. В общем, я то и дело ловила на себе различные взгляды. Чживона, конечно, мало что беспокоило – он уплетал завтрак за троих и лишь молчаливо улыбался на шуточные изречения Чжунхэ и Ханбина. К слову о них, если мой братец изредка бросал в мою сторону строгие взгляды, то Ким же старался вовсе избегать зрительного контакта. Если говорить о девушках, то здесь всё было проще: Миюн мной не интересовалась, Суджин прониклась беседой с парнями, Кана смущенно глядела на Чжунхэ, а Даён мрачно переводила взгляд с меня на Чживона и обратно. Из всей этой молчаливой «шумихи» мне лишь хотелось обратить внимание Ханбина и поговорить с ним уже, наконец. Но вряд ли бы я смогла найти подходящие слова и нормально выразить свою мысль. Неужели, ему и впрямь из-за Даён не нравится, что я и Чживон теперь официально вместе? Отчего-то мне казалось, что Бин из нас всех самый умный, возможно, терпеливый и будет до самого конца стоять в стороне обычным наблюдателем. Но не стоит забывать о его чувствах к Даён. И чем же эта девушка заслужила такое трепетное отношение к себе со стороны Ханбина? - По-твоему, если девушка играет в футбол, то занимается мужским делом? Это всего лишь пинание мяча по полю, - безмятежно пропела Суджин, наклоняясь чуть вперед, чтобы её мог видеть Юнхён, который сидел через троих человек от неё. Я постаралась перестать думать и вникнуть в беседу, может, вставить своё какое-нибудь мнение, но пока я не совсем понимала, о чем речь. - Вряд ли футбол назовешь мужским делом, - поддержал её Ханбин, но никак не стал опровергать и тот факт, что играть футбол это не женственно. Юнхён же откинулся на спинку стула и призадумался на несколько секунд. - Наверное, это всё же спорный вопрос. Но если говорить о профессионализме или хобби, то я бы не предпочел такую девушку, - пожал плечами Сон. Я согласно кивнула, хотя было абсолютно срать на это. Я никогда не играла в футбол и не видела в нём ничего интересного. Меня даже не привлекала мужская игра. В спорте я вообще мало чем могла заинтересоваться, разве что велосипедным спортом. К слову, я не знала, зачем Суджин приняла сторону футболисток, ибо была ещё больший ноль в этом. - Нет, правда, это не так уж сексуально, когда у девки ноги накачены чрезмерно и коленки отшиблены из-за частых падений, - вставил Чжинхван, отпивая молоко из стакана, и добавил, - это очень грубо выглядит, мне кажется. - Футбол - это спорт, - начала я, привлекая взгляды всех. Все молчали, дожидаясь моих объяснений, а я, прожевав рис, коротко взглянула на Бобби и продолжила, - мне, например, и мужчины футболисты безразличны. Есть девочки, в основном школьницы или студентки, которые пищат и тают от них, но вряд ли в них есть что-то настолько сногсшибательное, чего не было бы в парне, который, допустим, картины рисует. - Ну да, разве что дружка гея или психологического заболевания, - пошутил мой братец, скрестив руки на уровне груди. Я закатила глаза, но тоже рассмеялась вместе со всеми. - А чего мы вообще разговор за футбол завели? – уточнил Донхёк, отвлекаясь от вкуснейших блинчиков, которые я пробовала в своей жизни. Я ела не так часто эту европейскую сладость, потому и мало с чем было сравнивать, но всё же эти пока лучшие. - Я предложила мяч погонять, - ответила ему Суджин, а потом повернулась к Кане, которая втихомолку грызла тосты и пристально следила за каждым движением Чжунхэ, - а ты чего тут притихла? Пакость замышляешь? - Я? Н-нет, конечно, - растерялась Лим, переводя взгляд на мою подругу. Пак усмехнулась, ничего не ответив, но вместо неё голос решила подать Миюн. - Ей не до пакостей, этот ангелок всё никак не сведёт глаз с моего парня, - немного грубо оповестила она. Не лучшее демонстративное нападение, но этого стоило ожидать. И Чжунхэ, в принципе, этому виной. Пусть у Каны и есть какие-то чувства к моему брату, но он их поощряет, а потому Миюн и не найдет себе места. - Оставь её, Миюн, - устало попросил Чжунхэ свою девушку, уловив мой гневный взгляд в свою сторону. Именно поэтому я и просила не трогать эту бедную девчушку. Эта же мымра горлышко её юное перегрызёт и не подавится. - Чего ты всё время её защищаешь? – взъерепенилась Хван. За столом повисло тяжелейшее напряжение. Вряд ли кому-то из присутствующих хотелось становиться свидетелем чьих-то драм. Собственно, как и мне. Порядком тошнит уже от этих скандальчиков. Как ни странно, самым учтивым становится именно Ханбин. Он без единой эмоции встал из-за стола, взял пустую тарелку и недопитый кофе. - Если вы сами не устали от вечных выяснений отношений, то лично я от ваших устал, - укоризненно заявил Ким, смерив взглядом парочку, и ушёл. Остальные не спешили покинуть застолье. А вот мой братец не собирался, похоже, следовать скрытому совету Бина. - Ты, блять, чего, как Мегера нетраханая с утра? – от его жёсткого тона даже меня передёрнуло. Я краем глаза заметила, как Чживон перестал жевать, озадаченно взглянув на моего брата. Миюн же покраснела от его реплики и сразу же закипела, как бульон на сильном огне. - Ты чё охренел? – вмиг взорвалась девушка, вскочив со стула, отчего тот шумно прокатился по паркету, и со всей обидой, что в этот момент бушевала в её крови, швырнула палочки на стол. Те с соответствующим грохотом долбанули по тарелке и бокалу с соком, опрокинув его на бежевую скатерть. Я ошарашенно смотрела, как пачкает розовая жидкость девственной чистоты ткань, впитывая в себя этот порочный цвет. У меня тошнота подступала к горлу от происходящего и поджилки тряслись. Ненавижу скандалы. И молчание заполонило столовую, сопровождаемое лишь звуками шагов удаляющейся девушки. - И что это было? – спросил Юнхён у моего брата. Чживон продолжал молчать, хотя я думала, что он разбухтится первый, но нет. Мой молодой человек лишь взял мой кофе и отпил немного, ведь его бокал с соком был разлит. - У неё месячные скоро, - раздражительно оправдал свою девушку Чжунхэ. Мне захотелось взглянуть на соседку, что я незамедлительно сделала. Бедная девушка дрожала, как осиновый лист, кусая губы и еле сдерживая слёзы. Конечно, она винила во всем себя, став неким камнем между ними. Я её понимала. Но как ни странно, вот она я здесь – старшая сестра – сижу и всё слушаю и не могу найти ни единого слова, чтобы сказать брату. Лучше бы я вообще ничего не слышала. - А мне кажется, что это ты осёл, - осадила Чжунхэ Суджин и покачала головой, мол, ну так же нельзя. Ку недовольно цокнул, но ему тут же прилетело и от Чжинхвана. - Если бы я своей невесте такое сказал, она бы вышвырнула меня с балкона. Для полноты картины напомню, что мы с ней живём на десятом этаже. Чжунхэ был взбешен, это я могла видеть по его гневному взгляду. Мне не хотелось добавлять от себя чего-то по двум причинам. Первая – если я хоть что-нибудь вякну, он точно размажет меня по стенке. Второе – мне, собственно, нечего вякать, ибо оба хороши. Но всё равно досталось мне. - Может, ты тоже мне что-нибудь эдакое скажешь, чтобы поставить на место, Нуна? – язвительно и недобро обратился ко мне брат. Я выпучила на него глаза, не зная, чем я заслужила камень в свой огород и отрицательно замотала головой. - Не надо на неё собак срывать, - заступился за меня Чживон, наконец, издав хоть какие-то звуки помимо чавканья. Чжунхэ плотно сомкнул губы, вперив в моего парня взгляд, и резко встал из-за стола, уйдя в противоположную сторону от Миюн. Я выдохнула и опустила голову на плечо Бобби. - Ненавижу ссоры, - прошептала я, но никто ничего мне не сказал. После неудачного завтрака все разбрелись, кто куда. Где были Миюн и Чжунхэ, я не знала. Куда подевался Ханбин, тоже. Знала, что Юнхён, Суджин, Даён, Донхёк, Чану и Чжинхван сели за игру в приставку. А Кана решила погрустить и отлежаться в спальне. Я и Чживон развалились в полупустом баре, где некоторые мужчины бальзаковского возраста играли в бильярд и попивали безалкогольное пиво. Мы с Чживоном тоже пили какие-то коктейли с низким градусом и поедали сладкие закуски. - Ты не думал поехать на эти каникулы к родителям? Я была удивлена, что ты отказался их навестить, а поехал сюда, - говорила я, распаковывая мармелад для Чживона. Одной рукой он держал сигарету, а другой не переставал жмякать мою задницу под юбкой, потому и не мог сам открыть пачку. Я чмокнула Бобби в нос, положив ему в рот две мармеладные конфеты. Он довольно зажмурился, распробывая сладость. - Зимние каникулы у Ханбина – это традиция, - ответил он, после того, как проглотил конфеты и сделал затяжку, - а вот на летние поеду к предкам. - Они будут рады тебя видеть, - искренне порадовалась за него я, даже не раздумывая о том, что не захочу отпускать этого человека от себя. Я ведь должна, так? Родители на первом месте, никак иначе. - А ты что собираешь делать летом? – спросил он, делая еще пару затяжек и туша сигарету об полную пепельницу. К нам подоспела кучерявая официантка лет двадцати семи, заменяя стеклянную посудину. - Работать и заставлять работать братца. Он же должен по приезду выйти на работу в кафе Суджин, - ответила я и почувствовала, как Чживон беззастенчиво пробрался пальцами под ткань трусов и уже тянулся в более интимную часть. Я резко дернулась, перехватывая его руку, чтобы платье не задралось. - Мы вообще-то здесь не одни. Не нужно делать из меня подобие своих подружек, - укоризненно сказала я. Чживон буднично поцеловал меня в шею, проведя по ней носом. - Никто же ничего не видит, - протестовал он. Это было правдой. Мы сидели на диванчиках за небольшой стойкой, потому и для посетителей были не видны. Но вот для обслуживающего персонала наоборот были, как на ладони. - Кто захочет увидеть – увидит. - Ладно, - согласился он, убирая руку и возвращая её на мою задницу поверх трусов. Облегченно вздохнув, я взяла со столика коктейль и немного отпила. - Кстати, я тебя всё спросить хотела – а ты давно гонками увлекаешься? – спросила я, вспомнив, как он притащил меня на ту трассу после работы. - Я бы не сказал, что увлекаюсь именно гонками. Я люблю мотоциклы и скорость, а с помощью гонок можно заработать легкие деньги, когда они нужны. Не люблю трясти бабло с предков, - объяснился он. Я понимающе кивнула, хотя не была рада его этому недоувлечению. - Ты закрыл все свои неуды на учебе? – задала я очередной вопрос, но ответа так и не услышала, потому что к нам в бар влетел Донхёк с перепуганными глазами и воскликнул: - Быстрее, Нуна, иначе Чжунхэ пришибёт Миюн! – и умчался. А у меня сердце в этот же момент в пятки ухнуло. Я забыла всё на свете, спрыгнув с Чживона настолько быстро, что он даже не успел моргнуть. Я бежала, не чувствуя ни одной конечности. Мне даже было плевать, что из-за бега моя юбка вдёргивалась, оголяя бедра и, возможно, сверкая бельём. Я мчалась следом за Донхёком, задыхаясь из-за наполнившего сердце испуга. С каждым приближающимся метром я всё отчетливее слышала неразборчивые крики и посторонние звуки, будто там происходила какая-то суматоха. Многие посетители странно косились на комнату, из которой доносились ругательства на повышенных тонах. Влетев внутрь, я замерла, потому что стало страшно настолько, что попросту захотелось исчезнуть. Никогда прежде я не видела такого злобного взгляда брата. Никогда прежде не слышала настолько раздирающий слух крик брата. Первые полминуты я не знала, что мне делать, потому и стояла с шокированным выражением лица и смотрела. - Ты чёртова идиотина, когда уже блять нагуляешься? Всё тебе сука не сидится спокойно? Острых ощущений захотелось, блядина несчастная? Я тебе их сейчас устрою! – орал во всю свою ужасающую мощь Чжунхэ, срываясь на неё с кулаками, но со всех сторон неугомонного держали Юнхён, Ханбин и Чану. Миюн же лежала на кровати, держа явно ударенную щеку ладошкой и надрывно ревела. В комнате ужасно воняло выпивкой, я подразумевала, что это разило как раз от Хван, ибо Чжунхэ выглядел разъярённым волком, но ничуть не пьяным. Вокруг неё суетились Суджин и Даён, пытаясь стащить с кровати, чтобы увести, но та ни в какую, а вот Кану я не видела. - Чжунхэ, возьми себя в руки, черт! – громко говорил Ханбин, стараясь успокоить моего брата, но тщетно. - П-прости, я не хотела, - дрожащим голосом мямлила Миюн, захлебываясь в собственных рыданиях. - Ты всегда, сука, не хочешь! – кричал Чжунхэ, вырываясь из цепких лап друзей. Донхёк все стоял передо мной, боясь пошевелиться, как и я, оставаясь пока лишь наблюдателем. А у меня в это время сердце выворачивалось наизнанку. Как единственный человек, который знает Чжунхэ лучше него самого, я слышала вперемешку с яростью и боль. Его крики сквозили отчаянием и сжигающей до костей ненавистью. Мне становилось тяжело вместе с ним. Потому я молча обошла этих борющихся мужчин и верно подошла к Миюн. Девушка начала вытирать слезы, напугано смотря на меня. Конечно, мать вашу, она знала, что я ни в коем случае не приму её сторону, потому и волновалась моему присутствию. Я же не хотела видеть, как мой брат слетает с катушек и мутузит бедную девушку. Именно по этой причине схватила её за руку и резко подняла с постели, чтобы она не успела начать сопротивление, и толкнула её в руки Донхёка, который всё так же стоял за спинами молодых парней. Он охнул, но все же словил Миюн, недоуменно взглянув на меня. - Уведи её отсюда, - приказала я, а не сказала или попросила, а потом посмотрела на Суджин, давая ей понять, что Миюн нужна помощь. Моя подруга подхватила Даён под руку и поплелась за Донхёком и девушкой моего брата. А Чжунхэ уже смотрел на меня, чуть успокоившись, ну во всяком случае, перестал махать руками и орать. - Не вмешивайся, Нуна, - угрожающе заговорил он, отцепляясь от хватких рук друзей. Ханбин вопросительно посмотрел на меня, на что я лишь кивнула, и тогда его отпустили. Как взбесившийся зверек. В этот момент как раз зашёл Чживон и спокойно спросил: - Что случилось? - Мне бы тоже хотелось знать, - смотря в глаза брату, сказала я. Он плотно сжал зубы, заиграв желваками. Не знаю, что могло произойти, отчего мой брат бы превратился в это жаждущее драки существо. - Миюн напилась после утреннего скандала и подцепила какого-то парнишку в холле. В общем, в двух словах - Чжунхэ застукал её целующуюся с кем-то другим, - объяснил вместо моего брата Ханбин. Ну, скандалом это вряд ли назовешь, но причины выпить были. Чёрт, раз он так бурно реагирует на поцелуи с другими парнями, то почему же она не может реагировать так же вспыльчиво на взаимоотношения Каны и моего брата? Парадокс. Или нет, мужская истина. Эти засранцы всегда считают, что им дозволено все, что они могут переходить границы, а женщины - нет. По правде, такое отношение угнетает. - Если бы я их не застукал, этот мужлан бы поимел её, а она с радостью далась бы! Они сука уже сдирали одежды друг с друга! – снова закричал Чжунхэ и заметался по комнате, как голодный зверь в клетке. Я уловила на себе внимательный взгляд Чживона. Он стоял у дверного косяка, скрестив руки на груди, и смотрел ровно на меня, будто спрашивая, а способна ли я на такое же. Я постаралась проигнорировать его и поспешила успокоить брата. Обхватив его запястье рукой, я легонько дёрнула Чжунхэ в свою сторону, заставляя остановиться. - Вот если бы всё-таки переспала, тогда бы мы уже и истерили. Я даже помогла бы тебе ей надавать по щам. Но она пьяна и это всего лишь пьяный поцелуй. Понимаешь? Не нужно так реагировать, - успокаивающе заговорила я, поглаживая большим пальцем запястье брата. Он не выглядел так, будто на него подействовали мои слова, но в одну секунду Чжунхэ заключил меня в объятия и уткнулся в мою макушку носом. У меня сердце задрожало от щемящего чувства. Конечно, ему есть на что злиться. Более того, у него есть все причины разорвать сейчас все отношения с ней, но он не будет. Я слышала, как бешено колотилось в его груди сердце, чувствовала, как ему жутко больно от происходящего. Мне хотелось рыдать надрывно вместо него, хотелось забрать всю боль, но что я могла сделать? Лишь говорить какую-то ерунду в знак поддержки и обнимать. Я услышала, как Ханбин говорил всем уйти и уходил сам. Мы остались с братом наедине. И тогда я услышала над ухом сдавленное: - Я устал от неё. Мне нечего больше добавить, нечего ему сказать, нечего пообещать. Поэтому я лишь сильнее сжала его в своих малюсеньких руках и по-сестрински чмокнула в плечо через футболку – это единственное, куда я сейчас доставала в этих медвежьих ручищах. А ещё я чувствовала, как мой брат сгорал изнутри от переполняющей его горечи и обиды. Он сдерживался, чтобы не разреветься, как маленький мальчик. Я знала, потому что он всегда до смерти родителей ревел чуть что, но после не проронил ни слезы. Чтобы я могла опираться на него, чтобы я не поддавалась грусти, но я оказалась куда черствей, чем он. - Могу в её оправдание напомнить, что прошлой ночью ты чуть не слился в поцелуе с нашей ангельской соседкой, - в шутливой форме пробурчала я. Чжунхэ хмыкнул, чуть расслабившись и отстранившись от меня. - Что это? Женская солидарность? – шмыгнув носом, уточнил он. Нет, он не плакал, но был готов это сделать. Молодой человек огляделся в комнате, отвлекаясь от самобичевания и Миюн, которая так неосторожно его ранила. Хотя чего уж там, Чжунхэ тоже не подарок и достаточно дерьма на блюдце преподнёс и ей. - О нет, братец, подобной бестолковой чуши у нас, девочек, не имеется, - отшучивалась я, а Чжунхэ достал со шкафа болоньевые мужские штаны и две куртки, одна из них принадлежала Ханбину. - Забудь всё, что видела! Ты моя сестра, а значит, должна априори быть на моей стороне, - бурчал он, рассматривая вещи, которые достал. - Как скажешь, Господин Начальник. Он бросил мне в руки штаны и куртку Бина. - Одевай, я пока поищу какую-нибудь обувь, из которой твои ноженции не выскочат. Я с недоумением оглядела вещи. Зачем мне снаряжаться в мужскую одежду? - Ну и для чего мне это, скажи на милость? – недоверчиво пробубнила я. Чжунхэ цокнул и окинул меня многозначащим взглядом. Потому я и пожала плечами, скорее напяливая поверх платья эти огромные для меня штанцы, но благодаря шнуркам они держались на бедрах крепко. Сверху я надела пухлую куртку Ханбина и взглянула в зеркало. Это ужас какой-то, серьёзно. - И в этом выгляжу хуже, чем беремчатая медведица, - заметила я. А Чжунхэ молча подошёл сзади и напялил на мою голову ещё и шапку Бина. Отлично. Чживон увидит – порвет. - Обуй ещё эти ботинки, - скомандовал братец. Я наклонилась, чтобы посмотреть на обувь и подумала, что он издевается надо мной. В один такой огромный ботинок влезут две мои ноги и приплод котят. - Я, надеюсь, тебе быстро надоедят эти дурацкие переодевания, что бы они ни значили. Мне же не стоит беспокоиться о твоей психике? – невпопад бурчала я, когда обувалась. - Мы просто сходим за мороженным в супермаркет и вернёмся, - объяснил он мне. Я замерла, так и не завязав шнурки на последнем ботинке, и подняла на него скептический взгляд. - Ты тронулся умом? Тут же в баре есть мороженное, - напомнила ему я. Чжунхэ скривился из-за моего назойливого нежелания переться куда-то, застегивая на себе куртку. - Тебе так сложно сходить со мной в магазин? - Да ты меня заставляешь, как дорка какого-то идти! Дай, я оденусь в свою одежду и пошли хоть на край света, чудила! - Мне нужно, чтобы над тобой поржали. - Это ещё зачем? – изумленно подняла на него взгляд. У меня уже на спине пот начал бежать, настолько мне было жарко во всем этом обмундировании. А Чжунхэ как-то странно стоял и смотрел в одну точку, а потом жалобно вздохнул и сел на пол, яростно тормоша волосы. - Это ведь не впервой, - сказал и потер своё лицо. А я чуть от возмущения не задохнулась. - И часто тебе нужно, чтобы надо мной поржали? – уточнила я, приняв всё на свой счёт. Чжунхэ непонятливо взглянул на меня, а потом отмахнулся, как от глупой мошки. - Миюн так поступает не впервые, - объяснил он. И я виновато замолкла. Посчитав, что за мороженным мы уже никаким не пойдем, я быстро начала с себя стягивать вещи, заприметив, что куртка Ханбина неизменно пахнет кофе. А Чжунхэ сидел неподвижно и размышлял о чем-то своём, кусая губы и выглядя при этом, как побитый щенок. Сняв с себя все мужские вещи, я села рядышком с ним. - Целуется с другими? – поинтересовалась я и положила голову на его плечо. Он всё сидел в куртке и, наверное, не собирался её пока снимать. Будто прятался в ней от всего мира, от Миюн, от боли, от неприятности, которую принесла ему его девушка. - Ставит под сомнения наши отношения. - А ты их не ставишь? – мягко намекнула на Кану. Мне не хотелось наоборот ухудшать и без того дрянное настроение брата, но и вешать на его глаза шторки тоже никакого смысла нет. Не нужно винить во всем одну лишь Миюн. Тем более все мы взрослые люди и должны нести ответственность за свои поступки. К тому же, Чжунхэ частично сам виноват в сложившейся ситуации. - Теперь ставлю. Изначально я так не поступал. - То есть, она первая начала? Чжунхэ хмыкнул. Это прозвучало весьма саркастично и по-детски, поэтому он не спешил ничего говорить. Лишь нервно облизал губы и задумался о чём-то. - Ты знаешь, что я сама в делах любовных неуч, потому и посоветовать тебе нечего, но расскажу историю одних моих знакомых, - подала голос я. Чжунхэ кивнул, соглашаясь, и расстегнул куртку, чтобы не было жарко, - эта история об одной супружеской паре, у которой уже есть дети. Неважно, сколько - один, два, три. У жены и мужа для всех вроде бы всё хорошо, даже отлично. Казалось со стороны, что идеальней супругов не сыщешь. Сильная и крепкая любовь, не сломленная, словно проросшее корнями в землю дерево. Но знаешь, как оказалось, всё не вечно. На самом деле, муж и жена уже давно не испытывали той страсти, которую показывали людям. Он батрачил днём и ночью, в надежде обеспечить лучшее будущее своим детям, а она охреневала уже от собственной жизни и крутила романчики на стороне. В общем, этот союз существовал лишь ради собственных детей. Но знаешь, муж всё так же трепетно любил и не мог смириться с изменами, о которых знал. Это приносило им боль и страдание. Понимаешь, Чжун, это ахуеть, как стрёмно, - рассказала я историю наших родителей, не дойдя до кульминации. Не рассказав самого главного и самого дерьмового, да и не стоило этого делать. Я всё же не хочу, чтобы он помнил наших родителей такими. Пусть видит в них свет. Но кстати за матюги по лбу я получила. - Ну и что стало с этой супружеской парой? – спросил брат после рукоприкладства. Я потерла лоб и недовольно сверкнула в его сторону глазами. И как ему в талдычить, что я бляха муха старшая сестра, и это я должна ему щелбаны отвешивать за плохое поведение. - Они развелись, поделили детей и зажили счастливо, - фыркнула я, соврав. А ведь это было лучшим исходом нашей семейной драмы, нежели смерть, верно? Но мне становилось дурно лишь от той мысли, что я и Чжунхэ перестали бы быть вместе. Даже представить боюсь, что бы случилось, если бы наша жизнь именно так и повернулась. Наверное, я бы не была настолько близка с Чжунхэ. Не нуждалась в работе, потому и не устроилась бы в ту библиотеку. Не познакомилась бы с Ханбином и Чживоном. Не потеряла так тупо девственность. Не боялась бы секса. Что бы тогда было бы со мной? - А давай я тебе расскажу кое-чью историю. - Чью? – на автомате поинтересовалась я, не думая даже, что смогу пожалеть об этом вопросе. - Ханбина, Даён и Чживона. - Зачем мне это слышать? – насторожилась я. В конце концов, мы же его взаимоотношения с Миюн обсуждали, а не пытались вновь убедить меня, что Чживон не лучший молодой человек, которого я могла бы найти себе. - Тебе ведь не нравится Миюн. Я понимаю, почему. И даже согласен с тобой. Но я хочу, чтобы и ты поняла, почему я насторожен из-за твоего союза с Бобби-хёном, - ответил он и выжидающе на меня посмотрел. Конечно, он мог бы не рассказывать, если бы я не хотела, потому что он всё же беспокоился о моих чувствах. Но я ощутила себя в каком-то роде неблагодарной дрянью, что постоянно клюю брата за его девушку, но стараюсь избежать любой критики в мою сторону по той же теме. Потому и неуверенно, но кивнула. - Чживона и Даён познакомил Ханбин. Он уже тогда дружил с ней около полугода, и Даён симпатизировала Бину, но девушкам всегда нравятся плохие парни. А Ханбин таковым никогда не был. Биня у нас, как принц, правда, в последнее время стал вести себя тоже погано, но ему прощается. В школе, когда они уже начали дружить втроём, Ханбин был тот, кто всегда поддерживал Даён, помогал ей, заботился о ней и прочая-прочая ерундень. А Чживон был маленькой заразой, который всё время дергал Даён за косички, шлепал по заднице, задирал юбку и воровал заколки. Ну и конечно, наша малышка втрескалась по самые гланды. А Ханбин у нас принц, напоминаю, поддержал её и попытался их свести, но видите ли Чживону плевать на девчонок. Ну тогда ему и правда было срать на них. В старшей школе Чживон начал таскать подружек Даён по свиданкам, периодически их потрахивая. Ну так, подростковая нужда. А Даён рыдала всё время в жилетку Ханбина. Бин потом ходил вбивал в голову Чживона, что так нельзя, бедняжка любит и далее по списку. И знаешь, что? – вздёрнул бровь Чжунхэ, обращаясь ко мне. Я с замиранием сердца слушала весь рассказ, в который раз сочувствуя Даён, потому и не ожидала, что он обратится ко мне. Незаметно вздрогнув, я подняла на него глаза и отрицательно покачала головой. - И он всегда говорил, что ему наплевать на все эти девичьи сентиментальности. Даён для него друг и точка, - раздался неожиданно в комнате голос Ханбина. В этот раз я дёрнулась очень заметно, перепугано взглянув на Кима. Тот недовольно сверлил взглядом Чжунхэ, что тот вообще завел эту тему, а после вошёл вглубь комнаты и начал с пола собирать свои вещи, которые я раскидала. - Расскажи, Ханбин-хён, моей сестричке, как Чживон-хён поступал с твоей возлюбленной, - придирчиво попросил Чжунхэ, желая крови и зрелищ, а мне было достаточно. Я понимала, что мой брат говорил это не со зла, потому что его сердце было сегодня ранено, но слушать я всё равно это не хотела. Проникаться Даён мне было не нужным. И Ханбин понимал это. Я знала, что понимал, потому что я нашла в нём родственную душу. Чжунхэ прав, Ханбин принц, который всегда поймёт и утешит. - Даён мне не возлюбленная, а то, как Чживон с ней поступал, меня не колышит. Вся эта безграничная любовь меня уже заебала, - холодно отозвался Ханбин, повесив свою куртку и убрав штаны. Я виновато опустила голову, будто это я клещами выпытывала из него информацию, которая нещадно скармливала его боли и грусти. Я никому не хотела причинять дискомфорт, потому и молчала. Да и пугал меня такой Ханбин. С ним явно что-то происходило, но я не знала что. И как друг должна была поинтересоваться, узнать и по возможности поддержать. Но я в таких моментах слишком потеряна, оттого и не могу найти правильного подхода и нужных слов. - Раз Ханбин-хён уже измучался и сдался, наверное, ты права, сестрёнка, мне тоже пора опустить руки, - беззлобно заметил мой брат и снова обнял меня, пряча своё лицо в моих волосах. Ну и как понимать его смену настроения? Я обняла брата в ответ и растерянно взглянула на Бина. Тот же выглядел не менее мрачно – он взял с тумбы джойстик от приставки и ушёл, оставив нас наедине. Теперь мне точно ещё и перед Ханбином нужно извиниться за то, что растормошили его чувства. У нас не было на это прав.