Тщеславие

      — О чем ты думаешь?       Пронзительный взор обжигал голую плоть спины Джерарда, который обернулся к Фрэнку, вопросительно смотря на него.       — Я...? — он закусил губу, приподнимая одну бровь кверху.       Фрэнк подпёр подбородок ладонью, скрещивая ноги между собой.       — Скажи мне, о чем ты думаешь, Джерард?       Он смотрел на красноволосого, который стоял совершенно голый перед высоким зеркалом в их спальне, чувствуя себя достаточно неудобно.       — Что происходит в твоих мыслях, когда ты видишь себя в таком виде, а? Хочешь поделиться своими мыслям? — проворковал он.       Глаза Джерарда устремились вниз, и его ресницы едва ли не касались скул.       — Я, Фрэнки..., — начал заикаться он.       Он сложил руки перед собой, придавая себе немного скромности. Он не любил быть голым, это холодно и ужасно, особенно, когда еще кто-то смотрит на тебя в таком виде. Фрэнк настаивал на этом, однако, подчинение ему было последней мыслью в голове Джерарда.       — Я думаю...что ты думаешь, что чертовски прекрасен, я прав? — встал Фрэнк.       Румянец покрыл щеки Джерарда и исчез где-то около его ключиц. Он быстро повернулся к своему отражению и склонил голову набок.       Внезапно, он почувствовал сильную хватку, Фрэнк повернул его подбородок, дабы тот снова посмотрел на свое отражение. Он близко наклонился и горячо прошептал Джерарду на ухо:       — Я хочу, чтобы ты трогал себя... и я хочу, чтобы ты смотрел на себя, и кончил на собственную самовлюбленность, - тихо сказал он, отпуская челюсть парня.       — Ты такая высокомерная сучка, ты всегда, блять, любуешься собой в ванной, всегда выглядишь крутым перед камерами, ты хочешь, чтобы люди уделяли тебе столько же внимания, сколько ты уделяешь себе, чтобы они осыпали тебя комплиментами, называли «маленьким милым мальчиком». Ты, блять, не сможешь так выделываться, пока находишься в моей власти. Хотя, следует сказать, что мне нравится, когда ты хвалишь себя, потому что ты знаешь, что я не смогу дать тебе больше, чем ты позволишь. Считаю это баловством, потому что единственную похвалу, которую ты будешь разрешать после сегодняшней ночи, будет только от меня и больше никого. Ты будешь игнорировать все прекрасные вещи, которые кто-либо будет говорить тебе, и ты не будешь выискивать внимания, потому что только я могу видеть тебя таким, тебе все ясно? Если нет — у нас есть кнуты и цепи... может быть, просто моя рука? Ты знаешь что будет, если ослушаешься меня, дорогуша, — продолжил он, накаливая ситуацию.       Фрэнк оторвал руки Джерарда от тела, с предупреждением смотря на парня. Он прошелся вокруг него, взгляд Фрэнка заставил молодого человека чувствовать себя «еще более голым», чем он был. Джерарду уже было тяжело, и через несколько мгновений от напряженности ситуации Фрэнк буквально прорычал свои слова. Ему нравилось, когда Фрэнк так себя вел или что-то типа того. Это означало собственничество и ревность — ревнивый секс означал, что они трахаются так, что он потом не сможет ходить в ближайшие дни. Это было своего рода причиной такого поведения Джерарда.       — Давай, Джи, только сегодня, — мягко сказал Фрэнк.       — Д-да, Фрэнки...       Джерард дрожащей рукой обхватил свой член и медленно начал дрочить. Уже в начале своих манипуляций он издавал вздохи безумства, глаза его были прикрыты от нахлынувшего удовольствия, давление подскочило, и он наконец смог дать себе расслабиться, просто покончить с этим и прекратить смущения, даже несмотря на то, что это был всего лишь Фрэнк.       — Держи свои глаза открытыми и скажи, что ты думаешь, Джерард, — предупредил Фрэнк, снова садясь на кровать.       Джерард открыл глаза и застонал при виде себя: его светлая кожа блестела от пота, а влажные красные волосы прилипли ко лбу. Джерард залился краской. Его губы были кроваво-красные от укусов, а глаза были ярко-золотистыми, горевшими возбуждением. После всего увиденного движения его стали более быстрыми и резкими.       — Еще один момент, детка, — голос Фрэнка прозвучал более грубо и колко, чем ожидалось.       — Да? — выдохнул Джерард.       — Ты кончишь только тогда, когда я скажу, что можно.       Дьявольская улыбка появилась на лице Фрэнка, и Джерард беспомощно посмотрел на него в зеркало.       — Фрэнк, я не думаю, что смогу..., - выдавил он.       — Конечно ты сможешь, я так сказал, - ликовал Фрэнк. Джерард закусил губу и аккуратно провел рукой по основанию члена, оттягивая время.       — Скажи мне, как ты выглядишь, Джи, — продолжал Фрэнк.       — Я... я выгляжу мило...       — Насколько мило?       — Оу, очень мило, — простонал Джерард, снова начиная дрочить.       — Кто ты?       — Я маленький милый мальчик, я твоя маленькая шлюха, только твоя.       Джерард продолжил говорить бессвязные развратные фантазии о себе и Фрэнке, с большим усилием толкая свой член в кулак, его бедра хаотично двигались, а нижняя губа дрожала. Он чувствовал, что скоро кончит, и он не сможет остановиться, даже ради Фрэнка, Джерард просто надеялся, что парень как можно скорее даст свое согласие.       — Просто, блять, посмотри на себя, такая чертова шлюха.       Фрэнк встал и схватил Джерарда за бедра, чтобы кусать его за шею.       Джерард гудел и издавал прерывистые гортанные возгласы, его голос охрип от бреда и стонов.       — Пожалуйста, Фрэнк, ты не будешь прикасаться ко мне?       Фрэнк проигнорировал его.       — Кто ты, Джерард? — прошептал Фрэнк еще раз в сгиб его шеи.       Джерард запрокинул голосу, его голос был сорван, и он был не в состоянии говорить. Он поднял бровь, и его щеки стали розовыми и влажными.       — Ты можешь кончить сейчас, — прогудел Фрэнк в кожу парня.       Джерард выдохнул и, скользя по головке своего члена, кончил в руку. Последний его толчок был сдержан мертвой хваткой Фрэнка вокруг его бедер.       Он испустил долгий стон удовольствия. Затем вытер руку о бедро. Его тело было покрыто блеском от пота, сам он был грязен и полон облегчения и удовольствия.       Его отражение было покрыто его собственной спермой и, покачнувшись, Джерард упал на грудь Фрэнка.       — Я такой, блять, милый, - пробормотал он.       Фрэнк лишь рассмеялся, прижимая его ближе к себе.       — Это так, и я единственный, кто прикасается к тебе.