***
— Ух, кажется, он крепко влип, — усмехается Люцифер, с задором оборачиваясь к Кастиэлю. — Люди же научились что-то с этим делать, верно? Или не совсем? Кастиэль медленно делает шаг навстречу, насколько позволяют тяжелые кандалы на худых руках: — Излечи его, — он едва заставляет себя говорить спокойно. — Он ведь нужен тебе для исполнения плана. — У меня всегда под рукой еще один Винчестер, — наигранно фыркает Люцифер, облизывая губы. — Да и как бы я смог? — Амара не пощадит Сэма, и так близко он к ней никогда не подберется, — хриплый шепот Кастиэля становится жестче. — Ты полон сил… — В отличие от тебя, — Люцифер с улыбкой проводит ладонью по щеке Кастиэля, заставляя его отшатнуться. — То-то Дин удивится твоему неожиданному могуществу. Мне не нужно, чтобы он догадался. Иначе толку от него живого уже не будет. Или ты знаешь способ отвлечь его? Он ведь нам так нужен? В глазах Люцифера уже играют задорные искры, и Кастиэль тщетно пытается вырваться из оков: — Не смей.***
— Дин… — Кас медленно отнимает руку от переносицы. — У меня есть кое-что… Я нашел Амару. Но это, — он кивает на листы, отнятые Дином, — слишком серьезно. В эту же секунду карточка летит на пол, а Дин решительно поднимается на ноги, почти до крови закусив губу. В его движениях отчетливо просматриваются боль и усталость, но он упрямо стягивает свободную майку и начинает копаться в сумке в поисках фланелевой рубашки. Кас недоверчиво следит за его действиями: — Ты плохо выглядишь, Дин. Все это может подождать. — Ни черта подобного! — Дин заставляет свой голос звучать твердо. — Передай обезболивающее с тумбочки, я схожу в душ, и поедем. Кастиэль послушно достает пластиковую баночку из верхнего ящичка: — Сколько? — Давай три, — Дин сознательно завышает дозу. Он достает из сумки любимые джинсы, не глядя забирает с ладони Каса три капсулы и поспешно запивает их водой. Через секунду он уже заходит в душ, а Кас с улыбкой дьявола вертит в руках початую упаковку виагры.***
— Ублюдок! — Кастиэль рванулся так, что одна из цепей разорвалась, и Люциферу пришлось постараться, чтобы отразить удар. — Ему же так станет только хуже! — Полегче, братец, — смеется Люцифер, уворачиваясь от следующего удара и пиная Каса под ребра. Через миг он уже запечатывает лопнувшие звенья цепи. — Не ты ли сказал мне «да»? — На подобное я не соглашался, — тяжело кашляет в ответ Кастиэль, насилу хватая воздух ртом. — И что? — Люцифер тянет его за волосы, вынуждая поднять голову. — У тебя нет сил, чтобы вышвырнуть меня. Да и не сейчас ведь, когда мы так близки к победе. Или мир в очередной раз рухнет из-за твоей привязанности к одному жалкому человеку? Надежда гаснет в голубых глазах Кастиэля: — Просто исцели его. Люцифер лишь усмехается, награждая его тяжелой пощечиной, в голосе звенит удовольствие: — У меня свои методы. Не хочешь — не смотри. Но я-то знаю, о чем ты мечтал.***
*** Никогда еще возбуждение не было столь тяжелым и тягучим. Теплая вода в душе ощущается чьими-то похотливыми языками, боль звенит в ушах, раскатываясь по телу горячими импульсами, а рука безвольно скользит по мокрому члену в тщетной попытке быстро снять напряжение. Дин стискивает зубы и прислоняется лбом к еще прохладному белому кафелю. Он не должен этого делать. Сейчас это вредно, но удержаться невозможно. Может, еще пару минут, и обезболивающее начнет-таки действовать, и тогда удастся быстро кончить, просто избавиться от накопившихся спермы и желания. С чего вдруг на него так накатило? Впрочем, думать об этом нет ни сил, ни мыслей — от каждого движения боль только усиливается, скользя угрем внизу живота, скручиваясь в колючий узел. Тихий стон рвется с губ, пока он пытается справиться с тяжелым водоворотом противоречивых ощущений. И, казалось бы, нужно просто остановиться, но стоит отнять руку от чувствительной кожи члена, как боль переползает, остро полыхая, в мошонку и головку, заставляя колени подкашиваться. Дину остается только надеяться, что ему удастся завершить начатое, не свалившись здесь же в обморок. На горизонте снова брезжит цель, и собственное здоровье вновь может подождать. Все силы Дин сейчас тратит лишь на то, чтобы стонать как можно тише. — Кажется, врач написал тебе этого не делать, — задумчиво произносит Кастиэль, стоя в дверном проеме. Дин поспешно задергивает шторку, едва не шипя от боли: — Выйди, Кас, — его голос дрожит от злости, только не понять, на кого он сейчас зол. То ли на беспардонного Кастиэля, то ли на беспомощного себя. Он должен остановиться, но не может ничего с собой поделать. — Ты не в состоянии куда-либо ехать, — констатирует факт Кастиэль, бесцеремонно заглядывая за шторку. — Иди отдыхать. — Я в порядке, — сквозь зубы произносит Дин привычные слова будто заклинание, сгорая от стыда. Он знает, что сегодня эта магия не работает. — Сэму это будешь говорить, — Кас резким движением выключает воду и протягивает руку. — Пойдем. Дин осторожно опирается на предложенную ладонь и чуть не падает — колени дрожат и подкашиваются, а боль пульсирует так, что он едва не теряет сознание. Путь до постели почти не остается в его памяти. Оказавшись, наконец, сидящим на ее краю, Дин судорожно шарит рукой в поисках простыни, которой можно было бы укрыться, но она почему-то оказывается отброшена на другой конец кровати. Кастиэль пододвигает стул и садится напротив, упираясь коленями в бедра Дина: — Не дергайся, пожалуйста, — он пытается коснуться пальцами мокрого лба, но Дин перехватывает его руку: — Не стоит, Кас. Я в порядке. Не смей тратить свою благодать.***
— Какая забота, — насмешливо хлопает в ладоши Люцифер, с наслаждением глядя, как Кастиэль тщетно пытается выбраться из тяжелых кандалов. — И вся о тебе. — Не прикасайся… — А кто мне запретит?***
— Я буду осторожен, — мягко улыбается Кастиэль после секундной заминки и почти невесомо касается лба Дина. Он не успевает отпрянуть. По телу прокатывается знакомый импульс, но абсолютной легкости после него не наступает, облегчение проносится мимо прохладным ветерком, выгоняя боль и дрожь из тела, и возбуждение накатывает подобно девятому валу, заставляя Дина согнуться пополам, почти уткнувшись лицом в пах Кастиэля: — Черт возьми! — Не помогло? — встревоженно спрашивает Кас, дотрагиваясь ладонью до левого плеча Дина. Он лишь качает головой в ответ. Это прикосновение сродни легкому наркотику. Как бы плохо не было сейчас, оно всегда внушает ему надежду на лучшее. Пока он может чувствовать это ангельское тепло, он может верить. Сквозь собственную слабость, сквозь собственную тьму он еще может тянуться к свету. Спустя несколько секунд Дин все-таки находит в себе силы ответить: — Теперь мне точно нужно в душ. — Зачем? — Дин поднимает глаза и, столкнувшись с честным непониманием, отводит взгляд: — Мне легче, Кас…***
— А ты боялся, — задорно треплет Люцифер Кастиэля по взъерошенным волосам. — Спорим, он сейчас в обморок упадет?***
— Но этого мало, верно? — в этих голубых глазах можно утонуть, и Дин едва борется с этим притяжением. Он слишком долго твердил себе, почему нет, чтобы сейчас сдаться в миг отчаяния и разрушить все, что он так старательно оберегал. Кас медленно опускается на колени перед ним, положив ладони на внутреннюю часть бедер, и совершенно без стеснения прикасается губами к члену Дина. Тяжелый стон будто заставляет комнату вздрогнуть, Дин ослабевшими руками пытается заставить Каса отстраниться, но тщетно — удовольствие тисками вливается в тело и пульсирует в ритме легких прикосновений Каса. — Не надо, — Дин насилу твердит себе, что ничего правильного в этом нет, да и хорошим это вряд ли кончится. Кас — близкий друг, и такие ласки от него принимать просто верх неприличия. Но тело беснуется, вырвавшись из оков отупляющей боли, купаясь в безграничном возбуждении, что искрами взрывается под кожей и перестает обжигать лишь в те моменты, когда Кас берет его член в рот целиком. Легкого толчка в грудь достаточно, чтобы уговорить Дина откинуться назад. Кровать слишком узкая, его голова свисает вниз, а сил хватает только на то, чтобы закрыть рот рукой. Огонь прокатывается по всем мышцам в такт движениям Каса, и Дин обессиленно закрывает глаза, твердя себе, что как только это закончится, он тут же извинится и будет искать способ искупить вину перед другом, а пока он позволяет желанию полностью контролировать его действия. Все-таки никого ближе у него нет. Сэм… Да, он брат, но это Сэм. Тот самый Сэмми, о котором все еще нужно заботиться, в голову которого забредают опасные, сумасбродные мысли, и которого всегда нужно спасать. С Касом можно быть собой, ему можно верить. В сколь паршивых бы ситуациях они не оказывались, Каса никогда нельзя было бы назвать предателем. И сейчас, в момент этой слабости, именно он снова рядом. Касу плевать на условия, ранги, правила — он не боится пасть, протягивая руку помощи, и Дин ему искренне благодарен за эту поддержку. Движения становятся медленнее, возбуждение снова начинает болезненно подрагивать, подкатываясь к самой головке по стволу члена, и Дин не выдерживает: — Кас, пожалуйста… Быстрее…***
— Как же он тебе доверяет, — Люцифер смакует каждое слово. — Смотри, не отвлекайся. Разве никогда об этом не думал? — Никогда, — решительно отвечает Кастиэль, морщась от боли. Только вот он не может понять, отчего сейчас его разрывает на части — от тяжелых оков, не позволяющих подняться, или от зрелища, терзающего его душу острыми когтями. — Мы делим один сосуд на двоих, — улыбается Люцифер. — Я слышу все твои мысли. Сколько раз в твоих мечтах это произошло? Там, в лесу, например. И в Чистилище. И в убежище Бобби. Ты жалел о каждом упущенном шансе. Тебе ведь снились эти стоны, когда ты был человеком?***
Мир плывет и плавится, а Дин лишь сильнее стискивает зубы на собственном запястье, стараясь сдержать голос. Оргазм подкрадывается совсем близко, но не торопится накрывать его волной облегчения. Дин пытается внушить себе, что во всем виновато проклятое напряжение, что он просто недостаточно сосредоточен на собственных ощущениях, но он точно знает — причина вовсе не в этом. Кас наверняка отдал все свои ангельские силы хотя бы на попытку исцеления, но этого было действительно мало. — Стой, — Дин осторожно протягивает руку к Касу, жестом умоляя остановиться. — Я не могу. — Может, мне стоит делать это быстрее? — Тихо спрашивает Кастиэль, проводя ладонями по бедрам Дина. Не дожидаясь, пока тот соберется с мыслями, Кас неторопливо проводит языком вверх по всей длине члена и улыбается, услышав сдавленный стон, справедливо считая его за приглашение. Его пальцы скользят по бедрам и животу Дина, добавляя яркости ощущениям, массируют промежность, а губы двигаются все быстрее. Дин вздрагивает в ответ, растворяясь в этой всеобъемлющей ласке. Почему ничего не выходит? Рот Каса горячий, он отчего-то кажется мягким и податливым, и Дин насилу сдерживается, чтобы не подмахивать его движениям, хотя глубже входить, кажется, уже некуда — Дин чувствует, как нос Каса касается низа его живота при каждом движении, а член упирается в горло. — Пожалуйста, Кас, — шепчет Дин, цепляясь за простынь руками все сильнее. - Еще, пожалуйста. И Кас слышит — его движения становятся быстрее, даже чуть глубже, и Дину остается лишь удивляться, как он до сих пор не закашливается, но мысли не желают надолго задерживаться в его голове. Оргазм подкатывает все ближе, скручиваясь в тугой узел у основания члена, он пульсирует и обжигает, и Дин теряет контроль, зарывается пальцами в густые волосы Каса и резко подается вперед, готовый кончить. Наслаждение, обещанное невероятной бурей всех чувств, не приходит, а по телу начинает просыпаться легкая боль. Дин еще раз подмахивает бедрами, надеясь нагнать утекающее ощущение оргазма, и еще раз, но становится ясно, что попытки его тщетны. Он медленно отпускает шевелюру Каса и с размаху бьет кулаком по постели. Внутри все дрожит и изнемогает от сексуального напряжения, к горлу подкатывает тяжелый комок разочарования. — Тихо, тихо, — Кас невесомо водит руками по дрожащему телу Дина, пытаясь хоть немного успокоить. — Сейчас отдохнешь минутку… — Я не смогу. Извини, Кас. От боли в его голосе должно было содрогнуться даже безразличное молчаливое небо. Кастиэль задумчиво поджал губы, затем вытер их тыльной стороной ладони: — Может, стоит немного помочь? — с этими словами он проводит пальцами вверх по бедру Дина, почти прикасаясь к ягодицам, едва намекая. В ту же секунду Дин резко садится на постели, отчего возбуждение превращается в боль. Встретив недоумение и страх в его зеленых глазах, Кас поспешно поднимает руки в капитулирующем жесте: — Как скажешь, конечно, но, — он взглядом указывает на стоящий член Дина, требующий новых ласк, — с этим нужно что-то делать. Дин тяжело вздыхает, пытаясь обдумать предложение. В голове бьется уверенное «никогда», но тело беснуется и внушает совершенно другие мысли. Он откидывается на спину в надежде собраться с силами и сказать «нет».***
— Убери от него свои руки! — звенья цепи раскалились добела и лопнули. Люцифер легко увернулся от удара и перехватил запястье Кастиэля, ловко заломив его за спину: — Имеешь в виду «твои» руки? — рассмеялся он. — Ты мне не соперник, брат. С такой искалеченной благодатью ты годишься лишь на батарейки для этого сосуда. С этими словами он набросил цепь на горло Кастиэля, лишая его возможности говорить и медленно душа. В следующий миг он был вынужден отступить — крылья Кастиэля жестко хлестали его по лицу, видимо, в отчаянной попытке вернуть контроль. Люцифер вздохнул — происходящее его уже не забавляло - и, схватив Кастиэля за крыло, резко рванул в сторону. Сосуд содрогнулся изнутри от крика, но Люцифера это только рассмешило: — Еще раз дернешься, и одними перьями не отделаешься. Кастиэль едва справился с болью, зажав ладонью кровоточащую рану, и поднял на брата полный ненависти взгляд: — Так ты разобьешь сосуд. Рискнешь? — Отбросишь шанс справиться с Тьмой ради этого человека? — парировал Люцифер. — Кастиэль, ты допускаешь одну и ту же ошибку раз за разом. Судьба мира против задницы Дина Винчестера. Такова твоя ставка? Кастиэль потупил глаза, но все-таки ответил: — Прекрати. Оставь его в покое. — Я хочу, чтобы он шагнул за эту грань. Ты отлично понимаешь, насколько ему сейчас стыдно и плохо. А кто его спасает сейчас, Кастиэль? Кому он теперь обязан? Мне не нужен Винчестер свободной воли. А так нам очень повезло — у нас с каждой секундой всё больше кнопок, на которые можно и нужно давить. Он потерян и напуган, и он рад, что отныне его ведешь ты. Так что готов спорить на его душу: два довода с моей стороны будет достаточно, чтобы заставить шагнуть за грань, — усмехнулся Люцифер. — Если откажется, так и быть, отступлю. Но он не откажется.***
— Дин? — спокойно зовет Кас, чуть слышно гладя пальцами соблазнительно выпирающие тазовые косточки. Дину кажется, что голос его чуть хрипловат, но не придает этому значения. — Я не… — он не может подобрать слов, ему так не хочется сейчас обидеть Каса, который и так пошел на многое, но решиться на последний шаг в бездну он не может. Мысли плавятся, возбуждение становится болезненным. Кас ласково проводит языком по обнаженной головке: — Никакого секса. Только руки. Наверное, это то оправдание и тот путь к отступлению, которого так ждал Дин. Он кивает, едва скрывая волнение: — Ты прав, мне просто нужно… — в следующий миг он почти задыхается от прикосновений пальцев Каса к возбужденному члену и давится собственным стоном. — Слить, — заканчивает за него Кастиэль, осторожно подтягивая Дина ближе к краю постели за бедра. — Не переживай, ты можешь мне доверять. И Дин следует его совету. Неожиданно просто отпустить ситуацию, сказав себе «будь что будет», позволив густым ощущениям затапливать тело. Страх жмется где-то под позвоночником, и Дин насилу удерживает себя на постели мыслью, что это Кас. Здесь, с ним, все должно быть хорошо. Несмотря на эту мантру, его тело прошибает дрожью, когда Кас осторожно укладывает ногу Дина на свое плечо. — Тише, — в этом голосе хочется утонуть, столько в нем бархатного понимания. Раскрыт, уязвим, беспомощен — список синонимов можно продолжать до бесконечности, и Дин лишь крепче сжимает тонкую простыню. Но Кас не торопится, позволяя ему привыкнуть к новому положению, и методично ласкает его член губами, поглаживая ладонями бедра. Возбуждение начинает снова подкатывать предоргазменными искрами, и Дин обессиленно закрывает глаза, уверовав в обманчивость этих обещаний собственного тела. Кас аккуратно облизывает пальцы, не спеша лаская член Дина другой ладонью, и через секунду они входят резко, болезненно, несмотря на то, что они до ужаса мокрые, и сразу же находят простату, заставляя Дина громко вскрикнуть. — Расслабься, — шепчет Кас, останавливаясь на несколько секунд. — Может быть немного больно. — Кас, не надо, — пытается отступить Дин. Хватит с него сегодня боли, он достаточно намучился. — Ты же чувствуешь, какая она твердая? — Кас поворачивает пальцы, поглаживая простату, и Дин выгибается в дугу, даже не сдерживая крик. — Это все жидкость, от которой нужно избавиться. Просто думай об этом, как о простом массаже. Я с тобой. С этими словами Кас нежно целует его бедра, возвращается губами к возбужденному члену, приглашая отвлечься на приятные ощущения. Но стоит Дину немного выдохнуть, как Кас вновь проводит пальцами по простате, обводя ее по краям и слегка надавливая. Дин из последних сил стискивает зубы, стараясь сдержать крик. Это слишком ярко — кажется, будто оргазм усилился, сконцентрировавшись электрическим импульсом, огненным мотыльком на пальцах Каса, обжигая тело нестерпимым желанием и тонкой, тягучей болью. Хочется вырваться из паутины вожделения, но Дин лишь вздрагивает в такт ровным движениям Каса, позволяя себе шептать в ответ стыдливое: — Еще…***
— А он горяч, правда? — с усмешкой кивает Люцифер, в его голосе почти звенит похоть. — Как считаешь, он скоро кончит? — Ты отвратителен, — c ненавистью произносит Кастиэль, стараясь не смотреть на любимого человека, распластавшегося перед ним в вынужденном желании. — Я же сатана, — с удовольствием смакует это слово Люцифер и пожимает плечами. — Я профи в искушениях. Как помнишь, у меня еще один довод.***
Наконец, боль и возбуждение сплетаются в достаточно горячий клубок, чтобы перестать ощущаться по отдельности. Кас довольно улыбается, наблюдая за Дином, что раскрывается только для него. В воздухе трепещет пламя, и Дин почти чувствует, как в этом наслаждении плавится его кожа, стекая потом на бархатную, уже горячую постель. Желание дрожит в каждой клеточке его тела, складывается в океан и накрывает волнами с каждым движением рук Кастиэля. Он будто знает, чего и как хочется Дину именно сейчас. Он обводит двумя пальцами простату, одновременно обхватывая губами основание члена, ускоряет темп внутри, одновременно лаская языком головку члена. Дину уже плевать, услышит ли их хоть кто-нибудь — он стонет в голос, устав сдерживаться, дрожа и захлебываясь раскаленным воздухом. Так легче, так ярче, так круче — возбуждение почти бегом взбирается по высокой спиральной лестнице, увеличиваясь в геометрической прогрессии, и забыв об осторожности, Дин подается навстречу рукам Каса, наконец-то выплескивая сперму, едва не теряя сознание в долгожданном оргазме. Он почти чувствует кожей чуть удивленный взгляд Каса, где-то в глубине души ему стыдно за этот выплеск в горячий рот, но все это тоже добавляет красок в сумасшедшую бурю наслаждения. — Ты потрясающий, — с легким придыханием произносит Кастиэль, неспешно размазывая густую сперму по члену Дина. От его голоса будто накрывает второй волной удовольствия, и Дин вздрагивает всем телом, укутанный этим блаженством. Он едва находит в себе силы, чтобы кивнуть в ответ. Он предпочел бы услышать такой комплимент в другом месте и от кого-нибудь другого, но сейчас эти слова слышатся совсем по-другому. Они просто греют душу, внушая надежду на хороший исход. Может, рано еще ставить на себе крест? Будто отвечая на этот вопрос, тело вдруг отзывается легкой болью, и Дин чувствует, как терпкое возбуждение вновь окутывает всю промежность своими колючими лапами. Он тихо стонет, позволяя отчаянию затопить душу, но Кас быстро возвращает его к реальности: — Ничего страшного. Просто еще не все, — он мягко двигает пальцами, поглаживая простату, заставляя мир в глазах Дина искриться, и целует его бедра. — Но сейчас уже лучше. Я, правда, едва дотягиваюсь пальцами. Подождешь минуту, пока я найду в кабинетах какой-нибудь массажер? Дин резко пытается подняться, наплевав на возможные неприятные ощущения: — Нет, даже не ищи. — Но… — Кас взглядом удерживает его, не позволяя подняться, и хочет что-то сказать, но Дин даже не думает его слушать. Он хочет кончить сейчас, а падать еще ниже в глазах Каса нельзя ни в коем случае. Это было бы слишком. — Лучше уж ты, чем что-нибудь еще, — выдыхает Дин, едва веря самому себе. Он старается не смотреть Касу в глаза. Желание сводит с ума, но так он вроде как не в долгу перед Касом, спустившимся к нему в такую низость. Кастиэль внимательно смотрит на него: — Ты уверен? Я не хочу, чтобы ты жалел об этом. Ты сможешь потом мне доверять?***
— Да что ты говоришь? — в отчаянии возмущается Кастиэль, шипя от боли — оба его крыла кровоточат, но тщетно бьются в цепях, еще силясь сорвать контроль. Люцифер лениво стряхивает с пальцев кровь и перья: — Лучше послушай, что он говорит. Ты таких слов семь лет добиться не мог. Не возбуждает, а?***
Дин кивает в ответ на эту заботу: — Тебе я всегда верю, Кас. И, пожалуйста, скорее. Кас послушно снимает плащ, быстро стягивает брюки и рубашку, оказываясь на постели в одних трусах. Дин закрывает глаза, понимая, что видеть происходящего он не хочет. Да, его тело разрывает на части от возбуждения, и скользкий от слюны член Каса, медленно врезающийся в него, не может сбить этого настроя, но Дину все равно кажется это неправильным. Пламя и сахар окутывают его кожу липким маревом удовольствия, по горлу раз за разом пробегает судорога, превращающаяся в бесстыдный стон, а оргазм уверенно сплетается внизу живота каждый раз, когда член Каса прокатывается прямо по простате. Где-то в душе Дин жаждет свежего воздуха и свиста ветра в ушах, будто это наслаждение лишает его воли, но он даже не думает сопротивляться ему, отдаваясь острому желанию целиком. Этот сумасшедший коктейль чувств, впечатлений не дает дышать полной грудью, его дыхание становится частым и поверхностным, он бесполезно хватает ртом воздух между частыми стонами. В душе что-то сжалось в ледяной комок и разбилось о дрожащее в теле возбуждение. Мир медленно опадает вокруг окровавленными осколками, и Дин не знает, как быть в нем дальше. Напряжение и желание набатом бьются в ушах, а он почему-то урывками сожалеет о происходящем. Спустя несколько минут глубокого секса, Дин кончает, заливая живот Кастиэля новым потоком липкой спермы. Улыбка голубых глаз светится вселенской похвалой, напряжение, наконец-то, отпускает его тело, и Дин едва не отключается, но голос Кастиэля звучит слишком бодро и отрезвляюще: — Вот теперь пора в душ. — А ты? — Дин медленно открывает глаза, пытаясь разобраться в произошедшем. — Ты… тоже… или?… Кас ловит его взгляд и, поняв смущающий вопрос, протягивает руку, предлагая встать: — Это не важно. Действительно, так проще сделать вид, что ничего не произошло. Когда спустя двадцать минут совместных водных процедур, Кастиэль пытается уложить Дина в постель, он едва сопротивляется: — Амара… Ты ведь нашел ее? — Она подождет, — успокаивает его Кас, поправляя подушку. — У нас еще есть время. Дин тяжело вздыхает, уступая этой всепоглощающей заботе. Его слегка морозит, он безучастно наблюдает, как Кастиэль одевается, размеренно застегивая рубашку, будто ничего не произошло, и Дин не выдерживает: — Прости. Я не должен был… — О чем ты? — Кас качает головой. — Я рад, если смог быть тебе полезен. Почему-то эти слова больше не греют душу. Дин насилу вглядывается в знакомые черты лица, в понимающую улыбку, но что-то внутри болезненно сжимается и дрожит, будто кровоточа. Все произошедшее было слишком неправильным, чтобы теперь открыто смотреть друг другу в глаза. Утром солнце осветит совершенно другой мир, в котором ничего уже не будет так, как прежде. — Дин, — Кас неожиданно оказывается совсем близко, мягко касаясь ладонью подбородка, заставляя Дина поднять голову, и быстро, ненавязчиво целует его в губы. В этом прикосновении больше боли, чем во всем сегодняшнем дне, но Дин послушно закрывает глаза и отвечает на поцелуй, будто пытаясь спрятаться в горячем прикосновении от всех проблем и сомнений, терзающих его душу. Кас отстраняется через пару мгновений, с сожалением вспоминая тепло любимых губ, и быстро, легко касается пальцами лба Дина: — Прости. В следующий миг Дин уже спит, провалившись в глубокий сон, распластавшись на широкой подушке, а Кастиэль стоит у его постели на коленях, кашляя кровью.***
— И ради чего? — надменно произнес Люцифер, ломая крылья Кастиэля несколькими щелчками пальцев. — Ради этого поцелуя на ночь? Кастиэль лишь стиснул зубы, почти потерявшись в болевом мареве, но Люцифер не дал ему провалиться в забытье, цепко схватив за волосы и ударив наотмашь по лицу: — Так ради чего? — Кастиэль промолчал, но зрительного контакта достаточно, чтобы Люцифер прочитал его мысли. — Поверить не могу… Следующий удар отбросил Кастиэля на несколько шагов назад, и он беспомощным кулем отлетел в сторону. Люцифер щелкнул пальцами, с ненавистью вслушиваясь в болезненный хруст ломающихся костей: — Ты стер ему память. Зачем? — Я никогда бы с ним так не поступил, — тяжело ответил Кастиэль, сплевывая кровь. — О чем бы я ни мечтал. — Он должен был быть в долгу перед нами, — рассудительно покачал головой Люцифер. — А ты избавил его от всех обязательств легким движением руки. Как это понимать, Кастиэль? Или ты думаешь, что с тебя не сняли задачу защищать человечество? Так ты и с этим не справляешься. Человечество, а не конкретного человека! Ты пал, Кастиэль! — поучительный тон превратился в рычание. Кастиэль не обратил внимания на эту вспышку гнева: — Отец воскрешал меня не однажды, пока я спасал именно этого человека. И я верю, что поступаю правильно. Люцифер только покачал головой: — Думаешь, мне сложно будет повторить трюк? Сейчас, конечно, повезло, но можно же и устроить. Сколько там болезней в справочниках? Кастиэль вздохнул и, собрав все оставшиеся силы, медленно встал, с трепетом подняв изломанные крылья: — Ты не посмеешь. Я не позволю. Люцифер усмехнулся, но усмешка его уже не выглядела такой уверенной: — А сил-то хватит? Взгляд голубых глаз на миг освободился от боли, почти засияв первозданной благодатью: — Для него - да.