Рамки и границы

Сегодня выдался редкий спокойный вечер, предвещающий неспокойную ночь. Мейло устало перебирал в воспоминаниях даты, памятуя, что сегодня какое-то событие. И забывать о таком было нельзя. Но днём он так вымотался с чересчур деликатным и заискивающим Ривалем, что недалеко было чокнуться. Благо, тот быстро испарился куда-то. "Даже не попрощался, — бывшему слуге короля чувствовать себя ущемлённым было ново, что он легко обратил для себя в злость, — но понадеюсь, что он наконец отстанет от меня." Всё это время, пока он исступлённо разглядывал растительность за окном, в руках нервно крутилась ручка. Как же он ненавидел моменты, когда память начинала подводить по пустякам. И как назло вспомнилось, что дата та сегодня, но ясности это не прибавило. Вдруг он уже опоздал? Забыл о чём-то очень важном, вдруг теперь что-то пойдёт не так? "Всё куда проще", - думал он и ошибался в какой-то мере. Риваль не просто так старался не раздражать его, он даже не нюхал его волосы весь день. Вард даже честно признался, что теперь будет помнить этот день не только как день рождения друга, но и как единственный день без домогательств. Увы, остальные длинноухого клеща не волновали. Он ведь прекрасно помнил, как рассыпался в предположениях, что ему подарит Мейло. А тот должен был запомнить дату, которую упорно старались вбить ему в голову. И не сделал этого. Конечно, напарника отпраздновать звала Вильельма, предлагали свою компанию и Родион с Максимилианом, но всё было пресечено на корню. Наверное, это был бы единственный раз, когда безжалостный ранее убийца серьёзно обидится на низкорослую звезду. Но вера в мозги Мейло была, как и в его тайные чувства, поэтому Риваль совсем не переживал. А потом стал хвастаться, мол, сегодня точно ему признаются в любви. Хотя он так часто говорил, и даже самому потенциальному влюблённому. Никто не верил Ривалю, ведь его предмет обожания был непробиваемый аки бетонная стена. На них уже давно прекратили всерьёз обращать внимание, считая, что один просто дурачится и не причинит другому вреда. А второй... А второй не даст выйти за рамки и настучит по белобрысой голове за излишки. Но было всё не совсем так. Излишки уже избегали наказаний и порой даже поощрялись. Границы остались, просто сдвинулись в пользу Риваля. И это всеми силами пытались скрыть, а порой и изменить. Но сдвигать границы понравилось, поэтому пришла очередь сделать это вновь. Только не всё так просто: вторая сторона в этот раз оборонялась лучше прежнего. Это заставляло проникнуться азартом и продолжать играть послушного влюблённого подростка. А Мейло нервничал всё чаще и сильнее. Времени с их первого взаимного поцелуя прошло прилично, чувствовались намёки со стороны Рива и его плотоядный взгляд в спину. Виноват он был сам, когда позволил некогда презираемой звезде приблизиться к себе слишком близко. Отталкивать стало жалко, уже не хотелось сидеть вечерами в одиночку. А сегодня вот приходилось, пусть у белобрысой липучки и день рождения. Мейло вспомнил это, когда лежал на кровати и всё пытался припомнить, что сегодня за день. Слишком много намёков было на постель, ассоциация теперь странная появилась. Тем не менее на столе стояла человеческая еда, что так полюбилась Ривалю, а того всё не было. В обычные дни он бы уже получил тарелкой по лицу за распускание рук. И не то чтобы за него волновались, просто стало обидно. Для этого дурака Мейло даже взял взаймы бутылку вина в чьём-то погребе, а тот не удосужился прийти в оговорённое привычное время. Было желание швырнуть всё на пол и уйти спать, но так нельзя делать хотя бы из-за манер. Земная библиотека оказалась наполнена разными книгами, но в основном глупыми и однообразными. Поэтому оттуда тихо пропала старая-старая рукопись, которая лежала никому ненужная в архиве. Право, кому она нужна, когда столько современных пестрящих заголовков на витринах. А звёздам такое интересно, особенно таким, как Мейло. Вот сейчас, в десять часов вечера, дожидаясь уже проклятого всеми звёздными богами Риваля, он читал её и пил красноватую жидкость. Помнится, где-то он читал, что у людей вино — это кровь Иисуса Христа. "Тьфу ты, снова кровь. Наверное, мне пора ложиться, — посчитал он так, когда стал по пустякам вспоминать о впервые желанном госте, — он не придёт." И снова Мейло ошибался. Риваль пришёл уже в одиннадцать. И с теплом в душе увидел, что его ждали, но не дождались: синяя макушка покоилась на пожелтевших от времени листах, а на столе стояла початая бутылка. С него, непьющего до этого, хватило и бокала. Рив не хотел будить его, но Мейло сам проснулся. И несколько секунд потерянно смотрел прямо на запоздалого гостя. — И чё так поздно? Можешь уходить, скоро двенадцать, и конец празднику, — в голосе Мейло можно было уловить досаду и наигранную холодность, но это как-то резко не понравилось имениннику. — Мейлушка, но пока-то мне можно посвоевольничать... — свет был выключен, а кто-то вжат в диван. Красный Мейло был зрелищем частым, но оттого не менее милым и толкающим на безрассудства. Впрочем, удар коленом в солнечное сплетение отрезвляет лучше любого света. Романтика была испорчена, возбуждение как рукой сняло. — Сиди и не трогай меня, маньяк чёртов, - с деланным пренебрежением наблюдая, как со стола сметают всё и чуть ли не давятся. Пожурить за манеры хочется, но, не дай ведь Асмодея, подавится ещё. В бокале преломлялся лунный свет, окрашивая манускрипт на столе в алый. Эти двое находились непозволительно близко, но никто не собирался переступать обозначенную черту — портить своей несдержанностью всё слишком глупо. Надо наступать медленно, но настойчиво. Это Риваль понял, когда увидел манеру общения своего возлюбленного и Варда. Вот сейчас, наевшись и словив осуждающий взгляд голубых глаз, это и собирались делать. Конечно, по-своему, но с тем же планом. Хотя в исполнении Риваля любой план менялся до неузнаваемости. Вот и у Мейло под утро будет болеть поясница и всё, что находится ниже. Он будет раздражаться на лежащего рядом довольного Рива, но позволит сдвинуть рамки дальше. Кому они нужны в темноте на пьяный разум? А в тишине, ещё перед шуршанием одежды, раздались такие желанные из уст Мейло слова: "С днём рождения, Рив".