Немного дыма и много звезд

Шон чувствовал себя забытым. Всеми покинутым. Он знал, что Хэнк и Алекс где-то на территории особняка - тусуются, а может быть и развлекаются вместе. А он здесь, с последними двумя (или тремя) косяками и той же дурацкой пластинкой, как и каждую ночь. Алекс был его лучшим другом, и ему реально нравился Хэнк, но все это полное дерьмо. Поджигать сигареты было бы глупой тратой, да и травы едва хватит, чтобы его хоть как-то проняло. Но он все равно прикуривает. Он вдохнул и не выдыхает, отчасти потому что хочет лучшего эффекта, хочет, чтобы вставило так, что можно было бы увидеть звезды. Отчасти потому что он видит, как Алекс и Хэнк возвращаются, держась за руки. Это выглядит странно. Это не они должны быть такими. Счастливыми, смеющимися и пошатывающимися и такими убийственно отвратительно милыми. Это Шон должен быть счастливым, смеющимся и пошатывающимся. Но нет никого, с кем он мог бы быть отвратительно милым. Не то, чтобы ему этого очень то и хотелось, но было бы неплохо. Он осмотрел свою комнату и вздохнул. Почему он тут сидит? Хочется выйти на улицу, почему только Хэнк с Алексом торчат на улице? Ведь не обязательно заниматься с кем-то сексом, чтобы можно было выйти на улицу. И вообще, разве это нормально для нормальных людей? Единственное, в чем Шон сейчас уверен - он хочет на улицу. Типа того. Он хочет валяться на кровати, и одновременно он хочет быть снаружи. Есть только одно решение. Шон на мгновение задумывается, решая, куда деть зажженный косяк, но в итоге оставляет его во рту, и затем разгребает все дерьмо, мешающееся на пути, прочищая дорогу для кровати до окна. Он пытается поднять матрас и положить его выше, на подоконник, но ничего не получается. И в следующие двадцать минут тоже. В конце концов, придавшись тоске, он просто падает на кровать. Ну что ж, неплохо. Он на одном уровне с рамой, можно проехать ближе по подоконнику и, запрокинув голову, высунуться в окно и смотреть на звезды. Телу удобно, шея изогнута, и дым проходит в него, возмещая холод осеннего вечера. - Эй, Шон, чего делаешь? - Алекс и Хэнк все-таки подошли достаточно близко, чтобы их было слышно, но Шон даже не пошевелился. Он только посмотрел на них сверху вниз, из-за чего все было странным. Или это он лежал странно и был странным. Конечно, второй вариант, дело всегда в нем самом. Шон широко улыбнулся. - Да ничего особенного. Будешь? - Он вытянул руку в окно и протянул косяк Алексу. Обычно он всгда соглашается, берет и медленно вдыхает или они курят по-цыгански. Хотя Хэнку это не нравится. У него-то куда больше уважения к клеткам своего мозга, чем у Шона. - Нет, спасибо, - отвечает нерешительно Алекс. - Как насчет тебя, громила... кисуля? - Шон хохотнул и предложил Хэнку. Тот нахмурился. - Нет, я не буду. Шона передернуло, и его улыбка на мгновение померкла. - Тогда пошли нахуй из моей комнаты, - сказав это, он снова широко улыбнулся, будто это шутка. Но это была не шутка. - Мы не в твоей комнате, мы снаружи. Да и ты тоже, в общем то. - Маленькой частью. Остальная часть меня внутри, - а они даже понятия не имеют, насколько это отражает правду. - Так будете курить или просто постоите тут? - Я просто постою, - Алекс усмехнулся. - У меня дела. Я пойду, если вы не против, - Маккой повернулся и слишком быстро ушел. Алекс тяжело вздохнул, глядя на удаляющегося Хэнка и слишком спокойного Шона. - Я... Черт, извини, мне нужно кое-что сделать, это быстро. - Да ничего, я понимаю, - он действительно понимает. Но он не простит Саммерса, хотя это никого и не волнует. Ему не нужен Алекс, чтобы накуриться, не нужно одобрение Хэнка, и уж точно не нужен косяк, чтобы почувствовать, как внутри что-то умирает. Но пока косяк есть. Так что еще немного он продержится.