Лёгкий запах корицы

      Лёгкое покачивание из стороны в сторону притягивало к себе множество любопытных взглядов. Мужчина медленно брёл по довольно знакомому переулку, в котором скрывалось местное заведение, организующее сомнительные сборы городских алкоголиков-завсегдатаев. Пухлые порозовевшие губы Смита были сосредоточенно поджаты. Это говорило о том, что он на пределе, и даже незначительная встряска может выбить его из колеи повседневного настроения.       Теребя морщинистыми пальцами горлышко стеклянной бутылки, Эрвин потихоньку успокаивался, не забывая подсчитывать барашков в загоне. Язык вяжет противная жидкость с приторно сладким вкусом и чуть отдающим запахом забродивших ягод. К горлу мгновенно подступает чувство омерзительной тошноты. Эрвин невольно провёл рукавом рубахи по широкому влажному лбу, убирая с него выступившие капельки пота. Длинные светлые пряди выбились из чёлки и свисали пучком, чуть прикрывая нахмуренные брови. Смит выглядел потрёпанным и усталым. Голова немыслимо гудела, заставляя мужчину изредка останавливаться, чтобы перевести дух.       Прохожие стали всё чаще глазеть на командора в таком непривычном для общества виде. Кто-то из толпы зевак набрался смелости и выкрикнул:       — Эй, Смит, что такое? Эспедиция неудачно прошла? Какая по счёту уже, а? О, нет, молчи, я понял. Тебя твоя сучка не удовлетворила, верно?       Толпа синхронно прыснула, послышался отвратительный гогот.       — Рот закрой, свинья, — сквозь зубы процедил Эрвин.       Смит перестал обращать внимание на любые неблагожелательные высказывания со стороны народа уже очень давно. Он просто шёл к своей цели и никогда не тратил время впустую. Но сейчас алкоголь сделал своё дело.       Из толпы, задевая локтями впереди стоящих людей, возник невысокий брюнет. Он буквально повис на двух здоровых мужчинах, по-хозяйски положив руки на широкие плечи, накрыл их, как курочка-наседка своё гнёздышко, косо поглядывая на Эрвина.       — Без шуток, Смит.       — Я никогда не шучу, Найл.       — Да ты, я гляжу, в стельку пьяный? Тебя совесть не грызёт, командор? — с губ Найла соскочила язвительная усмешка. Среди людей послышались тихие поддакивания и злобные смешки.       — О чём это ты?       — Не строй из себя невинную овечку. Все эти несчастные люди потеряли своих близких и собрались здесь, чтобы посмотреть на тебя. Бравые солдаты погибли по твоей вине, как жалкий, ненужный скот. Из-за тебя! — на выдохе прокричал Найл, надрывая голос.       На лице Эрвина не дрогнула ни одна мышца, только взгляд приобрёл холодный, безучастный вид.       — Не неси чушь. Солдаты погибли с честью, защищая человечество, — словно по уготовленному шаблону, отозвался Смит.       — А твоя заднеприводная шлюха ещё на майора не насосала? Не знал, что вы, герои человечества, испытываете нехватку женского внимания. Ведь недаром говорят, что цвет твоих прекрасных глаз под стать твоей ориентации, — Найл резко перевёл тему, он был настроен агрессивно. Мужчины, стоявшие рядом с ним, покатились со смеху.       — А ты, верно, с королём больше времени проводишь, чем с Мари.       Глаза Найла в одно мгновение округлились и загорелись бешеным огнём. Он сжал ладони в кулаки и принял позу зверя, готового в любой момент наброситься на Смита и растерзать его на маленькие кусочки.       — Да ты... — Найл сорвался с места и с силой толкнул Эрвина. Тот, явно не ожидая подобной выходки, пошатнулся и, спотыкаясь о собственные ноги, подался назад. Сзади его встретила неприветливая каменная стена. Сырая и холодная. Смит нехило приложился затылком о твёрдый наличник окна трактира, в котором провёл весь вечер. Он сразу вспомнил о данном Риваю обещании вернуться раньше полуночи. Предрассветная дымка на горизонте, местность, затянутая мутным слоем тумана, предвещала приближение утра. Эрвин, погрязший в собственных мыслях, очнулся от сильного удара по голове. Он дёрнулся и даже попытался защититься. Проучить, наконец, этого наглеца. Но вышло так, будто он просто решил по-дружески потрепать Найла по плечу.       — Не смей меня оскорблять, дерьма кусок, — отчеканил Найл и, презрительно фыркнув, удалился в сопровождении своих соратников, которые ликовали и почти визжали от восторга. Эрвин устало прикрыл глаза и, постояв немного, поплёлся вниз, спускаясь с холма по тропинке. Он возвращался в штаб. Постепенно прибавляя шаг, командор всё же добрался до заброшенного замка, который доблестно служил разведывательному отряду надёжным укрытием уже ни один год. Утро было тихое, и штаб, окутанный полутьмой, мирно нежился в предрассветных лучах.       Серебряная ручка хорошо знакомой двери доброжелательно блеснула, как бы приглашая Смита поскорее войти. Слегка надавив, он распахнул скрипучую дверь.       Комната как комната. Нет ничего необычного, что бросалось бы в глаза. На стенах расположены секции стеллажей, и все они до отказа забиты старыми книгами. Обёрнутые в тёмные, скучные обложки книги не привлекали к себе ни малейшего внимания. Вот стол, на котором Смит изо дня в день копается в важных документах. Порой даже ночами напролёт, пока не на шутку рассердившийся Ривай не потащит его в постель, снова отчитав за долгую и беспрерывную работу.       На столе ютилась стопка отчётов и различных бумаг, связка ключей и пара книг с пожелтевшими от времени страничками. На крышке стола то и дело красовались липкие тёмные круги от кружек с кофе. Ривай, конечно, жутко бесился, но всё равно каждый раз оттирал их, что-то недовольно бурча себе под нос.       Сейчас Ривай вальяжно раскинулся в кожаном кресле. Он был довольно расслаблен, даже позволил себе положить ноги на стол. Эрвин не обращал внимания на глупую привычку капрала, хотя бы потому, что его сапоги всегда были чистыми, начищенными до блеска. Ривай устало осмотрел командора и, раздражённо вздохнув, повернулся к окну.       — Ты испортил отчёт, — сказал Ривай и, чуть помедлив, уточнил, — важный отчёт.       — Ладно, — небрежно бросил ему Смит, облокотившись о косяк входной двери.       — Я не буду его переписывать, Эрвин, — Ривай с недовольством взглянул на Эрвина, обернувшись через плечо, и тихо фыркнул, повернувшись обратно.       — Это входит в ряд твоих обязанностей.       — Я не обязан исправлять дерьмо, которое ты натворил, — Ривай поморщил нос и продолжил, — от тебя за километр смердит потом, пьянчуга.       — Я вполне трезв.       — Я заметил.       Эрвин собрал всю силу воли, которая осталась после ночных гуляний, в кулак и быстро приблизился к столу. Он с силой ударил рукой по столешнице, рассерженно глядя на Ривая. Тот даже не шелохнулся, только устремил на него безразличный взгляд.       — Не еби мне мозги, — вкрадчиво прошептал Эрвин.       — Прости, что ты только что сказал? — Ривай по-прежнему сверлил Смита взглядом.       — Не еби мне мозги, — уже громче и твёрже повторил Смит.       — Я все ещё тебя не слышу.       Командира разозлило неподобающее поведение подчинённого. Подняв руку с полупустой бутылкой, он слегка потряс её, как бы предлагая Риваю испробовать напиток. Тот лишь скривился. По его мнению, если пить, то пить лишь дорогое и качественное вино, а не дешёвое и дурно пахнущее.       Тогда Смит склонился к Риваю, провёл ладонью по его подбородку и, несильно надавив большим пальцем на нижнюю губу, заставил его открыть рот. Свободной рукой он приставил горлышко бутылки к губам Ривая. Тот покорно проглотил поступившую в рот жидкость, даже не собираясь пробовать алкоголь на вкус.       Эрвин улыбнулся и, приблизившись к виску парня, беззвучно хохотнул.       Успокоившись, он запустил длинные пальцы в взлохмаченные волосы Ривая и, уткнувшись в них носом, громко втянул ноздрями приятных запах. Запах свежей корицы. Запах, который сводит его с ума. Эрвин еле ощутимо прошёлся губами по тонкой шее капрала, оставив на ней влажный след. Ривай мелко вздогнул от частого горячего дыхания, обжигающего чувствительную кожу.       Рука Смита скользнула по вздымающейся груди Ривая в попытках открепить тугие ремни. Он приподнялся и, взглянув в глаза возлюбленного, тихо промурлыкал:       — Не будь бревном, прошу.       Ривай лишь усмехнулся и, не дожидаясь каких-либо действий, прикоснулся кончиком языка к уголку пересохших губ Эрвина. Тот схватил его за грудки и с силой притянул к себе, накрыв его губы своими, страстно целуя.       Сегодня Ривай упорно продолжал держать отстранённую позицию, лишний раз не вступая в контакт с командором, и у него это успешно выходило. Смит прикусил нижнюю губу упёртого любовника, заставляя его образумиться и пропустить внутрь горячий ловкий язык. Он исследовал каждый уголок его рта, прошёлся по ровному ряду верхних зубов, каждый раз находя что-то новое и неизведанное. Ривай только закатывал глаза и смиренно отвечал на приятные ласки.       Через минуту его рубашка слетела на пол, присоединившись к форменной курточке.       Смит, дразняще задевая пальцами набухшие соски, осторожно прикусывал бледную кожу плеч и груди, на которой виднелась красная полоса — пожизненный след от ремней. С губ Ривая непроизвольно срывались тихие стоны. Смит долго водил руками по хрупкому, но рельефному телу, с интересом разглядывая глубокие боевые шрамы.       — А этот я ещё не видел, — заострив внимание на очередной затянувшейся полоске на коже, тихо проговорил Эрвин. Он с нежностью провёл пальцем по рубцу, а затем прижался к нему губами.       — Тч. Ты хоть что-то в этой жизни видишь?       Проигнорировав неуместную колкость, командир принялся за брюки Ривая. Капрал продолжал делать вид, что совершенно не заинтересован в происходящем. Он демонстративно задерживал дыхание, чтобы лишний раз не чувствовать ароматы, исходившие от его возлюбленного. Не прошло и секунды, как Эрвин расположился на полу и начал настойчиво наглаживать ладонью возбуждённую плоть, выступающую между ног Ривая. Спустя минуту к рукам присоединился язык. Эрвин мастерски водил им по ширинке, не спеша окончательно избавиться от мешающей одежды.       — Блять, Смит, — Ривай запрокинул голову назад и, вцепившись в волосы Смита, несдержанно задышал.       Эрвин лишь вопрошающе приподнял голову, но Ривай тут же заставил его вернуться к начатому делу. Смит потянулся к ремню и, наконец, высвободил из брюк донельзя напряжённый член. Прежде чем взять его в рот, он медленно и томительно водил руками вдоль ствола, слегка сжимая, чем жутко раздражал возбуждённого Ривая. Он стонал и выгибался, надеясь сподвигнуть Эрвина на более решительные действия. Эрвин обхватил губами головку члена и начал нежно посасывать её, сжимая у самого основания. Горячий язык в очередной раз прошёлся по уретре, вырывая из груди Ривая судорожные вздохи. Он вздрогнул, почувствовав давление на кольцо туго сжимающихся мышц. Влажные от слюны пальцы без труда проникли внутрь, отчего Ривай живо встрепенулся.       Мгновение спустя Ривай оказался прижат между твёрдой столешницей, край которой больно впивался в живот, и своим необузданным возлюбленным. Он, не церемонясь, выпятил зад и раздвинул ноги пошире. Смит не заставил долго ждать. Сплюнув на руку и как следует размазав слюну между ног Ривая, он плавно проник в него и сделал первый резкий толчок. Ривай прошипел, прикрыв глаза, но, постепенно привыкнув к заполняющему изнутри чувству, полностью отдался Эрвину. Тот чередовал нежные глубокие движения с быстрыми рваными толчками, буквально вбивая любовника в стол. Ривай неистово стонал, чувствуя, как темнеет в глазах и тяжелеет в паху. Он непроизвольно нарушал заданный Эрвином ритм, прижимаясь членом к грубой поверхности стола.       — Остановись, блять, я сейчас кончу, — завопил Ривай, зажмурившись и вжав голову в плечи. Смит продолжал усердно трахать разгорячённого Ривая, доводя его до грани. После двух глубоких толчков Ривай закатил глаза и, приоткрыв рот, с протяжным стоном кончил, размазывая сперму по столу из-за продолжающихся движений. Он больше не сдерживался и стонал в голос, прежде чем почувствовал, как Эрвин излился внутри него. Сзади послышалось тихое мычание и пыхтение Смита. Ривай самодовольно ухмыльнулся и, перетерпев два последних грубых толчка, обессиленно распластался на столе. Сделав глубокий вдох, он перевернулся на спину, окидывая возлюбленного, прижавшегося к его груди, недовольным взглядом.       — Сходи помойся, воняет безумно.