Эпизод шесть точка четыре

Предупредительный голос из переговорного устройства. — Новореспубликанец, которого Вы приказали доставить, Верховный лидер. — Введите его и подождите снаружи. Бена протолкнули вперед. Дверь за спиною закрылась. У сидящего перед ним старика («Темный» – мелькнула мысль) была лысая голова с огромным шрамом на лбу. Костлявые, болезненно бледные руки покоились на столе. Он слегка поджал искаженные ожогом губы и стал спокойно, с оттенком пренебрежения и возможно любопытства, разглядывать вошедшего. Бен вспомнил, сколько подобных взглядов он получил от соратников матери, и с трудом подавил желание рассмеяться. Смеяться было бы весьма неразумно. Мимика оппонента, его движения, а в первую очередь надменность, с какой он себя держал, рассказали Бену абсолютно все, что стоило знать об этом типе. Это была претензия на сильную личность, любитель всеми управлять, возомнивший себя диктатором, император Палпатин в карманном исполнении. По спине Бена пробежал нервный холодок. Жестокость плюс власть, пусть даже и локальная, — это очень опасная смесь. Сидящий взял со стола датапад и бегло просмотрел информацию на нем. — Донесение с космической станции Q-76, — пояснил он Бену. — Это там ты попал в поле зрения разведки Ордена. — Неужели? — О тебе сообщают много интересного. В частности, — он начал читать с экрана, — незаконный захват транспорта. Взятие заложников. Неподчинение властям. Поджог ремонтного дока. Еще тут говорится, что ты не захотел сдать оружие и ранил собственного телохранителя — старик опустил датапад на стол. — Вряд ли после этого ты стал в штабе Новой Республики всеобщим любимцем. — Не уверен, что это было моей целью когда-либо. Отношение ко мне окружающих… Я тут совершенно бессилен. — Смело, очень смело, — нехорошо улыбнулся Темный. — Особенно для того, кто не далее как вчера устроил вечеринку, пытаясь произвести впечатление на своих «друзей». Ты ведь не знал, что у меня там был свой шпион? — Не один шпион, а двое. Хейпанец и тви'лек. Несколько секунд старик молчал и только втягивал воздух через зубы. Затем он поднялся из-за стола, оказавшись очень высоким. В Силе было видно, что от пояса вниз его окружает клубящаяся живая Тьма. Он медленно, угрожающе двинулся вперед. Бен не вздрогнул и не издал ни звука, даже когда Тьма потянулась и сковала его. — Ты понимаешь, чего я от тебя хочу? Да, думал Бен, я понимаю, чего ты хочешь. Ты хочешь подвесить меня на тысячу нитей и управлять мной, как марионеткой. Чтобы я прыгал и плясал по малейшему движению твоей руки. — Я уже был однажды на пороге Темной стороны, и дядя достаточно доходчиво «объяснил», что это было большой ошибкой, — сказал он вслух. — Мне не хочется ее повторять. — Тогда ты свободно улетишь отсюда на орбитальном челноке и без всякого сопровождения. Ну и сколько же ты потом проживешь? Потом, когда все узнают, что ты со мною подружился? Бен уставился в пол и упрямо помотал головой. Темный сделал жест в направлении двери и открыл ее. Там замерли в ожидании двое в белой броне, молчаливых как банты. — Отведите моего гостя в шестой ангар. А ты не торопись и получше все обдумай в одиночестве. Когда что-нибудь надумаешь, используй стационарный комлинк, он будет соединен с этой рубкой напрямую. А в общем-то, — нехорошо улыбнулся Темный, — ты всегда можешь улететь, ангар открыт. В небольшом полутемном ангаре не было ничего, кроме обещанного шаттла и нагромождений ящиков у внутренней переборки. Через открытый створ сияла подавляющая громада планеты. Бен устало потер лоб. Сотрудничество с Темной стороной исключено, уж в этом-то не было никаких сомнений. Но точно так же он не хотел получить клеймо стукача и уповать потом на сомнительную милость товарищей по «партии». Ему не раз доводилось наблюдать, как поступает эта бдительная публика с теми, кого они заподозрили не то что в доносительстве — в недостатке солидарности. Бен мерил ангар шагами — туда и назад, туда и назад, — лихорадочно перебирая немногие варианты действий, пока не остановился на одном из них. Именно на нем, потому что других просто не было. Положив ладони на полированную крышку массивного, металлического контейнера и стараясь держать распрямленные руки под прямым углом к телу, Бен попятился как можно дальше. Он не был так уж уверен, что наберется духа исполнить задуманное. Взглянув на свое отражение в блестящей, как зеркало, поверхности контейнера, он зажмурился и набрал в легкие побольше воздуха. А затем одним резким движением, словно подрубая под собой опору, убрал руки за спину и крепко их там сцепил. Против его воли голова крутанулась на сторону, тщетно пытаясь защитить ни в чем не повинный нос. И тут же лицо ощутило сильный безжалостный удар. — Хаос! Держась рукою за сломанный нос, Бен кое-как поднялся на ноги, кровь обильно струилась между его пальцами и стекала вниз на китель. Словно пожар в сухостойном лесу, в нем мгновенно вспыхнула ярость, и потребовалась секунда-другая, чтобы надежно ее смирить. Он покинул крейсер на шаттле Первого ордена не скрываясь. Бен медленно брел по сектору «А»; его кровью пропитанная форма была сейчас гордым символом на манер государственного флага. К тому времени, как он дошел до медицинского блока, по базе ураганом пронесся слух, что его жестоко избили наймиты Ордена. Врач остановила ему кровотечение, а он ей объяснил, что поскользнулся и сломал нос о край стола. После этого он мог бы баллотироваться в Верховные канцлеры базы Новой Республики, существуй такая должность в природе, и выиграл бы выборы под всеобщие рукоплескания. На всем долгом пути к жилым отсекам каждый встречный считал своим долгом хлопнуть его по спине, многозначительно ткнуть локтем в бок или заговорщицки ему подмигнуть. Кто-то шепотом сулил «им» скорое неминуемое возмездие, кто-то бормотал в «их» адрес непристойные проклятья. Неожиданно оказалось, что союзники нравятся ему ничуть не больше врагов.