Сколько же неприятностей приносит эта академия !

— Ты сейчас серьезно? — Я ч-что, на клоуна п-похожа шутки шутить? — голос Лили дрожал так, что она еле проговаривала слова. — Я пожалуй п-пойду. Лили развернулась в сторону двери и собиралась уже уходить, как ударил снова гром и она упала на колени, издав тихий писк. — Ч-черт… Канаме хотел подойти и помочь подняться, но та жестом руки показала, что она сама справится. — Будет лучше, если я позову кого-то, чтоб отвести тебя к себе. Зеро или ректора, мож... — Нет! Не надо никаких Зеро и всяких других, — Лили не хотела, чтоб ее видели вообще в таком состоянии. И тем более она не желала, чтоб узнал об этом ее глупом страхе именно тот, кто стоял сейчас напротив нее. — Сама дойду. Лили попыталась встать и снова открыть дверь, но пугающий гром не заставлял себя ждать. Блондинка снова оказалась на полу, ругаясь про себя из-за того, в какой неловкой ситуации она находится. — Я не могу отпустить тебя в таком состоянии, Лили, — вампиру стало по-человечески жаль девушку, которая так сильно дрожала из-за простого грома. Он не собирался оставлять ее одну. Не слушая никаких неуверенных возражений со стороны Лили, он подошел и взял ее на руки. « И что я, собственно, делаю?» — думал Куран, неся в это время дрожащую девушку в сторону кровати. — Ты х-хочешь, чтоб я осталась с т-тобой з-здесь? Д-да как ты себе это п-представляешь? — голос Лили был совсем неуверенным и тихим. Страх полностью парализовал ее тело и мозг, но тем не менее, понимала, где и с кем она сейчас. — Я лягу на диван, а ты отдыхай тут. Потерпишь уже одну ночь, — спокойно сказал вампир и направился к шкафу. — Господи, д-да что ж это т-такое… *В это время в кабинете ректора* — Кросс, — Зеро вошел в кабинет без всякого стука. Как всегда, в общем. — Кхмпх, — от неожиданности мужчина подавился чаем, которого он только взял глоток. — Тю, вы все хотите моей смерти… — прокашлявшись, с обидой в голосе сказал ректор. — От тебя не так просто избавиться, — равнодушно процедил пепельноволосый. Увидев, как Кросс уже надувается от желания сказать о том, насколько тяжело ему живется с такими детьми, Зеро продолжил говорить, — Почему Лили не пришла на ночное дежурство? Уже час, как она должна быть там. — Ну конечно, зачем же еще приходить к папочке… — пробубнил обиженно Кросс, но через секунду собрался, если можно так сказать. — Сегодня Лили отдыхает. Она сказала, что не очень хорошо себя чувствует, но завтра уже выйдет. — Может стоит сходить к ней, — задумался Зеро. — Она просила, чтоб ее никто не беспокоил. — Ты уверен, что с ней все в порядке? Может, что-то случилось. — эта ситуация наталкивала Зеро на какие-то подозрения. Довольно странно, что Лили не хочет, чтобы к ней зашел хоть кто-то. — Она сказала, что ей морально тяжело так быстро перестроится на другой ритм жизни. Она просто хочет отоспаться немного, — спокойно сказал ректор, веря в то, что он сейчас говорит, — я знаю, что Лили за время проживания здесь почти не спала из-за всего, что уже успело с ней произойти. — Ну так-то да, — парень все еще сомневался, но решил выяснить все уже завтра у самой Лили, не желая сейчас идти и будить ее (каждый может догадаться о последствиях). — Так что Зерушка, сынок, иди к Юки, не стоит оставлять ее надолго одну сторожить территорию, — серьезным отцовским тоном (как ему кажется) произнес Кросс. — Ладно, доброй ночи, ректор, — через секунду вампира уже не было в кабинете. — Папочка же, какой ректор …… — Кросс всегда искренне расстраивался, когда детишки, которые ему как родные, не хотели называть его папой, или хотя бы отцом. — Лили действительно сложно привыкнуть к такому роду жизни, — вздохнул мужчина, — и сможет ли она? Хотя, с теми, кто ее окружает, сложно заскучать. Хех, посмотрим. В любом случае, прошла лишь неделя… — ректор усмехнулся, понимая, что скоро ситуацию станет сложно как-либо контролировать. * Комната Курана * — Ты не хочешь переодеться? Я могу дать тебе какую-то рубашку, — Куран посмотрел на девчонку, понимая, что она вряд ли сможет осуществить такой сложный процесс как переодевание. — Хмммм, м-мне и так отлично, — пробубнила блондинка, полностью завернутая в одеяло и напоминающая колобка. — Кто бы мог подумать, что все обернется так, и я останусь ночевать в твоей комнате… — Ну уж точно не я, — вампира, кажется, забавляла вся эта ситуация. — И чтоб сразу все прояснить, я не пошел сейчас на занятия не для того, чтобы быть рядом с тобой, а потому что я изначально не собирался идти, — спокойно сказал чистокровный, понимая в душе, что остался бы он в любом случае. — Я об этом вообще не думаю, — трудно сказать, что она вообще могла о чем-либо думать в момент, когда гроза бьет прямо у окна. Лили пыталась лечь, все еще находясь в огромном комке одеяла, и понимая, в каком скверном положении она находится. Ведь то, что помогает ей успокоиться и нормально уснуть во время грозы, находится в другом конце академии — в ее комнате. — И как ты вообще борешься с этим состоянием каждый раз? — будто опять читая чужие мысли, Куран тихо спросил у дрожащего комка, тем временем располагаясь на диване в тех же брюках и рубашке. — Н-не важно… — блондинке было трудно вообще связывать слова, но она все еще пыталась как можно меньше выглядеть испуганной и жалкой перед человеком, который был самым последним в списке людей, которые могли бы видеть ее в таком состоянии. В голову лезли самые разные, не связанные между собой, мысли, но постоянно мелькала и не исчезала лишь одна — «все очень плохо». Последнее время Лили удавалось ставить барьер в голове, который не позволял вампиру залезть и прочитать ее мысли, но именно сейчас, когда всю ее охватило лишь чувство страха, они были перед Кураном прямо как на ладони. Он молча встал и подошел к кровати, наклоняясь прямо к лицу жертвы. — Тебе нужна одна очень важная для тебя вещь, ну или человек, который лежал бы рядом, я прав? — эти слова он прошептал ей в губы, смотря в ее испуганные глаза. У Лили уже не было сил на какие-то выяснения и отговорки, она молча смотрела на него и ждала его следующих действий. — Мне интересно, сколько часов, если не минут, за эту неделю ты вообще спала? — используя это как предлог для нее и для самого себя, вампир, сам не понимая, зачем он это делает, лег рядом с девушкой и прижал ее к себе, обвивая чужую талию руками. — Думаю, с этой ночи часов не прибавится… — девушка очень хотела бы закатить скандал и поотрубать наглецу руки по самые плечи, но не могла. И дело было не только в скованном от страха состоянии. — Это минутный порыв, Лили, — пытался объяснить свои действия Куран, — резкое желание помочь беспомощному. — Я так и поняла, — голос блондинки стал заметно спокойнее, — но кто тут беспомощный, можно еще поспорить. Пару минут никто ничего не говорил. Тишина не казалась тягостной или неловкой, всех все устраивало, но чистокровный, которого настораживало собственное состояние, решил ее нарушить. — Когда ты поняла, что Зеро вампир? — В первый же день, — в душе усмехаясь от неуместного вопроса, она ответила, — у него из кармана выпала баночка с кровяными таблетками. Я уже давно знаю, как она выглядит, так что сразу все поняла. — Почему ты дала ему выпить свою кровь? — голос вампира тоже казался совсем спокойным, но уже не равнодушным. — Ему было плохо. Я не хотела, чтобы он потерял потом контроль в неподходящем месте, что обязательно привело бы к неприятным для него последствиям. — Ты понимаешь, что это не разрешит проблему? В один момент он все равно сорвется. — Пока этого не случилось. Он просто лишится ума, если его переведут в Ночной класс, Канаме. Я этого не хочу. — Он так важен для тебя? — В какой-то степени. Ответить на это вампиру было нечего. Лишь непонятное чувство начало царапать изнутри. Если бы кто-то из них сказал, что хочет, чтобы это быстрее закончилось, это была бы ложь — и они оба это понимали. Они смотрели друг на друга и думали о чем-то своем. Лили всегда, находясь рядом с Кураном, смотрела ему в глаза и каждый раз видела в них лишь надменность и безразличие. Но только сейчас, находясь в пару сантиметрах от его лица, она заметила совсем другое чувство. — Почему я вижу в них столько одиночества… — еле слышно прошептала девушка, зная, что он услышит и прикоснулась своей маленькой ладонью к его холодной щеке. — Потому что глаза никогда не врут, — так же тихо сказал парень.