Арабская ночь, Волшебный восток! Здесь чары и месть, отвага и честь, Дворцы и песок. О дивный восток! О сказочный край! Здесь яд и булат погибель сулят, Смотри не зевай!
— Меня никогда в жизни так не оскорбляли! — возмущенно воскликнула очередная претендентка в жены Жасмину. — И ноги моей больше здесь не будет! Кажется, женскому возмущению и негодованию не было предела. То есть она проделала такой долгий путь вместе со своими слугами, а ее так нагло отвергают? Да по традиции этот женишок должен сам искать себе жену, а не наоборот! И только то, что его отец — богатейший султан, ничего не решает. — Вы же не уйдете так сразу, принцесса Будур?.. — ответом султану были лишь удаляющиеся шаги и вздохи. Ну все, его терпение лопнуло! — Жасмин! Никакого ответа. Пропыхтев что-то себе под нос, он направился к своему «непутевому» сыну. Правильно сказал Джафар, такой строптивый юнец никогда не будет способен управлять страной. Но тогда единственное, что остается, — найти ему мужа. А на этот шаг султан идти не решался. Что же могут подумать подданные? — Жасмин! — вновь прокричал он, спускаясь с лестницы. В прекрасных голубых одеждах, Жасмин сидел у фонтана и игрался с Раджой. Снял ободок с драгоценным камнем и принялся махать им перед мордой большого котенка. Сапфир блестел на свету, на что тигр никак не мог не отреагировать. Он тянулся своими рыжими лапами к блестяшке, но тщетны были усилия: только-только он дотянулся до милой безделушки, как Жасмин надел ободок себе на голову и повернулся к отцу. Ну вот, опять без внимания оставили бедного тигренка. К счастью, у него была еще одна занятная вещица: ожерелье с рубином, оставленное госпожой Будур. И уж его тигр никому не собирался уступать. Даже султану, потянувшемуся за украшением. Тигренок зарычал, не желая выпускать ожерелье из пасти. — Фу, Раджа, фу! — но все-таки султану что-то удалось вытащить. — Значит, из-за него принцесса Будур ушла?! — О, отец, это вовсе не так. Он всего лишь играл. Верно, Раджа? — тот довольно промурлыкал своему принцу в ответ. — Если ты хочешь сказать, что мне пора перестать отказывать всем девушкам без разбора, я все равно не послушаю. — Но Жасмин… — Я люблю мужчин, отец, как бы тебя это ни расстраивало, — Жасмин встал с мраморного бортика фонтана, вздохнув, и пошел, поглаживая Раджу по макушке, к певчим птичкам, которых он любил. Они, прямо как он, сидели в клетке и ожидали свободы, которую им так никогда и не удастся увидеть. — По закону ты должен жениться — или, так и быть, взять в мужья, — человека благородных кровей до следующего дня рождения. — Знаю, знаю. Но этот закон ужасен. Я не согласен, — принц открыл клетку и взял в руки крошечную белую пташку, — быть марионеткой в чьих-то руках. Не хочу быть чьим-то призом. Мне кажется, так нельзя. Но вот по любви… — Жасмин, тут дело не только в законе, — секунду назад улыбающийся самой невинной улыбкой птичке, он уже устало воззрился на отца. Почему нельзя просто понять, что он не согласен? Что за бред! — Я не могу жить вечно, как бы мне этого ни хотелось, — султан погладил сына по щеке. Хоть он и вырос, отец не мог оставить его одного. — Мне хочется, чтобы с тобой был тот, кто тебя защитит. И тебе будет хорошо, и мне — спокойно. Отправив птицу обратно в клетку, принц подошел к фонтану и прямо-таки плюхнулся обратно на мрамор. — Отец, понимаешь, я ничего и никогда не делал самостоятельно. Даже из дворца не выходил из-за еще одного дурацкого закона, — он уставился на неспокойную воду фонтана, откуда на него смотрело собственное отражение: юноша, скорее походящий на женщину. Но только провел рукой по ненавистному лицу, как вода зашлась рябью, а отражение исчезло. — Но ты же принц! — Жасмин не мог не посмотреть на отца. — Тогда я не хочу быть принцем. — Ай-ай-ай, не дай тебе Аллах иметь таких сыновей! — в тот же миг захлопнулась тяжелая дверь в Жасминовы покои. Очередная ссора.***
Парень твердо решил бежать. «Или сейчас, или никогда, — успокаивал он себя, напяливая поверх дворцовой одежды грубые коричневые ткани. — И я сюда больше не вернусь! Я хочу свободы. А кто может быть свободней бедняка?» Решив оставить сережки, он вздохнул и прыгнул через окно в сад. Благо, от проема до земли было лишь немногим больше двух метров, а под самым окном — куст, на который он и упал. Пошуршав листвой и редкими поломанными ветками (слишком уж принц был легок), он отправился к самому старому и ветвистому дереву в саду. Когда-то, когда принц был совсем маленьким, он здесь часто лазил и обдирал локти да коленки. Няни всегда ругались на него из-за ссадин и порванных костюмов, но стоило только заплакать, как они тут же притихали и пытались успокоить нерадивое дитя. Может, они думали, что ребенок плачет от боли, но единственный раз он плакал в саду из-за обиды. Никак не давалось ему залезть! Сейчас он достаточно натренировался, поэтому мог запросто забраться на верхушку стены. Нет, кто-то схватил его за одну из тряпок. Неужели заметили? Неужели конец?.. Принц уже обреченно обернулся, но — хвала Аллаху! — увидел только своего ручного тигра. Какое облегчение! — О, прости, Раджа, но я не могу прожить всю жизнь под чужим контролем, — Жасмин присел на одного колено и потрепал зверя по макушке. — Я буду скучать. Поднявшись с травы, принц ухватился за нижнюю ветку и начал восхождение. В ушах звенел этот жалобный звериный стон: Раджа не переставал скулить. Ну, тигра можно понять. Как же он тут будет без хозяина? — Не скучай, Раджа, — он перелез через стену. Задержался лишь для того, чтобы сказать: — Прощай. Голова в коричневых тканях скрылась за камнем.***
Там было столько всего, что аж рябило в глазах! Ткани, вазы, побрякушки, украшения, еда — казалось, на рынке Аграбы можно было бы при желании найти все что угодно! Глаза принца, не привыкшие к реальному миру, бегали везде, пытаясь охватить весь этот многогранный мир. Он еще не знал, какова жизнь за стенами этого города. Торговцы зазывали его то в одну лавку, то — в другую. Наверное, по глазам, по улыбке поняли, что им попался очередной простачок. Действительно, все это обилие цвета, вкуса, запаха было ему в новинку. А какого бы было вам, если бы шестнадцать лет своей жизни вы не выходили из-за стен дворца и вдруг оказались на свободе? А еще здесь был фокусник! Правда, новоиспеченный обычный гражданин случайно толкнул его, хотя, кажется, факир был не в обиде. А заодно и спал коричневый капюшон, что прикрывал принцеву голову. Но по всей видимости, его никто не узнал. Поэтому он со спокойной совестью продолжил путешествие, накинув ткань. Он краем глаза уловил на себе взгляд какого-то молодого парня. Нет, не такой, будто бы он прознал про сущность человека под коричневыми тряпками, а как будто влюбленный, заинтересованный. Нет-нет, первого ну никак не может быть! Кажется, во всем мире только он один такой неправильный. Встряхнув головой, он продолжил идти, пока он не увидел бедного ребенка у палатки с яблоками. — Верно, ты голоден? На вот, возьми, — абсолютно ничего не подозревая, парень взял с прилавка яблоко и отдал бедняжке. — Вам нужно за это заплатить, — именно с этой фразы торговца он понял, в каком положении оказался. — Заплатить? — послышался женский голос. Парень долго развивал этот навык. Поэтому он должен был сработать. «Может быть, если перед разъяренным продавцом будет стоять девушка, то мое положение улучшится?» — так он подумал. — Никто не смеет у меня тут красть, — а тем временем голос торговца становился все более яростным. — Ох, простите, господин, — продолжил он строить из себя женщину. Серьги, хвала Аллаху, способствовали. — Извините, у меня нет денег. Но я сейчас схожу во дворец и принесу деньги, — черт, ну почему он так растерялся и спалился? — Ты знаешь, какого наказание за воровство? — кажется, продавец яблок не собирался его слушать. И в этот миг ему стало очень страшно, ибо он знал, что за воровство идет отрубание руки. А вот этого ему как минимум не хотелось. Он не мог выговорить ни слова от страха и предвкушения ужасной боли. В горле встал комок, а на глаза уже наворачивались слезы. — Ох, спасибо большое, что вы ее нашли, добрый господин, — сказал тот самый, кто засматривался на Жасмин, перехватив руку с кинжалом. Почему он решил его спасти? — Я тебя повсюду искал. Тогда же он взял принца за руку и попытался увести. Жасмин заговорил своим обычным голосом: — Что ты делаешь? — Тсс, потом объясню. — Ты знаешь эту девушку? — угрожающе спросил торговец. Но бедняк не растерялся, хотя и замялся чуть-чуть, потому что знал, что Жасмин на самом деле был мужчиной. — Честно говоря, да. Она моя сестра. И право слово, она немного сумасшедшая, — что?! Да, примерно такая первая реакция была у принца. Но раз уж этот парень с обезьянкой пытался его спасти, надо было подыграть. — Да, султан, — парень состроил глупую улыбку, дабы казаться больше похожим на слетевшего с катушек. Говорить женщиной он не забывал. — Вот видите, своего родного брата зовет султаном! Дорогая, нам пора к доктору. Идем, — и вновь парень взял за руку переодетого принца и пошел куда-то подальше от рынка. И все бы было хорошо, если бы не маленькая обезьянка Абу, которая случайно выронила награбленное. Тогда настала пора бежать. Бежать как можно быстрее.***
— Давай, почти пришли, — улыбнулся и протянул руку юноша, отчего захотелось улыбаться и Жасмину. Почему-то этот парень сразу понравился принцу. Не за глаза, не за красивую внешность или улыбку, а за свободность натуры. От него прямо-таки веяло свежим ветром, как казалось Жасмину. Он ухватился за чужую загорелую руку и поднялся на крышу, но вдруг споткнулся о глиняный бортик и полетел прямо новому знакомому на грудь. К счастью, он схватил Жасмина за плечи, не дав тому окончательно упасть. Конечно, принц улыбнулся и сразу же твердо встал на землю, почти прижимаясь к чужой груди. Казалось, при желании он мог услышать сердцебиение своего спасителя. И так хотелось его поцеловать!.. Кажется, это было взаимное желание. Парни тянулись друг к другу губами, совершенно не думая о последствиях, пока в последний момент не опомнились. Принц шагнул назад, чтобы сохранить нормальную дистанцию, и сказал: — Спасибо, что спас меня, — как же ему хотелось улыбаться! — А, да не за что, — кажется, спаситель понял, что им пора идти дальше, и, повернувшись, почти вприпрыжку побежал к следующей крыше. Взяв деревянный шест, так любезно найденный его ручной обезьянкой, он перепрыгнул на соседнюю крышу, отделенную этак метровой пропастью. — Кажется, ты никогда раньше не ходил на рынок? — на этой же крыше он нашел деревянную доску, по которой вполне можно было бы перебраться. Зачем? Он догадывался, что Жасмин не сможет прыгнуть с шестом. — Это так заметно? — Ну, ты выделяешься из всех, — попытался сделать комплимент юноша, но сразу понял, что вышло не очень. — Ты вряд ли знаешь, сколько опасностей в Аграбе, — он благополучно опустил эту доску, чтобы Жасмину было на чем добраться до него, но принц несказанно удивил бедняка: перепрыгнул на крышу точно так же, как и новый знакомый. Парень уставился на Жасмина, ни капли не пытаясь скрыть своего удивления. — Я все ловлю на лету, — пожал плечами юноша и кинул шест приятелю. Второй же отдал палку обезьянке. «Он мне нравится все больше и больше», — подумал парень, хватая принца за руку. Он обвел взглядом крышу и нашел лестницу, ведущую в его донельзя скромное жилище. А подняться по ней стоило трудов. Он не уставал указывать своему подопечному на различные опасности, вроде балок, досок, ломающихся ступенек. Может быть, ему и не стоило беспокоиться, но мало ли что могло случиться. — Ты здесь живешь? — спросил принц, озираясь по сторонам. Его голос не звучал презрительно или насмешливо. Наоборот, ему здесь, кажется, нравилось. Бедно, скромно, но почему-то он этого не замечал. — Да, вместе с Абу, — наконец лестница была преодолена. Принц шагнул с последней ступеньки на камень и поправил капюшон. Не стоило ему пока открываться. — Над нами нет хозяина. — Просто… восхитительно, — больше Жасмину не было что сказать. Слишком тяжело подбирать слова, когда в голове крутятся мысли только об одном, верно? — Тут скромненько, но вид… — парень отодвинул потрепанную синюю занавеску. За ней скрывался величественный дворец султана. Золотые луковки-купола сверкали в свете закатного солнца, особенно самый большой, что на центральной колонне из белейшего мрамора. Ко дворцу, роскошному и прекрасному, тянулись обычные глиняные дома. Действительно, было похоже на султана и его преданных подданных. И как таким не восхититься? Похоже, Жасмин знал как. Он разочарованно вздохнул и уселся на ближний камень. Пробормотав что-то вроде: «Он прекрасен», — принц подпер рукой подбородок. Вот уже не думал, что хорошее настроение может так быстро улетучиться. С другой стороны, вид дворца навевал ему не самые хорошие воспоминания, поэтому паренька тоже можно понять. — Наверно, здорово там жить, — не удержался от восторженного комментария знакомец и повернулся посмотреть на принца: была интересна его реакция. — Да, только тебе все указывают, что делать и как одеваться, — отпустил Жасмин резкий комментарий. — Ну, посмотри, а жить здесь? Вечно добывать еду, бегать от стражей, — бедняк взял одно краденное Абу яблоко и отошел от проема. Тем временем обезьянка лишь фыркнула. Ей тоже хотелось внимания. — И ты не можешь ничего решать сам… — Кажется, ты… — Словно… — В ловушке! — воскликнули оба. Кажется, у них было много общего, раз даже мысли сходились. И мне так кажется, и им показалось. Они удивленно посмотрели друг на друга, а потом их губы расплылись в улыбке. Совпадение, али что-то большее? — Э-э-э, — паренек в феске взял у Абу второе яблоко и ловко, как-то по-особенному кинул Жасмину. Принц хоть ловкостью не отличался, но фрукт смог поймать. — Ты откуда родом? — Это неважно. Я все равно никогда больше туда не вернусь. — Правда? — спросил парень, откусив часть яблока и отдав остальное обезьянке. Кажется, Абу пытался протестовать, но его хозяин, похоже, был привычен к такого рода ситуациям и не обращал на обезьяну внимания. Потом все равно успокоится. — Почему? — О, — протянул Жасмин, посмотрев в глаза севшему рядом. Абу тоже подполз к парочке, желая послушать чужой разговор и взять из рук принца яблоко. — Мой отец заставляет меня жениться, вот я и убежал. — Это ужасно… Абу! — только что хозяин сорвал ему коварнейший план, за что услышал кучу ругательств в его и Жасмин стороны. К счастью, принц этого не понял, поэтому его спасителю было легко соврать, что, мол, Абу тоже говорит, что это плохо. Жасмин был не настолько глуп, чтобы не заменить подвоха. Но ему понравилось, как новый знакомый смог легко выпутаться из сложной ситуации. Снова так захотелось его поцеловать!.. Какого почувствовать чужие губы на своих? Он очень хотел это испытать и даже смог, если бы не тут же ворвавшаяся стража с криками: «Вот он, хватайте!» — Ищут меня! — воскликнули разом. И тут же: — Ищут тебя?! Бедняк встал в проем, заменявший в жилище окно, и сказал: — Ты веришь мне? — Что? — Ты веришь мне? — сказал он более вкрадчиво и даже протянул руку. Конечно, ответом ему было «да». Тут же потянув принца на себя, он выпрыгнул прямо на улицу. Жасмин невольно пожалел о своем решении, но ему все равно хотелось верить, что они будут живы и невредимы, хотелось верить… ему. К счастью, они приземлились на груду песка и не умерли от столкновения с ним, но только попытались убежать, как поняли, что стражи их все-таки настигли. Один из них, самый высокий и грузный, взял прямо за горло юношу, вновь спасшего Жасмин. — Мы часто сталкиваемся, верно, уличное отрепье? — парень пытался оторвать от себя чужие руки, потому что не мог элементарно дышать, но страж был сильнее, намного сильнее его. Помог Абу: обезьянка надвинула врагу тюрбан на глаза, поэтому он отпустил паренька. Воспользовавшись заминкой, освобожденный схватил руку принца и вновь побежал, но опять наткнулся на стражей, которые самодовольно улыбались. Но убежать в обратную сторону им не удалось: Расул, схватив беспризорника за шиворот, кинул остальным. — Не миновать тебе тюрьмы, парень! А ты что стоишь, оборванец? — на этот раз он толкнул Жасмин. — Беги. Вместо предложенного парень поднялся на ноги и решил пойти на отчаянный шаг. И все равно, что ему придется вернуться во дворец, эту ненавистную крепость. Лишь бы с ним все в порядке было. — Освободите, — он сбросил капюшон. — Это приказ принца. — О, — кажется, Расул не мог поверить своим глазам, — принц Жасмин. Он, остальная стража, заключенный, пролепетавший слово «принц», — все поклонились Жасмину. Конечно, нельзя было не выказывать уважения сыну султана. — Вы, — продолжил начальник стражи, — вне дворца, в обществе этого отрепья… — Отпусти его, — Жасмин не был намерен уступать. — Ох, ради вас я бы отпустил, но это был приказ Джафара. Поэтому вам будет лучше переговорить прямо с ним.***
— Джафар! — вот, с чего примерно начал разъяренный принц. А каждый во дворце знал, насколько он может быть страшен в гневе. Он шел большими твердыми шагами по помещению, освещенному красным цветом благодаря горевшему в комнате огню. Во многих его углах царила кромешная темнота, а в середине находилась огромная платформа с тремя большими подушками и кальяном, до сих пор дымившимся. Комната от пола до самого потолка выглядела зловеще, но Жасмин не боялся. — Ох, принц, — обернулся Джафар. Может быть, если бы Жасмин не был так разгневан, то обязательно заметил, что главный визирь его отца что-то прячет. — Чем могу вам служить? — Стража схватила мальчишку с рынка. Это твоих рук дело? — принц подошел к нему вплотную. — Ваш отец мне вверил поддержание в Аграбе порядка, а этот юноша — преступник. — И в чем же его вина? — Ну как же, он похитил принца. — Не притворяйся глупцом, Джафар. Ты знал, что я убежал из дворца по своей воле. — Как? — почему-то советник был сильно удивлен. — Надо же… Ох, какая беда, — Джафар все дальше отходил от стены ко входу в свои покои. — О, я ведь и правда не знал. — Что ты хочешь сказать? — теперь в голосе принца не чувствовалось ни капли гнева, только страх. Джафар понял, что добился желаемого эффекта. — К сожалению, приговор уже приведен в исполнение. Смертный приговор. Ему отрубили голову. — Нет, — принц не мог поверить своим ушам. Глаза предательски заблестели от слез. — Нет, нет. Как ты мог, Джафар?! — толкнув этого предателя в бок, он убежал, пытаясь сдержаться от рыданий хотя бы здесь. Он же парень!***
Он боролся со слезами изо всех своих сил, но ничего не мог с ними поделать. Они все равно стекали по щекам, падая в фонтан, застилали туманом глаза, ощущались приятным солоноватым вкусом на губах, мочили голубые одежды. Как бы он себе ни напоминал о том, что он парень, а парни не плачут, все было без толку. Жасмину вообще хотелось громко и пронзительно закричать, так, чтобы весь мир услышал. Он был не в силах сносить такие страдания. Понимаете, первый человек, который ему и правда понравился, которого хотелось сделать своим мужем, был приговорен к смертной казни. Вряд ли его обида на Джафара когда-нибудь утихнет. Нет, Жасмин ему еще и отомстит! — Отомщу! — прохрипел он полным злости голосом, более-менее успокаиваясь. Как же Раджа некстати подошел к нему. Прикосновение животного к этой бомбе замедленного действия спустило последние тормоза: парень уже плакал во весь голос. — Раджа, это я. Я виноват! Я-я даже не узнал его имени. Раджа! — он обнял тигра и уткнулся носом в густой мех, не переставая рыдать. Как же бы он хотел не быть таким слабым.***
— Я не приз, за который борются! — еще раз раздосадовано повторил Жасмин. — Они не имеют права распоряжаться мной, будто я товар. И хотели меня купить только лишь тем, что это наконец мужчина, а не очередная глупая девчонка. Что за ужас! Вздохнув, принц встал с разноцветных подушек и вышел на балкон, желая вдохнуть свежего воздуха. Он оперся локтями о перила и взглянул на серебряную луну и ярко блестящие звезды, висевшие в темном, почти черном ночном небе. Ему очень нравилось это дело — практически единственный способ расслабиться. И тихо, и красиво. Но долго здесь находиться нельзя было: из-за слишком легких одежд быстро становилось холодно. Только Жасмин пошел прочь, как его позвали. Он обернулся. Принц Али. Так ведь его звали? — Я не хочу вас видеть, — бросил он недоуменному «принцу» и пошел дальше. — Но, принц, давайте все же поговорим. Принц Жасмин! — тем временем его чуть не разорвал тигр. Рыча, он пригнул задние лапы, готовясь к атаке. — Тихо, котик, тихо. Жасмин решил посмотреть, что же собирается сделать Раджа и был несказанно удивлен. Али, снявший головной убор, был поразительно похож на него. Об этом Жасмин непременно хотел упомянуть. — Раджа, иди сюда, — котик таки оставил свою добычу в покое. — Знаете, принц Али, вы поразительно похожи на юношу, которого я однажды видел на базаре. — Правда? На базаре? Ох, я никогда там не появлялся. Туда ходят мои слуги. — Вот как, — скучающе протянул принц. — Принц, вы очень… суровы, — кажется, подсказки Джинна не всегда хороши. — Суровы? — То есть красивы. Я перепутал, — ловко, однако, выкрутился. — Спасибо, — Жасмин решил с ним поиграть, надев маску радости. Он часто так делал. — А еще я богат. Сын султана. Завидный жених. — Да… Для такого, как я, — «опасно, опасно!». — Да, для принца вроде тебя, — подойдя вплотную, принц показал истинное разгневанное лицо: натянул тюрбан на глаза, обернул вокруг лица плащ и еле удержался от того, чтобы не пнуть Али ногой. Вместо последнего просто ушел. — Иди с глаз моих. Спрыгни с балкона, — только зайдя за полупрозрачные шторы, он услышал странное бормотание принца. Жасмину стало интересно, поэтому он не побрезговал вернуться. — Что? — В смысле… ты прав. Ты вовсе не приз для победителя. Ты имеешь право выбирать сам. Я ухожу. — Нет! — принц не на шутку перепугался, увидев, как другой спрыгнул с балкона, как Жасмин и велел. Ну почему он такой глупый! Но тут голова в белом тюрбане выскользнула из-за перил. Как? Сын султана тут же тронулся с места и, добежав до края, посмотрел вниз. Принц стоял на… на чем? — Как ты это сделал? — О, это волшебный ковер, — ответил Али, ближе подлетев к Жасмин. — А он славный, — сказал принц, смотря на свою руку: только что ее пожал ковер. Ковер! — Не хочешь прокатиться? Улететь из дворца, увидеть мир? — А это не опасно? — Нет. Ты веришь мне? — Что? — снова эта фраза, уже такая знакомая и такая родная. Как? А если… нет-нет, бедняк и беспризорник не смог бы себе даже такой костюм раздобыть, не то что все остальное. Жасмину просто мерещится, вот и все. — Ты веришь мне? — Верю, — он взялся за поданную руку и сел на ковер, как он тут же, тут же полетел! Они стремительно набирали высоту, летели так быстро, что пришлось ухватиться за Али. А внизу красовались те самые глиняные дома, блестели огни фонарей, светились желтым оконца. Как же Аграба была красива с высоты птичьего полета! Никогда он не думал, что так действительно может быть. Казалось, красивой могла быть только природа, но никак не произведение человека. Принц жестоко ошибался. Сейчас даже обшарпанные стены приобретали особый лоск, блеск, красоту. Жасмин абсолютно не понимал, почему это так. Может, потому, что он вдруг ощутил такую свободу, какую не чувствовал никогда? Или потому, что с любимым все становится красивым? Он видел город во всей своей красе. Прекрасные башенки, украшенные здания, просто дома — от всего этого множества рябило в глазах. И вдруг Али резко взял вверх, прямо к небу и облакам. К небу и облакам! Ему всегда хотелось потрогать облака и дотянуться до небес. Можно сказать, заветное желание номер два. Они прорвались сквозь белые густые облака и полетели дальше. Луна была так близко, что, казалось, Жасмин мог бы до нее дотянуться. Он даже попытался, но ковер ушел в противоположную сторону. Однако принц и не думал расстраиваться. Его рот вообще не закрывался, настолько он был всем удивлен, потрясен, вдохновлен. Он слишком много чувств испытывал в полете: и радость, и страх, и удивление, и даже светлую грусть. Весь мир внутри него вдруг перевернулся. Жасмин стольких впечатлений нахватался, а они все летели и летели. Глаза его разбегались: вон, смотри, птичий косяк, а вон Луна, там — звезды, а облака, оказывается, такие легкие! Он сам взял кусочек, всего лишь попробовать. Пальцы скрылись в густом тумане крохотного облачка. Правда, потом облако унеслось с порывом ветра. Но все равно так прекрасно! Так красиво! И так свободно! Жасмин невольно вскинул руки как птица, а Али, улыбаясь, подхватил его за талию. А что, вдруг упадет? Когда ковер резко наклонился вниз, принц невольно сжался и закрыл глаза. Все-таки в нем бушевал страх упасть. — Да открой же глаза! — Али мягко отвел его руки. Жасмин не сопротивлялся. Принц Али слишком быстро завоевал его доверие. Зато тут же оправдал его: они не упали в воду, а пролетели, чуть ли не коснувшись ее поверхности. А рядом возвысились пирамиды, еще не отстроенный Сфинкс, в глаза летел египетский песок, поднятый буйным ветром. Как же Жасмину все это нравилось! Но больше всего его впечатлили лошади, белые лошади, мчавшиеся куда-то, к только им известной цели. В ушах звенел тяжелый топот копыт, на этот раз в глаза летела поднятая лошадьми пыль, красиво поднимались в воздухе их серые гривы и хвосты. А жеребенка, близко подобравшегося к ковру, ему даже удалось поласкать, но, конечно, совсем чуть-чуть. Ведь им надо было еще столько увидеть! Потом они парили где-то в Греции, около прекрасных храмов, колонн, фонтанов, скульптур, садов оливы и других фруктов. Жасмин все восхищался миром, таким прекрасным и великим! Сколько же там было всего, право слово. Он никогда бы не подумал, что такое вообще возможно. Он и мечтать об этом не смел! Они вновь повернули в очередной сад. И кто бы мог подумать, что там будут расти яблоки. Али сорвал одно без зазрения совести и «ловко, как-то по-особенному» отдал его Жасмину. Точь-в-точь повторил движения того самого бедняка. А вдруг это и есть он? Теперь у Жасмина практически не было сомнений. И все же он должен был проверить, должен был. Принц невольно улыбнулся и взял Али (а такого ли его настоящее имя?) за руку. Пока он не был готов его поцеловать, ведь еще не проверил, а он ли это на самом деле, но чужие губы опять манили его. О, Аллах, почему он не может хоть на секундочку забыть об этом?***
Они сидели на крыше китайского дворца и наслаждались праздничными представлениями. Внизу мелькали фонари, бегал китайский дракон, а в небе взрывались фейерверки. Жасмин, лежа на плече у Али, чувствовал себя как никогда спокойно и безмятежно. Казалось, он в безопасности. Давно он не чувствовал чего-то подобного. — Это словно волшебство. — Да… — ответил принц так, будто находился в прострации. Кажется, он вообще замечал только Жасмин на своем плече и больше ничего. И названный в честь цветка решил, что это его шанс выяснить правду. — Жаль, что Абу этого не видит. — Нет, — отмахнулся тот, — он не любит фейерверков. Да и летать — тоже, — ковер, оказавшийся очень даже разумным, дал «принцу» понять, что он серьезно так проболтался. Ему, честное слово, хотелось себя удушить собственными руками. — Э-э-э, то есть… О нет. — Ты ведь тот самый, — Жасмин, не скрывая улыбки, снял тюрбан с его головы, — юноша с базара. Я узнал тебя. Но зачем ты притворялся? Зачем наврал? — Жасмин, извини… — Ты считал, что я глуп и не догадаюсь? — Жасмин был ужасно раздосадован! — Нет, я надеялся… что ты не догадаешься. Но я не в этом смысле, я не это имел в виду. — Кто же ты? Скажи мне правду. — Правду?! Лицо Жасмина выражало полное негодование. Медленно, но верно он терял терпение. — Ну, в общем, — Али вытворял немыслимые движения руками, пытаясь подобрать слова, — я иногда одеваюсь, словно простолюдин, чтобы скрыться от тягот дворцовой жизни! — все-таки смог выкрутиться, но вновь соврал. Однако он сам поступал так, как считал нужным. Если бы он выдал, что на самом деле бедняк, то Жасмин над ним бы просто посмеялся! А Али такого исхода не хотел, ведь он полюбил принца. — Почему же ты не сказал? — спросил Жасмин, пялясь на него большими от удивления карими глазами. — Ну, видишь ли, когда принц кем-то переодевается и бродит по городу, это странно выглядит, а? — Не так уж и странно, — легонько ударил его локтем в бок принц, а затем вновь лег ему на плечо, возвращаясь к умиротворенному состоянию. И, о Аллах, как ему хотелось спать!***
— Доброй ночи, мой прекрасный принц, — сказал Жасмин, наклонившись через перила своего балкона к возлюбленному. Да, они наконец оказались дома. — Доброй ночи, Жасмин. Подчиняясь неожиданно возникшему желанию, они прикрывали глаза и тянулись друг к другу за первым поцелуем. Кто знает, смогли бы они, не будь с ними ковра-самолета. Хотите знать, при чем тут он? В отличие от своих собратьев, он что-то да смыслит в любви. Он смекнул, что стоило подняться чуть-чуть выше, на самую капельку. И губы двух влюбленных сомкнулись в поцелуе. — Еще раз спокойной ночи, принц, — сказал Жасмин, отстранившись, и направился прямиком в свои покои, а взявшись за желтоватую штору, он обернулся и еще улыбнулся тому, кто подарил ему столь прекрасный день.***
Жасмин сидел перед своим зеркалом, обрамленным золотом, и примерял новые серьги-кольца, напевая под нос какую-то песенку. Приладив одно, он заметил, как она до ноющей боли оттянула мочку уха. Вздохнув, он понял, что пока лучше оставить старые, поэтому с грустью в глазах принц принялся снимать золотую серьгу-кольцо. — Жасмин. — О, дорогой отец, — положив серьгу, Жасмин подошел к султану, — я сегодня прекрасно провел время! Я очень счастлив! — И не напрасно, Жасмин, — ровно говорил султан, словно был загипнотизирован. — Ведь ты станешь мужем, — он оттолкнул золотисто-красную дверь, — Джафара, — а за ней показался сам главный советник с попугаем и посохом в виде кобры в левой руке. — Что?.. — Жасмин не мог поверить своим ушам. Как? Как такое могло произойти? — Да вы побледнели, — заметил с ехидной улыбкой Джафар, взяв его за руку. — Ценное качество для жены. — Я парень, чтоб ты знал! — отнял руку Жасмин. Вокруг него витала нехорошая аура гнева. Вмиг принц превратился в бочку с порохом. Еще одно неловкое движение — весь замок взлетит на воздух. — И я никогда не стану твоим мужем. Отец, — он пригнулся и взял султана за плечи, — что с тобой? Я же выбрал себе мужа — принца Али. — Принц Али далеко, — парировал Джафар. Но оказался неправ. — Посмотри-ка еще в свой хрустальный шар, — раздалось рядом. Все трое обернулись. Принц Али. — Принц! — Жасмин просто не удержался от радостной улыбки. — А! Как? Как же это?! — Скажи им правду, Джафар, — судя по лицу, Али был не в самом лучшем расположении духа. — Скажи, что пытался меня убить! — Что же это за дикий бред! Ваше Величество, — Джафар подошел к правителю со спины и направил прямо в глаза красные глаза посоха-кобры, — он нам явно лжет, ведь так? — Явно лжет, — говорил он как робот, — явно. — Отец? Что с тобой? — Жасмин был встревожен не на шутку. — К… — Я знаю что! Али вырвал из рук Джафара посох и, ударив голову кобры о пол, разбил ей глаза. Они перестали светиться огнем. Вот теперь этот посох был что ни на есть обычным, без каких-либо гипнотических или иных магических свойств. Да, вы не ослышались, именно гипнотических! Али довольно быстро об этом догадался, и только султан вышел из транса, прямо так и заявил: — Ваше Величество, он гипнотизировал вас! — Что он сделал?! Джафар! Ты-ы-ы изменник! — все трое: султан, Али, Жасмин — озлобленные, направились на Джафара. В них крепло желание на него накричать, вмазать или даже казнить. Поняв, в каком положение находится, главный советник (уже бывший главный советник) попытался оправдаться: — Ваше Величество, я вам все могу объяснить… — Стража! — кажется, Джафара никто не собирался слушать. — Арестовать изменника! Ох, как не вовремя для Джафара выскочил этот караул и схватил его! Он ведь увидел лампу в тюрбане Али, заветную лампу, которая может осуществить все его желания! Он так долго за ней охотился, без устали искал, что сейчас не намерен отступать. Он обязательно ее достанет! Но для этого нужно сначала спастись. — Это еще не конец, запомни! — выкрикнул Джафар, обращаясь к хозяину лампы, и разбил склянку с красной жижей, чтобы скрыться в такого же цвета тумане. — Найти его! — был отдан приказ страже, который тут же перевели в исполнение. — Ах, Джафар! Ищите его повсюду! — пока султан ходил и размахивал в воздухе руками от досады, принцы, радуясь новой встрече, пытались обняться. Жаль, не вышло. Отец Жасмина прошел прямо между ними, поэтому пришлось рассоединить руки. — Джафар, мой самый главный советник, все время вредил мне. Это ужасно, ужасно! — Али и Жасмин снова пытались обняться. — Как же теперь?.. А! — кажется, султан о чем-то вспомнил и своим возгласом вновь прервал влюбленных. — Это правда? Мой сын нашел себе мужа? — они кивнули. — Хвала Аллаху! Немедленно устроим свадьбу, немедленно! Вы будете счастливы, — наконец им удалось обняться, — богаты, и ты оглянуться не успеешь, как станешь султаном! — Султаном? — Али почему-то погрустнел. — Да, дивный, замечательный молодой человек, безгрешный, с высокими моральными принципами — именно такой необходим нашему царству! — с каждым словом принц грустнел все больше и больше. Ему казалось, что он не справится? Или же он понимал, что его хвалят фактически ни за что?***
— Дорогие жители Аграбы, — начал султан под радостные возгласы. Всем было ясно, что принц Жасмин, их будущий правитель, наконец нашел свою избранницу (или избранника). Именно сейчас принц Али будет представлен народу как будущий муж сына султана. Жасмин стоял за занавесками, скрывающими его образ от толпы. Он был при полном параде: светло-синяя куртка (похожую носил Али, когда еще не нашел волшебную лампу), точно такого же цвета шаровары, ободок и тканевые браслеты на запястьях, золотые серьги и кольца. Но прекрасным был принц не из-за этого. Улыбка светилась на его лице — вот, что делало Жасмина красивым. Заметив принца Али периферийным зрением, он тут же побежал к нему по лестнице. — Али, где же ты был? — Жасмин, я должен тебе кое-что сказать. — Все жители собрались, чтобы услышать обращение отца, пошли! — голос Жасмина предполагал, что он не потерпит каких-либо возражений. — Но Жасмин! Выслушай меня. Ты не понимаешь… — тем временем принц поправил Али тюрбан, сдул пылинки с плеч и, довольный своей работой, толкнул его к отцу. — Давай, удачи! — Али Абабва! — послышалось с балкона. Раздавались радостные крики и возгласы толпы. Кажется, Али им понравился. Все шло очень даже хорошо. Набравшись храбрости и вдохнув побольше воздуха, Жасмин вышел из-за занавесок и приветственно помахал народу, на что он ответил милыми улюлюканьями. Но только принц собирался сказать хоть что-нибудь, поднялся страшный ветер. Небо в секунду заволокло свинцовыми тучами, вихрь сносил постройки, разрушил балконные колонны, чуть не отправив стоящих на нем на тот свет. Вдруг султана подняло в воздух, вокруг его низенького плотного тела закружились сиреневые искры, возникшие явно не из-за ветра. Магическим образом эти самые огоньки сняли с него одежду и по ветру отправили Джафару. Да-да, именно ему! Предатель, трус, изменник, сукин сын — как только его не называли после раскрытия обмана — вновь появился на сцене, причем в полном вооружении. — Джафар, ты, подлый изменник! — Зато, — заявил Яго, подняв перо вверх, — этот подлый изменник теперь султан! — Ах так? Это мы еще посмотрим! — уверенно воскликнул Али и, сняв тюрбан, заглянул в него, ожидая найти там лампу. Но лампы не было. Ее кто-то украл. — А? Лампа!.. — Ты утратил — я нашел, — парировал Джафар. Он стал новым хозяином лампы. — Абуду! — произнес он очередное заклинание. Джинн, возвысившийся над дворцом султана, принялся исполнять желание своего хозяина. Он был хмур и невесел. Видно, джинну не хотелось служить такому отвратительному человеку, как Джафар. Однако ему приходилось. Он же являлся рабом лампы! Взяв своими огромными темно-синими пальцами основание дворца, он поднял его на ближайшую гору. Толпа в страхе бежала в свои дома, ветер все буйствовал, набирая силу, небо вот-вот собиралось зарыдать: все громыхало, где-то показывались фиолетовые молнии. Джафар, будто злобный ученый, смеялся, подняв руки к небу. Так он только подливал масла в огонь, но, кажется, ему очень нравилось играть с разъяренным пламенем. В конце концов, он легко мог его укротить с помощью магии, как это сделал Раджой, превратив того в крохотного котенка. На зов Али быстро подоспел ковер. Прыгнув на полотно, он полетел к джинну: — Джинни, не делай этого! — Извини, Аладдин, но теперь у меня новый хозяин. — Джафар, я повелеваю: хватит! — закричал отец Жасмин, как только джинн опустил дворец. — А ты не повелитель уже. Я — повелитель! Наконец-то вы склонитесь предо мной! Только бывший султан попытался поклониться, как его остановил Жасмин. Гордость не позволяла ему такого унижения. — Мы не склонимся перед тобой! — Если вы не склонитесь перед султаном, тогда наверняка дрогнете перед колдуном! — его голос звучал как гроза, как бушевавший ныне вихрь, как ударивший гром. Он уже был повелителем всего и вся. Даже самой природы! — Джинн, второе желание! Я хочу быть самым могущественным колдуном на свете! Джинн не мог противостоять его желанию. Закрыв большой ладонью глаза, он поднес палец и… — Джинни, нет! …ударил синей молнией в Джафара. Сколько бы Аладдин ни кричал, сколько бы ни пытался удержать джинна, он не мог ничего сделать. Эх, если бы он освободил Джинни раньше! Как же иногда бывает ужасен эгоизм. Джафар поднялся в воздух и засветился ярко-рыжим светом. Тотчас начались изменения. Необыкновенная сила разливалась в его жилах, бурлила в крови, а попав в сердце, слилась с ним в одно целое. Могущество изменило его одежду: вместо белого цвета праведности она окрасилась в красно-черный и заострилась. Получив небывалое могущество, визирь, нет, султан, непринужденно спросил: — Так на чем мы остановились? Ах да! Глубокое уничижение, — красная искрящаяся струя магия, попав в Жасмин и его отца. Заставила-таки упасть их на колени. Магия была сильнее человеческой воли. — О, кстати говоря, принц, я хотел бы вам представить кое-кого. — Джафар, не тронь его! — прокричал Али, подлетев на своем ковре к колдуну. Тут же в него ударил красный поток волшебства, на этот раз больше похожий на клубок молний, и в мгновение ока устранил весь марафет, наведенный джинном: вместо тюрбана на голове оказалась феска, вместо кафтана — красная потрепанная куртяшка, а вместо белоснежных шаровар — рваные и давно утратившие белизну. Он выглядел точно так же, как тогда, на рынке. Джафар показал Жасмину его истинное лицо. Да, он был бедняком. — Жасмин, твой принц Али сокрушен, — издевательски заявил Джафар, магией поднесся принца ближе. — Или точнее — Аладдин. — Принц Али… — Жасмин, я-я давно хотел тебе все объяснить, но я… — не дал Джафар им долго держаться за руки. Он отпихнул пытавшегося оправдаться Ала и, превратив Абу из слона снова в обезьянку, перевернул двух закадычных друзей вверх тормашками. В таком состоянии Ал был абсолютно беззащитен, чем Джафар и решил воспользоваться: то чуть не оторвал нос, то больно ударил по щеке, то так и вовсе отправил в одну из башен, затем оторванную штормовым ветром. — Прощай, экс-принц Али! Жасмину стало очень страшно.***
Весь мир погряз в алом цвете крови. Непонятно, откуда лился этот свет — казалось, он шел со всех сторон, изо всех щелей мироздания. Джафар наполнил им всю Землю так же, как наполнил кромешной темнотой. Эти две составляющие не могли не увязаться друг с другом: темнота души и кровь всегда прекрасно находили общий язык. Люди смотрели с надеждой в небо, желая, чтобы этот ад быстрее кончился, но оно встречало их прошлой холодной темнотой, тучами и молниями. Главное помещение дворца, где на троне-кобре восседал колдун, тоже было охвачено красным светом от ярко горевших факелов. В зале высились горы золота и сокровищ, добавлявшие Джафару пафоса. Магией он превратил султана в марионетку, над которой сейчас издевался Яго, а Жасмина — в своего личного раба, закованного в чугунные кандалы и держащего поднос с фруктами. Принца он разодел так, как сам того желал: лишь в полупрозрачные красные шаровары — да оставил пару золотых украшений. — Нет, хватит! Джафар, пожалуйста, не мучай его, — Жасмин не мог более выносить отцовских пыток. И Джафар все-таки решил, что стоит на время оставить марионетку в покое: она еще пригодится. Пока он себе нашел забаву иного рода — Жасмин. — О, Жасмин, — он притянул к себе принца за кандалы, — чем ты стал? Такой прекрасный цветок пустыни, — цепи окутало красноватое сияние, и они превратились в корону, зависшую над рукой колдуна, — должен принадлежать могущественнейшему человеку в мире. Что скажешь, дорогой? Будешь моим коро… — Никогда, — ответил Жасмин, выплеснув в глаза Джафару вино из стеклянного кубка. — Вот, значит, как. Я научу себя уважать! — от толчка Жасмин больно ударился о красный пол. Джафар уже собирался как-то еще навредить столь беззащитному перед его мощью существу, как вдруг его осенило: — Джинн! — Джинни устало повернулся к Джафару: он боялся узнать, чего на этот раз захочет своенравный колдун. — Я загадаю последнее желание. Я хочу, чтобы принц, — на Жасмина накатил такой страх, что он хотел вжаться в пол, слиться с ним как хамелеон, — до безрассудства полюбил меня. — Нет, прошу. Не надо, — голос принца звучал как писк крохотного мышонка, ибо он знал: скажешь хоть одно лишнее слово — будет плохо. — А, господин, — джинн принял вид клерка с седой козлиной бородкой, — есть пара оговорок… — Не перечь мне, синий амбал! Исполняй мой приказ, жалкий гад! Тем временем Жасмин увидел Аладдина, сидящего вместе с Абу и ковром в одном из оконных проемов. Он сразу понял, что Алу нужно подыграть, нужно сделать что-то такое, чтобы джинну не пришлось исполнять желание Джафара. И он сразу понял — что. Хотел любовника — пусть получит! — Джафар, — на его сексуально звучащий голос тут же повернулись все, — я только сейчас заметил, — он соблазнительно поднялся с пола, сбросив с себя какую-то синюю тряпку, и надел ту самую корону, — до чего же ты хорош собою. В то время как у джинна откровенно отвисла челюсть, Джафар ухмыльнулся, довольный собою. Он пока не ощущал, что с ним всего лишь играют. Ну что ж, тем лучше для Аладдина. — Ну-ка, ну-ка, расскажи побольше обо мне, — показав свою самодовольную улыбку, он чуть не спровоцировал Жасмина на смех. К счастью, что чуть. — Ты… — он подходил все ближе и ближе к колдуну, пока не смог положить свою руку ему на грудь. Жасмину пришлось смотреть прямо в черные глаза Джафара и одновременно пытаться не выдать свой обман. Принц просто надеялся, что все будет хорошо. Он не смеет допустить, чтобы что-то пошло не так, — высок, темноволос, хорошо одет. Моя любовь, — парень ничего не замечал вокруг себя, смотрел лишь на Джафара. То же самое можно было сказать и о самом новоиспеченном султане, — возникла так внезапно. Глаза твои словно звезды. — Продолжай. На горизонте Жасмин заметил Ала, которому был несказанно рад. Ему уже надоело сыпать всеми этими лестными комплиментами в сторону настоящего монстра, их ни капли не заслуживающего. Однако понимание, что скоро все кончится, придавало ему сил. Переведя свои ладони на чужие плечи, он продолжал что-то там говорить Джафару, а за его спиной показывал Аладдину на красный диван: именно там находилась лампа. — Ты моя любовь, — «лишь бы Аладдин смог, лишь бы смог». — Ну а уличное отрепье? — Какое уличное отрепье? — теперь Жасмину приходилось не только играть, но и следить за обстановкой вокруг. Точнее, не то чтобы приходилось, просто ему очень было это нужно. Было нужно наблюдать, что скоро этот кошмар закончится. «Лишь бы достал, лишь бы достал», — только об этом были все его мысли. Сзади упал фруктовый поднос, опрокинутый схваткой Яго и Абу. Конечно, Джафара это не могло не напугать. И, к сожалению для него и Жасмина, колдуну пришлось отстраниться от дивного цветка пустыни. Конечно, того, что будет дальше, принц никак не мог допустить. Поэтому, притянув подбородок Джафара, он страстно впился в чужие губы, так же резко, как орел нападает на свою жертву. — Это было… — начал Джафар, отстранившись, но вовремя для себя заметил Аладдина в отражении золота короны. Сказать, что он был зол, — ничего не сказать. — Да сколько же мне придется тебя убивать, щенок! Жасмин, откровенно говоря, тут же повис на посохе-кобре, пытаясь хоть как-то помочь своей настоящей любви. Однако, как говорилось ранее, он был слишком легким, поэтому Джафару не составило труда стряхнуть его с жезла как букашку. Конечно, тут же выскочил Аладдин, и завязалась новая схватка, которая продолжалась дольше, чем первая. — Жасмин, бери лампу! Принц кивнул и побежал к тому самому дивану, на котором все еще стояла лампа. — Нет! — найдя каким-то образом в себе силы, Джафар отпихнул Ала и направил луч магии на Жасмина, почти добравшегося до заветного предмета. К сожалению, принц не успел: красные молнии заключили его в подобие песочных часов. Сверху начал сыпаться песок. А совсем скоро принц погрузится в него с головой и, страшно говорить, умрет. Тем временем Джафар все буйствовал, желая показать «отрепью свое место»: бедный Абу стал заводной игрушкой, а коврик был распущен до обыкновенных фиолетовых ниток. Магией он легко преградил Аладдину путь к лампе: создал «забор» из сабель — а сам забрал столь ценную вещицу. — Я только начал! — возможно, Джафар впервые говорил правду. Считая, какое могущество он получил от джинна, становилось ясно, что колдун мог намного, намного больше. И все же Ал не был намерен сдаваться. Вытащив одну из сабель, он собирался накинуться на Джафара, но пламя, вылетевшее изо рта колдуна, окружило его. Он не мог победить огонь одним лишь оружием, поэтому в ход пошла хитрость, которая не раз выручала экс-принца. — Что, не можешь сам сразиться со мной, трусливый змей? — Ах, змей, — уловка сработала, — вот как. Ну что же, на змея я, — а может быть, и нет. Джафар превратился в огромную, до потолка кобру. Похоже, именно она была его излюбленной гадиной, — уж очень похожу! Стена пламени превратилась в змеиный хвост, и Джафар принял полное змеиное обличие. Он не мог не вселять ужас: и размер, и гнусная аура, витавшая вокруг него, — это творило страх. Однако Аладдин решил, что непременно должен сразиться, пока весь план не созреет в его голове. На самом деле, будь Жасмин сторонним наблюдателем, он бы восхищался красотой этой битвы, движениями противников, их лицами, но песок так и норовил попасть в глаза и, ко всему прочему, унести с собой жизнь принца. С каждой секундой Жасмин отчетливей чувствовал, что проиграет назойливой каменной пыли. Казалось, единственный, кто может спасти его, не он сам, а тот, кто тоже находился на волоске от смерти. Аладдин. — Аладдин! — Жасмин понимал, что бедняк бросит Джафара и побежит к нему, а это чревато, но ничего не смог с собой поделать. На время устранив змея из строя, Ал взял попавшийся по дороге кусок дерева и только собрался спасти принца, как Джафар вернулся, заключил парня в плен сильным хвостом и начал душить. — Ты думал, — произнес он точь-в-точь как гром, — что сможешь победить могущественнейшего колдуна в мире?! Если джинн не с тобой — ты никто. — Джинни. Джинни! — и тут у Аладдина появилась прекраснейшая идея. Да, он не сомневался, она сработает. Достаточно лишь… схитрить. — Но Джинн намного сильнее, чем ты! — Что?.. — Он дал тебе власть, а захочет — отберет! Сознайся, Джафар, ведь ты же на втором месте! — А-а-а, ты прав, — клюнул. На этот раз — точно. — Он и впрямь намного сильнее меня. Но мы это изменим. — Парнишка, верно, спятил, — пытался как-то выкрутиться джинн. Но, ясное дело, Джафар был непреклонен и отказывался слушать своего слугу. — Желанье номер три! Хочу стать всемогущим джинном! — Что ж, ладно, твое желание — закон для меня, — джинн ничего не мог с собой поделать. Ему просто пришлось выполнить это последнее желание. Пустил сиреневый поток волшебства прямо в змея. Тот, охваченный красными искрами, начал превращаться во что-то необыкновенно могущественное и сильное. Вместо змеи показался кораллового цвета дух, ростом не меньше, чем та кобра. На его лице блестели полностью золотые глаза и зубы. — Вот оно, могущество! Ал времени не терял: освободившись, он тут же схватил ту деревяшку и разбил стекло часов. Жасмин вывалился из колбы — какое счастье! — живым. Аладдин подполз к принцу ближе и прильнул к нему, желая проверить, все ли в порядке. Однако он забыл о главном — Джафаре. — Власть! — красный джинн был настолько высок, что мог дотянуться до облаков. Он сломал золотой купол дворца и взвился к небу, никак не нарадуясь обретенной силе. От него внутри дворца появился такой ветер, что Жасмина унесло бы, если бы не Аладдин. И принц не мог не посетовать на возлюбленного, но Ал точно знал, что делал. На полу появилась черная лампа, блестевшая на свету фиолетовым. Она оказалась прямо под Джафаром. И пока тот кричал, что станет властелином Вселенной, она неуклонно тянула духа в себя, ведь он стал джинном, то есть рабом своей лампы. На запястьях он заимел золотые браслеты, присоединившие его к «своему рабочему месту», как выразился Аладдин. Джафара стало тянуть внутрь все сильнее и сильнее, пока он и Яго наконец не скрылись в крохотной лампе. Все было кончено. Предметы, заколдованные Джафаром, возвращались к своему первоначальному виду, Аграба, нет, весь мир был спасен, люди остались целы и невредимы, дворец, само собой, вернулся на предназначенное ему место, а колдун и попугай, заключенные в лампе, отправились в пещеру Чудес. Аладдин, смотря, как далеко улетает лампа, сначала не заметил, что сзади подошел Жасмин. Принц смог вернуть Ала в реальность, только когда взял парня за руку. Тогда как первый улыбался и радовался, что весь ад позади, второй стыдливо опустил глаза. — Жасмин… — он понятия не имел, как же ему извиниться, — прости, что врал тебе, что я принц. — Я знаю для чего, — Жасмин совершенно на него не злился. — Ну… наверно… тогда… прощай? — Этот глупый закон! — Жасмин ужасно не хотел расставаться. — Несправедливо. Ведь я тебя люблю. — Нет проблем, — заявил джинн. — Ал, у тебя есть еще одно желание. Я могу сделать тебя принцем. — Джинни, а как же твоя свобода? — О, вечное рабство — это пустяк. Тут любовь. Ал, ты и за миллион лет не найдешь лучшую пару. Поверь мне, я знаю. Я искал. Аладдин все еще думал, что же ему предпринять. — Жасмин, я люблю тебя, но я не хочу больше притворяться. Джинн, — он решил, — стань свободным. — Что?.. — это очень удивило вечного раба лампы. — Ты свободен! — вот каким было третье желание Аладдина. Тогда же лампа превратилась в обычную красивую вещицу, а джинн сбросил с себя золотые браслеты. Он получил то, о чем мечтал всю свою долгую жизнь — свободу. Ему не нужно было выполнять приказания, тесниться в крохотной лампе, ждать десять тысяч лет напролет нового хозяина. Джинн долго не мог в это поверить, а когда осознал, то кричал во весь голос всего одно-единственное слово: «Свобода!» Но почему-то ему было больно оставлять Аладдина. Неужели привязался? — Джинни, я буду скучать по тебе, — улыбнулся Ал, запустив пятерню в волосы. Джинн ну никак не мог его не обнять. Этот человек был первым за сотни тысяч лет, кому пришло в голову освободить джинна. У него, право слово, было золотое сердце. — Ал, как бы тебя ни называли, для меня ты всегда будешь принцем. — Да! — воскликнул появившийся неизвестно откуда султан. — Ты нам всем доказал, что ты — человек достойный. Дурацкий закон — вот, что мешает. — Отец?.. — О, так я султан или нет? Отныне и впредь: ребенок султана имеет право выбрать себе в мужья или жены того, кого сочтет достойным. — Его! — принц тут же тронулся с места и буквально через несколько мгновений прижался к чужой груди. — Я выбрал тебя, Аладдин. — Зови меня просто Ал. — Ну, — вставил джинн, заставив всех обернуться, — я сделал все, что мог в этой лавочке. Пока, безумная парочка! Я часть истории. Нет, мифологии! О, мне фиолетово, кто я. Свобода! — и он улетел, исчез за облаками, но «обещал вернуться». Помахав ему вслед, султан все же счел нужным добавить горькое: — И все-таки не будет у меня внуков. — Отец!