Застрявшие

      Я уже и сам не помню как началась моя жизнь. Просто у меня было знание того, что я существую, у меня есть жена, ребёнок, маленький такой парнишка, лет восьми, но, знали бы вы, насколько он смышлёный!       Кстати говоря, мы, втроём, поехали на природу на нашем, довольно пузатом, фургончике. Такие автомобили, кажется, называют «фургончики хиппи». Не знаю - как и почему, - но нам было вполне удобно проезжать на нём сквозь деревья и камни, порой у меня создавалось ощущение, будто мы плавно парим, даже не было встрясок, ну и ладно, главное, что с моей семьёй всё в порядке и вряд ли что-нибудь случится.       Так я думал 3 дня назад, пока не появился какой-то неизвестный мне человек. Скорее, он был похож на человека, но, прекрасно можно было заметить, что это был офисный работник. Как правило, данные существа часто встречаются в высоких знаниях, где сидят за компьютером и, таким образом, зарабатывают деньги. Не уверен, что они думают о чём-то ещё, кроме своей работы, ведь, на сколько я знаю, частенько они ссорятся со своими жёнами, дети их ненавидят… Хотя, впрочем, подростки в принципе ненавидят большинство людей, но это ведь их фаза сна. Жаль, что это понимаю только я, но банально – терять надежду на лучшее - зачем?       Он появился на столько же внезапно, на сколько и исчез. Вместе с моей женой и ребёнком. И фургоном. Сука. На чём мне теперь выбираться от сюда, на оленях что ли? Вообще-то каждый день, пока я шёл по лесу, размышляя, что же мне делать, спасать ли жену, которую я знал всего несколько часов, спасать ли мальчугана, которого я, вообще-то, практически не видел, потому что маленькая гиперактивная задница постоянно ускользала от моего взора, мне повстречалось уже как минимум 2 оленя! Но, я решил, что стоит попытаться идти по лесу, который, к слову, сложно было назвать лесом. Скорее, карликовым лесом, с гигантскими проблемами одного, а может и больше людей, в нём. Получается, что матушка-природа косвенно повлияла на то, что я не вижу в данный момент по близости никого похожего на женщину и ребёнка. Да, может быть, во всех наших проблемах так или иначе виновата природа.       Проблема. Такое слово странно-знакомое, как будто знаком с ним больше, чем знаю самого себя. Поверьте, даже не хочу задумываться откуда я взялся, что со мной было до того, как я поехал на, несущую лишь проблемы, природу. Просто беру и заслоняюсь от этих мыслей, иначе я чувствую, что сойду с ума так же, как, скорее всего, сошёл с ума этот офисный работник. Только они так себя ведут. Им ведь ограничивают свободное пространство, вот они и выбираются в лес пожрать древесной коры или ещё что. Во всяком случае, он здесь явно пребывал сразу же после работы - сине-голубая мятая рубаха, наполовину выправленная из брюк; галстук с рисунком из косых черных и бардовых полос, брюки, потерявшие свои стрелки ещё до эпохи динозавров; лакированные ботинки, которые каким-то чудом остались лакированными, после того, как он прошёл ими по лесу несколько километров… Возможно и не прошёл… Растопыренные волосы на голове и очки чёрной оправы с яростно-добрыми глазами за линзами открывал он моему взору. А также он, несомненно, был очень худой… Как, собственно, и все офисные работники. Либо они очень худые, либо они слегка полные. Либо они не только офисные работники, но ещё и люди. Таких существ мне сложно охарактеризовать.       Говоря о его худобе, нельзя было не заметить его силу, довольно-таки превышающую мою, человека со средним телосложением. Сильно и резко оттолкнув меня, он сгрёб в охапку жену, кажется, я вспомнил, что её звали Кейт, и ребёнка, а потом прыгнул в фургон с ловкостью пантеры, несущей в зубах добычу и, собственно, испарился, во время вполне мирной беседы у подобия костра, который был не особо нужен при свете дня. При свете белого цвета неба. Не имеющего, казалось бы, солнца. От куда-то я знал, что на небе обязательно должно быть солнце…       Каждый день, следуя по лесу в никуда, я не видел конца и края этому загадочно-подозрительному пространству с деревьями. На какие бы высокие точки я не взбирался, кругом были лишь редко населяющие эту землю деревья. Я предположил, что сейчас осень. Кое где, на ветках моего роста, растущих среди смеси из огромных валунов и земли, были, почти съеденные временем, жёлтые листки. Кое-где, редко, присутствовал зелёный цвет, а где-то и оранжево-красный, как волосы Кейт...       Я иду по лесу третий день, мне не нужна пища, просто потому что чувство голода меня ещё не настигло. Это не нормально, знаю, ведь от куда у меня должна быть энергия… Возможно, вера в лучшее дала мне силы, хрен его знает. В любом случае, оленей жрать я не собираюсь понапрасну. Кстати, они не пугливые здесь. Я знаю, что дикие животные должны бояться человека, пришедшего как на их территорию, так и на территории проживания человека, они его боятся. Интересно, страх ли это вообще? Если и страх, то какой? Страх принять перемены в своей жизни? Страх не знания будущего, которое может быть плачевным для живого существа? Я вот, например, не боюсь будущего и действительно готов к абсолютно всему что может случиться. Значит ли это, что я не живое существо?       Как только я об этом подумал, всё вроде бы встало на свои места. Меня не замечают животные, лесу нет конца, отсутствие нужды в пище… Но как же я мог умереть? Неужели этот офисный работник одарил меня смертельным похлопыванием по плечу? Либо я умер уже после этого. Например, от потери крови, если толчок выполнила пуля, либо какое-то другое оружие, например, сосуд в моём мозге сказал «Пока-пока, целую, обнимаю…»       В любом случае, после ощупывания себя, я понял, что во мне нет дыр, рваной одежды, а есть только тело, внезапное постепенное напряжение ниже живота, прикосновение к которому вызывает дрожь по всему телу… Так, стоп, чем я здесь занимаюсь вообще? Из-за потока мыслей, напряжение, несомненно, стало спадать. Но я вспомнил кое-что о своём теле, да и вообще в этом плане я много чего вспомнил. Это уже прогресс.       Следуя по лесу в неизвестном направлении, я увидел ещё одного оленя. Этот отличался от других, покорно закреплённой в воздухе надписью над его рогами. Надпись гласила «Олёшенька пошто 1». Это меня очень заинтересовало, и я решил дотронуться до оленя. Получилось! Я чувствую гладкую шерсть на его спине. Вот только к надписи я прикасаться не хотел. Не знаю почему, но я решил оставить эти белые крупные буквы в покое, чтобы они продолжали служить свою незамысловатую роль. Возможно они сказали мне «спасибо», либо же это сказал олень… У меня нет времени зацикливаться на таких вещах, ведь теперь я знаю, как зовут моего сына. Конечно же его зовут Карл.